Людмила Зюмченко: Я думаю, что сочинцам это нужно. Хотя бы потому что предполагается, что приедут самые лучшие театры России, приедут известнейшие музыкальные коллективы, наконец, мы увидим коллекции из знаменитых музеев страны – из Русского музея, из Эрмитажа, из Третьяковской галереи. Сознание меняется, и то, что приоритеты были расставлены в 90-е годы – бери от жизни всё, чисто материальный стимул существовал, сейчас же понятно становится, что этот материальный уровень должен заполняться ещё чем-то эстетическим. Какой-то душой, какой-то самооценкой и взглядом на окружающий мир с точки зрения духовности, вот употребим такое высокое слово.
Геннадий Шляхов: 2013 год- это Год музеев, а буквально накануне нашей встречи состоялась Ночь музеев в Сочи и вот здесь на крыльце мемориального дома-музея, где когда-то прикованный к кровати лежал Николай Островский и писал свою знаменитую "Как закалялась сталь", звучала "тяжёлая" современная рок-музыка. Многие с недоумением глядели на "это".
Людмила Зюмченко: Я думаю, что такой заштампованный взгляд на Островского, как на человека аскетичного, сурового, машущего шашкой – это неправильно. Не будь он большим романтиком и жизнелюбом, то в свои 14 лет он бы не ринулся, сломя голову, в огонь гражданской войны. Не будь он умным человеком, он бы никогда в двадцать лет ни написал, что "огонь гражданской войны я пережил рано и, тем не менее, я рано понял, что душить других – не значит защищать свободу". Я думаю, что среди нашего поколения тоже есть люди с такой же внутренней энергией, с такой же жаждой познания этой жизни. И будь сегодня Островский с нами, он бы так же радовался и року и молодёжным спектаклям, и он так же, наверное, смотрел с удовольствием спектакли Виктюка. Потому что это поиск. Вся его жизнь – это поиск.
Геннадий Шляхов: То есть Николай Островский – наш современник. Можно ли сказать, что люди не меняются, а меняется время вокруг них? Но, тогда возникает следующий вопрос - а где же герои, такие как Павка Корчагин, как Николай Островский? Живые ли во плоти, или литературные?
Людмила Зюмченко: Насчёт литературных ничего не скажу, а живые во плоти. Я думаю, что люди с такой романтической направленностью души, они есть и сейчас. И создайся те экстремальные условия, в которые когда-то попал Островский, они мгновенно откуда-то появятся. Даже если мы вместе с вами возьмём события 1991года, помните, когда танки на улицах Москвы, когда молодёжь вышла защищать новый демократический строй, в тот момент это была также романтика революции, которая в 1917 году повела поколение островских. И я думаю – а вот они корчагины 90-х. Они убеждены в своей правоте, и их достоинство, что они не оглядываются на какие-то авторитеты. В конце концов, у каждого поколения своя жизнь.
Геннадий Шляхов: А вот для вас, чем хороша сегодняшняя жизнь. Что радует, что огорчает, что вдохновляет, что разочаровывает?
Людмила Зюмченко: Что меня радует? Радует, наверное, то, что есть возможности. Они виртуальные для меня, но если я очень захочу – я всё-таки съезжу в Испанию. Если я очень захочу – я куплю машину. Вот эта сторона жизни радует, потому что мне не надо зависеть, как это было в советское время от одноклассника, который сейчас там весь из себя в мясном магазине работает, - он король, потому что у нас дефицит. Меня радует, что дефицита нет. Это хорошо. Достоинство своё сохранить, просто обывательское достоинство – чисто человеческое, его сохранить легче.
Огорчает другое – планы нашего Министерства образования. Практически в начальной школе будет платное образование в области сопутствующих предметов. Хотите, чтобы ваш ребёнок научился рисовать, петь – а вот за эти уроки вы уже платите. А почему? Нам предлагают сделать это образование платным, как во многих европейских странах, но нам не дают материальную базу для этого. И вот это огорчает, потому что растут наши дети. Вот эта нынешняя очень большая зависимость от финансового состояния семьи талантливых, но, может, не очень обеспеченных ребят, вот это огорчает. Но, жить надо в таких ситуациях, в которых ты оказался.
