Позицию Русской православной церкви в связи с итогами процесса над устроителями выставки "Запретное искусство" Юрием Самодуровым и Андреем Ерофеевым в интервью Радио Свобода изложил глава синодального отдела РПЦ МП по взаимоотношениям церкви и общества. (Фрагмент программы "Время и мир")
– Осквернение предметов, священных для верующих людей, является правонарушением, - подчеркнул Всеволод Чаплин. - Можно спорить о том, нарушает ли такое действие уголовный кодекс, но в административном кодексе ясно сказано: осквернение предметов, почитаемых верующими, подлежит наказанию. Были и другие правонарушения: употреблялась нецензурная лексика, использовались явно непристойные сцены. Так что я совершенно убежден в том, что эта выставка прошла с нарушением закона, уж не говоря про правила человеческого общежития.
– Но ведь эти произведения не предназначались для широкого просмотра. Само устройство выставки намекало: кто не хочет – не смотрите. Была фальш-стена между зрителями и произведениями, надо было подняться на ступеньку и заглянуть в глазок.
– Я считаю, что это лукавый аргумент. Это была публичная акция, о ней широко информировали, использовали Интернет, распространялась информация, реклама. Экспонаты очень скоро были опубликованы в Интернете. Так что эта акция происходила в публичном пространстве, в котором нужно придерживаться определенных принципов –по крайней мере принципов уважения к людям и к их убеждениям.
– Как вы оцениваете приговор - штрафы в 200 и 150 тысяч рублей?
– Я не думаю, что этих людей нужно было приговаривать к лишению свободы. Приговор достаточно мягкий, но дело не в его мягкости, а дело в том, что произошедшему дана правовая оценка; и это, я считаю, очень правильно. Мучеников из этих людей делать было не нужно. Насколько я знаю, в нашей церковной среде лишь очень немногие настаивали на том, чтобы имело место лишение свободы. Большинство людей говорили о том, что достаточно штрафа или условного наказания.
– Но статья звучала как "Разжигание религиозной розни или вражды". Как может такая выставка разжигать рознь?
– Я совершенно убежден в том, что это была сознательная провокация. Более того, после первой подобной выставки "Осторожно, религия!" тем же самым организаторам выставок было ясно сказано, что некоторые экспонаты той выставки оскорбляют чувства верующих, – и они выставили их повторно. Один из них, Юрий Самодуров, в общем, достаточно ясно говорил о том, что у него есть и политическая цель: он хочет выступить против присутствия церкви в общественной жизни. Так что это была сознательная акция в политическом, публичном поле. И то, что этих людей предупреждали об оскорблении чувств верующих, еще раз говорит о том, что они знали, на что идут.
- То есть церковь должна присутствовать таким образом в общественной жизни – осуществлять цензурный контроль над искусством?
– Никто не говорит о цензуре. Но церковь, естественно, будет давать оценку всем действиям власти, всем явлениям общественной жизни, в том числе явлениям культуры. К этой оценке человек может прислушиваться, может не прислушиваться – это его право; но, естественно, говорить о том, что происходит во всех сферах жизни общества, мы будем. Более того, это – наш религиозный долг. Так есть и во всем мире, собственно. Религиозные общины во всех странах, где есть нормальная общественная жизнь – то есть в странах не тоталитарных, – высказываются по самому широкому кругу вопросов, волнующих людей.
– Церковь в России должна быть отделена от государства? Или это должно быть нечто единое?
– Мне думается, что церковь не должна быть единым организмом с властью. И религиозные общины – будь то православная община, исламская или любая другая – не должны брать на себя функции органов власти, не должны встраиваться в систему власти. Но это не значит, что религиозные общины должны быть отделены от общества, что они должны быть лишены голоса в оценке действий власти. Более того, люди, которые составляют народ – основу государства, и люди, которые составляют церковь, в России, на Украине и в Белоруссии - это процентов на 60-80 одни и те же люди. Поэтому, конечно, верующие люди имеют полное право влиять на все, что происходит в обществе – и излагать свои варианты решения тех или иных общественных проблем. Человек, исповедующий религиозное мировоззрение, никак не должен быть дискриминирован в том, чтобы свое мировоззрение открыто выражать и настаивать на том, чтобы все общество принимало это мировоззрение во внимание.
– Вы говорили, что вам жаль этих людей по-человечески - Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева. Что именно вызывает вашу жалость?
– Это люди, которые слишком уверены в своей правоте. Я не раз дискутировал – и в личных беседах, и в публичных дискуссиях – с господином Самодуровым; мало знаю господина Ерофеева, поэтому мне сложно говорить о нем. Но мне кажется, что господин Самодуров слишком уверен в правоте своего понимания общества, слишком настаивает на том, что только его взгляды могут лежать в основании законности и правил человеческого общежития. Мне кажется, что его достаточно плоское, на мой взгляд, миропонимание остается в прошлом.
– Осквернение предметов, священных для верующих людей, является правонарушением, - подчеркнул Всеволод Чаплин. - Можно спорить о том, нарушает ли такое действие уголовный кодекс, но в административном кодексе ясно сказано: осквернение предметов, почитаемых верующими, подлежит наказанию. Были и другие правонарушения: употреблялась нецензурная лексика, использовались явно непристойные сцены. Так что я совершенно убежден в том, что эта выставка прошла с нарушением закона, уж не говоря про правила человеческого общежития.
– Но ведь эти произведения не предназначались для широкого просмотра. Само устройство выставки намекало: кто не хочет – не смотрите. Была фальш-стена между зрителями и произведениями, надо было подняться на ступеньку и заглянуть в глазок.
– Я считаю, что это лукавый аргумент. Это была публичная акция, о ней широко информировали, использовали Интернет, распространялась информация, реклама. Экспонаты очень скоро были опубликованы в Интернете. Так что эта акция происходила в публичном пространстве, в котором нужно придерживаться определенных принципов –по крайней мере принципов уважения к людям и к их убеждениям.
– Как вы оцениваете приговор - штрафы в 200 и 150 тысяч рублей?
– Я не думаю, что этих людей нужно было приговаривать к лишению свободы. Приговор достаточно мягкий, но дело не в его мягкости, а дело в том, что произошедшему дана правовая оценка; и это, я считаю, очень правильно. Мучеников из этих людей делать было не нужно. Насколько я знаю, в нашей церковной среде лишь очень немногие настаивали на том, чтобы имело место лишение свободы. Большинство людей говорили о том, что достаточно штрафа или условного наказания.
– Но статья звучала как "Разжигание религиозной розни или вражды". Как может такая выставка разжигать рознь?
– Я совершенно убежден в том, что это была сознательная провокация. Более того, после первой подобной выставки "Осторожно, религия!" тем же самым организаторам выставок было ясно сказано, что некоторые экспонаты той выставки оскорбляют чувства верующих, – и они выставили их повторно. Один из них, Юрий Самодуров, в общем, достаточно ясно говорил о том, что у него есть и политическая цель: он хочет выступить против присутствия церкви в общественной жизни. Так что это была сознательная акция в политическом, публичном поле. И то, что этих людей предупреждали об оскорблении чувств верующих, еще раз говорит о том, что они знали, на что идут.
- То есть церковь должна присутствовать таким образом в общественной жизни – осуществлять цензурный контроль над искусством?
– Никто не говорит о цензуре. Но церковь, естественно, будет давать оценку всем действиям власти, всем явлениям общественной жизни, в том числе явлениям культуры. К этой оценке человек может прислушиваться, может не прислушиваться – это его право; но, естественно, говорить о том, что происходит во всех сферах жизни общества, мы будем. Более того, это – наш религиозный долг. Так есть и во всем мире, собственно. Религиозные общины во всех странах, где есть нормальная общественная жизнь – то есть в странах не тоталитарных, – высказываются по самому широкому кругу вопросов, волнующих людей.
– Церковь в России должна быть отделена от государства? Или это должно быть нечто единое?
– Мне думается, что церковь не должна быть единым организмом с властью. И религиозные общины – будь то православная община, исламская или любая другая – не должны брать на себя функции органов власти, не должны встраиваться в систему власти. Но это не значит, что религиозные общины должны быть отделены от общества, что они должны быть лишены голоса в оценке действий власти. Более того, люди, которые составляют народ – основу государства, и люди, которые составляют церковь, в России, на Украине и в Белоруссии - это процентов на 60-80 одни и те же люди. Поэтому, конечно, верующие люди имеют полное право влиять на все, что происходит в обществе – и излагать свои варианты решения тех или иных общественных проблем. Человек, исповедующий религиозное мировоззрение, никак не должен быть дискриминирован в том, чтобы свое мировоззрение открыто выражать и настаивать на том, чтобы все общество принимало это мировоззрение во внимание.
– Вы говорили, что вам жаль этих людей по-человечески - Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева. Что именно вызывает вашу жалость?
– Это люди, которые слишком уверены в своей правоте. Я не раз дискутировал – и в личных беседах, и в публичных дискуссиях – с господином Самодуровым; мало знаю господина Ерофеева, поэтому мне сложно говорить о нем. Но мне кажется, что господин Самодуров слишком уверен в правоте своего понимания общества, слишком настаивает на том, что только его взгляды могут лежать в основании законности и правил человеческого общежития. Мне кажется, что его достаточно плоское, на мой взгляд, миропонимание остается в прошлом.
