Анна Качкаева: Социальная тема на телеэкране. Может ли телевидение помочь в борьбе с несправедливостью? Об этом мы сегодня будем говорить с телевизионной ведущей Ольгой Бакушинской. Ольга не просто ведущая ток-шоу, которое большинство из вас, конечно же, знает. Оно выходит в эфире канала ТВЦ «Скандальная жизнь с Ольгой Б.». Но и вообще, человек с принципами. Ее побаиваются участковые, дамы из РЭУ, всякие товарищи с рынков, также не любят некоторые газетные обозреватели, главные редакторы и известные режиссеры. Вы можете присоединяться к нашему разговору и, может быть, вы нам расскажете об историях, когда телевидение действительно помогло вашей беде, или вы знаете таких людей.
Давайте с горячей темы и трагической, как вы считаете, на этой неделе на каком-нибудь канале появится социальное ток-шоу о шахтерах и про их экономические требования?
Ольга Бакушинская: Не могу отвечать за все каналы, но вполне возможно. Знаете, я вижу некоторые программы, в которых это может появиться.
Анна Качкаева: Может?
Ольга Бакушинская: Вполне может быть. Хотя, конечно, освещение того, что происходит в Междуреченске, меня потрясает, так же как когда-то потрясло освещение теракта, который случился 29 марта в Москве. Более того, об этом много было говорено, как телевидение освещало теракт, но ведь произошла еще худшая вещь: после теракта в стране был объявлен траур, после жуткого случая на шахте траур объявлен в Кемеровской области, и только. Я могу себе представить, как шахтеры сидят и говорят: «Страна! Ты что, нас не замечаешь? Ты нас не видишь?» При том, что мы их замечаем, и мы их видим. В одном из обращений шахтеров я прочла «москвичам на нас наплевать». Москвичам на вас не наплевать. А вот кому на вас наплевать – это, конечно, большой вопрос, на который мы, наверное, знаем ответ.
Анна Качкаева: Дело в том, что в тех немногих репортажах, которые делались в самом Междуреченске и которые выложены были в интернет и у нас на сайте телекомпании «Квант-репортаж» тоже висит, его можно посмотреть, там шахтеры как раз и говорят, что мы вышли с этим протестом сказать про все безобразия, про нашу зарплату, про то, что мы рискуем жизнью, потому что вынуждены нарушать технику безопасности. И они говорили: «Мы надеемся, что увидит страна». А кто-то все время говорил: «Да ничего не покажут по телевизору». Там чуть помоложе был молодой человек в этих же кадрах.
Ольга Бакушинская: Компетентный просто более, видимо.
Анна Качкаева: Видимо. И по сути дела, и нельзя вроде сказать, что страна не увидела. В сутки с 5 часов тогда, когда начались протесты, до ночи действительно очень аккуратно с этим обращались, во всяком случае национальные каналы и крупнейшие даже агентства, молнии не было. Потом все это начало как-то просачиваться, и у меня просто каждый раз вопрос, вы тоже уже давно работаете и знаете, и вам приходилось делать программы на сложные темы, связанные с терактом. Логика тех, кто запрещает? Вы себе это как-нибудь объясняли?
Ольга Бакушинская: Вы знаете, я скажу вам честно, я этот вопрос себе задавала, но ответа на него не нашла. Я очень часто не могу понять логику. Что касается того, что страна видела, будем говорить откровенно, видела она не все, а интернет… Я – человек интернета, и понятно, что я прекрасно осведомлена о том, что происходит в Междуреченске. Но когда я посмотрела вчера специально, как это освещается на телевидении, ну, что я могу сказать? Некие маргиналы вышли на рельсы, это не шахтеры, шахтеры – люди робкие и богобоязненные, как известно. Все делается, руководство в курсе проблем, проблемы не велики, и мы их скоро решим. Хотя мы понимаем, что там происходит в общем-то второй Новочеркасск, если наши слушатели помнят, что произошло тогда, еще при Брежневе в Новочеркасске, когда была расстреляна мирная демонстрация рабочих.
Анна Качкаева: Как вы думаете, это вообще тема – труд и капитал, экономические требования – это тема социальная?
Ольга Бакушинская: Да.
Анна Качкаева: Или политическая?
Ольга Бакушинская: Аня, а я не понимаю, чем они отличаются порой. Эти темы настолько пересекаются, что очень трудно отличить одно от другого. Я делаю социальную программу. Я немножко понимаю ваш намек. Я делаю социальную программу, но очень часто я понимаю, что она политическая в каком-то смысле. Не к ночи будь сказано, потому что понятно, что за политическими программами у нас большой присмотр.
Анна Качкаева: Ну, именно поэтому. А вы готовы были бы взять эту тему в программу?
Ольга Бакушинская: Интересный вопрос. Да, я была бы готова. Будет ли она? Не знаю. Я была бы готова поговорить.
Анна Качкаева: Но вы понимаете, кого надо…
Ольга Бакушинская: Но я бы говорила об этом в более широком контексте. То есть я действительно, может быть, делала из этого социальную программу и говорила бы не только о шахтерах, вообще об отношениях работника и работодателя, работника и государства о том, как в сущности реагирует государство на такие ситуации, и работодатель, естественно, чего греха таить.
Анна Качкаева: Да, и, может быть, наконец, в таких вот программах появились те владельцы, которых неделю большой эфир именует очень деликатно владельцами.
Ольга Бакушинская: Да, это я тоже заметила, это довольно забавно. При этом понятно, что все вроде как знают, кто владельцы. Но это как Воланд-де-Морт – тот, кого нельзя называть.
Анна Качкаева: Получается, что социалка, и мы с вами еще, наверное, об этом поговорим, то, что раньше считалось социалкой, условно ЖКХ, канализация, трубы и так далее, она, наконец, и это в общем естественный процесс, в отсутствие политической журналистики и попыток обсуждать это всерьез, она перетекает в какую-то иную фазу. Вот в какую, по-вашему? Это что теперь? Потому что даже в ваших темах это теракт, это малый бизнес, это рейдерство. Это и не экономика, и не политика. Может, мы сейчас скрываемся чуть-чуть за ширмой социалки?
Ольга Бакушинская: Да нет. Просто социалка – это такое широкое понятие. И, на мой взгляд, если называть социальным ток-шоу, по сути дела, можно обсуждать любую тему: от ремонта труб, канализации и нашей любимой платежки, сколько мы платим за электричество, до рейдерства, до малого бизнеса, до взяток (мы недавно обсуждали), По большому счету мы не скрываемся. Сложно сказать, что мы скрываемся, но мы имеем в виду. Потому что социальные темы очень часто плавно переходят в какие-то общегосударственные и политические, потому что все это очень взаимосвязано.
Анна Качкаева: Ну да, если раньше мы, маркируя программу, называли общественно-политической, то теперь социально-политической.
Ольга Бакушинская: А с другой стороны, социум это общество, общественно-политическая, социальная… Как ни назовите.
Анна Качкаева: В общем, да. Я просто говорю, как ни назови, просто рамочки раздвинули. И если кто-то думает, что у нас пропало общественно-политическое вещание, нет, оно вот трансформировалось.
Ольга Бакушинская: Мимикрировало.
Анна Качкаева: Мимикрировало в эту сферу. Вы уже больше двух лет ведете свою программу.
Ольга Бакушинская: На самом деле, больше трех.
Анна Качкаева: Да, да, больше трех. Но именно в этом телевизионном сезоне, у нее есть рейтинг, зритель, все понятно, она трансформировалась в каком-то виде, темы несколько поменялись, и в этом телевизионном сезоне появилось очень много программ, которые в каком-то смысле эту же полянка стали окучивать. И трансформировался «Специальный корреспондент», и появился «Участок» на Первом, на «Рен-ТВ» появились программы с такой более жесткой социальной направленностью. И господин Макаров, по сути дела, тоже выступает теперь вот таким защитником тех, кто несправедливо обижен. «Свобода мысли», наконец, на Пятом и еще некоторое количество программ. Как вы думаете, это реакция на что?
Ольга Бакушинская: Да мы немножко уже об этом, собственно говоря, поговорили. Это, скажем так, вода ищет свободное русло. Как вы совершенно справедливо заметили, назвать сейчас программу политической довольно сложно. И она будет гораздо более жестко форматирована. На мой взгляд, социальное напряжение в обществе есть, оно касается и чисто бытовых вещей, оно касается и политики, безусловно, оно касается происходящего в стране. И соответственно, есть необходимость, чтобы это было. И люди действительно, наверное, хотят это смотреть. Но я хочу сказать, что себя не похвалишь – никто не похвалит, я не знаю, но мне кажется, что мы впервые нащупали этот формат три года назад. И поняли, что это нужно, это будут смотреть, это можно делать интересно. Потому что раньше считалось: а, что, социалка… это так, где-нибудь на последней странице областной газеты что-нибудь мы напишем, как идет ремонт капитальный. Но выяснилось, что капитальный ремонт – это очень интересно и даже жарко, и даже до драки.
Анна Качкаева: Это безусловно. И у вас на программах это случается.
Ольга Бакушинская: Ох!
Анна Качкаева: И в этой связи означает ли, что у журналистики появилось некое новое направление, которое еще в 90-е считалось прерогативой региональных небольших компаний. Вот они будут там дырки затыкать, крыши чинить, а вообще это не журналистика, потому что мы не собес, мы не ЖКХ, мы не прочие мусорные товарищи. А вот мы новости должны сообщать и власть контролировать. А это не наше дело. Получается, что есть измерение теперь действия, теперь ваше дело, наше дело. Что это за журналистика? Помогать все-таки – да?
Ольга Бакушинская: Во-первых, помогать. И надо сказать, что вот это, может быть, странно прозвучит, и может быть, кто-то ухмыльнется, но для меня важно и интересно помогать. Я всегда очень радуюсь, когда это удается. Во-вторых, помогать советом. В-третьих, я иногда думаю, что в какой-то момент, когда политика притихла и стала весьма однообразной, люди стали из всех предметов, включая утюг, узнавать о гламуре, о том, что происходит у того, у сего, что сказал Максим Галкин, с кем он станцевал на какой-то тусовке. Этого было много, и это не имело никакого отношения к реальной жизни людей. И сначала все это потреблялось, все это, может быть, было в диковинку, в новинку, это все хорошо шло. Но потом рано или поздно люди вернулись к своей обычной жизни, они выходят на улицу, они сидят дома, они смотрят, что происходит вокруг них, они смотрят на местных чиновников. И выяснилось, что для них это знать важно, интересно, и гораздо важнее знать, чем то, что происходит где-то там наверху, в Москве, в пределах Садового кольца. Может быть, это просто ответ на то, чем людей раньше перекормили.
Анна Качкаева: Скажите, а вот когда вы появляетесь где-то в присутственных местах, вас побаиваются?
Ольга Бакушинская: Когда я появляюсь в своем РЭУ, безусловно, да. И это плюс, потому что я практически, раскрою маленькую тайну, если мне нужно что-то получить в своем РЭУ, я пользуюсь служебным положением, потому что меня обычно выдергивают эти дамы, они меня обычно «фотографируют», что называется, выдергивают из очереди и все быстро оформляют и быстро меня отправляют, чтобы я, наконец, вышла из этой конторы. Хотя не надо преувеличивать того, что журналистов сейчас боятся. И то, что кто-то о ком-то скажет плохо по телевидению даже в весьма популярной передаче это может подействовать, но может подействовать только в одном случае – если эту программу посмотрим начальник этого человека, стукнет кулаком по столу. Это называется вертикаль, пока главный начальник не скажет починить бабушке кран, кран бабушке не починят.
Анна Качкаева: Ну да, а у вас есть какие-то успехи, которыми вы гордитесь, за эти три года? Что называется, редакция разобралась, помогли… Какая-то одна-две истории, которые для вас очень важны.
Ольга Бакушинская: Сейчас я попробую что-то яркое вспомнить.
Анна Качкаева: Да что приходит. Это же важно для вас.
Ольга Бакушинская: Да, я понимаю, КПД, безусловно, по тем причинам, которые я назвала, гораздо ниже, чем мне хотелось бы. То есть я бы хотела, чтобы хотя бы в каждой второй передаче наша история пошла наверх, пошла вниз, пошла в бок, и люди, наконец, получили то, что они получили. Но вот я вспоминаю достаточно глобальные истории, когда мы сняли программу про пенсионеров и сделали такой ход, который никто не догадывался делать. Мы взяли нормы пенсионерские по продуктам на день, которые не выглядят на бумаге страшно, а на подносе они выглядели очень страшно. И на следующий день кассету затребовали в начальство. Мы думали, что нам пришел конец, сейчас полетят головы. Но на самом деле, кассету требовали, чтобы собрать совещание и подумать, что сделать для пенсионеров, потому что вот эта чайная ложечка риса выглядела действительно потрясающе. И, насколько я знаю, были выработаны какие-то надбавки, пусть маленькие, московские надбавки, но все равно. Пусть будет две ложечки риса хотя бы. Вот это я помню, довольно глобальная история.
Анна Качкаева: Ну, может быть, какой-то скандальный, который… Я, кстати, никогда не видела, я видела, как вы бываете очень эмоциональной и люди шумными, но я не видела или не попадала, чтобы кто-то уходил, что называется.
Ольга Бакушинская: Нет, почему же? Бывало, уходили. По очень смешному поводу ушел Сергей Крылов. Мы схлестнулись с ним абсолютно не по социальному поводу. Программа была, как сейчас помню, про насилие в семье. И он сказал, что во всем виновата женщина, когда ее бьют, потому что женщина должна выходить замуж стерильной.
Анна Качкаева: Ой, ужас какой…
Ольга Бакушинская: И делать так, чтобы мужа удовлетворить во всем. Что если, например, суп недосолен, и кастрюля полетела ей в голову, значит, надо суп досаливать. В общем, я как-то ответила по поводу стерильности, и Крылов стал приводить пример своего сына, что сын у него…
Я сказала, что я не хотела бы, чтобы моя дочь познакомилась с вашим сыном и вышла за него замуж. Он страшно обиделся за своего ребенка, я могу понять отцовские чувства. Почему-то закричал, что его сын – девственник, хотя меня это особо не интересовало, и ушел. Да, такой случай был.
Анна Качкаева: А так, чтобы чиновник какой-нибудь оскорбился…
Ольга Бакушинская: Ну почему? Уходили руководство сотовых компаний, когда мы делали компанию про сотовую связь. После перерыва они встали и ушли, потому что они, к сожалению, не могли ответить на наши вопросы, они не могли ответить на вопросы по тарифам, они не могли ответить на вопросы, почему у них происходят какие-то сбои. Очевидно, они пришли на программу, думая, как многие приходят, что здесь будет такой «круглый стол», где их будут исключительно гладить по голове. Очень часто чиновники убеждены просто в этом, потому что они привыкли к такому формату. Чиновники не уходят, это все-таки крепкие ребята, менеджеры ушли, причем надо сказать, что это были такие молодые, гладкие ребята, которые я не понимаю, почему они были не готовы…
Анна Качкаева: А за три года вам запрещали какие-нибудь темы?
Ольга Бакушинская: Дайте сообразить. Да, безусловно. Нам иногда говорят: нет, это не ваше, это не берите. Но я сейчас пытаюсь сообразить что именно.
Анна Качкаева: Либо политика, либо Москва. Других вариантов – вряд ли.
Ольга Бакушинская: Москва – кстати, редко. Мы все-таки московская программа и стараемся упираться на какие-то московские темы. Поэтому Москва – редко. Наверное, политика. Я сейчас просто пытаюсь вспомнить, потому что это бывает достаточно редко. Чаще бывает, что мы просто поворачиваем тему как бы другим боком. Смотрим ее под каким-то иным углом, а там уже куда кривая вывезет.
Анна Качкаева: Все-таки почему программа чуть-чуть изменила свою направленность? Она действительно ушла от труб, канализаций и так далее, и все дальше и дальше уходит? Это связано с изменившимся зрителем? Или с вашим ощущением изменившегося зрителя?
Ольга Бакушинская: Наверное, тут было движение какое-то навстречу. Я чувствую, что программа изменилась, потому что я смотрю просто по реакции зрителей, которую можно как-то просчитать по рейтингам и долям. И если раньше на ура шли программы действительно для женщин среднего возраста, что называется…
Анна Качкаева: Бабушек и домохозяек после 50, но тут ничего дурного в этом нет. Просто это другая аудитория.
Ольга Бакушинская: Нет. И более того, мне нравилось работать на эту аудиторию. Но потом мы вдруг поняли, что зритель наш омолодел, и мы пошли ему навстречу. Потому что а что мы должны сделать? Мы в общем-то хотим, чтобы нас смотрели, как все. А может быть, просто мы выросли как-то, мы начинали с этого. Программа развивается, на мой взгляд, у меня даже ощущение есть, что в следующем сезоне мы еще более молодежную аудиторию будем захватывать. У нас есть уже такие идеи.
Анна Качкаева: Мне ужасно не нравится название вашей программы, потому что это и не скандал. Я понимаю, что у вас такой псевдоним еще, идущий из вашей газетного прошлого. Его и не только не очень хорошие люди как-то готовы интерпретировать в том самом гламурно-несипатичном… Понимаете, почему скандальная жизнь? Ясно, что уже, наверное, ничего с этим не сделаете.
Ольга Бакушинская: Почему же не сделаем?
Анна Качкаева: Можно попробовать с ней что-то сделать, с этим названием?
Ольга Бакушинская: Что называется, сон в руку. Есть такие мысли. Мы не знаем, будем ли мы их реализовывать, например, в следующем сезоне, потому что что называется тут уже несколько поздно пить боржом. Уже зритель знает название программы, знает псевдоним. То есть вы думаете, что можно что-то сделать?
Анна Качкаева: Да, я убеждена.
Ольга Бакушинская: Ну, вот думаем над этим.
Анна Качкаева: У нее сразу появится…
Ольга Бакушинская: Приличный зритель.
Анна Качкаева: Если вы хотите другого зрителя, и в том числе молодого, как вы говорите, помахав нашим молодым продюсерам, надо ее чуть-чуть изменить.
Ольга Бакушинская: Знаете, что меня саму смущает? Что очень часто люди, которые слышали название, но не видели программы, говорят: «Ну, это, наверное, про трусы Пугачевой». Ну как же, скандальная жизнь – это такая «Программа максимум». Очень трудно это все корреспондируется в голове у людей. Как может социальное ток-шоу называться «Скандальная жизнь с Ольгой Б.»? Но мы не имели в виду скандалы гламурные.
Анна Качкаева: Вы то не имели, но слово каннотацию имеет.
Ольга Бакушинская: Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Да, наверное, так называть программу было нашей маленькой ошибкой, потому что понятно, что серьезную часть аудитории мы этим не привлекли. Но вы знаете, мне сейчас глупо обижаться на это название, оно работало, оно было названием нашей программы, оно до сих пор продолжает оставаться названием нашей программы.
Анна Качкаева: Это вопрос пиара, как переформатировать.
Ольга Бакушинская: Но мы думаем, мы задумались в конце концов над этим. Но я действительно часто сталкиваюсь с тем, что даже приличные люди говорят, что «Скандальная жизнь… да еще с Ольгой Б., мы знаем, что это твоя фамилия, но вот это сочетание наводит на определенное…» И очень часто люди, допустим, которые вообще не смотрят российское телевидение, но которые пишут мне, они говорят: «Это светскую хронику вы, наверное, ведете?» Когда люди говорят о таком, это значит, что мы недоработали.
Анна Качкаева: Да, да, потому что, конечно, как известно, лодку назовешь.
Ольга Бакушинская: Но лодка тем не менее выплыла.
Анна Качкаева: Да, «победа» и «беда» в данном случае. Беда сыграла ей наруку.
Ольга Бакушинская: Но, с другой стороны, лодка капитана Врунгеля тоже выплыла.
Анна Качкаева: Короче говоря, это повод для размышления, а для наших слушателей, если вдруг вы в новом сезоне Ольгу увидите в другой программе, то не думайте, что что-нибудь поменялось. Ни Ольга не поменялась, ни программа не поменялась.
Ольга Бакушинская: Ну почему не поменялась? Мы обязательно что-нибудь поменяем в следующем сезоне, потому что, конечно, тот, кто не идет вперед, тот идет назад.
Анна Качкаева: Оль, я в данном случае говорю, что тематика, энергия и злободневность никуда не уйдут.
Ольга Бакушинская: Стараемся.
Анна Качкаева: У меня вот еще какой вопрос, который мне так всегда любопытно, когда я на вас смотрю в эфире, обдумывать. Потому что смотрите, вы – человек энергичный, сейчас вы только что сказали, что иногда вы пользуетесь своим служебным положением хотя бы в РЭУ. И, наверняка, милиционеры, которые вас знают, лучше обходят, в общем, как-то лучше не связываться.
Ольга Бакушинская: Ну, в общем, да.
Анна Качкаева: Но смотрите, мало того, что вы – человек экранный, вы еще и человек очень активный, энергичный, живой. А большинство людей, которым вы советуете, когда они сталкиваются с этой бюрократией, маразмом всем, ужасом, они не могут это преодолеть. Как стараться сделать так этим людям, чтобы перестать бояться бороться за свои права? Потому что это и есть борьба за свои права.
Ольга Бакушинская: Да, знаете, а) меня это очень часто удивляет, как люди, которые находятся в выигрышном порой даже положении, которые кругом правы, которые выиграют любой суд даже без адвоката, стесняются подавать в этот суд, потому что говорят, что ничего не сделаешь, понятно, рука руку моет. Да, моет, но говорить о том, что ничего не сделаешь, не попытавшись сделать, это удивительно. Более того, это очень распространено. Мне это трудно понять. Но когда вокруг очень много таких людей, я понимаю, что я вынуждена их понимать, и я вынуждена как-то им помогать в их состоянии, в том состоянии, в котором они находятся. И в принципе, я для себя нашла ответ на этот вопрос, как им можно помочь. Давая четкий алгоритм. Если вы заметили, в каждой программе мы даем пошагово: если вам мешают ночью соседи, вы должны позвонить туда-то, потом написать туда-то, потом, получив ответ, пойти туда-то, существует такой-то закон, вы можете им воспользоваться. Другое дело – воспользуются этим люди или не воспользуются. Могу рассказать историю про себя, которая меня просто потрясла. Я не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Когда я въехала в квартиру, в которой я сейчас живу, выяснилось, что отопление не работает в большой комнате. И не работает оно, я пробежалась по соседям, во всем стояке и 30 лет. И люди ходят по гостиной в валенках.
Анна Качкаева: Ужас!
Ольга Бакушинская: Что я говорила? Ребята, почему же вы никак не реагируете? «А что мы можем? Мы люди маленькие», - говорили мне все соседи. Ну, я потратила на это два месяца, я дошла до мэрии, я писала письма во все концы, ко мне пришло миллион комиссий, меня оскорбляли, мне кричали: «Тебе что, больше всех надо? Все ходят в валенках и не шуршат». Оказалось, что нужно было поменять всего лишь одну деталь, которую просто не меняли 30 лет. Ее поменяли. Через несколько дней я встречаюсь у мусоропровода с соседкой, у которой квартира расположена зеркально. Она говорит: «Удивительно, все вас так прославляют, вы, наконец, починили стояк. А вы знаете, у нас та же самая проблема, и мы тоже ходим по квартире в валенках». Вот адрес, в интернете адрес, вы уже идете по накатанной, к вам придет комиссия.
Анна Качкаева: Дом старый что ли, получается?
Ольга Бакушинская: Да, дом старый. Ну, брежневка. Говорю: «Вот сделайте это, сделайте это». Она покивала, через две недели я ее встречаю тоже у мусоропровода, я говорю: «Вы сделали что-то? У вас есть отопление?» «Нет, мы ничего не делали». Я говорю: «Почему?» «Ну, мы же люди маленькие».. Вот это, когда я слышу «мы – люди маленькие», все во мне просто начинает закипать. Я прекрасно понимаю, что все не могут быть такими городскими сумасшедшими, как я, но к этому нужно стремиться.
Анна Качкаева: Это правда. Немножко про шахтеров люди пишут. Семенов пишет: «Я возмущен количеством насилия на экране и нерассказом про шахтеров. Только «Евроньюс» показало ожесточенное сопротивление ОМОНу. Потом, конечно, поразил размер заработных плат шахтеров – 10-15 тысяч за их адский труд».
Ирина вам пишет: «Богушевская – молодец, ее программы редкие, затрагивают актуальные проблемы».
Ольга Бакушинская: Только я Бакушинская.
Анна Качкаева: «На канале «Рен-ТВ» появилась программа Макарова «Справедливость», и там тоже затрагивают злободневные темы». Да, но мы об этом сегодня и сказали, что это такая теперь модная тема и некоторое поветрие, которое изменяет направление журналистики.
«А что вы собственно хотите от русского народа? – пишет нам Роза. – 60 лет в каждой семье были репрессированы или расстреляны, все дружно рыдали над смертью Сталина. Пока не заплачут наши начальники и руководители, народ будет заниматься своими делами. Так и в Междуреченске. Если бы рыдали Путин и Медведев, с ними бы рыдали и все сердобольные граждане».
Наталья Михайловна нам напоминает, что не при Брежневе был Новочеркасск, а при Хрущеве. Ну, в общем, разница не велика в данном случае. Хотя спасибо, что напомнили про время. Как раз вот 40 лет назад, чуть больше.
«Недальновидная власть думает, что надежно защищена высокооплачиваемыми мордоворотами. Поэтому ни население, ни шахтеры, ни миллионы безработных им нипочем. Но думаю, что ошибаются эти господа», - так пишет слушатель Власов.
Вот теперь совершенно конкретный вопрос про газоны и про трубы. Татьяна Васильевна: «Уважаемая Ольга! Может быть, вы поможете нам спасти газоны в Москве. Сейчас начались покосы, выкашивают все, что осталось от осени, а осенью выдирали листья вместе с травой. Сейчас с трудом уцелевшие островки этой травки выкашивают. И продолжается это каждые 10 дней. Пожалуйста, возьмитесь за эту больную для города тему».
Ольга Бакушинская: Да, конкретный ответ на конкретный вопрос. Вы не можете это изложить письменно? Я сейчас не вспомню адрес нашей программы. В конце каждой программы указан телефон нашего автоответчика. Чтобы у меня просто это не вылетело из головы, позвоните по этому телефону, наговорите на автоответчик. И мы посмотрим, если будет какая-то тема про городское хозяйство, подтемой это может быть – газоны, потому что я села на своего любимого конька. Есть еще одна проблема с газонами, на них паркуются.
Анна Качкаева: Это правда. И, кстати, выкашивание, я думаю, что это не самая большая беда, потому что траву надо до того, как она выколосится, косить.
Ольга Бакушинская: Это само собой. Я просто сейчас еще не разобралась, надо косить, не надо косить. Но то, что газоны очень часто вытаптываются и машинами прокатываются, это правда.
Анна Качкаева: Александр Георгиевич, Москва, мы вас слушаем.
Слушатель: Смотрю с удовольствием ТВЦ и в вашем лице хочу поблагодарить этот канал, это единственный канал из метровых каналов, который и гостей приглашает новых в «25-й час» и более-менее новости приличные. Ну, и вам лично хочу сказать спасибо за то, что вы поднимаете темы очень важные. Я бы тоже желал к вам обратиться с таким вопросом. Не могли бы вы поднять такую тему, полагается ли для инвалида машина или нет? Просто для инвалида, как я. Я обратился, а мне начали там нести. Если будет такая возможность поднять эту тему, буду вам очень признателен. И успехов вам, вы на самом деле молодец. Я вас и на «Эхо» слушаю, смотрю по ТВЦ. И вашему руководству тоже спасибо. Это один из метровых каналов, более-менее порядочных.
Ольга Бакушинская: Вам большое спасибо за комплименты. Да, такую тему поднять можно. И в принципе у нас есть в планах программа про инвалидов, про льготы и про то, что для них делается, и что по сути надо делать. Так что можно поднять такую тему.
Анна Качкаева: Ну, вот часть слушателей отреагировали на ваш такой проникновенный монолог по поводу «мы маленькие люди» и возражают вам. Это тоже довольно типично. «Оснований для того, чтобы люди начали защищать свои права, нужно чтобы они изучали законодательство, потому что не у всех есть средства на адвокатов. Даже признанные люди не могут добиться правды в суде. Власть настолько развращена, что все пошаговые советы, которые даются в передаче, не помогают. Скандал означает, что нужно прекратить все дела и заниматься только доказыванием, что белое это белое, а черное это черное. Я пробую это с начала перестройки, занимаюсь многими вопросами и практически мало чего удалось добиться, - это слушательница Савельева. – Потрачены впустую годы, отчего очень обидно. Пока сегодняшняя власть на местах, сдвинуть этот камень невозможно».
Ольга Бакушинская: То есть, насколько я поняла, трудно воспользоваться советами. Знаете, тут нужно определить приоритеты. Если у человека действительно очень серьезная ситуация, и ему нужно ее решить, да, к сожалению, у нас пока приходится бросать все, изучать юридические тонкости, и у меня были на программах простые люди, которые стали практически юристами. Я помню совершенно чудовищную историю, которая была недавно в программе про вытрезвители, когда у нас была женщина, которая абсолютно не алкоголичка, не маргинал, она попала случайно в вытрезвитель, где ее просто изнасиловали, и я потрясена мужеством этой женщины, которая нашла в себе смелость не только бороться, но и придти на нашу программу, рассказывать о том, что с ней произошло. Так вот, борясь со своими местными милиционерами, она получила юридическое образование, то есть она сейчас учится на юридическом. Вот настолько у нее было желание эту ситуацию разрулить. Да, у нас все решается очень трудно. И я понимаю, как трудно реализовать тот алгоритм, который я даю, но его реализовать можно, если это действительно очень нужно.
Анна Качкаева: Борис Васильевич, мы вас слушаем, здравствуйте.
Слушатель: Спасибо Ане Качкаевой персонально, потому что сегодня…
Анна Качкаева: Борис Васильевич, давайте Оле вопрос.
Слушатель: Пенсионные проблемы – это громадные проблемы. В 2001 году Путин запустил пенсионную реформу, а во главе Зурабов, который навяз в зубах. Но это не просто зурабовщина, это антисоциальное явление. И в 2007 году Путин четырежды говорил на расширенных заседаниях правительства о том, что весьма запутанное пенсионное законодательство, о том, что пенсионеры советского периода все выплатили.
Анна Качкаева: Борис Васильевич, вопрос в чем? Чтобы Ольга тоже попробовала об этом…
Слушатель: Огромное количество материалов в «МК», в «Комсомольской правде», «Аргументах», у меня масса, я встречаюсь с депутатами Госдумы. Но там полнейшее молчание, полнейший цинизм. Пенсии сейчас по сравнению с советским периодом ниже в три раза. Они должны быть не менее 40% от прежней зарплаты по международной конвенции, и Путин это признал. А вот сейчас так называемая валоризация, все запутали еще сильнее. Это Воронин – это второе лицо после министра Голиковой.
Анна Качкаева: Понятно, такой выплеск души.
Ольга Бакушинская: Я что могу на это сказать?
Анна Качкаева: А также мы можем дальше перечислять: а) пенсия, образование, здравоохранение, еще доходы слуг народа.
Ольга Бакушинская: Это неисчерпаемые темы.
Анна Качкаева: Да, и это все и будет разговором о социальных правах и гражданских правах в том числе.
Ольга Бакушинская: Да, а социальные права это и есть гражданские права.
Анна Качкаева: Аркадий, Москва, мы вас слушаем.
Слушатель: Прежде всего, я хотел бы спросить, по какому каналу идет ваша передача?
Ольга Бакушинская: По каналу ТВЦ.
Слушатель: Он у меня даже не настроен, вот что значит привычка. Но буду очень рад послушать, потому что многим вкуснее темы глобальные, державно-исторические и интимно-гламурные, но социалка – это как раз то, на чем мы все стоим. И понемногу люди начинают понимать, как тот сантехник, что не в бачке дело, а всю систему менять надо. И не надо думать плохо о русском народе, он, конечно, медленно запрягает. Вот у меня немало знакомых из самых простых, были целиком за Путина, смотрели только первые каналы, но и их уже начинает доставать. Вот последние события в Кузбассе. Неизвестно какие пьяные люди, ну, правильно один говорит, их ЦРУ заслало через Косово. Нет, говорит другой, не через Косово, они тоннель оттуда пробили. Смех, конечно! Но смех очень недобрый. И общее настроение у них такое. Почему эти педики клепаные нас совсем за чудаков держат? И между прочим, творчество народное сейчас развивается, они же сочинили, по словам одного деятеля, два таких высказывания: «Борис Грызлов плодит козлов», и «Выступает сам Грызлов разкозлейший из козлов». И это люди совсем простые. Так что не все потеряно. Ну, а теперь буду вас смотреть, специально настрою канал ТВЦ.
Ольга Бакушинская: Да, смотрите по вторникам.
Анна Качкаева: Аркадий сегодня нам просто народное творчество выдал, хотя Грызлов тоже постарался, чтобы вот теперь развлекались с козлами то.
Ольга Бакушинская: Да, это точно.
Анна Качкаева: Олег еще пишет: «Про газоны это крайне важно. Без травы летит пыль. Поэтому очень важно эту тему обсуждать».
Ольга Бакушинская: Я поняла, еще одна вторая заявка на газоны. Будем делать про газоны.
Анна Качкаева: Владимир Петрович, Чувашия.
Слушатель: Я тоже, как и все, благодарю Олю за ее передачу. И вообще, на ТВЦ очень интересные передачи, и «Народ хочет знать», и «Дело принципа» - передача очень интересная. Не только интересная, а затрагивающая наши злободневные темы. Но вот хотелось бы, чтобы в передаче звучал такой мотив – недостаточная активность нашего народа позволяет сегодняшней власти и сегодняшней системе нашей этой всей издеваться над ним. Хотелось бы, чтобы в передаче звучал мотив, пока народ не активизируется, лучшей жизни он не заслуживает.
Анна Качкаева: Это же ведь не задача передачи – активизировать народ. Задача передачи – рассказывать про то, что можно сделать, чтобы не жить так плохо. А дальше уже народ должен как-то решать.
Ольга Бакушинская: И потом вы поймите, я помогаю в конкретных условиях. То есть я стараюсь не давать теоретических советов: будьте активнее. Я стараюсь давать какое-то направление активности. Если с вами произошло это, сделайте так. Я думаю, что все-таки прикладные советы тут полезнее, чем декларации.
Анна Качкаева: Все равно мы, видимо, не избежим этой темы, потому что вы стали героиней последних двух дней в своем ЖЖ. Мы не будем обсуждать великого режиссера и великое кино, просто вы и на ТВЦ то оказались после истории с «Известиями», когда…
Ольга Бакушинская: Нет. Надо сказать, что даже первая программа вышла в эфире, она даже долго готовилась, программа готовилась больше года, периодически подготовка останавливалась, так что нельзя сказать, что в результате…
Анна Качкаева: Сейчас я просто очень коротко скажу, что около трех лет назад Ольга (вообще, она поступает очень по-мужски, хотя замечательная такая, вроде деликатная, спокойная, милая женщина), но иногда она берет на себя функции, которые забыли некоторые мужчины в российском обществе. История с «Известиями», это когда она плеснула вином в лицо очень известного обозревателя, который собственно в чуть более мягкой форме повторил слова тогда еще президента Путина об убитой Ане Политковской, что она находилась на обочине общественного внимания. И после этого, собственно, уволилась из «Известий» сама. И вот теперь работает на ТВЦ. И буквально два дня назад ответила господину режиссеру в своем блоге, назвав его «холопом, а не барином», видимо, тоже вызвав большой резонанс. Я к чему обо всем об этом? Вот эта ваша решимость не мешает вам?
Ольга Бакушинская: Мешает. Ну, конечно, мешает. Безусловно, иметь другое устройство гораздо проще для жизни, но я ничего не могу поделать со своим устройством. То есть это то, что я не могу в себе изменить. Более того, естественно, многие мои друзья говорят, что уже пора быть поспокойнее, не надо на все так реагировать. Но дело в том, что, когда я пытаюсь не реагировать, бывает, как правило, только хуже. Если у меня котел кипит, то потом срывает крышку. И соответственно, плохо или хорошо, мне это присуще. Я действительно очень активна и реагирую достаточно резко.
Анна Качкаева: Так принято было в вашей семье?
Ольга Бакушинская: Нет.
Анна Качкаева: Это ваше внутреннее устройство.
Ольга Бакушинская: Надо сказать, что в моей семье все, конечно, очень приличные, интеллигентные люди.
Анна Качкаева: Но такой реакции на несправедливость…
Ольга Бакушинская: Нет, все-таки мои родственники потише. Это можно назвать генетическим, но это приобрело, конечно, во мне какие-то преувеличенные черты.
Анна Качкаева: Я к чему это спрашиваю? Потому что в прошлый раз после вина вы покинули газету, вас попросил главный редактор. Поскольку вы сейчас ответили великому режиссеру великого кино, который связан у нас понятно с кем, у вас нет опасений, что вашему руководству на ТВЦ позвонят и скажут: «Слушайте, как-то надоела эта скандальная дама».
Ольга Бакушинская: Начнем с того, что не я затеяла этот скандал, а что Михалков в эфире федерального канала сказал про меня такие слова, которые в общем про дам не говорят. Поэтому оставить это без ответа я не могла. Ответила я достаточно, на мой взгляд, выдержанно, совсем не в стиле того, как это прозвучало в эфире. А что бояться? Ну, что ж теперь бояться? Это называется: делай что должно, а там будь что будет. Не испугала же мое руководство история с «Известиями», значит, я думаю, что и эта история не приведет к каким-то таким последствиям. Но в любом случае, я, как правило, отвечаю за свои слова и соответственно я готова ответить в этот раз.
Анна Качкаева: И напоследок вам еще несколько тем, я уж набросаю. Наталья Львовна пишет: «Поднимите, пожалуйста, вопрос, что под видом малых предприятий в Москве работает много полукриминального бизнеса. Их организуют в жилых домах, клиники с рентгеном, часто работающие без лицензии. И это связано еще с некоторым количеством медицинских аппаратов, которые опасны для проживания в этих домах». Просто, чтобы вы об этом подумали.
Ольга Бакушинская: Я подумаю. Пока не могу ничего сказать, я просто не очень компетентна в этой теме пока что.
Анна Качкаева: Ольга, я вас благодарю, с вами было интересно очень. И я надеюсь, что люди, послушав вас, все-таки перестанут бояться или будут делать это чуть меньше, реже и будут настойчивее.
