Ирина Лагунина: 23 мая в Стамбуле завершала работу текстильная ярмарка, которая на этот раз собрала около 700 самых крупных компаний в текстильной индустрии. Турцию рассматривают как своего рода центр в этой области. Особенно после того, как во второй половине 2000 годов текстильная индустрия страны возродилась в полном объеме – после того, как окрепло евро и ЕС ввел квоты на импорт китайского ширпотреба. Между тем у турецкой текстильной промышленности весьма интересная история. И зависела она во многом от кодекса внешности, который превалировал в то или иное время в стране. Рассказывает Елена Солнцева.
Елена Солнцева: В выходные на пристани Бешикташ обычно собираются "новые левые", так называют себя последователи рабочего движения в Турции. Их можно узнать за версту. Тридцатилетние студенты в куртках цвета хаки, шнурованных полувоенных "берцах", за которыми ухаживают с особой тщательностью, регулярно полируя до блеска, натирая черным кремом и не завязывая шнурки для лучшей узнаваемости. Эти ботинки их обладатели с уважением называют "Гезмиш" - в честь лидера рабочей турецкой партии Дениза Гезмиша. Бывший студент юридического факультета за политическую деятельность был приговорен к смертной казни. В годы подпольной борьбы, когда приходилось жить на полулегальном положении и скрываться в горах, ботинки сослужили революционеру неоценимую службу.....
Еще один своеобразный пароль, который дает возможность узнавать своих - значки классиков пролетарской революции, которые прикалывают на внутреннюю поверхность лацканов. Несколько лет назад за ношение такого значка с изображением Маркса, Ленина или серпа и молота можно было угодить в тюрьму, либо получить солидный штраф. Власти как огня опасались распространения коммунистических идей. В семидесятые, во время расцвета левого движения, в Турции под страхом ареста были запрещены митинги и собрания. При встрече друг с другом социалисты использовали такие значки вместо пароля. Чтобы спрятать от посторонних, крепили на внутреннюю поверхность лацканов. Но именно одежда в те времена позволяла революционерам оставаться неузнанными в больших городах. "Человеку, который носит мешковатый костюм, длинные волосы и бороду, ничего не стоит переодеться, - писал один из лидеров революционного рабочего движения в Турции Махир Чаян, - Нужно только подстричься, побриться, вымыть волосы, одеть красивый пиджак и его никто не узнает. Человек в красивом костюме не может вызвать подозрений, даже когда в портфеле находятся политические листовки". Семидесятилетний парикмахер Ахмет Беркан:
Ахмет Беркан: Я брил и стриг таких немало. Могу все рассказать про каждого, стоит мне только посмотреть на прическу и бороду. Коммунисты, социалисты, марксисты, маоисты и прочие левые традиционно отпускают длинные усы, которые спускаются вниз тонкой стрункой. Самые ярые, усато-волосатые студенты, подражая классику политэкономии Карлу Марксу, отращивают бороду. За ней, правда, приходится ухаживать: мыть, подстригать, подравнивать. Борода под "Маркса" в мужской парикмахерской стоит около семи лир. За эти деньги брадобрей причешет и оформит бороду, вымоет, сделает массаж головы. Хотя кто-то из великих когда-то сказал, что "Капитал" дремуч, как борода Карла Маркса. Стоит ее остричь большими ножницами, чтоб не морочила и не туманила людям головы.
Елена Солнцева: А в ряде религиозных районов Стамбула до сих пор действуют мужские парикмахерские, где брадобреи могут оформить настоящую янычарскую бороду. В такие заведения обычно захаживают военные пенсионеры в ностальгии о великом прошлом. Они часами пьют чай и пересказывают друг другу поднадоевшие истории о том, как Османская империя владела половиной мира, а янычары были верными слугами султана, на которых держался трон. Воинам полагалось носить висячие усы и брить голову, чтобы выделяться из общей массы бородатых мусульман. Так закрепился стереотип - усы, тюрбан, гневный взгляд, готовность зарезать ятаганом неверного гяура. Вхожу в одну из таких парикмахерских в религиозном районе Фатих. На входе красуется надпись. "Борода – украшение, созданное Аллахом для мужчин и некоторых птиц, таких как петух, чтобы отличать их от представительниц женского пола". "Нужно лишь зажать бороду в кулак, - говорит брадобрей Селаттин, - а остальное будет лишним". "Мужчина не должен быть похож на женщину, а женщина не может уподобляются мужчинам", - продолжает он.
Селаттин: Сбривание бороды у пожилых до сих пор считают харамом, великим грехом.
Елена Солнцева: Усы для турок все равно что бакенбарды для англичан - показатель принадлежности к определенному классу. По форме усов можно определить не только характер человека, но и узнать о его политических взглядах. Сорокалетний журналист Мурат Тунджа уже много лет занимается турецкой модой. Не последнее место в его исследованиях посвящено, как ни странно, усам.
Мурат Тунджа: Турки традиционно носят разные усы. Вот, например, "милетчи", националисты. Они до недавнего времени поголовно носили усы, которые были средней длинны и свисали вроде кисточек. Какое-то время националисты считали себя хозяевами страны, они были уверены, что очищают страну от террористов. Усы были главным символом, опознавательным знаком, по которому узнавали друг друга. Число представителей националистического движения среди молодежи стремительно росло, у многих усы становились длиннее. В конце концов, их стали путать с мусульманами. Лидер партии Давид Бахчели решил сбрить усы и заявил об этом публично. Он сказал, что не желает быть похожим на террориста или криминального авторитета. Его последователи дружно сбрили усы.
Елена Солнцева: Гонения на усатых начались в восьмидесятых годах, когда в стране произошел очередной военных переворот. Запретили религиозные партии, с подозрением относились к чиновникам, имевшим привычку носить усы, подозревая в них религиозных провокаторов и исламистов. В те годы нынешний премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган, лидер правящей исламистской Партии Справедливости, работал в стамбульской транспортной организации. Он с ранней юности начал носить усы, за что получил кличку "имам". Его начальник в городском совете транспорта, полковник в отставке, приказал ему их сбрить, но Реджеп отказался, за что был уволен с работы. До сих пор соратники по партии считают этот поступок актом большого мужества. Мурат Тунджа, издавший книгу об истории одежды в Турции:
Мурат Тунджа: Это позиция правящей исламистской партии. Эрдогану подражают практически все члены нынешнего кабинета министров. Обратите внимание, они выбривают усы, оставляя короткие усики. Демократы смотрят на них и понимают, что перед ними исламисты, представители религиозной партии. И еще один секрет. По исламским обычаям мужчина мусульманин не может носить золото, которое предназначено для женщин. Обратите внимание, все исламисты носят серебряные кольца. Они не могут украшать себя бриллиантами. Не все знают, что такое кольцо носят на правой руке, потому что в исламе правая рука олицетворяет хорошие добрые дела, а левая плохие.
Елена Солнцева: В Турции шутят, что сначала нужно научиться брить усы, а потом уже вступать в Партию справедливости, которую возглавляет Реджеп Эрдоган. Мурат показывает мне таинства превращения в государственного чиновника.
Мурат Тунджа: Вот смотрите, как нужно брить усы. Они не должны быть большими. Их бреют, потом делают меньше, они должны быть коротенькие.
Елена Солнцева: Получаются вот такие узкие усы, в стиле Адольфа Адольфа Гитлера.
Мурат Тунджа: Нет, Вы не правы. Тут есть свои тонкости. Исламисты выбривают над губой тонкую линию. У президента Турции Абдуллы Гюля слишком короткие усы, наверное, плохо растут, оттого они похожи на пучок пшеницы. Однако все наши министры, все партийные чиновники похожи друг на друга, потому что носят абсолютно одинаковые усы.
Елена Солнцева: "Мурат, - обращаюсь я к сорокалетнему журналисту,- вот Вы не носите усы. Получается, что Вы беспартийный, беспринципный человек?". Он смеется в ответ :
Мурат: Я считаю, что это восточный, арабский, оттоманский стиль. Это не по-европейски, что ли. У моего отца были усы, но десять лет назад он их сбрил. Это делает старше, смотрится как-то не по-современному.
Елена Солнцева: Чтобы придать себе более европейский вид, основатель турецкой республики Мустафа Кемаль сбрил усы. Его примеру последовали государственные чиновники. Ношение усов стали считать противоречащим кемалистским законам. Последовала революция в одежде, которая стала одним из главных завоеваний республики. В двадцатых годах были объявлены вне закона символы старого общества - хиджаб и феска - шерстяной красный суконный колпак с черной шелковой кистью. Был принят специальный закон о головных уборах, в котором отмечалось, что и кому следует носить. За ношение пережитка прошлого был назначен высокий штраф. Немедля по всей Турции стали вводиться европейская одежда и европейские головные уборы. Главный денди страны, боевой генерал Ататюрк учил всех завязывать галстук. Мужчин заставляли брить бороды. Для дам пароходами из Европы везли европейские наряды. "За несколько дней, - писали газеты тех лет, - в Стамбуле торговцы реализовали весь запас шляп и фуражек". Однако и в то время многие сомневались, можно ли таким способом приблизить Турцию к Европе. Историк одной из стамбульских школ Атакан Челик.
Атакан Челик: Сейчас феску в Турции носят только туристы и продавцы шербета. А раньше любая уважающая себя стамбульская голова была покрыта этим убором.У меня сохранились фотографии прадеда, полковника, он с гордостью демонстрирует свой новый головной убор. Родом феска из Северной Африки, однако в Стамбуле с начала девятнадцатого века ее приказали носить чиновникам и офицерам новой, устроенной на европейский манер армии. Феска сменила громоздкий тюрбан, произвела целую революцию в моде. Вместо традиционных халата и шальвар, стали носить длинный сюртук и феску. К тому же феска соответствовала обряду мусульманских молитвенных поклонов, в отличие от шляп с полями.
Елена Солнцева: "Революция в одежде" стала толчком для развития текстильной промышленности. Бедная полураздетая страна положила все силы, чтобы отстроить первые текстильные фабрики. На текстильное производство молодая республика возлагала миссию движущей силы индустриализации страны. Был основан государственный промышленный холдинг "Сюмербанк", объединивший капитал большинства имевшихся в стране текстильных фабрик. Модернизировали оборудование, готовили персонал. Сотни будущих специалистов были командированы за опытом в страны с развитой текстильной промышленностью. Из Европы привозили новые технологии. Бум на местном рынке, например, вызвало появление паровых утюгов и гладильных досок. Экономист текстильной фабрики Айше Кураглы.
Айше Кураглы: Паровой утюг вызвал революцию в текстильной промышленности. Он обеспечивал экономию энергозатрат в производстве готовой одежды при промежуточной глажке, повышал продуктивность труда. Утюг стал пользоваться большим спросом у производителей смежных отраслей, таких как швейная промышленность, ателье, чистки, прачечные и модельные мастерские. Утюг сначала не имел бачка, затем появился утюг с паровым отделением емкостью около литра. Потом объем парового бачка начал стремительно расти. Сегодня компании продают промышленные утюги с паровым бачком емкостью до пяти литров.
Елена Солнцева: К середине 60-х годов Турция сумела полностью отказаться от импорта готовой одежды. Нефтяные кризисы семидесятых вынудили экономистов обратить особое внимание на необходимость развития промышленности, чтобы обеспечить стране приток иностранной валюты. Государство предоставляло экспортерам целевые кредиты на льготных условиях, возврат налогов, частичную компенсацию расходов на научные разработки, нацеленные на повышение качества экспортных товаров...
Однако даже переодевшись в широкополую шляпу, турки по-прежнему оставались людьми консервативными, живущими по старинке, по законам ислама. Хаядун Танер, турецкий писатель и публицист заметил: "Что мы, турки, собой представляем? Некое странное среднее между феской и шляпой. Узел, средоточие противоречий между восточным мистицизмом и западным рационализмом, часть одного и часть другого".
