Кирилл Кобрин: Первая тема сегодняшнего выпуска "Времени и мира" - разом и экологическая, и экономическая и даже политическая. Речь пойдет о ситуации с промыслом китов. В марокканском городе Агадире провалом закончилась посвященная попыткам ограничить его очередная ежегодная конференция. Эта встреча имела особое значение – участники Международной конвенции, подписанной в 1946 году, пытались принять новый 10-летний план урегулирования промысла и договориться о принципах нового варианта конвенции. Но договориться ни о чем не удалось. О том, почему это произошло, рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: "И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи". В оригинале сказано, что пророка Иону проглотила большая рыба. Переводчики Ветхого Завета не учли, что устройство пищевода не позволяет киту глотать большие предметы. Этой ошибкой потом пользовались атеисты, доказывая, что в Библии все неправда, а значит, Бога нет. В наше время киты сами нуждаются в спасении.
В древности киты не имели промыслового значения – у человека просто не было физической возможности охотиться на них. Расцвет китобойного промысла приходится на XVIII – XIX века. Китов убивали прежде всего ради китового уса, употреблявшегося для корсетов и кринолинов эпохи барокко, и амбры – вещества, образующегося в кишечнике кашалотов и применявшегося в парфюмерной промышленности. Ворвань, или китовый жир, использовалась в качестве горюче-смазочного материала, а в концентрированном виде – для изготовления свечей.
Американец Герман Мелвилл написал великую книгу о поединке человека и кита, "Моби Дик". Для Америки китобойный промысел был символом исторической миссии страны и метафорой противостояния индивидуалиста-предпринимателя и непостижимых сил природы. Схватка заканчивается поражением человека. Но к середине позапрошлого столетия человек изобрел пароход и гарпунную пушку -- и одержал верх.
В 30-е годы прошлого века объем ежегодной добычи китов составлял 50 тысяч особей. Многие виды китообразных оказались на грани полного истребления. В декабре 1946 года в Вашингтоне была подписана Конвенция по регулированию китобойного промысла и учреждена Международная китобойная комиссия, а в 1972 году в США был принят Закон о защите морских млекопитающих. Наконец, в 1982 году члены Комиссии проголосовали за мораторий на коммерческий промысел. Однако Норвегия, Япония и Россия заявили официальный протест против этого решения и не считают себя связанными мораторием. Канада вышла из состава Международной комиссии и тоже подолжает промысел. Возобновила охоту на китов и Исландия. В итоге режим моратория оказался подорванным. О сложившейся ситуации рассказал вашингтонским журналистам накануне конференции в Агадире председатель Международной китобойной комиссии чилийский дипломат Кристиан Макуэйра, подготовивший к марокканской встрече свое предложение по регулированию промысла:
"Причина, по которой мы внесли это предложение, вызвавшее большой интерес, такова: вот уже несколько лет, как оба руководителя комиссии пришли к выводу, что комиссия не в состоянии исполнять свою задачу должным образом. Комиссия никоим образом не контролирует китобойный промысел, за исключением того, который производится аборигенами, и не может ничего предложить в сфере охраны природы. Комиссия расколота на две группы, каждая из которых имеет собственную точку зрения на то, как следует решать проблему. И потому мы чувствуем, что начинать следует с возвращения промысла под контроль комиссии, затем -- добиться консенсуса, который позволит комиссии снова действовать на основании полномочий, предоставленных ей конвенцией".
Владимир Абаринов: Главная проблема – это величина ежегодных национальных квот на промысел.
Результатов этого процесса все же нельзя не заметить. Около месяца назад в Вашингтоне мы пришли к соглашению о том, как в общих чертах должна выглядеть обновленная комиссия, однако фундаментальные принципы решения вопросов китобойного промысла еще предстоит определить. Судьба проекта, предусматривающего разрешение на промысел в обмен на ограничения его объема, зависит от конкретных цифр. И хотя консультации на эту тему велись весьма активно, достигнуть согласия по-прежнему невозможно.
Позицию правительства США подробно изложила на пресс-конференции Моника Медина – американский представитель в Международной комиссии:
Моника Медина: Целью Соединенных Штатов в этом процессе было и остается сохранение китов. Администрация считает, что предложение, сформулированное председателем и вице-председателем комиссии, содержит целый ряд существенных преимуществ. Совместная работа над этим предложением продолжится, однако мы полагаем, что в его нынешнем виде мы все-таки не можем его принять. Как вы, вероятно, знаете, процесс начался несколько лет назад. Правительство Обамы получило его в наследство. Мы присоединились к нему уже по ходу дела. Мы решили, что это наилучший путь наладить работу комиссии и достигнуть цели, которой мы добиваемся, а именно – обеспечить китам более надежную защиту. Мы упорно работали с председателем и другими членами комиссии, которые оказали ему поддержку в этом процессе, и мы продолжим напряженную работу впплоть до завершения ежегодной встречи. Мы продолжим работать, чтобы найти дипломатическое решение.
Владимир Абаринов: Моника Медина подчеркнула, что в переговорном процессе существует черта, перешагнуть которую Вашингтон не готов:
Моника Медина: Вместе с тем это решение должно отвечать нашим целям – укреплению режима охраны китов, совершенствованию координации научных исследований и поиску ответов на новые угрозы китообразным; на такие, как изменение климата и повышение уровня подводного шума. Мы не поддержим соглашения, если убедимся, что оно не позволяет комиссии решать эти задачи. Но мы с оптимизмом смотрим в будущее и надеемся, что нам удастся прийти к соглашению, ведь альтернатива этому -- сохранение статус-кво, а это означает полный тупик в деятельности комиссии и ее неспособность решать проблемы, которые я только что перечислила. Мы не считаем предложение удовлетворительным, но уверены, что для нас это хорошая основа, на которой мы можем начать договариваться всерьез.
Владимир Абаринов: Япония и Исландия утверждают, что ведут "научный промысел" китов, причем японцы занимаются этим в китовом заказнике Южного моря у берегов Антарктиды. Как заявила Моника Медина, США считают ссылку на "научный промысел" юридической уловкой. Новый международный режим должен, по мнению США, включать и правила торговли продуктами китобойного промысла:
Моника Медина: Мы хотели бы видеть более низкие цифры. Безусловно, это очень важная цель. И охота на китов в заказниках – удручающая перспектива. Мы, откровенно говоря, предпочли бы, чтобы в заказниках промысел не велся, а в настоящее время этот промысел в заказнике Южного океана ведется в широких масштабах. Мы не думаем, что это так следует поступать. Мы также считаем, что и для других стран квоты должны быть снижены. Это должно отразиться в предложении. Мы полагаем, что весьма важен и другой принцип, касающийся международной торговли. В нынешним проекте есть положение, которое гласит, что китовое мясо и другие продукты промысла должны потребляться теми самыми странами, которые промышляют кита.
Владимир Абаринов: Кристиан Макуэйра не обольщался относительно возможных итогов конференции в Марокко, и все же верил, что новое соглашение возможно. На вопрос, в чем состоит основное возражение стран, желающих продолжать промысел, он ответил так:
Кристиан Мауэйра: Они находят, что квоты слишком малы. И, вопреки ожиданиям, США хотят, чтобы квоты были увеличены. Так что мы, собственно, пытаемся создать ситуацию, при которой страны, занимающиеся китовым промыслом, и страны, озабоченные охраной природных ресурсов, получили минимальное удовлетворение своих пожеланий. Как кто-то выразился на одной из наших встреч, это похоже на окраску зебры: есть белые полосы, есть черные; белые – это уступки, которые делают вам, а черные – уступки, на которые соглашаетесь вы. И в конечном счете каждый получает равное число белых и черных полос.
Владимир Абаринов: Моника Медина – о коммерческом использовании продуктов промысла:
Моника Медина: Я думаю, суть будущего соглашения такова: следует признать, что промысел возможен, однако его надо ограничить и поставить под контроль международной комиссии по китобойному промыслу -- с тем, чтобы она могла заниматься мониторингом и чтобы мы точно знали, куда поступают продукты этого промысла. Думаю, некоторые из вас, вероятно, слышали о том, что несколько недель назад в Лос-Анджелесе появились суши с китовым мясом.
Владимир Абаринов: Случай в Лос-Анджелесе – нашумевшая история. Владельцам японского ресторана в Санта-Монике предъявлены уголовные обвинения в нарушении Закона о защите морских млекопитающих. Им грозит год тюрьмы и штраф до 300 тысяч долларов.
И все же – почему некоторые государства упорно настаивают на своем праве на убой китов? Ответ представителя Норвегии Карстена Клепсвика.
Карстен Клепсвик: Для Норвегии промысел китов, как таковой, совершенно не имеет значения. Мы охотимся на китов потому, что мы – потребляющая страна, и для нас возможность сбалансированного, научно обоснованного потребления природных ресурсов чрезвычайно важна.
Владимир Абаринов: Принято считать, что японцы – страстные любителя китового мяса. Но оказывается, абсолютное большинство японцев давно уже не видели этого продукта и не испытывают в нем потребности. Единственный период в истории страны, когда китовое мясо употреблялось в широких масштабах – голодные послевоенные годы. В настоящее время ежегодная прибыль японской китобойной индустрии составляет около 90 миллионов долларов. "Тойота" зарабатывает эту сумму за две недели.
Почему же Япония так настойчива? Она считает китобойный промысел элементом своей национальной идентичности. Предствитель Японии в Международной комиссии Мацаюки Комацу.
Мацаюки Комацу: Сбалансированное использование – дело принципа. Этот принцип заложен в конвенцию. Именно поэтому мы имеем право на то, чтобы нас услышали другие страны.
Владимир Абаринов: Профессор Мотохико Танигучи когда-то был пресс-секретарем японского МИДа и по долгу службы защищал официальную позицию, но впоследствии пришел к выводу о ее несостоятельности.
Мотохико Танигучи: В этом нет ничего нелегального. Но я пришел к убеждению, что цепляясь за эту мелкую, очень мелкую проблему, Япония постепенно теряет друзей. Если говорить прямо, я считаю, что вопрос об охоте на китов – один из лучших способов для Японии растерять своих друзей.
Владимир Абаринов: В итоге в Марокко страны, промышляющие кита, так и не пошли ни на какие компромиссы. Представитель США Моника Медина признала, что переговоры зашли в тупик.
Владимир Абаринов: "И повелел Господь большому киту поглотить Иону; и был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи". В оригинале сказано, что пророка Иону проглотила большая рыба. Переводчики Ветхого Завета не учли, что устройство пищевода не позволяет киту глотать большие предметы. Этой ошибкой потом пользовались атеисты, доказывая, что в Библии все неправда, а значит, Бога нет. В наше время киты сами нуждаются в спасении.
В древности киты не имели промыслового значения – у человека просто не было физической возможности охотиться на них. Расцвет китобойного промысла приходится на XVIII – XIX века. Китов убивали прежде всего ради китового уса, употреблявшегося для корсетов и кринолинов эпохи барокко, и амбры – вещества, образующегося в кишечнике кашалотов и применявшегося в парфюмерной промышленности. Ворвань, или китовый жир, использовалась в качестве горюче-смазочного материала, а в концентрированном виде – для изготовления свечей.
Американец Герман Мелвилл написал великую книгу о поединке человека и кита, "Моби Дик". Для Америки китобойный промысел был символом исторической миссии страны и метафорой противостояния индивидуалиста-предпринимателя и непостижимых сил природы. Схватка заканчивается поражением человека. Но к середине позапрошлого столетия человек изобрел пароход и гарпунную пушку -- и одержал верх.
В 30-е годы прошлого века объем ежегодной добычи китов составлял 50 тысяч особей. Многие виды китообразных оказались на грани полного истребления. В декабре 1946 года в Вашингтоне была подписана Конвенция по регулированию китобойного промысла и учреждена Международная китобойная комиссия, а в 1972 году в США был принят Закон о защите морских млекопитающих. Наконец, в 1982 году члены Комиссии проголосовали за мораторий на коммерческий промысел. Однако Норвегия, Япония и Россия заявили официальный протест против этого решения и не считают себя связанными мораторием. Канада вышла из состава Международной комиссии и тоже подолжает промысел. Возобновила охоту на китов и Исландия. В итоге режим моратория оказался подорванным. О сложившейся ситуации рассказал вашингтонским журналистам накануне конференции в Агадире председатель Международной китобойной комиссии чилийский дипломат Кристиан Макуэйра, подготовивший к марокканской встрече свое предложение по регулированию промысла:
"Причина, по которой мы внесли это предложение, вызвавшее большой интерес, такова: вот уже несколько лет, как оба руководителя комиссии пришли к выводу, что комиссия не в состоянии исполнять свою задачу должным образом. Комиссия никоим образом не контролирует китобойный промысел, за исключением того, который производится аборигенами, и не может ничего предложить в сфере охраны природы. Комиссия расколота на две группы, каждая из которых имеет собственную точку зрения на то, как следует решать проблему. И потому мы чувствуем, что начинать следует с возвращения промысла под контроль комиссии, затем -- добиться консенсуса, который позволит комиссии снова действовать на основании полномочий, предоставленных ей конвенцией".
Владимир Абаринов: Главная проблема – это величина ежегодных национальных квот на промысел.
Результатов этого процесса все же нельзя не заметить. Около месяца назад в Вашингтоне мы пришли к соглашению о том, как в общих чертах должна выглядеть обновленная комиссия, однако фундаментальные принципы решения вопросов китобойного промысла еще предстоит определить. Судьба проекта, предусматривающего разрешение на промысел в обмен на ограничения его объема, зависит от конкретных цифр. И хотя консультации на эту тему велись весьма активно, достигнуть согласия по-прежнему невозможно.
Позицию правительства США подробно изложила на пресс-конференции Моника Медина – американский представитель в Международной комиссии:
Моника Медина: Целью Соединенных Штатов в этом процессе было и остается сохранение китов. Администрация считает, что предложение, сформулированное председателем и вице-председателем комиссии, содержит целый ряд существенных преимуществ. Совместная работа над этим предложением продолжится, однако мы полагаем, что в его нынешнем виде мы все-таки не можем его принять. Как вы, вероятно, знаете, процесс начался несколько лет назад. Правительство Обамы получило его в наследство. Мы присоединились к нему уже по ходу дела. Мы решили, что это наилучший путь наладить работу комиссии и достигнуть цели, которой мы добиваемся, а именно – обеспечить китам более надежную защиту. Мы упорно работали с председателем и другими членами комиссии, которые оказали ему поддержку в этом процессе, и мы продолжим напряженную работу впплоть до завершения ежегодной встречи. Мы продолжим работать, чтобы найти дипломатическое решение.
Владимир Абаринов: Моника Медина подчеркнула, что в переговорном процессе существует черта, перешагнуть которую Вашингтон не готов:
Моника Медина: Вместе с тем это решение должно отвечать нашим целям – укреплению режима охраны китов, совершенствованию координации научных исследований и поиску ответов на новые угрозы китообразным; на такие, как изменение климата и повышение уровня подводного шума. Мы не поддержим соглашения, если убедимся, что оно не позволяет комиссии решать эти задачи. Но мы с оптимизмом смотрим в будущее и надеемся, что нам удастся прийти к соглашению, ведь альтернатива этому -- сохранение статус-кво, а это означает полный тупик в деятельности комиссии и ее неспособность решать проблемы, которые я только что перечислила. Мы не считаем предложение удовлетворительным, но уверены, что для нас это хорошая основа, на которой мы можем начать договариваться всерьез.
Владимир Абаринов: Япония и Исландия утверждают, что ведут "научный промысел" китов, причем японцы занимаются этим в китовом заказнике Южного моря у берегов Антарктиды. Как заявила Моника Медина, США считают ссылку на "научный промысел" юридической уловкой. Новый международный режим должен, по мнению США, включать и правила торговли продуктами китобойного промысла:
Моника Медина: Мы хотели бы видеть более низкие цифры. Безусловно, это очень важная цель. И охота на китов в заказниках – удручающая перспектива. Мы, откровенно говоря, предпочли бы, чтобы в заказниках промысел не велся, а в настоящее время этот промысел в заказнике Южного океана ведется в широких масштабах. Мы не думаем, что это так следует поступать. Мы также считаем, что и для других стран квоты должны быть снижены. Это должно отразиться в предложении. Мы полагаем, что весьма важен и другой принцип, касающийся международной торговли. В нынешним проекте есть положение, которое гласит, что китовое мясо и другие продукты промысла должны потребляться теми самыми странами, которые промышляют кита.
Владимир Абаринов: Кристиан Макуэйра не обольщался относительно возможных итогов конференции в Марокко, и все же верил, что новое соглашение возможно. На вопрос, в чем состоит основное возражение стран, желающих продолжать промысел, он ответил так:
Кристиан Мауэйра: Они находят, что квоты слишком малы. И, вопреки ожиданиям, США хотят, чтобы квоты были увеличены. Так что мы, собственно, пытаемся создать ситуацию, при которой страны, занимающиеся китовым промыслом, и страны, озабоченные охраной природных ресурсов, получили минимальное удовлетворение своих пожеланий. Как кто-то выразился на одной из наших встреч, это похоже на окраску зебры: есть белые полосы, есть черные; белые – это уступки, которые делают вам, а черные – уступки, на которые соглашаетесь вы. И в конечном счете каждый получает равное число белых и черных полос.
Владимир Абаринов: Моника Медина – о коммерческом использовании продуктов промысла:
Моника Медина: Я думаю, суть будущего соглашения такова: следует признать, что промысел возможен, однако его надо ограничить и поставить под контроль международной комиссии по китобойному промыслу -- с тем, чтобы она могла заниматься мониторингом и чтобы мы точно знали, куда поступают продукты этого промысла. Думаю, некоторые из вас, вероятно, слышали о том, что несколько недель назад в Лос-Анджелесе появились суши с китовым мясом.
Владимир Абаринов: Случай в Лос-Анджелесе – нашумевшая история. Владельцам японского ресторана в Санта-Монике предъявлены уголовные обвинения в нарушении Закона о защите морских млекопитающих. Им грозит год тюрьмы и штраф до 300 тысяч долларов.
И все же – почему некоторые государства упорно настаивают на своем праве на убой китов? Ответ представителя Норвегии Карстена Клепсвика.
Карстен Клепсвик: Для Норвегии промысел китов, как таковой, совершенно не имеет значения. Мы охотимся на китов потому, что мы – потребляющая страна, и для нас возможность сбалансированного, научно обоснованного потребления природных ресурсов чрезвычайно важна.
Владимир Абаринов: Принято считать, что японцы – страстные любителя китового мяса. Но оказывается, абсолютное большинство японцев давно уже не видели этого продукта и не испытывают в нем потребности. Единственный период в истории страны, когда китовое мясо употреблялось в широких масштабах – голодные послевоенные годы. В настоящее время ежегодная прибыль японской китобойной индустрии составляет около 90 миллионов долларов. "Тойота" зарабатывает эту сумму за две недели.
Почему же Япония так настойчива? Она считает китобойный промысел элементом своей национальной идентичности. Предствитель Японии в Международной комиссии Мацаюки Комацу.
Мацаюки Комацу: Сбалансированное использование – дело принципа. Этот принцип заложен в конвенцию. Именно поэтому мы имеем право на то, чтобы нас услышали другие страны.
Владимир Абаринов: Профессор Мотохико Танигучи когда-то был пресс-секретарем японского МИДа и по долгу службы защищал официальную позицию, но впоследствии пришел к выводу о ее несостоятельности.
Мотохико Танигучи: В этом нет ничего нелегального. Но я пришел к убеждению, что цепляясь за эту мелкую, очень мелкую проблему, Япония постепенно теряет друзей. Если говорить прямо, я считаю, что вопрос об охоте на китов – один из лучших способов для Японии растерять своих друзей.
Владимир Абаринов: В итоге в Марокко страны, промышляющие кита, так и не пошли ни на какие компромиссы. Представитель США Моника Медина признала, что переговоры зашли в тупик.
