19 мая в Кремле прошла встреча президента Дмитрия Медведева с представителями правозащитных организаций Северного Кавказа. Своими впечатлениями о встрече в интервью Радио Свобода делится член правления правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов

- Как сказал в конце встречи президент, она длилась два с половиной часа. Наверное, это так. Но, к сожалению, из присутствующих выступила примерно половина. Я уж не знаю, что было тому причиной - несоблюдение регламента или просто позвали слишком много разного народа.

- А кто был?

- Были очень разные люди. Были, с одной стороны, работающие в регионе правозащитники, которые говорили, что называется, о проблемах жизни и смерти, об особенностях конттеррористической ситуации в разных республиках Северного Кавказа и об опасности, которая исходит от этого контртеррора не меньше, чем от террористов. Те из выступавших, кто были присланы от официальных властей Чечни, говорили либо комплименты этим влястям, либо о каких-то очень мирных, спокойных делах. Но были и совсем другие люди. Заур Газиев из Дагестана - "Мемориал". Аюб Тетиев из Чечни - "Мемориал". Тимур Акиев из Ингушетии - "Мемориал". Светлана Ганнушкина из Москвы - "Мемориал", "Гражданское содействие". И у каждого из них было достаточно связное выступление либо по какой-либо проблеме, либо по какой-то территории.

- Что они пытались донести до президента? И что из этого, по вашему мнению, он услышал?

- Месседжи разные участники несли разные. Например, Аюб Тетиев говорил о проблеме исчезновения людей в Чечне, безнаказанности этих преступлений, сложности розыска тех, кто исчез. О том, что эту преступную практику нужно прекратить. И тут президент отдельно указал Хлопонину, своему полпреду в Кавказском федеральном округе, на необходимость идентификационной лаборатории в Чечне. Впрочем, об этом и раньше говорили. Ситуация в Дагестане тоже была описана отнюдь не в красочных тонах. То же и об Ингушетии. Хоть политика Юнус-Бека Евкурова сильно отличается от политики его предшественника, практика поменялась не сильно: продолжаются исчезновения людей, продолжаются действия прикомандированных туда федеральных силовиков, отнюдь не вписывающиеся в рамки закона. В каждом случае проговаривалось все в подробностях. Кстати, что касается Ингушетии, президент попросил подробнее представить информацию.

- Для президента что-то на этой встрече стало открытием?

- С одной стороны, он много записывал, комментировал. Ему, например, очень импонировало то, что люди протестовали против внесудебных репрессий. Все-таки суд для него нечто важное даже в абстрактном плане. Но когда под конец он сказал, что знает больше, чем все собравшиеся в этом зале, это звучало немножко странно.
Возможно, он хотел дать понять, что ему действительно хорошо известна темная сторона. Но он был склонен и к светлой стороне. Он говорил, что нужно говорить и о таких сюжетах, как развитие туризма и курортов на Кавказе, и вообще заботиться о позитиве. Только ведь весь этот позитив и строительство курортов трудно сочетаются с тем террористическим подпольем и контртеррором, который происходит на Кавказе. Ведь контртеррористическая операция она одновременно и контртуристическая. Безопасность все-таки - это условие необходимое для развития остальных сторон жизни в регионе.

- Стало ли вам в итоге ясно, для чего эта встреча была нужна президенту?

- Понимаете, есть некий государственный институт: комиссия по правам человека и развитию гражданского общества. Очевидно, считается, что через эту комиссию он осуществляет связь с правозащитниками и гражданским обществом. Вот такая связь была осуществлена. Медведев вышел на связь. Наверное, так лучше, чем без этого. Но у меня есть некоторое ощущение некой неудовлетворенности. Я знаю, что те мои коллеги, которые не смогли выступить, они могли бы сказать нечто важное. Например, о современной практике полной неэффективности следственно-судебной системы в Чечне при расследовании преступлений силовиков, или систематическом неисполнении решений Европейского суда по правам человека. К сожалению, ни то, ни другое не прозвучало.