"Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил", - говорил Митя Карамазов о человеке XIX века, который "с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны". А его брат Иван "почтительнейше возвращал" билет в царство всеобщей гармонии, воздвигнутое на страданиях одного-единственного замученного ребенка.

XX век многое перечеркнул своим двойным крестом. Не будь Михаил Плетнев блестящим, а по мнению настоящих ценителей, гениальным музыкантом, разговор о его уголовном деле был бы короткий. А теперь вот опять приходится рассуждать о совместимости гения и злодейства.

Необходимо сразу же оговориться: педофилия – это чаще всего душевная болезнь, а не следствие аморальности. В цивилизованном мире это поняли и признали недуг неизлечимым: болезненное сексуальное влечение к детям можно лишь подавить, но избавить от него раз и навсегда современная медицина или психология не в силах.

Конечно, наш родительский инстинкт сопротивляется этим доводам. Мы путаем неподсудность с безнаказанностью. Но ведь для нас главное – не покарать растлителя, а уберечь от беды детей. Мне кажется, главное средство защиты здесь – родительская забота. Жертвами педофилов чаще всего становятся дети, обделенные родительской любовью. Выходит, прежде чем требовать расправы, надо казнить самих себя.

Но допустим, что маэстро Плетнев попадает в категорию развращенных людей, которые не видят ничего порочного в сексе с детьми или рассчитывают, что их спасет высокий общественный статус. Что же делать меломану, который жить не может без его музыки?

У кого-то это отдельно. В конце концов, ушные раковины – периферия головного мозга. Сидя на концерте, можно и даже должно ни о чем постороннем не думать. Ну а если все же думается, в дело вступает рационализация. Например, такая: "Как ни крути, мы живем в эпоху потребления. Все хотят за свои деньги получать только лучшее. Вот доминанта. Я хочу смотреть фильмы Вуди Аллена и Романа Полански, и какое мне дело до их личной жизни?"

Да вот многим не все равно. Есть люди, не употребляющие в пищу мяса. Не покупающие товар, о котором известно, что он прозведен заключенными или детьми. Бойкотирующие кофейни Starbucks, потому что считают несправедливой цену, которой компания оплачивает рабский труд на кофейных плантациях Африки, или изделия фирмы Hugo Boss, потому что ее дизайнеры создали форму CC. Иначе можно ведь повесить у себя в комнате абажур из кожи узников Аушвица и читать под ним детям вслух "Маленького принца".

У меня в коллекции есть CD с плетневским Шопеном. Говорят, изумительное исполнение. У меня до этого диска не дошли руки, он стоит на полке нераспечатанный. Теперь уже я не буду его слушать.

Когда-то я объявил личный бойкот Вуди Аллену. Мне безразлично, что юридически его вина в растлении приемной дочери не доказана. От меня он с тех пор ломаной полушки не получил. Для Аллена – капля в море, но разве в этом дело.

На этой неделе оркестр Плетнева приезжает в США, даст четыре концерта в Калифорнии. Над гастрольным туром будет витать тень таиландских обвинений. И некоторые американцы почтительнейше вернут свои билеты в кассу. Мысленно жму им руку.

Моя подруга Шэрил, специалист по глубоководной фауне, говорит, что прежде чем заказывать в ресторане морепродукты, каждый честный человек должен убедиться, что животное не значится в перечне охраняемых видов и не добыто запрещенными методами. Креветке, и той нужна наша человечность.