Анна Качкаева: Сегодня мы подводим итоги телевизионного сезона. И сегодня не все мои коллеги в студии, но все-таки лучшая их часть практически – у микрофонов. Вы их знаете, и весь этот телевизионный сезон, конечно же, слушали - Арина Бородина, газета «КоммерсантЪ», Александр Мельман, «Московский комсомолец», Сергей Варшавчик, РИА «Новости», Юрий Богомолов, «Российская газета».
Конечно, будем мы говорить сегодня о том, какие события, программы и лица стали важными в этом сезоне, что стало открытием и что по традиции мы все можем назвать «антисобытием». И осенью мы будем подводить итоги, когда премия телепрессы будет вручаться телевизионщикам уже перед церемонией национальной премии «ТЭФИ».
И давайте начнем, наверное, с того, что можно считать все-таки телевизионным событием. Может быть, чуть шире: как выглядел телевизионный сезон по сравнению с предыдущим, и оправдал ли он ваши ожидания.
Арина Бородина: Если начать с конца вашего вопроса, то, скорее всего, все-таки он был лучше, живее, чем предыдущий. Может быть, в силу того, что предыдущий сезон несколько мимо меня в активной фазе своей прошел в силу личных обстоятельств. Но все равно были проекты и события, о которых можно спорить и обсуждать. Их немного, как всегда, но они есть. И я думаю, что они звучали в течение сезона и в вашем эфире, и в наших с коллегами изданиях. Ну, разумеется, это сериал «Школа». И я считаю, что это событие не просто сезона, но, не побоюсь этого слова, десятилетия, это мое личное мнение. Потому что за последние 10 лет на нашем телевидении ни один проект не вызывал вот такого именно общественного обсуждения. Это даже чуть шире, чем просто телевизионное событие. Можно говорить о появлении ряда проектов и новой концепции «Пятого канала». Я говорю в данном случае не только о своих ощущениях, я, честно скажу, не сильно ждала чего-то здесь, но обсуждать здесь что-то, безусловно, можно. Я говорю о том, что было на слуху. Я считаю, что, конечно, открытие сезона – это Андрей Макаров с его ток-шоу «Справедливость» на канале РЕН. Тоже, может быть, кому-то нравится или нет, но это, безусловно, событие, которое можно обсуждать. И я очень рада, что в такой телевизионной текучке, рутине все равно были работы. И я надеюсь, что коллеги, может быть, как раз отметят то, что я не видела.
Но мне очень радостно, что были действительно настоящие репортерские удачи, штучные работы авторские. А это и работа Парфенова «Зворыкин-Муромец», это, я считаю, мирового уровня документально-художественное кино, с прекрасной операторской работой Владимира Каптура. И мне очень нравится фильм Екатерины Гордеевой на канале «НТВ», Алексея Бахарева отдельные работы в «Профессии - репортер». Это к тому, что профессия репортера все-таки не умирает, несмотря на то, что общественно-информационные структуры вещания оставляют желать лучшего. По-прежнему достойно работает Марианна Максимовская, репортеры программы «Неделя» и канала РЕН, Михаил Осокин. То есть говорить совсем о том, что у нас какой-то застой или переливание из пустого в порожнее, - нет. Я, скорее, даже с оптимизмом в этом смысле смотрю. Фильмы Павла Лобкова я бы тоже отметила, потому что там есть иногда очень удачные именно репортерские, журналистские находки. Я не говорю сейчас про обрамление...
Анна Качкаева: А можно в связи с цифрами, поскольку вы занимаетесь цифрами, сделать какие-то выводы?
Арина Бородина: Я широко об этом буду говорить еще. А если говорить с 1 сентября по 31 мая о зрительских пристрастиях, чтобы сравнить зрительские предпочтения и наши, здесь нет открытия в том, что главной страстью наших людей был футбол. В прошлом году отборочный тур к Чемпионату мира, в который мы, увы, не попали, но матч сборной Словении и России, где наши проиграли в ноябре, смотрело подавляющее количество жителей страны - 60% аудитории, каждый пятый житель страны, согласно рейтингам, а в реальности, я думаю, больше.
Анна Качкаева: А реальность подтверждает. Мы с вами, Арина, перед началом программы с любопытством наблюдали, как мужчины, сидящие в студии, очень яростно спорили по поводу футбола.
Арина Бородина: У нас почти пять строчек первых занимает футбол, те или иные отборочные матчи. Естественно, новогоднее обращение Дмитрия Медведева, и это вне зависимости от того, кто у нас президент, это всегда наверху. У нас новогодний огонек «Оливье-шоу», кстати, очень высокую позицию на «Первом» канале занимает. «Ирония судьбы. Продолжение» в лидерах. Естественно, «Вольф Мессинг» - это самый популярный сериал этого телевизионного сезона. И из того, что я бы отметила неожиданного, - это церемония открытия Олимпийских игр в Канаде, хоккей. Очень много спорта. «Большая разница», «Пусть говорят» Андрея Малахова. Причем выпуск про сваху Розу Сибитову, где она была с разбитым лицом, и выпуск, где была Алла Пугачева и Кристина Орбакайте с историей про Дени Байсарова. В общем, все довольно предсказуемо среди зрительских предпочтений. Здесь есть и «Юмор года», и «Красотка», и сериал «Райские яблочки». Но прежде всего – спорт, спорт и еще раз спорт, футбол. Если говорить о цифрах за сезон. И они не упали, а в некоторых показателях, именно по конкретным проектам даже выше, чем в прошлом году.
Анна Качкаева: То есть – спорт и развлечения. Это не изменило общее направление вещания...
Арина Бородина: И чуть меньше сериалов.
Анна Качкаева: ...как бы ни думали телевизионные начальники, говоря о том, что старая модель телевидения умерла.
Юрий, что вы скажете?
Юрий Богомолов: Это естественные пристрастия, то, что Арина рассказала. Потому что развлечение – это в каком-то смысле досуг, это то, чему телевидение в значительной степени служит, это его миссия. А спорт – это альтернатива жизни, причем живой, страстной, с впечатлениями, с героями и так далее.
Анна Качкаева: И альтернатива «телевизионным консервам».
Юрий Богомолов: Да, альтернатива законсервированному, консервативному телевидению. Арина говорила о Парфенове, у него был еще один интересный фильм, который был посвящен «Коммерсанту». Кстати, очень хороший фильм.
Анна Качкаева: Но к картине по-разному отнеслись те, кто работает в «Коммерсанте», и те, кто работал в нем.
Юрий Богомолов: Но мне, который не работал, было крайне интересно и кое-что показательно.
Арина Бородина: Там есть одна показательная для нашего телевидения вещь – там впервые за последние 8 лет появился Борис Абрамович Березовский говорящий, не в архивных кадрах и не очерняемый. И это действительно была революция для многих, кто работает сегодня в журналистике.
Юрий Богомолов: А для меня еще было показательным то, что сквозь историю «Коммерсанта», как бы она ни была представлена, просвечивала история тех лет, в которые мы жили.
И я бы из документальных экскурсов еще добавил на минусе документальный фильм под названием «Коктейль Молотова».
Анна Качкаева: О минусах мы еще поговорим. Давайте все-таки о плюсах.
Юрий Богомолов: Я сказал потому, что есть альтернатива этому – это документальный фильм Якович и Шишова под названием «Хрустальная ночь». Еврейский погром - 1938», где показано, как реально начиналась Вторая мировая война. Она начиналась даже не в 39-ом году, а немножко раньше – практически с «хрустальной ночи». И это было очень важно.
И был очень хороший фильм, по-моему, уже после Нового года – это «Гудбай, «нулевые»!».
Арина Бородина: Вадима Такменева фильм.
Юрий Богомолов: Вроде бы, современность, но, вместе с тем, это уже отстоявшаяся история в какой-то степени.
Арина Бородина: Это цикл «Суперстар представляет», если я не ошибаюсь.
Юрий Богомолов: И я знаю, к этому по-разному относятся, но, по-моему, если и было что-то значительное в сериальной продукции, кроме «Школы», был еще «Исаев».
Анна Качкаева: «Исаев. Часть 2» и еще «Глухарь», который тянется...
Арина Бородина: Продолжение было в этом году.
Юрий Богомолов: И был фильм отдельный, и сейчас он в повторе идет. Можно еще вспоминать «Тайны следствия». И еще не забыть бы Смелянского с его двумя проектами.
Анна Качкаева: Сергей, ваш краткий итог.
Сергей Варшавчик: Все очень правильно сказано. Но, на мой взгляд, событие года, как ни странно, и телевизионное, и политическое – это показ «Катыни» по каналу «Культура». И потом, когда произошла страшная катастрофа с польским президентом, это уже на «России-1». Это то, что подвинуло отношения – вначале фильм, а потом эта страшная катастрофа. И как ни странно, канал «Вести 24» давал очень подробно, деликатно...
Анна Качкаева: Надо сказать, что с этой историей все обошлись весьма деликатно.
Арина Бородина: И очень оперативно.
Сергей Варшавчик: И видимо, они какие-то уроки извлекли из трагических событий конца марта в московском метро.
Арина Бородина: Я думаю, что они ничего не извлекли. Это две разных истории.
Сергей Варшавчик: Ну, чисто технически и информационно, может быть. То есть, на мой взгляд, помимо документалистики и каких-то сериалов, были надтелевизионные проекты, которые сыграли свою роль. Я добавлю краску в общую картину.
Анна Качкаева: Александр, и ваша краска в общую картину.
Александр Мельман: Мне тоже кажется, что телевизионщики ничего не извлекли по поводу освещения подобного рода трагических событий. Есть некая установка сверху, которую они выполняют. А если такой установки нет или она есть в определенной окраске, то, соответственно, она выполняется... И я согласен, что это два разных события – гибель польского самолета и взрывы в метро. Другое дело, что я совершенно не удивился, как освещались взрывы в метро, потому что только так и никак иначе работает наше телевидение. Есть некая концепция политическая и идеологическая, даже мировоззренческая тех людей, которые управляют телевидением. И мне кажется главным событием и с точки зрения индустрии, и с точки зрения каких-то смысловых вещей – это ребрендинги трех каналов: «Пятый канал»...
Анна Качкаева: Который из «телевидения для умных» теперь переквалифицировался в «телевидение живой истории».
Александр Мельман: Да. И это признанная неудача, наверное, поэтому они вернулись...
Анна Качкаева: Тут сложно сказать.
Александр Мельман: Но я хотел бы на этом чуть-чуть подробнее остановиться. РЕН ТВ и канал «Культура». Мне кажется, что с точки зрения того, как это делалось, очень интересно. Потому что «Национальная Медиа Группа», которая владеет каналами РЕН и «Пятый канал», и там, и там делала ребрендинг. И с РЕН получилось, по-моему, абсолютно в «десятку». Я не очень принимаю концепцию жесткую телевидения «для мужчин от 30» и так далее, но настолько точно все это было выставлено и настолько технологически сделано правильно – это абсолютное попадание. Эти люди показали, наверное, во главе с Александром Роднянским, что умеют. Говоря сегодняшним, актуальным языком, хороший главный тренер может ту тактику, которую он считает нужной, привести для того, чтобы команда играла по этой схеме.
Анна Качкаева: Мне кажется, что это отчасти получилось так. Потому что предполагалась ведь эта идея для «Пятого», а не для РЕН.
Александр Мельман: Я говорю о том, что получилось в результате.
Арина Бородина: А что получилось в результате на РЕН?
Александр Мельман: Мне кажется, это очень точно выстроенная, концептуально и смыслово сделанная сетка под определенную телезрительскую группу. Мне кажется, что технологически это сделано очень правильно. Это не мое телевидение, но я вижу, как это точно сделано. Что касается «Пятого канала», то здесь, мне кажется, неудача, потому что это не просчитано с точки зрения того, что есть определенное непонимание тех людей, которые меняли здесь сетку, как изменилась аудитория, каковы ее предпочтения, какая возрастная аудитория.
Анна Качкаева: Тем не менее, проекты и лица там появились, мы не можем этого не отметить, - и возвращение Сорокиной, и появление Быкова.
Сергей Варшавчик: С другой стороны, уже получается три канала «для мужчин» – НТВ, ДТВ и РЕН.
Анна Качкаева: Но НТВ, между прочим, все равно никто пока не переплюнул, потому что они очень четко держат этот сегмент.
Александр Мельман: Я просто вижу, как это изменялось в сторону точно выбранной концепции.
Арина Бородина: Кроме ток-шоу Андрея Макарова «Справедливость», там нет ни одного нового слота. И не для мужчин сформирована эта сетка. Если мы говорим о телевизионных ингредиентах, их там нет. Появился только сериал «Черкизона», и он, в принципе, может быть рассчитан на всех.
Александр Мельман: Там есть очень конкретный цикл...
Арина Бородина: Там вечером нет ничего. Михаил Осокин там и остался.
Александр Мельман: Программа Макарова, между прочим, выделяется, она отдельно, как программа Осокина и Максимовской. Там есть точные рубрики...
Арина Бородина: Что именно?
Александр Мельман: «Справедливость», там много рубрик, которые точно попадают. Но я не хочу на РЕН останавливаться. Мне гораздо интереснее «Петербург. Пятый канал». Почему есть эта неудача? Потому что не просчитано с точки зрения того, как менялась аудитория. Декларация о том, что хотят привлечь умную, молодую аудиторию, и для этого появляются дискуссионные программы – мне кажется, это абсолютное непопадание. Потому что здесь есть некое начетничество, некий формализм, когда говорят: «Вы хотели (может быть, даже обращаясь, в том числе, и к нам, критикам) разговора с народом – пожалуйста, у нас очень много слотов. И все будет обсуждаться». Вопрос в том, что обсуждаться, как обсуждаться и какие люди приходят на эти программы. Естественно, что сегодня молодые люди совсем практически не смотрят телевизор. Для того чтобы что-то осмыслить, что-то осознать, люди читают Интернет, хорошую литературу, и этого им достаточно. Для кого это сделано? И у меня нет претензий к основным каналам, как они освещали трагедию в московском метро, потому что они не декларировали это. А есть канал, который говорил: «Мы будем говорить с вами о самом главном, о самом важном». И в результате мы видим, что только на пятый-шестой день идет ток-шоу, которое обсуждает...
Анна Качкаева: Вот эти разговоры опять же и наши ожидания, и наше проговаривание желания того, чтобы разговор на телевидении был. Разговоров на телевидении в этом году появилось много и разных, но ощущение, что разговора по-прежнему нет.
Арина Бородина: У меня такого ощущения нет. Я не соглашусь. Может быть, я вызову ваше недовольство и возмущение, но я стою на этом очень прочно, я считаю, что, как бы то ни было, у Андрея Малахова в «Пусть говорят» именно в этом сезоне произошел крен, и даже не в самом начале, а ближе к середине. У него было несколько выпусков, где говорили о трагедии в «Хромой лошади» в Перми, о взрывах. Пусть не всегда так, как мы того ждем, но этот разговор есть. Я его включаю и я его слушаю. И туда приходят не подставные люди, они живые, иногда бывает, что очень разумные. Кстати, с участием того же Андрея Макарова, когда он был в гостях в студии. И у Андрея Макарова настоящее, я считаю, обсуждение. Этого не было в прошлом сезоне.
Анна Качкаева: И это очень любопытно. Формат «Пусть говорят» уходит от «желтизны» в социальность.
Арина Бородина: Не всегда. Но у него эти программы есть.
Анна Качкаева: А Макаров показывает нам, как ту же тематику можно делать в социальной...
Сергей Варшавчик: Плюс еще два ток-шоу на «ТВ-Центре» - Ольга Бакушинская...
Анна Качкаева: Но они не в этом сезоне появились.
Арина Бородина: Но крен «Пусть говорят» я бы отнесла тоже к плюсовым событиям сезона.
Юрий Богомолов: Может быть, изредка у Малахова происходит какой-то человеческий разговор, но в основном крен как был... Мне показалось, что после того, как появилось шоу Макарова, которое не желают считать шоу, то Малахов должен был бы застрелиться.
Арина Бородина: Мы не можем это отметать, что такого рейтингового взлета у Андрея Малахова не было давно. Программа, которая существует в эфире уже очень давно, несколько сезонов, в этом году в течение одной недели собирала более 25% аудитории.
Александр Мельман: Она поставлена на «правильное» время, что очень важно.
Арина Бородина: Да. Но можно смотреть сваху Розу Сибитову с разбитым лицом – это одна история, и Аллу Пугачеву с Кристиной Орбакайте. А когда я смотрю, что программу про пожар в «Хромой лошади» смотрели почти 30% аудитории, для меня это важно. Раньше эта программа не собирала столько зрителей. А телевидение у нас пока еще никто не отменял.
Анна Качкаева: Два или три вопроса по этому поводу. И все они сводятся все равно к теме, ну, если не общественно-политического вещания, давайте шире: общественно-политически-социальное, главным образом – информационное. «Главный критерий на телевидении – больше стали врать или меньше», - вот так просто ставит вопрос наш слушатель.
Арина Бородина: Врать стали так же.
Александр Мельман: Насчет социального, я немножко напомню.
Анна Качкаева: Видите, нет у нас в рядах единства, что хорошо. У всех разное ощущение – и это тоже новое состояние.
Александр Мельман: Так мы всегда разными были...
Анна Качкаева: Нет, вспомните, если сезон или два сезона назад мы почти единодушно говорили, что много пропаганды, абсолютно кирпичи лежат и так далее, то сейчас мнения расходятся.
Сергей Варшавчик: Канал «Россия 2», который до этого был каналом «Спорт», - теперь это некий символ, в том числе и нашего нынешнего сезона. С одной стороны, он, вроде бы, спортивным остался, с другой стороны, туда влили какие-то «Новости», есть какие-то программы про путешествия.
Арина Бородина: А по сути, ничего нет.
Александр Мельман: Хотелось бы остановиться на феномене Малахова. Все-таки это феномен. Мы помним длинную историю его программы. Был такой период, даже плакаты висели, Малахов стал серьезнее. И мы видели все в течение года, несколько лет назад. И рейтинги сразу понизились, когда Малахов говорил только о каких-то очень серьезных вещах, и говорил достаточно серьезным (если не сказать, кондовым) языком, но очень правильно, и люди сразу перестали это смотреть. То же самое было со Светланой Сорокиной. «Основной инстинкт» - это была чисто социальная программа. Но лучшая, самая рейтинговая ее программа была по поводу розовой кофточки Филиппа Киркорова и так далее. Все социальное тогда ушло. И что делает Малахов. Та аудитория, которая смотрит телевизор, она, конечно, не воспринимает, по крайней мере, в то время, когда это происходит, серьезный разговор на серьезные темы. Ее нужно делать играючи, развлекая и просвещая. И Малахов это делает превосходно. И в эту форму, и он это делает достаточно виртуозно, можно вложить самые серьезные смыслы, и Арина говорила по поводу трагедии в «Хромой лошади». И все это смотрели, потому что это живой язык, это живое представление с элементами скандальности, с элементами даже подсматривания, но так воспитана сегодняшняя аудитория, так люди воспитаны во всем мире.
Анна Качкаева: Но с Ксенией Собчак на «Пятом канале» не очень получилось.
Арина Бородина: Но там нет этого, там имитация. И потом, Малахов талантливый ведущий, это нельзя сбрасывать со счетов.
Сергей Варшавчик: И там нет скандальности как таковой.
Анна Качкаева: Я представляла, дорогие коллеги, что вы сегодня будете говорить о Малахове.
Александр Мельман: Мы видим, если это сделано правильно, то это хорошо.
Арина Бородина: У него, я считаю, был рост определенный.
Александр Мельман: Аня, вот вы говорили о пропаганде. Два дня назад на канале «НТВ» были «Новости» по поводу демонтажа памятника Сталину в городе Гори, который был инициирован господином Саакашвили. И вот на НТВ выходит сюжет, где говорится, как Саакашвили далек от народа, как же он смел демонтировать этот памятник, даются синхроны какого-то товарища-коммуниста московского, какого-то коммуниста грузинского. Вспоминается Грибоедов: услужливый дурак страшнее пистолета. Если Татьяна Миткова сейчас не в отпуске, как она могла допустить подобного рода...
Арина Бородина: Саша! Как будто Татьяна Миткова определяет, что показывать.
Анна Качкаева: Ложь и правда тоже сместились. Шевчук с «Маршем несогласных» появился...
Арина Бородина: Но «настриженный» в монтаже.
Анна Качкаева: Чтобы слово «несогласный» рядом с Владимиром Владимировичем еще пару лет назад...
Арина Бородина: Я считаю, что национальный позор – это 29 марта 2010 года. И никакие технологии, здесь нет никаких оправданий для телевизионных каналов России, когда 2-3 часа сетка не переверстывается, идут развлекательные утренние каналы, а народ в Москве и по всей стране не знает, что творится в центре Москвы. Погибли более десятка людей в самом простом и доступном виде транспорта, а мы не знаем. Я считаю, что это шок. Саша сказал, что он не был удивлен. А я была удивлена. Потому что это был просто страх и реакция. Пустить бегущую строку, когда мне в истерике почти звонила редактор государственного канала, прочитавшая мою заметку, и сказала: «Да у нас титровальная машина сломалась, мы не могли пустить титр», - вы знаете, это уже даже не смешно.
И еще по поводу вранья: больше и меньше. Чтобы написать строчку о том, как освещался процесс появления Грефа и Христенко в суде над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым, я нашла один чудесный совершенно информационный сайт, где выложены абсолютно все новости, от региональных до мировых, CNN и, естественно, наших национальных каналов всех, с текстами, хронометражами, с версткой. Удивительный сайт, но на него надо подписываться, подписка платная. Наша редакция подписалась. Я провела 3 часа в Интернете - на «Первом» канале, на «России 1» и на НТВ не было ни одного упоминания. На «России 2» оно было днем, у Славы Духина был БЗ, и то без акцентов: плохо или хорошо. Просто пришел и выступил – уже хорошо. На «России 24» Анна Шнайдер вообще называла Ходорковского и Лебедева без имен, тоже упомянули, но только в дневных выпусках, вечером ни слова. РБК давало весь день. И естественно, РЕН ТВ, за исключением выпуска в 19.30, был репортаж. Это единственный канал. Тоже ничего оригинального. Вот такая палитра, которая, на мой взгляд, очень четко показывает, больше или меньше стали врать. Когда нельзя – на первых трех каналах нет. Для меня было удивлением, что даже на НТВ не разрешили рассказать о появлении Грефа и Христенко, хотя это вполне высокопоставленные государственные чиновники, в суде. Могли бы дать просто картинку: пришли в суд.
Анна Качкаева: Это перекоммутация представления о «Новостях».
Арина Бородина: И конечно, 29 марта – это национальный позор.
Юрий Богомолов: Если говорить о вранье, то надо говорить, может быть, даже не так уж определенно о вранье, а об умолчаниях.
Арина Бородина: Умолчание – это и есть вранье.
Александр Мельман: Полуправда.
Юрий Богомолов: Тут есть нюансы. Умолчание бывает достаточно выразительным. Вот то, что не сказали о Грефе и Христенко на «Первом» канале, на другом канале, - это само по себе симптоматично, символично. Так же как если бы сказали или показали картинку, или упомянули рядом эти две фамилии...
Арина Бородина: Но в рамках одной компании – ВГТРК государственной. На «России 2», на «России 24» говорят, пусть немножко, а на «России 1»...
Анна Качкаева: Нормальное разделение прав.
Юрий Богомолов: Это правда для узкого круга. И в чем проблема телевидения, и всегда она была. В том, что она неглубока. Правда бывает так неглубока, так поверхностна, что это так же, как умолчание, на грани лжи.
Александр Мельман: Например?
Юрий Богомолов: Примеров сколько угодно.
Александр Мельман: Телевидение априори неглубоко.
Юрий Богомолов: Если мы говорим только об информационном, то, естественно, неглубоко. Но если мы говорим о каких-то аналитических программах... Вот чем может не удовлетворять «Пятый канал» и ток-шоу, которые там есть. Тем, что идут по поверхности. То, что делает Малахов, и то, что вас так подкупает...
Арина Бородина: Я оцениваю просто. Меня лично, может быть, не сильно подкупает.
Юрий Богомолов: ...это такая профанация серьезного разговора. Даже про «Хромую лошадь».
Арина Бородина: А вы видели эту программу, Юрий Александрович?
Юрий Богомолов: Видел я эту программу. Поэтика программ малаховских – это вбросить некое событие, и потом с публикой, которая с улицы, начать «базар».
Арина Бородина: Нет, так нельзя! Вы походя вешаете ярлыки на людей. Публика с улицы – это наши люди, которые живут с нами рядом.
Юрий Богомолов: Да там есть тетки с авоськами...
Арина Бородина: Да там не только тетки с авоськами!
Юрий Богомолов: Арина, я знаю, как собираются...
Арина Бородина: Они в студии тогда вообще не говорили, если вы видели тот выпуск. Я его видела, и он на меня произвел впечатление. Там была очень точно подобрана интонация, что важно. Но нельзя походя вешать ярлыки «тетки с авоськами». А мы смотрим, значит, мы тоже «тетки с авоськами». Я смотрела не как телекритик.
Юрий Богомолов: Но я не могу Малахова воспринимать...
Арина Бородина: Это другой вопрос.
Юрий Богомолов: Есть такой феномен. Когда воду горячую отключают в доме, а потом ее через две недели включают, тогда в кране течет ржавая вода. Она должна стечь – тогда она станет более-менее нормальной. У Малахова такая ужасная кредитная история с его бесконечными шоу каннибальскими, маргинальными и так далее, что вот эта ржавчина все лезет и лезет. То же самое я могу сказать и о проблеме Ксении Собчак. То же самое я могу сказать о программе Леонтьева, с его «Большой дыркой американской», которая прошла, и которую, наверное, из-за футбола никто не видел, а я не поленился это сделать.
Анна Качкаева: Да, зрелище!..
Юрий Богомолов: У Леонтьева плохая кредитная история в смысле тенденциозности. У Собчак плохая, гламурная...
Анна Качкаева: Все перешли к минусам.
Юрий Богомолов: Но я договорю. Мне кажется, что в этом сезоне произошла не некая перезагрузка телевидения нашего, хотя элементы ее какие-то мы все вместе наблюдаем, но переформатизация каких-то его сегментов. И «Пятый канал» мне важен тем, что там появились площадки для дискуссий. А уж как они будут использованы – это другой вопрос. Это будет уже свыше определено.
Сергей Варшавчик: Хочу отметить, что прошедший сезон еще прошел под знаком Второй мировой войны, и в связи с этим было бы любопытно посмотреть массу документальных фильмов, которые на наше усмотрение представили каналы. В частности, интересный довольно-таки проект, там смешаны мультимедиа, всякие документальные вещи, анимация. Я имею в виду «Освободители» на «России 1» и того же автора «Великая война» на «Первом» канале. Когда день за днем и с кучей фотографий нам представляли, как это происходило. Я знаю этих двух людей, которые делали сценарий – Артем Драбкин, автор сайта «Я помню», воспоминания ветеранов очень интересные, и Алексей Исаев, один из ведущих историков. Безусловно, это вызвало некую критику в обществе. Это обсуждалось. Их упрекали в том, что они Сталина реабилитируют. Но, на мой взгляд, они постарались пройти между Сциллой и Харибдой, не впадая в патриотический угар, и в то же время, не забывая о том, что действительно какие-то события 41-го года были очень тяжелыми. На мой взгляд, это интересная тенденция, когда мы с холодной головой подходим к каким-либо событиям, касается ли это Второй мировой, недавней истории. Я думаю, это интересная линия.
Александр Мельман: Арина сказала, что есть для нее позор российского телевидения. У меня несколько другие акценты. Пожалуйста, делайте все, что хотите, и даже чем вы будете нелепее, тем для нас, критиков, это интересно, это наш хлеб. Нет проблем. Что называется, без гнева и пристрастия. Но когда я вижу пропаганду открытую фашистских взглядов в разных ее формах, я здесь не могу молчать. И когда в шоу Малахова или на НТВэшное шоу вызывается некий человек, который пропагандирует, что больных детей с церебральным параличом нужно просто уничтожать... Я не хочу его называть.
Анна Качкаева: Не будем устраивать пиар этому персонажу.
Александр Мельман: Я говорю о важном – о том, что это, с моей точки зрения, чистая пропаганда фашистских взглядов. И потом говорят: «Но он же затронул проблему. Мы бы даже об этом не знали», - это все полная ерунда. Потому что это должно быть полностью под запретом. Кстати, наша любимая Марианна Максимовская в своем сюжете дает слово нацисту. И я считаю, что когда фашизм, здесь демократия заканчивается, этого быть не должно. Это что касается позора и отрицательного.
Что касается концептуального. Мне кажется, что новая концепция «Пятого канала» появилась неслучайно. И это не какая-то прихоть или идея господина Роднянского, мне кажется, это все очень даже согласовано. Потому что мне кажется, что сегодня власть заинтересована в том, чтобы то, что называется гражданским обществом (которого у нас, конечно же, нет), оно работало. Другое дело, что с точки зрения власти и тех, кто делал эти площадки, это сделано в неких границах: «Вот вам, гражданское общество, вы говорите об этом и об этом, о социальном, но не выходите за эти рамки, потому что это уже не для вас». Но власти это важно. Они понимаю глубину пропасти, в которую вошла наша страна, к сожалению. И без инициативы масс ничего не сделаешь. Это понимал Горбачев, но он этого, безусловно, не просчитал, это понимают и здесь. И они хотят это сделать в рамках суверенного гражданского общества, выстроенного на основе разговоров о как бы важном. Об этом говорили очень многие люди, начальники телевизионные, что и они понимают эту важность, и что у них это было согласовано. И может быть, с одной стороны, это позитивно, но, с другой стороны, вот это обрезанное гражданское общество, эта формализация якобы бесед, она, конечно, идет совершенно в противовес со здравым смыслом. И тогда это уже просто отрицательно.
Арина Бородина: Я хочу очно ответить и Юрию Александровичу, и Саше по поводу тенденции сезона. Я абсолютно точно знаю, что концепция «Пятого канала» не была согласована в Кремле, если мы будем называть вещи своими именами. Не было никакой необходимости политической. И более того, я уже слышу эту мысль не первый раз, дискуссионная площадка «Пятого канала» - это просто в рамках конкретного канала придуманная концепция, которая, в общем, не сложилась. Притом, что есть действительно удачные работы и Светланы Сорокиной, и Дмитрия Быкова. Есть попытки, есть программы. Но я считаю так, что если, конечно, в нашей стране будет дан старт переменам на телевидении, то мы, прежде всего, увидим это не на «Пятом канале», а на двух первых государственных каналах. Как говорится, их все спишут, а начальники остаются. Они именно там запустят эти форматы, и не будет никаких дополнительных площадок. Не на РЕН ТВ, не на «Пятом канале», именно на двух государственных каналах. Это делается все очень быстро и сразу. И поэтому я бы не стала приписывать «Пятому каналу» какие-то дополнительные миссии, это просто конкретный бизнес-план конкретных менеджеров, которые предложили эту концепцию. Оправдает она себя или нет – надо уже смотреть окончательно по итогам наступающего сезона 2010-2011.
И ты говоришь про начальников. Пользуясь случаем, не могу не прорекламировать очередное подведение итогов, я думаю, оно должно выйти у нас завтра. И посмотреть то, как они сами себя оценивают, кто интересуется телевидением, будет возможность в газете «КоммерсантЪ».
Анна Качкаева: А можно коротко сказать, как они себя оценят? Они в чем-то совпадают, говоря о том, что модель умерла, но они ее еще не нащупали?
Арина Бородина: Да. Я бы сказала, что Константин Эрнст, который как раз два года назад сказал, что люди ждут новых слов (мы помним его громкий тезис), он сказал, что он нащупал его. Видимо, очень частично. Мы уже говорили о сериале «Школа». И новый юмор, о котором он говорит. Но ценность этого подведения итогов для меня, скорее, даже не столько в их профессиональной оценке, сколько человеческая пикировка. Потому что то, как они заочно друг с другом полемизируют, и это считывается между строк, на мой взгляд, говорит о том, каковы отношения не только профессиональные, но и личные тех людей, которые формируют телевидение. И это любопытно.
Анна Качкаева: И я думаю, что в этом сезоне, если подводить итог общественно-политическому всему, - потому что нам надо все-таки и о развлекательном сказать, и о том, что было из персон, - это действительно были замеры разных вещей. Границ возможного, если говорить о «Школе», нового языка, если говорить о каких-то еще вещах, и попыток разговора, который никак не вербализируется, но он и в политике никак не прорвется.
Арина Бородина: И все-таки качественной журналистики новой. Кстати, мы не отметили, говоря о ток-шоу, это тоже попытка разговора.
Анна Качкаева: И разговор никак не прорывается.
Арина Бородина: А потому что нельзя.
Анна Качкаева: Мне кажется, что не поэтому. Слова никак не найдутся.
Юрий Богомолов: Я думаю, что у телевидения одна из самых важных функций – это функция диалога, режим диалога. И «Пятый канал» с этой стороны надо отметить. Арина, вы сказали, что что-то не получается. Вспомните историю «Пятого колеса» питерского, которое было прежде, или «Взгляда».
Арина Бородина: Тогда другая политическая система была.
Сергей Варшавчик: Давайте рассматривать «Пятый канал» как экспериментальный.
Анна Качкаева: Александр Георгиевич, Москва, здравствуйте.
Слушатель: Добрый день. «Пятый канал» мне больше нравился, когда он только появился. Он и опросы проводил по телефону, и хорошо работал. Я хочу сказать про канал «Мир» - очень хороший канал.
Анна Качкаева: Да, он тоже изменился.
Арина Бородина: И там тоже говорили про Ходорковского, кстати.
Слушатель: И хотелось бы задать вопрос. Какие информационные телеканалы вы посоветуете смотреть? Каким каналам вы доверяете?
Юрий Богомолов: Я могу посоветовать смотреть информационные каналы все, и они все интересные. Одни – потому что говорят, а другие – потому, о чем умалчивают.
Арина Бородина: Мне тоже кажется, что надо смотреть все каналы и, наверное, делать выводы самому. Но объемную картинку дают, конечно, «Вести 24». И вопрос в том, доступ к каким каналам у вас есть.
Анна Качкаева: Кто знает английский, смотрите на английском, от «Russia Today» до CNN. Кстати, очень любопытные взгляды на глобальный мир.
Сергей Варшавчик: И сверяйте ее с Интернетом.
Анна Качкаева: Петербург, Федор, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Дело в том, что у меня совершенно другие впечатления возникают – очень негативные. Мне-то кажется, что и на телеканале «Россия», и на НТВ, и на «Первом» канале, в общем-то, продолжается торжество «телевизионного мамонтизма», я имею в виду группу Мамонтова. Даже на этой неделе, 22 июня показали на НТВ фильм «Кто прошляпил войну», оказалось, что «прошляпил» вовсе не Сталин, а генералы, которых он, видимо, мало расстрелял. На ТВЦ появилась очень странная информация о том, что не известно, кто расстрелял поляков. Фильм, о котором сказала Арина Бородина, мне тоже показался не очень-то положительным. «Великая война» на «Первом» канале – тоже довольно сомнительный. Там действительно было много сталинизма. И сегодня, посмотрев телевизионную программу в Интернете, я испытал культурный шок. Оказывается, НТВ (и это после гибели поляков) будет показывать опять, правда, поздно ночью, огромный сериал «Сталин. Live». Поэтому я не вижу никаких изменений. Мне кажется, что мощная матрица пропагандистская, промывание мозгов, в общем-то, будет и дальше усовершенствоваться.
Анна Качкаева: Дело в том, что это все уживается пока. И при вхождении в новый политический цикл, - а совершенно очевидно, что новый сезон будет означать собой вхождение туда, неслучайно нам обещают появление Доренко в эфире, - мы точно увидим еще большую поляризацию на разных каналах и в разных программах.
Сергей Варшавчик: Это как звезды и орлы вместе на флагах.
Анна Качкаева: И по парочке главных персон этого сезона.
Юрий Богомолов: Я думаю, что это Андрей Макаров. Просто такого ведущего у нас еще не было.
Сергей Варшавчик: Мне было интересно Леонида Млечина смотреть, он разнообразно и интересно работал.
Александр Мельман: Я согласен, что Андрей Макаров. Но, прежде всего, реинкарнация Светланы Сорокиной.
Арина Бородина: Андрей Макаров, Андрей Малахов, Ника Стрижак, Марианна Максимовская.
Анна Качкаева: Андрей Малахов, Андрей Макаров, Дмитрий Быков и Светлана Сорокина.
