Ирина Лагунина: "Если одно место оцеплено, мы попытаемся встать новым лагерем. Сдаваться не собираемся. Решение о вырубке Химкинского леса незаконно и мы будем добиваться его отмены" - это один из комментов лидера движения в защиту Химкинского леса Евгении Чириковой на нашем пятничном форуме на сайте www.svobodanews.ru.
В предыдущем лагере, который был разогнан ОМОНом, побывал член Общественной палаты, директор Московского бюро по правам человека Александр Брод, взял у экологов всю имеющуюся документацию по строительству трассы "Москва - Санкт-Петербург" через Химкинский лес и обратился с письмом к Генеральному прокурору РФ Юрию Чайке с просьбой провести расследование запутанной истории с принятием решения о строительстве скоростной дороги именно по этому маршруту. Один из документов – анализ Центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International, который выявил следующие отклонения: "Расширительное толкование прав органов власти при принятии административных решений без четких критериев принятия этих решений; Низкий уровень прозрачности процесса принятия решения, а также расхождение в документах, представляемых различными инстанциями; Наличие потенциального конфликта интересов у ряда чиновников, участвующих в принятии решения о строительства Трассы". С директором Transparency International Еленой Панфиловой мы и говорим о проведенном центром расследовании. Дело начинается с того, как был изменен статус земли – из лесопарка в земли категории промышленности и иного специального назначения. Насколько я понимаю, вы уже на том этапе выявили возможность определенной коррупционной угрозы.
Елена Панфилова: Да, мы выявили целый перечень потенциальных угроз и рисков. И на самом деле вы правы, к нам обратилось движение защитников Химкинского леса, изначально они нас просили просто проверить на коррупциогенность по принятым теперь в России правилам, нормам, постановление правительства России от 5 ноября 2009 года "О переводе земель лесного фонда на категорию земель промышленности" и так далее. Это связано как раз со строительством дороги. Но, разумеется, мы не могли только анализировать этот документ в отрыве от тех обстоятельств, которые происходили вокруг принятия. Документ этот привязан к целой цепочке всевозможных дополнительных событий.
Поэтому в результате мы сделали вывод такой, что в ходе принятия решений относительно строительства трассы Москва - Санкт-Петербург именно через Химкинский лес мы выявили три коррупционных риска. Первое – это расширительное толкование прав органов власти при принятии административных решений, без четкого принятия этих решений. На наш взгляд, когда принималось постановление, то действительно были расширены полномочия органов власти без учета дополнительных точек зрения. И это позволило правительству принять то решение, которое было принято о том, чтобы земли лесхоза перешли в земли строительства дороги.
Второй коррупционный риск, который мы увидели – это низкий уровень прозрачности принятия решения в целом, а также наличие расхождение в документах, которые предоставлялись в различные инстанции. Если посмотреть на процедуру и методику проведения анализа любых документов на коррупциогенность, как правило, низкий уровень прозрачности принятия решения, а также то, что одни и же документы имеют разное содержание, практически всегда считается источником потенциальных коррупционных рисков.
Это же мы имеем и в ситуации с Химкинским лесом. Было проанализировано то, как проводились обсуждения, слушания, принятие решений и так далее. Повышенной прозрачности процесса, вовлеченности в него всех заинтересованных сторон не было выявлено.
И третье: мы обнаружили наличие потенциального конфликта интересов у ряда чиновников, участвующих в принятии решения о строительстве трассы. Ни для кого не секрет, что министр транспорта у нас одновременно является председателем правления акционерного общества "Аэропорт Шереметьево". Интересы проведения транспорта именно в сторону аэропорта Шереметьево – это одни интересы, а интересы общественные иметь трассу Москва - Санкт-Петербург – это другие интересы. Здесь они, сойдясь, вполне могли способствовать тому, что трасса проходит максимально близко к аэропорту Шереметьево именно через Химкинский лес.
Ирина Лагунина: То есть, иными словами, вот этот странный крюк, который трасса делает, то есть из Москвы она выходит вдоль Октябрьской железной дороги, потом вдруг резко поворачивает, проходит через Химкинский лес, потом опять поворачивает и опять идет вдоль Октябрьской дороги. Вот этот извил дороги по идее можно объяснить какими-то более чем коммерческими интересами?
Елена Панфилова: Нет, это именно коммерческие интересы. Просто у одних коммерсантов нет властных полномочий, чтобы такие проекты реализовать, а у других институтов коммерческих есть властные полномочия сделать так, чтобы дорога прошла максимально близко к ним.
Ирина Лагунина: Что касается альтернативных вариантов, я понимаю, юридически это сложно описать, весь процесс, который должен происходить, но давайте попробуем все же.
Елена Панфилова: Мне кажется, что вообще изначально, поскольку дорога проходит достаточно через плотно населенную территорию – ближайшее Подмосковье, действительно надо было исходить из вариантов, которые максимально упрощали жизнь людей, даже если происходит некое удорожание процесса. Не тот случай, когда надо экономить. И я думаю, различные варианты надо было в первую очередь обсуждать, конечно, со специалистами, со специалистами института дорог, со специалистами Министерства транспорта, но и с жителями того региона, через который пройдет эта самая трасса, с бизнесами, с предприятиями, которые там расположены.
Говорят, что строить вдоль Октябрьской железной дороги не стали, потому что у частных компаний, которые там расположены вдоль Октябрьской дороги, выкупать землю дороже, чем просто вырубить лес. Но, вы знаете, мы сейчас все так много говорим о модернизации, но ведь модернизация именно с этого начинается. То есть получается, что интересы вроде бы бесплатные людей и новых поколений, здорового поколения, нашей экологии, они вроде как значительно дешевле интересов, которые выражаются в однократной возможности потратить деньги.
Когда мы смотрим, на что тратятся средства при строительстве каких-то других более крупных, может быть чуть более крупных иногда менее крупных проектов, того же Третьего транспортного кольца, сколько оно стоило, сейчас смотрим на Сочи, то почему-то именно в тех случаях "мы за ценой не постоим" и идем, невзирая на цены, так, как запланировано. Здесь же вдруг выясняется, что выкупать дорого, поэтому пойдем через лес, туда делаем петлю 10-километровую через зеленую зону, нарушая права граждан, проводя дорогу чуть ли не у них под окнами, иначе нельзя. Вот это "иначе нельзя" вроде бы исчисляется в рублях. Мне кажется, что это очень неправильная и очень близорукая постановка вопроса.
Ирина Лагунина: Насколько я понимаю, для того, чтобы перевести земли из категории лесопарка в категорию земель под промышленные объекты государственного значения, скажем, нужно было представить доказательства того, что никаких альтернативных возможностей проведения этой трассы нет и быть не может. Вы доказали, что это как раз отсутствовало в документации.
Елена Панфилова: Да, мы показали именно это. Более того, если посмотреть сегодняшнее, поскольку ситуация довольно накаленная, очень многие люди много чего говорят, как раз сегодня было одно интервью, причем интервью специалиста-техника, который говорит: да, пожалуйста, можно вести вдоль Октябрьской дороги, только дорого. Получается, что просто при принятии решения о переводе земель эту информацию либо скрыли, либо утаили, либо не так подали, либо просто действительно кто-то счел, что рубли важнее здоровья.
Ирина Лагунина: Тот факт, что Верховный суд России решил принять такое широкое толкование вопроса о том, что альтернативные варианты не то, что отсутствуют, а они были отвергнуты, какие последствия это будет иметь может быть не только для Химкинского леса, сколько для возможности коррупционных схем в России?
Елена Панфилова: Вы знаете, это очень печально, потому что, мне кажется, Верховный суд недостаточно подробно рассмотрел этот вопрос. Потому что действительно точек зрения много, только одни чуть более подкреплены, чуть менее подкреплены. И вот эта формулировка, что по результатам анализа предложенных вариантов прохождения трассы был выбран наиболее оптимальный вариант трассы скоростной автомагистрали и требования законодателя соблюдены. Оптимальный вариант трассы скоростной автомагистрали - смотря для кого. Потому что действительно это то, что называется вопрос трактовки. Оптимальность – вещь изначально субъективная.
Ирина Лагунина: Приведу отрывок из заключения Transparency International: "В январе 2010 года компания-подрядчик разместила на своем сайте дополнительные материалы, призванные обосновать невозможность размещения Трассы иным образом, а именно "Экологическая и социальная оценка. Дополнительный экологический и социальный анализ альтернативных вариантов проектируемой автодороги", выполненный ООО "Северо-Западная концессионная компания" , на данный момент это наиболее полный и самый поздний документ, мотивирующий возможность перевода земель. Не обладая достаточными познаниями для того, чтобы оспорить или поставить под сомнение доводы и аргументы, представленные в "Экологической и социальной оценке", Центр Transparency International обращается к Заключению независимой экспертизы этого документа, проведенной Благотворительным Фондом "Центр Защиты Дикой Природы", утвержденному приказом Генерального директора №2502/10-1 от 25 февраля 2010 года . Экспертная комиссия, состоящая из девяти членов, в числе которых – член-корреспондент РАН, научный руководитель НИИ Транспорта, координатор лесной программы Центра охраны дикой природы и прочие компетентные в вопросах транспорта и природных ресурсов эксперты, провела исчерпывающий анализ данного документа и пришла к следующим выводам:
документ содержит признаки манипуляции данными. В нем используются сомнительные или заведомо неверные постулаты в качестве исходных предпосылок. Ряд фактов, существенных для анализа, игнорируется. В документе содержатся явные ошибки;
из возможных альтернативных вариантов размещения дороги в обход Химкинского лесопарка не рассмотрено по существу ни одного. В документе лишь констатируется, что никакого технико-экономического анализа так и не было проведено;
ошибки и искажения информации в документе носят систематический характер;
в документе игнорируется ряд важнейших аспектов, без которых экологический и социальный анализ выбора варианта прокладки трассы не может быть полным;
неверным подходом является попытка рассмотреть решение участком 15-58 транспортной проблемы отдельно от проекта "Северная рокада" (участок 0-15 км, проходящий по территории Москвы);
не рассматривается влияние нынешнего варианта прокладки трассы на здоровье жителей микрорайона. Левобережный;
в документе не дается удовлетворительного ответа на вопрос, каким образом вариант, обладающий столько очевидными недостатками, был принят в качестве основного и т.д".
Напомню, мы беседуем с директором Центра Transparency International в России Еленой Панфиловой. Какие выводы из всего этого вы сделали для себя?
Елена Панфилова: Мое заключение, наверное, будет такое, что вообще нарастание эскалации этой ситуации вокруг Химкинского леса, когда, получается, бьются конкретные граждане, жители с конкретными строителями, техниками, а власть, та власть, которая столь много говорила о необходимости решения транспортной проблемы, которая говорит о необходимости улучшения качества жизни россиян, о модернизации, почему-то молчит. Вот здесь сейчас как раз происходит те самая ситуация, где сошлись вместе право, где сошлись вместе модернизация, верховенство закона, новое строительство, считайте национальный проект, потому что эта трасса Москва – Санкт-Петербург может считаться национальным проектом. Мне кажется, что самая высшая власть должна дать оценку сложившейся ситуации и, возможно, каким-то образом пересмотреть то, как она развивалась со стороны органов власти в первую очередь в последнее время. Совершенно негоже, когда в черте нашей столицы происходят вырубки без документов, нападения на людей, происходят заявления о всевозможных самых разных нарушениях, а люди, которые по долгу службы обязаны эти процессы контролировать, как будто воды в рот набрали и как будто не видят. Не видеть то, что происходит вокруг Ленинградки в принципе невозможно. Мне бы хотелось, поскольку ситуация отнюдь не по воле людей, а как раз наоборот, стала фактически общероссийской, привлекла столь широкое внимание, чтобы она была в фокусе внимания не только средств массовой информации и общественников, но и нашей власти, нашего суда, нашей правоохранительной системы, которая должна защищать закон, а не способствовать эскалации.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с директором Центра антикоррупционных исследований и Инициатив Transparency International Еленой Панфиловой.
В предыдущем лагере, который был разогнан ОМОНом, побывал член Общественной палаты, директор Московского бюро по правам человека Александр Брод, взял у экологов всю имеющуюся документацию по строительству трассы "Москва - Санкт-Петербург" через Химкинский лес и обратился с письмом к Генеральному прокурору РФ Юрию Чайке с просьбой провести расследование запутанной истории с принятием решения о строительстве скоростной дороги именно по этому маршруту. Один из документов – анализ Центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International, который выявил следующие отклонения: "Расширительное толкование прав органов власти при принятии административных решений без четких критериев принятия этих решений; Низкий уровень прозрачности процесса принятия решения, а также расхождение в документах, представляемых различными инстанциями; Наличие потенциального конфликта интересов у ряда чиновников, участвующих в принятии решения о строительства Трассы". С директором Transparency International Еленой Панфиловой мы и говорим о проведенном центром расследовании. Дело начинается с того, как был изменен статус земли – из лесопарка в земли категории промышленности и иного специального назначения. Насколько я понимаю, вы уже на том этапе выявили возможность определенной коррупционной угрозы.
Елена Панфилова: Да, мы выявили целый перечень потенциальных угроз и рисков. И на самом деле вы правы, к нам обратилось движение защитников Химкинского леса, изначально они нас просили просто проверить на коррупциогенность по принятым теперь в России правилам, нормам, постановление правительства России от 5 ноября 2009 года "О переводе земель лесного фонда на категорию земель промышленности" и так далее. Это связано как раз со строительством дороги. Но, разумеется, мы не могли только анализировать этот документ в отрыве от тех обстоятельств, которые происходили вокруг принятия. Документ этот привязан к целой цепочке всевозможных дополнительных событий.
Поэтому в результате мы сделали вывод такой, что в ходе принятия решений относительно строительства трассы Москва - Санкт-Петербург именно через Химкинский лес мы выявили три коррупционных риска. Первое – это расширительное толкование прав органов власти при принятии административных решений, без четкого принятия этих решений. На наш взгляд, когда принималось постановление, то действительно были расширены полномочия органов власти без учета дополнительных точек зрения. И это позволило правительству принять то решение, которое было принято о том, чтобы земли лесхоза перешли в земли строительства дороги.
Второй коррупционный риск, который мы увидели – это низкий уровень прозрачности принятия решения в целом, а также наличие расхождение в документах, которые предоставлялись в различные инстанции. Если посмотреть на процедуру и методику проведения анализа любых документов на коррупциогенность, как правило, низкий уровень прозрачности принятия решения, а также то, что одни и же документы имеют разное содержание, практически всегда считается источником потенциальных коррупционных рисков.
Это же мы имеем и в ситуации с Химкинским лесом. Было проанализировано то, как проводились обсуждения, слушания, принятие решений и так далее. Повышенной прозрачности процесса, вовлеченности в него всех заинтересованных сторон не было выявлено.
И третье: мы обнаружили наличие потенциального конфликта интересов у ряда чиновников, участвующих в принятии решения о строительстве трассы. Ни для кого не секрет, что министр транспорта у нас одновременно является председателем правления акционерного общества "Аэропорт Шереметьево". Интересы проведения транспорта именно в сторону аэропорта Шереметьево – это одни интересы, а интересы общественные иметь трассу Москва - Санкт-Петербург – это другие интересы. Здесь они, сойдясь, вполне могли способствовать тому, что трасса проходит максимально близко к аэропорту Шереметьево именно через Химкинский лес.
Ирина Лагунина: То есть, иными словами, вот этот странный крюк, который трасса делает, то есть из Москвы она выходит вдоль Октябрьской железной дороги, потом вдруг резко поворачивает, проходит через Химкинский лес, потом опять поворачивает и опять идет вдоль Октябрьской дороги. Вот этот извил дороги по идее можно объяснить какими-то более чем коммерческими интересами?
Елена Панфилова: Нет, это именно коммерческие интересы. Просто у одних коммерсантов нет властных полномочий, чтобы такие проекты реализовать, а у других институтов коммерческих есть властные полномочия сделать так, чтобы дорога прошла максимально близко к ним.
Ирина Лагунина: Что касается альтернативных вариантов, я понимаю, юридически это сложно описать, весь процесс, который должен происходить, но давайте попробуем все же.
Елена Панфилова: Мне кажется, что вообще изначально, поскольку дорога проходит достаточно через плотно населенную территорию – ближайшее Подмосковье, действительно надо было исходить из вариантов, которые максимально упрощали жизнь людей, даже если происходит некое удорожание процесса. Не тот случай, когда надо экономить. И я думаю, различные варианты надо было в первую очередь обсуждать, конечно, со специалистами, со специалистами института дорог, со специалистами Министерства транспорта, но и с жителями того региона, через который пройдет эта самая трасса, с бизнесами, с предприятиями, которые там расположены.
Говорят, что строить вдоль Октябрьской железной дороги не стали, потому что у частных компаний, которые там расположены вдоль Октябрьской дороги, выкупать землю дороже, чем просто вырубить лес. Но, вы знаете, мы сейчас все так много говорим о модернизации, но ведь модернизация именно с этого начинается. То есть получается, что интересы вроде бы бесплатные людей и новых поколений, здорового поколения, нашей экологии, они вроде как значительно дешевле интересов, которые выражаются в однократной возможности потратить деньги.
Когда мы смотрим, на что тратятся средства при строительстве каких-то других более крупных, может быть чуть более крупных иногда менее крупных проектов, того же Третьего транспортного кольца, сколько оно стоило, сейчас смотрим на Сочи, то почему-то именно в тех случаях "мы за ценой не постоим" и идем, невзирая на цены, так, как запланировано. Здесь же вдруг выясняется, что выкупать дорого, поэтому пойдем через лес, туда делаем петлю 10-километровую через зеленую зону, нарушая права граждан, проводя дорогу чуть ли не у них под окнами, иначе нельзя. Вот это "иначе нельзя" вроде бы исчисляется в рублях. Мне кажется, что это очень неправильная и очень близорукая постановка вопроса.
Ирина Лагунина: Насколько я понимаю, для того, чтобы перевести земли из категории лесопарка в категорию земель под промышленные объекты государственного значения, скажем, нужно было представить доказательства того, что никаких альтернативных возможностей проведения этой трассы нет и быть не может. Вы доказали, что это как раз отсутствовало в документации.
Елена Панфилова: Да, мы показали именно это. Более того, если посмотреть сегодняшнее, поскольку ситуация довольно накаленная, очень многие люди много чего говорят, как раз сегодня было одно интервью, причем интервью специалиста-техника, который говорит: да, пожалуйста, можно вести вдоль Октябрьской дороги, только дорого. Получается, что просто при принятии решения о переводе земель эту информацию либо скрыли, либо утаили, либо не так подали, либо просто действительно кто-то счел, что рубли важнее здоровья.
Ирина Лагунина: Тот факт, что Верховный суд России решил принять такое широкое толкование вопроса о том, что альтернативные варианты не то, что отсутствуют, а они были отвергнуты, какие последствия это будет иметь может быть не только для Химкинского леса, сколько для возможности коррупционных схем в России?
Елена Панфилова: Вы знаете, это очень печально, потому что, мне кажется, Верховный суд недостаточно подробно рассмотрел этот вопрос. Потому что действительно точек зрения много, только одни чуть более подкреплены, чуть менее подкреплены. И вот эта формулировка, что по результатам анализа предложенных вариантов прохождения трассы был выбран наиболее оптимальный вариант трассы скоростной автомагистрали и требования законодателя соблюдены. Оптимальный вариант трассы скоростной автомагистрали - смотря для кого. Потому что действительно это то, что называется вопрос трактовки. Оптимальность – вещь изначально субъективная.
Ирина Лагунина: Приведу отрывок из заключения Transparency International: "В январе 2010 года компания-подрядчик разместила на своем сайте дополнительные материалы, призванные обосновать невозможность размещения Трассы иным образом, а именно "Экологическая и социальная оценка. Дополнительный экологический и социальный анализ альтернативных вариантов проектируемой автодороги", выполненный ООО "Северо-Западная концессионная компания" , на данный момент это наиболее полный и самый поздний документ, мотивирующий возможность перевода земель. Не обладая достаточными познаниями для того, чтобы оспорить или поставить под сомнение доводы и аргументы, представленные в "Экологической и социальной оценке", Центр Transparency International обращается к Заключению независимой экспертизы этого документа, проведенной Благотворительным Фондом "Центр Защиты Дикой Природы", утвержденному приказом Генерального директора №2502/10-1 от 25 февраля 2010 года . Экспертная комиссия, состоящая из девяти членов, в числе которых – член-корреспондент РАН, научный руководитель НИИ Транспорта, координатор лесной программы Центра охраны дикой природы и прочие компетентные в вопросах транспорта и природных ресурсов эксперты, провела исчерпывающий анализ данного документа и пришла к следующим выводам:
документ содержит признаки манипуляции данными. В нем используются сомнительные или заведомо неверные постулаты в качестве исходных предпосылок. Ряд фактов, существенных для анализа, игнорируется. В документе содержатся явные ошибки;
из возможных альтернативных вариантов размещения дороги в обход Химкинского лесопарка не рассмотрено по существу ни одного. В документе лишь констатируется, что никакого технико-экономического анализа так и не было проведено;
ошибки и искажения информации в документе носят систематический характер;
в документе игнорируется ряд важнейших аспектов, без которых экологический и социальный анализ выбора варианта прокладки трассы не может быть полным;
неверным подходом является попытка рассмотреть решение участком 15-58 транспортной проблемы отдельно от проекта "Северная рокада" (участок 0-15 км, проходящий по территории Москвы);
не рассматривается влияние нынешнего варианта прокладки трассы на здоровье жителей микрорайона. Левобережный;
в документе не дается удовлетворительного ответа на вопрос, каким образом вариант, обладающий столько очевидными недостатками, был принят в качестве основного и т.д".
Напомню, мы беседуем с директором Центра Transparency International в России Еленой Панфиловой. Какие выводы из всего этого вы сделали для себя?
Елена Панфилова: Мое заключение, наверное, будет такое, что вообще нарастание эскалации этой ситуации вокруг Химкинского леса, когда, получается, бьются конкретные граждане, жители с конкретными строителями, техниками, а власть, та власть, которая столь много говорила о необходимости решения транспортной проблемы, которая говорит о необходимости улучшения качества жизни россиян, о модернизации, почему-то молчит. Вот здесь сейчас как раз происходит те самая ситуация, где сошлись вместе право, где сошлись вместе модернизация, верховенство закона, новое строительство, считайте национальный проект, потому что эта трасса Москва – Санкт-Петербург может считаться национальным проектом. Мне кажется, что самая высшая власть должна дать оценку сложившейся ситуации и, возможно, каким-то образом пересмотреть то, как она развивалась со стороны органов власти в первую очередь в последнее время. Совершенно негоже, когда в черте нашей столицы происходят вырубки без документов, нападения на людей, происходят заявления о всевозможных самых разных нарушениях, а люди, которые по долгу службы обязаны эти процессы контролировать, как будто воды в рот набрали и как будто не видят. Не видеть то, что происходит вокруг Ленинградки в принципе невозможно. Мне бы хотелось, поскольку ситуация отнюдь не по воле людей, а как раз наоборот, стала фактически общероссийской, привлекла столь широкое внимание, чтобы она была в фокусе внимания не только средств массовой информации и общественников, но и нашей власти, нашего суда, нашей правоохранительной системы, которая должна защищать закон, а не способствовать эскалации.
Ирина Лагунина: Мы беседовали с директором Центра антикоррупционных исследований и Инициатив Transparency International Еленой Панфиловой.
