Как будут развиваться отношения Москвы и Лондона с приходом правительства Дэвида Кэмерона? Об этом - эксперт Лондонского Королевского института международных отношений Константин Эггерт:
– Мне не кажется, что отношения принципиально изменятся. Тот кризис, который был в российско-британских отношениях в середине минувшей декады, в значительной степени был уже отнесен на задний план правительством Гордона Брауна. Все, что касается российских эмигрантов в Лондоне, все, что касается истории с Александром Литвиненко, официально продолжает оставаться частью внешнеполитического дискурса Лондона. Но, на самом деле, никто, никаких активных действий здесь предпринимать не будет. Не думаю, что Дэвид Кэмерон будет менять эту политику, которая была практически реализована кабинетом Брауна. Тем более что в течение всего этого времени, например, отношения между Россией и Великобританией в сфере бизнеса оставались довольно активными – живыми и свежими. Да и диалог по Ирану и Афганистану тоже, в общем, продолжался. Поэтому я принципиальных изменений для себя лично не вижу. Даже по ситуации вокруг выдачи Андрея Лугового, даже по истории с Борисом Березовским.
Думаю, что позиция, которую сформулировал уже предыдущий министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибенд, останется в силе. Луговой в том случае, если он появится на территории Евросоюза, будет иметь много неприятностей. Но если он туда не поедет, то никаких активных действий для того, чтобы нажать на Россию, Лондон предпринимать не будет. Что же касается Бориса Березовского, то здесь существует стандартный набор ответов – кстати, вполне соответствующий действительности, – которые дают английские официальные лица. Вопрос с Березовским решал Британский суд; суд его уже решил; поэтому правительство на это никак повлиять не может.
При этом, скажем, в вопросах, связанных с двусторонними отношениями, коалиционное правительство либерал-демократов и консерваторов может слегка иначе расставить акценты. Например, проявить больший или меньший интерес к ситуации с гражданским обществом в России, быть более или менее жестким в отношении России по, скажем, иранскому вопросу. Такие нюансы возможны. Но, мне кажется, истории с Луговым и Березовским не будут никоим образом обостряться. Английский политический класс очень прагматичен. Когда он понимает, что не может добиться результата – а здесь однозначно патовая ситуация с обеих сторон, – то я не думаю, что правительство Великобритании, будет предпринимать какие-то дополнительные шаги.
Я бы отметил другое. Мне кажется, что в российском руководстве появляются какие-то признаки, если не оттепели, то желания поддержать более нормальные отношения с западными странами. И здесь есть моменты, которые могут быть позитивно восприняты в Лондоне. Например, разрешение заново открыть региональные офисы или хотя бы один региональный офис Британского совета – это один из тех возможных шагов, который могло бы сделать российское руководство, если бы оно хотело улучшить отношения с правительством Великобритании; или начать их, по крайней мере, с чистого листа при новом кабинете. И я не исключаю такого шага во время саммита "большой восьмерки" с участием Дмитрия Медведева и – уже – Дэвида Кэмерона.
– Мне не кажется, что отношения принципиально изменятся. Тот кризис, который был в российско-британских отношениях в середине минувшей декады, в значительной степени был уже отнесен на задний план правительством Гордона Брауна. Все, что касается российских эмигрантов в Лондоне, все, что касается истории с Александром Литвиненко, официально продолжает оставаться частью внешнеполитического дискурса Лондона. Но, на самом деле, никто, никаких активных действий здесь предпринимать не будет. Не думаю, что Дэвид Кэмерон будет менять эту политику, которая была практически реализована кабинетом Брауна. Тем более что в течение всего этого времени, например, отношения между Россией и Великобританией в сфере бизнеса оставались довольно активными – живыми и свежими. Да и диалог по Ирану и Афганистану тоже, в общем, продолжался. Поэтому я принципиальных изменений для себя лично не вижу. Даже по ситуации вокруг выдачи Андрея Лугового, даже по истории с Борисом Березовским.
Думаю, что позиция, которую сформулировал уже предыдущий министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибенд, останется в силе. Луговой в том случае, если он появится на территории Евросоюза, будет иметь много неприятностей. Но если он туда не поедет, то никаких активных действий для того, чтобы нажать на Россию, Лондон предпринимать не будет. Что же касается Бориса Березовского, то здесь существует стандартный набор ответов – кстати, вполне соответствующий действительности, – которые дают английские официальные лица. Вопрос с Березовским решал Британский суд; суд его уже решил; поэтому правительство на это никак повлиять не может.
При этом, скажем, в вопросах, связанных с двусторонними отношениями, коалиционное правительство либерал-демократов и консерваторов может слегка иначе расставить акценты. Например, проявить больший или меньший интерес к ситуации с гражданским обществом в России, быть более или менее жестким в отношении России по, скажем, иранскому вопросу. Такие нюансы возможны. Но, мне кажется, истории с Луговым и Березовским не будут никоим образом обостряться. Английский политический класс очень прагматичен. Когда он понимает, что не может добиться результата – а здесь однозначно патовая ситуация с обеих сторон, – то я не думаю, что правительство Великобритании, будет предпринимать какие-то дополнительные шаги.
Я бы отметил другое. Мне кажется, что в российском руководстве появляются какие-то признаки, если не оттепели, то желания поддержать более нормальные отношения с западными странами. И здесь есть моменты, которые могут быть позитивно восприняты в Лондоне. Например, разрешение заново открыть региональные офисы или хотя бы один региональный офис Британского совета – это один из тех возможных шагов, который могло бы сделать российское руководство, если бы оно хотело улучшить отношения с правительством Великобритании; или начать их, по крайней мере, с чистого листа при новом кабинете. И я не исключаю такого шага во время саммита "большой восьмерки" с участием Дмитрия Медведева и – уже – Дэвида Кэмерона.
