Ольга Бакуткина: У нас в гостях художник Татьяна Хаханова.
Что такое успех?
Татьяна Хаханова: Если даже 10 людей тебя поймут и откроют то, что ты испытывал в душе своей, это уже победа. Это уже ты много сделал. Не надо миллионы, не надо. Это все ложное. Вот как я ощутила Марину Цветаеву в своем сердце... Как раз вот персональная выставка. Я ее выставляю в музее, эту работу, впервые. Я прихожу, одна женщина смотрит на работу и плачет. Я прямо так себя неловко почувствовала. Она увидела и говорит: "Вы знаете, я знаю, что я очень сильно больна. Но вот, увидев вашу работу, я приобрела смысл в том, что не все конечно. Есть какая-то надежда". Вот этот факт был для меня гораздо дороже всех остальных похвал, которые кто бы не говорил. Потому что то, что это дошло до одного человека, в чем-то помогло это, это уже много, это уже здорово. Вот для этого мы, наверное, и работаем. Я думаю, по крайней мере, что мы работаем для этого.
Ольга Бакуткина: Должна ли быть картина красивой? И что такое красота в изобразительном искусстве?
Татьяна Хаханова: Не то, что каждый бы пришел – ой, какая картинка красивая. Я даже это слово не люблю, когда употребляют в адрес картин – красивая картина. Она воспринимается как-то несколько уменьшительно. Не во внешней красоте, а вот именно в таком духовном звучании, какое-то нести зерно, стержень. Почему я гневаюсь на этот рынок? Потому что он выхолащивает то, что называется истинным искусством, когда чувства вносятся, много переживаний в картину вносится. Это уходит. Вот сейчас я сколько смотрю – да, много каких-то изысков, изощрений, но души-то не остается. Люди идут по внешнему изощрению.
Ольга Бакуткина: Где грань, за которой исчезает искусство? Как можно разделить художественный эпатаж, поиск новых форм творческого выражения и просто самовыражение любыми средствами?
Татьяна Хаханова: Попадает мне книга - Все достижения в мировом искусстве за последнее время. Боже мой! Вот представляете картина "Летающее дерьмо". Вам как эта тема? Вот эпатаж. Но этот эпатаж идет не от переживаний, не от чего-то высокого, а вот как бы извертеться на пупе и вот этим самым покорить, какого-то зрителя приобрести, шума наделать. Вот это все сейчас важно. А для меня это совершенно неважно. С удовольствием смотрю программу "Культура". Но я вам скажу так, что о живописи речи уже не ведется никакой. Все биеннале, все последние выставки по искусству идут только инсталляции, только перфоманс. Вот это суть того, о чем мы говорим, что божественное начало, что художник это сотворец как бы божественного… Я все-таки в это время, что это начало нашего дела, которому мы служим, что вести к высоте, а не затаскивать человека вниз своим творчеством, как вы считает. Все-таки, наверное, это задача. Чтобы ты не писал – пейзаж ты пишешь, натюрморт, что угодно – но главное, что ты туда внес, какие эмоции, какие чувства. Вот это все равно энергетически звучит с картин как бы ты не хотел. А вот это "Летающее дерьмо" – это просто потрясающее какое-то надругательство. Мне даже стыдно после этого считать себя художником, что рядом такой художник существует, который так вот опускает человека, он низко опускает. И зачем это нужно человеку? Подойдет любой человек, который не чист душой, он возрадуется такой картине. Потому что это его мир, его, как говорится, начало. А нужно так, чтобы грех совершил, пришел к картине, как к иконе, как к молитве и очистился тут, и сказал – ну, я, наверное, не так живу. Я думаю, тогда художник и достиг того, о чем мы говорим. А вот это сейчас исчезает совершенно.
Ольга Бакуткина: Диктат рынка сменил требования следованию методу соцреализма. Стал ли свободнее современный художник?
Татьяна Хаханова: Молодежь полностью зарабатывает только деньги. И деньги стали во главу угла всему абсолютно. Но это и полностью губит живопись, как метод самовыражения, духовного самовыражения, души. Наверное, хорошо, с одной стороны, свобода, а, с другой стороны, она какая-то и несвобода вовсе. Я ее не ощущаю, не знаю, что это за свобода такая, странная свобода, которая наоборот человека закрепостила в такие жесткие рамки…
