Члены временного правительства во главе с Розой Отунбаевой приступили к работе на юге Киргизии. Там же работают и активисты трех неправительственных организаций. Находясь в Ошской области, глава бишкекского фонда "За международную толерантность" Рая Кадырова дала интервью Радио Свобода.
– Мы в четверг встречались с комендантом по Ошской области и с губернатором Ошской области, – рассказала Рая Кадырова. - Ситуация по Ошской области в целом стабилизировалась: нет уже открытых вооруженных столкновений, комендантский час соблюдается фактически на 99,5 процентов. Наш самолет приземлился в 18:00, это уже было начало комендантского часа; нам сделали "зеленый коридор" и в сопровождении БТРов довезли до гостиницы. За это время мы не увидели на улицах Оша ни одного гражданского.
И все же власти Ошской области оценивают ситуацию как напряженную. Без открытых военных столкновений, но, тем не менее, напряженную. Все-таки ночью здесь немного стреляли, мы это слышали.
Предоставление гуманитарной помощи сейчас не очень хорошо скоординировано. Гуманитарная помощь приходит в город Ош, в то время как большинство жителей города, процентов 60, разъехались по районам. Гуманитарная помощь не развозится по районам, а аккумулируется в Оше. Поэтому получается, что в городе гуманитарки достаточно, но потребность ее в районах не удовлетворена: у государства, к сожалению, нет транспорта довозить ее до районов.
Что касается общей ситуации, то она, с точки зрения военных властей, принимает некий партизанский характер: возможны вылазки отдельных лиц – не открытые, но именно партизанского типа.
– Имеются в виду вылазки киргизских либо узбекских "боевиков"? Или же речь идет о какой-то третьей силе, о которой говорят время от времени в связи со столкновениями на юге Киргизии?
– Вылазки могут быть с обеих сторон: очень большое недовольство из-за числа жертв. В частности, есть здесь село Нариман – это узбекское село, которое сейчас полностью забаррикадировалось, не слагает оружия и не идет ни на какие переговоры, компромиссы. На территории села содержатся заложники, жители Наримана оказывают вооруженное сопротивление. Есть еще несколько подобных точек.
– Заложники?
- Да, к сожалению, конфликт приобрел вот такой характер: берутся заложники. Сейчас стало опасно ходить: могут похитить и увезти. В частности, взят в заложники доктор детской больницы, ряд лидеров этнических групп. Выставляются ультиматумы – с целью обмена этих заложников на людей своей этнической группы.
– Правильно ли я понимаю, что заложников берет как киргизская, так и узбекская сторона?
– Да, абсолютно правильно.
– Есть ли более подробная информация о заложниках?
– Пока нет, мы будем работать. Я только знаю, что среди них есть детский врач. Предполагаю, что в некоторых селах – большая потребность в медицинской помощи, но люди боятся обращаться в больницы. Поэтому они захватили этого врача: чтобы он там, на месте, в качестве заложника ухаживал за ранеными.
– Есть ли какие-то сведения с пунктов пограничного перехода на киргизско-узбекской границе, где сконцентрировалось большое количество беженцев?
– Да. Мы сейчас едем в Араванский район на тот участок, где около двух с лишним тысяч людей узбекской национальности пытались перейти границу, чтобы попасть в Узбекистан. Узбекские власти не разрешили переход; беженцы там находились несколько дней – на границе, под палящим солнцем. Но вчера они все до последнего вернулись в Араван, в свои села – и уже живут в своих домах.
Есть еще целый ряд пунктов пограничного перехода, на которых до сих пор находятся киргизские граждане – узбеки по национальности. Они опасаются вернуться в свои дома, но не могут перейти границу.
Из города Ош ушло очень много узбекских семей – женщин, детей, стариков. Их либо вывезли на границу, либо они вообще перешли на территорию Узбекистана, когда пункты перехода открывались с узбекской стороны. В городе Ош из узбекского населения остались в большинстве своем лишь мужчины.
– С кем из гражданских активистов юга Киргизии вы уже встречались?
– С утра мы ездили в Ноокатский район, который находится рядом с городом Ош. В Ноокатском районе мы встречались с узбекской махаллей (общиной. - РС), приезжали представители-киргизы из соседнего района. Были, скажем так, акции согласия: люди договаривались о том, что они будут сдерживать своих: узбекские лидеры – своих узбекских ребят, киргизские лидеры – киргизскую молодежь, чтобы не допустить вовлечения парней в поддержку той или иной стороны в городе Ош. Это была очень трогательная, хорошая встреча. Мы также разговаривали с руководством правоохранительных органов этого района. Через Ноокатский район идет трасса к Ошу; стратегически важный район.
Мы планируем ехать в Араванский район. Там во время событий было сожжено здание милиции, перевернуто несколько машин, подожжены некоторые дома. Но тем не менее араванские жители (70 процентов узбеков, 30 процентов киргизов) сумели между собой договориться и быстро локализовали беспорядки. Здесь тоже запущен процесс примирения, согласия.
Далее мы собираемся выехать в село Барак – киргизский анклав на территории Узбекистана. Киргизы из страха покинули этот анклав и сейчас находятся в селе Акташ – в 7-8 километрах от села Барак, уже на территории Киргизии. К сожалению, они находятся в страшнейших условиях – под палящим солнцем, на земле. Бодош Мамырова, министр миграции, везет им гуманитарную помощь и предложение: вывезти порядка 150 человек в город Бишкек.
– По оценкам ООН, сейчас на территории Узбекистана находится около 400 тысяч беженцев узбекской национальности – граждан Киргизии. Откуда эта цифра?
– Цифра абсолютно некорректна. 400 тысяч беженцев узбекской национальности на территории Узбекистана быть никак не может. Узбеков в Кыргызстане всего около полумиллиона, из которых, наверное, процентов 20-30 находится на работе за пределами Кыргызстана.
– Как относятся жители юга Киргизии к тому, что дата референдума по конституции страны все-таки, скорее всего, не будет перенесена?
– Есть разные точки зрения. "Референдум нужен, его нужно провести как можно быстрее, потому что таким образом решится проблема легитимации власти" – такой точки зрения придерживаются в основном чиновники, руководители районов и области, некоторых правоохранительных органов и так далее. Есть, однако, другая группа – политические оппоненты временного правительства, которые и в СМИ, и непосредственно среди людей проводят некоторую работу. Они доказывают: "Референдум сейчас неадекватен сложности ситуации, это в какой-то мере аморально – проводить референдум, когда на юге страны такие человеческие жертвы". Многие жители юга настолько озабочены своим сложным состоянием, ситуацией, что вообще не хотят ни думать, ни говорить о референдуме.
– На ваш взгляд, может ли полноценно пройти референдум на юге Киргизии?
– Безусловно, нет. Первое: значительное число граждан Киргизии, узбеков по национальности, на референдум не пойдут из-за страха за свою жизнь. Второе: часть киргизов также могут не прийти на референдум – потому что они находятся не на своих территориях, а выехали в горы по тем же причинам. При этом полагающееся число голосов, которое сделает референдум легитимным, думаю, власти Киргизии соберут даже на юге.
– Мы в четверг встречались с комендантом по Ошской области и с губернатором Ошской области, – рассказала Рая Кадырова. - Ситуация по Ошской области в целом стабилизировалась: нет уже открытых вооруженных столкновений, комендантский час соблюдается фактически на 99,5 процентов. Наш самолет приземлился в 18:00, это уже было начало комендантского часа; нам сделали "зеленый коридор" и в сопровождении БТРов довезли до гостиницы. За это время мы не увидели на улицах Оша ни одного гражданского.
И все же власти Ошской области оценивают ситуацию как напряженную. Без открытых военных столкновений, но, тем не менее, напряженную. Все-таки ночью здесь немного стреляли, мы это слышали.
Предоставление гуманитарной помощи сейчас не очень хорошо скоординировано. Гуманитарная помощь приходит в город Ош, в то время как большинство жителей города, процентов 60, разъехались по районам. Гуманитарная помощь не развозится по районам, а аккумулируется в Оше. Поэтому получается, что в городе гуманитарки достаточно, но потребность ее в районах не удовлетворена: у государства, к сожалению, нет транспорта довозить ее до районов.
Что касается общей ситуации, то она, с точки зрения военных властей, принимает некий партизанский характер: возможны вылазки отдельных лиц – не открытые, но именно партизанского типа.
– Имеются в виду вылазки киргизских либо узбекских "боевиков"? Или же речь идет о какой-то третьей силе, о которой говорят время от времени в связи со столкновениями на юге Киргизии?
– Вылазки могут быть с обеих сторон: очень большое недовольство из-за числа жертв. В частности, есть здесь село Нариман – это узбекское село, которое сейчас полностью забаррикадировалось, не слагает оружия и не идет ни на какие переговоры, компромиссы. На территории села содержатся заложники, жители Наримана оказывают вооруженное сопротивление. Есть еще несколько подобных точек.
– Заложники?
- Да, к сожалению, конфликт приобрел вот такой характер: берутся заложники. Сейчас стало опасно ходить: могут похитить и увезти. В частности, взят в заложники доктор детской больницы, ряд лидеров этнических групп. Выставляются ультиматумы – с целью обмена этих заложников на людей своей этнической группы.
– Правильно ли я понимаю, что заложников берет как киргизская, так и узбекская сторона?
– Да, абсолютно правильно.
– Есть ли более подробная информация о заложниках?
– Пока нет, мы будем работать. Я только знаю, что среди них есть детский врач. Предполагаю, что в некоторых селах – большая потребность в медицинской помощи, но люди боятся обращаться в больницы. Поэтому они захватили этого врача: чтобы он там, на месте, в качестве заложника ухаживал за ранеными.
– Есть ли какие-то сведения с пунктов пограничного перехода на киргизско-узбекской границе, где сконцентрировалось большое количество беженцев?
– Да. Мы сейчас едем в Араванский район на тот участок, где около двух с лишним тысяч людей узбекской национальности пытались перейти границу, чтобы попасть в Узбекистан. Узбекские власти не разрешили переход; беженцы там находились несколько дней – на границе, под палящим солнцем. Но вчера они все до последнего вернулись в Араван, в свои села – и уже живут в своих домах.
Есть еще целый ряд пунктов пограничного перехода, на которых до сих пор находятся киргизские граждане – узбеки по национальности. Они опасаются вернуться в свои дома, но не могут перейти границу.
Из города Ош ушло очень много узбекских семей – женщин, детей, стариков. Их либо вывезли на границу, либо они вообще перешли на территорию Узбекистана, когда пункты перехода открывались с узбекской стороны. В городе Ош из узбекского населения остались в большинстве своем лишь мужчины.
– С кем из гражданских активистов юга Киргизии вы уже встречались?
– С утра мы ездили в Ноокатский район, который находится рядом с городом Ош. В Ноокатском районе мы встречались с узбекской махаллей (общиной. - РС), приезжали представители-киргизы из соседнего района. Были, скажем так, акции согласия: люди договаривались о том, что они будут сдерживать своих: узбекские лидеры – своих узбекских ребят, киргизские лидеры – киргизскую молодежь, чтобы не допустить вовлечения парней в поддержку той или иной стороны в городе Ош. Это была очень трогательная, хорошая встреча. Мы также разговаривали с руководством правоохранительных органов этого района. Через Ноокатский район идет трасса к Ошу; стратегически важный район.
Мы планируем ехать в Араванский район. Там во время событий было сожжено здание милиции, перевернуто несколько машин, подожжены некоторые дома. Но тем не менее араванские жители (70 процентов узбеков, 30 процентов киргизов) сумели между собой договориться и быстро локализовали беспорядки. Здесь тоже запущен процесс примирения, согласия.
Далее мы собираемся выехать в село Барак – киргизский анклав на территории Узбекистана. Киргизы из страха покинули этот анклав и сейчас находятся в селе Акташ – в 7-8 километрах от села Барак, уже на территории Киргизии. К сожалению, они находятся в страшнейших условиях – под палящим солнцем, на земле. Бодош Мамырова, министр миграции, везет им гуманитарную помощь и предложение: вывезти порядка 150 человек в город Бишкек.
– По оценкам ООН, сейчас на территории Узбекистана находится около 400 тысяч беженцев узбекской национальности – граждан Киргизии. Откуда эта цифра?
– Цифра абсолютно некорректна. 400 тысяч беженцев узбекской национальности на территории Узбекистана быть никак не может. Узбеков в Кыргызстане всего около полумиллиона, из которых, наверное, процентов 20-30 находится на работе за пределами Кыргызстана.
– Как относятся жители юга Киргизии к тому, что дата референдума по конституции страны все-таки, скорее всего, не будет перенесена?
– Есть разные точки зрения. "Референдум нужен, его нужно провести как можно быстрее, потому что таким образом решится проблема легитимации власти" – такой точки зрения придерживаются в основном чиновники, руководители районов и области, некоторых правоохранительных органов и так далее. Есть, однако, другая группа – политические оппоненты временного правительства, которые и в СМИ, и непосредственно среди людей проводят некоторую работу. Они доказывают: "Референдум сейчас неадекватен сложности ситуации, это в какой-то мере аморально – проводить референдум, когда на юге страны такие человеческие жертвы". Многие жители юга настолько озабочены своим сложным состоянием, ситуацией, что вообще не хотят ни думать, ни говорить о референдуме.
– На ваш взгляд, может ли полноценно пройти референдум на юге Киргизии?
– Безусловно, нет. Первое: значительное число граждан Киргизии, узбеков по национальности, на референдум не пойдут из-за страха за свою жизнь. Второе: часть киргизов также могут не прийти на референдум – потому что они находятся не на своих территориях, а выехали в горы по тем же причинам. При этом полагающееся число голосов, которое сделает референдум легитимным, думаю, власти Киргизии соберут даже на юге.
