В рамках Международного фестиваля имени Чехова в Москве показали спектакль театральных объединений Канады. "Трех сестер" в Квебеке поставил Важди Муавад, которого мы знаем по спектаклю "Пожары" театра "Эт Сетера", а канадских актрис мы видели в постановках Робера Лепажа.

Художник Изабель Ларивьер поместила героев чеховской пьесы в обстоятельства, с которыми у каждого из нас связаны исключительно неприятные воспоминания: в доме Прозоровых идет бесконечный ремонт. Валяются газеты, с места на место носят двери, вместо мебели - стремянки и скамейки. Вспоминается знаменитая песня Петра Мамонова "У нас была любовь, а теперь ремонт". От любви остался только дорогой рояль – видно, он был душой дома, но теперь к нему прикасаются редко.

"Жизнь будет казаться недостаточно чистой" – позже произнесет Вершинин. Что ж, действительно, чистой такую жизнь не назовешь. Учитель стрижет ногти и размахивает носками перед носом у Маши. Отвратительная хабалка Наташа прячет халат в пианино. Вершинин прислоняется спиной к свежеокрашенной стене, и на пиджаке отпечатываются желто-зеленые разводы. Андрей Прозоров - старый, толстый тюфяк, никогда не умел играть на скрипке, но запирался в своей комнате, брал в руки инструмент и включал магнитофон, а любящие сестры считали, что эти звуки извлекают его руки. Зато он любит публичные выступления и свой монолог произносит, спустившись в партер и обращаясь к зрителям напрямую.

Водку в спектакле пьют, можно сказать, хором. До поры до времени держится только "завязавший" Чебутыкин: доктор занят малярными работами. Он перекрашивает серые стены то в желтый, то в белый, то в красный, то в черный цвет. Цвета соответствуют настроению той или иной сцены. Вы уже поняли, что постановочных трюков в спектакле много. Есть и совсем неожиданные. Например, в середине спектакля в зале долго звонил мобильный телефон, наконец, какой-то мужчина не выдержал, поднялся во весь рост и стал выговаривать: "Как вам не стыдно, вы же мешаете иностранным актерам". На что виновница переполоха отвечала, что это из дома звонят Вершинину, чтобы сообщить, что его жена опять пыталась покончить жизнь самоубийством... и дальше все по тексту Чехова. А разыграна эта интермедия была мастерски: никто не заподозрил в рассерженном мужчине подсадную утку.

Ближе к финалу из зала на сцену вывели другого человека и добрых десять минут разговаривали с ним по-французски. Он – действительно обычный зритель – текста не понимал, но старался, как умел, выдать нужную реакцию. Это высекало искры комического, и публика страшно смеялась.

А в доме Прозоровых веселились под песенку в стиле диско. Поется в ней: "Мне не хватает нежности, я хочу, чтобы меня кто-то любил, жизнь легче, когда ты не один, когда ты влюблен". Об этом же, как ни дико такое сопоставление, написана и пьеса Чехова: видите, от высокой культуры до массовой – буквально один шаг.

Важди Муавад придумал новую форму, насочинял много эффектных зрительных образов, позаботился о том, чтобы публика могла чуть расслабиться (это важно, потому что спектакль идет два с половиной часа без антракта), но суть истории оставил неприкосновенной. Он поставил, а хорошие канадские актеры сыграли вполне традиционную историю о том, что все хотят счастья, а оно не получается. Только покажется, что оно рядом, как и раздастся звук лопнувшей струны, и оборвется тонкая ниточка, уцепившись за которую мы надеялись до этого счастья добраться.

В финале спектакля Мишель Мотар пела "Youkali Tango" Курта Вайля – пела про таинственную страну, которая прячется от нас за дверьми. Она пела, а три сестры колотили по серым стенам дома до тех пор, пока в них не образовались большие проемы. И из них на сцену полился свет.