Страны, ведущие промысел китов, никак не могут договориться о регулировании охоты на этих млекопитающих. Недавняя конференция в марокканском городе Агадир завершилась провалом.
Защитники природы клеймят "алчность" китобоев и поддерживающих их правительств. Последние, в свою очередь, ссылаются на экономические интересы – и даже на национальные традиции. Встреча в Агадире имела особое значение – участники Международной конвенции, подписанной в 1946 году, пытались принять новый десятилетний план урегулирования промысла и договориться о принципах нового варианта конвенции.
В древности киты не имели промыслового значения – у человека просто не было физической возможности охотиться на них. Расцвет китобойного промысла приходится на XVIII – XIX века. Китов убивали прежде всего ради китового уса, употреблявшегося для корсетов и кринолинов эпохи барокко, и амбры – вещества, образующегося в кишечнике кашалотов и применявшегося в парфюмерной промышленности. Ворвань, или китовый жир, использовалась в качестве горюче-смазочного материала, а в концентрированном виде – для изготовления свечей.
Герман Мелвилл написал великую книгу о поединке человека и кита – "Моби Дик". Для Америки китобойный промысел был символом исторической миссии страны и метафорой противостояния индивидуалиста-предпринимателя и непостижимых сил природы. Схватка заканчивается поражением человека. Но к середине позапрошлого столетия человек изобрел пароход и гарпунную пушку – и одержал верх.
В 30-е годы прошлого века объем ежегодной добычи китов составлял 50 тысяч особей. Многие виды китообразных оказались на грани полного истребления. В декабре 1946 года в Вашингтоне была подписана Конвенция по регулированию китобойного промысла и учреждена Международная китобойная комиссия, а в 1972 году в США был принят закон о защите морских млекопитающих. Наконец, в 1982 году члены Комиссии проголосовали за мораторий на коммерческий промысел. Однако Норвегия, Япония и Россия заявили официальный протест против этого решения и не считают себя связанными мораторием. Канада вышла из состава Международной комиссии и тоже продолжает промысел. Возобновила охоту на китов и Исландия. В итоге режим моратория оказался подорванным. Ситуацию пытается объяснить председатель Международной китобойной комиссии, чилийский дипломат Кристиан Макуэйра:
– Вот уже несколько лет, как оба руководителя комиссии пришли к выводу, что комиссия не в состоянии исполнять свою задачу должным образом. Комиссия никоим образом не контролирует китобойный промысел, за исключением того, который производится аборигенами, и не может ничего предложить в сфере охраны природы. Комиссия расколота на две группы, каждая из которых имеет собственную точку зрения на то, как следует решать проблему. И потому мы чувствуем, что начинать следует с возвращения промысла под контроль комиссии, затем добиться консенсуса, который позволит комиссии снова действовать на основании полномочий, предоставленных ей конвенцией.
По мнению Кристиана Макуэйра, главная проблема – это величина ежегодных национальных квот на промысел:
– Результатов этого процесса все же нельзя не заметить. Около месяца назад в Вашингтоне мы пришли к пониманию, как в общих чертах должна выглядеть обновленная комиссия, однако фундаментальные принципы решения вопросов китобойного промысла еще предстоит определить. Судьба проекта, предусматривающего разрешение на промысел в обмен на ограничения его объема, зависит от конкретных цифр. И хотя консультации на эту тему велись весьма активно, достигнуть согласия по-прежнему невозможно.
Многое зависит от позиции самих правительств стран, ведущих китовый промысел. Американскую позицию разъясняет Моника Медина – представитель США в Международной комиссии:
– Целью Соединенных Штатов в этом процессе было и остается сохранение китов. Администрация считает, что предложение, сформулированное председателем и вице-председателем комиссии, содержит целый ряд существенных преимуществ. Совместная работа над этим предложением продолжится, однако мы полагаем, что в его нынешнем виде мы все-таки не можем его принять. Как вы, вероятно, знаете, процесс начался несколько лет назад. Правительство Обамы получило его в наследство. Мы решили, что это наилучший путь наладить работу комиссии и достигнуть цели, которой мы добиваемся, а именно – обеспечить китам более надежную защиту.
Есть и иные мнения. Япония и Исландия утверждают, что ведут "научный промысел" китов, причем японцы занимаются этим в китовом заказнике Южного моря у берегов Антарктиды. Как заявила Моника Медина, США считают ссылку на "научный промысел" юридической уловкой. В частности, это касается ситуации с коммерческим использованием продуктов китобойного промысла:
– Я думаю, суть будущего соглашения такова: следует признать, что промысел возможен, однако его надо ограничить и поставить под контроль международной комиссии по китобойному промыслу – с тем чтобы она могла заниматься мониторингом и чтобы мы точно знали, куда поступают продукты этого промысла. Думаю, некоторые из вас, вероятно, слышали о том, что несколько недель назад в Лос-Анджелесе появились суши с китовым мясом.
Случай в Лос-Анджелесе – нашумевшая история. Владельцам японского ресторана в Санта-Монике предъявлены уголовные обвинения в нарушении закона о защите морских млекопитающих. Им грозит год тюрьмы и штраф до 300 тысяч долларов. Тем не менее существуют и иные, нежели экономические, объяснения права на убой китов. Вот что говорит представитель Норвегии Карстен Клепсвик:
– Для Норвегии промысел китов, как таковой, совершенно не имеет значения. Мы охотимся на китов потому, что мы – потребляющая страна, и для нас возможность сбалансированного, научно обоснованного потребления природных ресурсов чрезвычайно важна.
Правительство Японии вообще утверждает, что китобойный промысел является элементом национальной идентичности. Профессор Мотохико Танигучи когда-то был пресс-секретарем японского МИДа и по долгу службы защищал официальную позицию, но впоследствии переменил свое мнение: "В этом нет ничего нелегального. Но я пришел к убеждению, что цепляясь за эту мелкую, очень мелкую проблему, Япония постепенно теряет друзей. Если говорить прямо, я считаю, что вопрос об охоте на китов – один из лучших способов для Японии растерять своих друзей".
Так что добыча китов – это еще и политика.
Фрагмент программы "Время и мир"
Защитники природы клеймят "алчность" китобоев и поддерживающих их правительств. Последние, в свою очередь, ссылаются на экономические интересы – и даже на национальные традиции. Встреча в Агадире имела особое значение – участники Международной конвенции, подписанной в 1946 году, пытались принять новый десятилетний план урегулирования промысла и договориться о принципах нового варианта конвенции.
В древности киты не имели промыслового значения – у человека просто не было физической возможности охотиться на них. Расцвет китобойного промысла приходится на XVIII – XIX века. Китов убивали прежде всего ради китового уса, употреблявшегося для корсетов и кринолинов эпохи барокко, и амбры – вещества, образующегося в кишечнике кашалотов и применявшегося в парфюмерной промышленности. Ворвань, или китовый жир, использовалась в качестве горюче-смазочного материала, а в концентрированном виде – для изготовления свечей.
Герман Мелвилл написал великую книгу о поединке человека и кита – "Моби Дик". Для Америки китобойный промысел был символом исторической миссии страны и метафорой противостояния индивидуалиста-предпринимателя и непостижимых сил природы. Схватка заканчивается поражением человека. Но к середине позапрошлого столетия человек изобрел пароход и гарпунную пушку – и одержал верх.
В 30-е годы прошлого века объем ежегодной добычи китов составлял 50 тысяч особей. Многие виды китообразных оказались на грани полного истребления. В декабре 1946 года в Вашингтоне была подписана Конвенция по регулированию китобойного промысла и учреждена Международная китобойная комиссия, а в 1972 году в США был принят закон о защите морских млекопитающих. Наконец, в 1982 году члены Комиссии проголосовали за мораторий на коммерческий промысел. Однако Норвегия, Япония и Россия заявили официальный протест против этого решения и не считают себя связанными мораторием. Канада вышла из состава Международной комиссии и тоже продолжает промысел. Возобновила охоту на китов и Исландия. В итоге режим моратория оказался подорванным. Ситуацию пытается объяснить председатель Международной китобойной комиссии, чилийский дипломат Кристиан Макуэйра:
– Вот уже несколько лет, как оба руководителя комиссии пришли к выводу, что комиссия не в состоянии исполнять свою задачу должным образом. Комиссия никоим образом не контролирует китобойный промысел, за исключением того, который производится аборигенами, и не может ничего предложить в сфере охраны природы. Комиссия расколота на две группы, каждая из которых имеет собственную точку зрения на то, как следует решать проблему. И потому мы чувствуем, что начинать следует с возвращения промысла под контроль комиссии, затем добиться консенсуса, который позволит комиссии снова действовать на основании полномочий, предоставленных ей конвенцией.
По мнению Кристиана Макуэйра, главная проблема – это величина ежегодных национальных квот на промысел:
– Результатов этого процесса все же нельзя не заметить. Около месяца назад в Вашингтоне мы пришли к пониманию, как в общих чертах должна выглядеть обновленная комиссия, однако фундаментальные принципы решения вопросов китобойного промысла еще предстоит определить. Судьба проекта, предусматривающего разрешение на промысел в обмен на ограничения его объема, зависит от конкретных цифр. И хотя консультации на эту тему велись весьма активно, достигнуть согласия по-прежнему невозможно.
Многое зависит от позиции самих правительств стран, ведущих китовый промысел. Американскую позицию разъясняет Моника Медина – представитель США в Международной комиссии:
– Целью Соединенных Штатов в этом процессе было и остается сохранение китов. Администрация считает, что предложение, сформулированное председателем и вице-председателем комиссии, содержит целый ряд существенных преимуществ. Совместная работа над этим предложением продолжится, однако мы полагаем, что в его нынешнем виде мы все-таки не можем его принять. Как вы, вероятно, знаете, процесс начался несколько лет назад. Правительство Обамы получило его в наследство. Мы решили, что это наилучший путь наладить работу комиссии и достигнуть цели, которой мы добиваемся, а именно – обеспечить китам более надежную защиту.
Есть и иные мнения. Япония и Исландия утверждают, что ведут "научный промысел" китов, причем японцы занимаются этим в китовом заказнике Южного моря у берегов Антарктиды. Как заявила Моника Медина, США считают ссылку на "научный промысел" юридической уловкой. В частности, это касается ситуации с коммерческим использованием продуктов китобойного промысла:
– Я думаю, суть будущего соглашения такова: следует признать, что промысел возможен, однако его надо ограничить и поставить под контроль международной комиссии по китобойному промыслу – с тем чтобы она могла заниматься мониторингом и чтобы мы точно знали, куда поступают продукты этого промысла. Думаю, некоторые из вас, вероятно, слышали о том, что несколько недель назад в Лос-Анджелесе появились суши с китовым мясом.
Случай в Лос-Анджелесе – нашумевшая история. Владельцам японского ресторана в Санта-Монике предъявлены уголовные обвинения в нарушении закона о защите морских млекопитающих. Им грозит год тюрьмы и штраф до 300 тысяч долларов. Тем не менее существуют и иные, нежели экономические, объяснения права на убой китов. Вот что говорит представитель Норвегии Карстен Клепсвик:
– Для Норвегии промысел китов, как таковой, совершенно не имеет значения. Мы охотимся на китов потому, что мы – потребляющая страна, и для нас возможность сбалансированного, научно обоснованного потребления природных ресурсов чрезвычайно важна.
Правительство Японии вообще утверждает, что китобойный промысел является элементом национальной идентичности. Профессор Мотохико Танигучи когда-то был пресс-секретарем японского МИДа и по долгу службы защищал официальную позицию, но впоследствии переменил свое мнение: "В этом нет ничего нелегального. Но я пришел к убеждению, что цепляясь за эту мелкую, очень мелкую проблему, Япония постепенно теряет друзей. Если говорить прямо, я считаю, что вопрос об охоте на китов – один из лучших способов для Японии растерять своих друзей".
Так что добыча китов – это еще и политика.
Фрагмент программы "Время и мир"
