Знакомая журналистка купила себе водительские права. Знакомый правозащитник дал взятку при получении военного билета. Знакомый публицист пишет диссертации на заказ. Все они побывали на маршах несогласных; все ругают коррупцию и сложившийся политический режим.
Я уважительно отношусь к людям, посещающим акции "несогласных" и выступающих за свободу слова и совести. Публичный протест очень важен. Всем известно, что только так можно ясно донести свои требования до власти. Но, все-таки, что-то смущает. Марши перестали меня убеждать. Шествия необходимы. Но есть разница между "необходимым" и "достаточным". Достаточным условием для достижения демократии, если хотите.
Вопрос можно поставить и так: дает ли коллективный протест индульгенцию на индивидуальное поведение? Сходил на марш, осудил происходящие ущемления свободы слова на "квартирнике", и можно не жаловаться на военкома, потребовавшего взятку. Не ходить в Отдел по защите прав потребителей, не писать жалобы на хамоватое обслуживание в банке. Не подавать в суд на работодателя, разославшего по корпоративной почте письмо: "Мы достигли дна и на нем лежим. Я хочу, чтобы весь коллектив не орошал воздух стонами "когда наконец переведут деньги."
Мне возразят: "бесполезно судиться". А что, многие пробовали?
На самом деле, сложившаяся коррупционная система выгодна не только "верхам", принимающим законы о размерах собственныхзарплат. Не только бизнесменам, проплачивающим быстроту работы чиновников в ущерб конкурентам. Обыватель тоже стремится "урвать" свои выгоды от коррупционной системы на доступном ему уровне. И, при этом, оправдать свое поведение.
"Мы Обломовы", - хвастается знакомая студентка- журналистка Даша. "У нас бабушка в приемной комиссии МГИМО".
"Вот, права себе купила", - хвасталась студентка Марина, еще когда мы учились журналистике. "Зачем?", - поинтересовалась я (машины у Марины не было). "Ну, сначала будут права, а потом потихоньку научусь ездить". Однокурсницы хвалили за предприимчивость и интересовались ценами.
Вопрос покупки прав я обсуждала со многими людьми. Хоть бы кто был против.
Кстати, разрешите поделиться радостью: я недавно отпраздновала свой второй день рождения.
Подруга пригласила покататься. Оксана сообщила, что права ей "сделали знакомые", но водить она умеет. Я согласилась из женской солидарности. Я думала, исходя из здравого смысла, что если человек решил вести машину, то он уже держался за руль и представляет себе, чем различаются педали.
Изумление сменилось ужасом, когда я поняла, что Оксана не знает, что нужно выжимать газ, постепенно отпуская при этом сцепление. Мы глохли на светофорах на Дмитровке, потом с фырканьем трогались вперед и снова глохли. Оксана не знала, как пользоваться ручной коробкой передач. "Я только с автоматической коробкой пробовала", - оправдывалась подруга.
"В правый ряд пристройся", - пробормотала я, вцепившись в сиденье в предчувствии конца. "А зачем?" "Там ездят медленнее". "Да? А я хочу в левом". "А ты не хочешь вернуться?" - спрашиваю. "Ой, я не знаю, как же теперь развернуться", - ответчает. Когда мы заглохли посередине оживленного перекрестка, наверное, провидение спасло от неминуемого конца. Затем сы заглохли на Тверской прямо у "голосовавшего" прохожего. "Садитесь", - пригласила Оксана. Когда бедняга смекнул, в чем дело, он повел себя как настоящий мужчина: "Так, повернула ключ направо. Так. Теперь обратно. Выжимай сцепление. А теперь ме-е-еедленно его отпускай, другой ногой на газ. Пошла-пошла-пошла!" Когда мы высаживали прохожего, он сказал: "Ой, я аж протрезвел, трезвым теперь домой появлюсь". После этого случая Оксана сообщила, что намерена взять несколько уроков в автошколе.
А вот Марина (та самая, что тоже с купленными правами) весьма разумная особа. К счастью, она водит пока только велосипед. Однажды журналисты "Радио Франс" устроили нам, вчерашним студентам, коллективный брифинг. Цель – сформировать "образ российской молодежи".
- Есть ли у вас коррупция? Можете ли вы привести личные примеры? – спрашивает журналистка Анабель.
- Да, к сожалению. Нужно платить взятки повсюду – чтобы получить права, например. В больнице пришлось заплатить, чтобы получить право на операцию, - рассказывыает Марина. – Но врачей или милиционеров можно понять, с их зарплатами...
- Я не умела давать взяток, поэтому, когда я оказалась в больнице, не получала ничего, кроме цитрамона. Обследования выполнили уже после выписки, а лечения толком не было, - выступаю я (вечно я лезу в маргиналы).
Справедливости ради отмечу, что люди, о которых шла речь, ходят на марши несогласных не постоянно, но "от случая к случаю". Но все они не упускают случая покритиковать власть в частных беседах.
И почему же мы хотим жить, как в Европе, если ведем себя, как в Зимбабве?
P.S. Год назад, когда я возвращалась с марша несогласных, люди на улицах спрашивали: "А кто вам заплатил? Березовский?". На прошлой неделе таксисты, подвозившие меня в Химкинский лес, интересовались: "А кто заплатил Чириковой?" Вот так публичные акции протеста не вызывают сочувствия у стороннего наблюдателя, уверенного, что все бывает только "купленное". Интресно, почему и до каких пор.
Я уважительно отношусь к людям, посещающим акции "несогласных" и выступающих за свободу слова и совести. Публичный протест очень важен. Всем известно, что только так можно ясно донести свои требования до власти. Но, все-таки, что-то смущает. Марши перестали меня убеждать. Шествия необходимы. Но есть разница между "необходимым" и "достаточным". Достаточным условием для достижения демократии, если хотите.
Вопрос можно поставить и так: дает ли коллективный протест индульгенцию на индивидуальное поведение? Сходил на марш, осудил происходящие ущемления свободы слова на "квартирнике", и можно не жаловаться на военкома, потребовавшего взятку. Не ходить в Отдел по защите прав потребителей, не писать жалобы на хамоватое обслуживание в банке. Не подавать в суд на работодателя, разославшего по корпоративной почте письмо: "Мы достигли дна и на нем лежим. Я хочу, чтобы весь коллектив не орошал воздух стонами "когда наконец переведут деньги."
Мне возразят: "бесполезно судиться". А что, многие пробовали?
На самом деле, сложившаяся коррупционная система выгодна не только "верхам", принимающим законы о размерах собственных
Марши перестали меня убеждать. Шествия необходимы. Но есть разница между "необходимым" и "достаточным"
"Мы Обломовы", - хвастается знакомая студентка- журналистка Даша. "У нас бабушка в приемной комиссии МГИМО".
"Вот, права себе купила", - хвасталась студентка Марина, еще когда мы учились журналистике. "Зачем?", - поинтересовалась я (машины у Марины не было). "Ну, сначала будут права, а потом потихоньку научусь ездить". Однокурсницы хвалили за предприимчивость и интересовались ценами.
Вопрос покупки прав я обсуждала со многими людьми. Хоть бы кто был против.
Кстати, разрешите поделиться радостью: я недавно отпраздновала свой второй день рождения.
Подруга пригласила покататься. Оксана сообщила, что права ей "сделали знакомые", но водить она умеет. Я согласилась из женской солидарности. Я думала, исходя из здравого смысла, что если человек решил вести машину, то он уже держался за руль и представляет себе, чем различаются педали.
Изумление сменилось ужасом, когда я поняла, что Оксана не знает, что нужно выжимать газ, постепенно отпуская при этом сцепление. Мы глохли на светофорах на Дмитровке, потом с фырканьем трогались вперед и снова глохли. Оксана не знала, как пользоваться ручной коробкой передач. "Я только с автоматической коробкой пробовала", - оправдывалась подруга.
"В правый ряд пристройся", - пробормотала я, вцепившись в сиденье в предчувствии конца. "А зачем?" "Там ездят медленнее". "Да? А я хочу в левом". "А ты не хочешь вернуться?" - спрашиваю. "Ой, я не знаю, как же теперь развернуться", - ответчает. Когда мы заглохли посередине оживленного перекрестка, наверное, провидение спасло от неминуемого конца. Затем сы заглохли на Тверской прямо у "голосовавшего" прохожего. "Садитесь", - пригласила Оксана. Когда бедняга смекнул, в чем дело, он повел себя как настоящий мужчина: "Так, повернула ключ направо. Так. Теперь обратно. Выжимай сцепление. А теперь ме-е-еедленно его отпускай, другой ногой на газ. Пошла-пошла-пошла!" Когда мы высаживали прохожего, он сказал: "Ой, я аж протрезвел, трезвым теперь домой появлюсь". После этого случая Оксана сообщила, что намерена взять несколько уроков в автошколе.
А вот Марина (та самая, что тоже с купленными правами) весьма разумная особа. К счастью, она водит пока только велосипед. Однажды журналисты "Радио Франс" устроили нам, вчерашним студентам, коллективный брифинг. Цель – сформировать "образ российской молодежи".
- Есть ли у вас коррупция? Можете ли вы привести личные примеры? – спрашивает журналистка Анабель.
- Да, к сожалению. Нужно платить взятки повсюду – чтобы получить права, например. В больнице пришлось заплатить, чтобы получить право на операцию, - рассказывыает Марина. – Но врачей или милиционеров можно понять, с их зарплатами...
- Я не умела давать взяток, поэтому, когда я оказалась в больнице, не получала ничего, кроме цитрамона. Обследования выполнили уже после выписки, а лечения толком не было, - выступаю я (вечно я лезу в маргиналы).
Справедливости ради отмечу, что люди, о которых шла речь, ходят на марши несогласных не постоянно, но "от случая к случаю". Но все они не упускают случая покритиковать власть в частных беседах.
И почему же мы хотим жить, как в Европе, если ведем себя, как в Зимбабве?
P.S. Год назад, когда я возвращалась с марша несогласных, люди на улицах спрашивали: "А кто вам заплатил? Березовский?". На прошлой неделе таксисты, подвозившие меня в Химкинский лес, интересовались: "А кто заплатил Чириковой?" Вот так публичные акции протеста не вызывают сочувствия у стороннего наблюдателя, уверенного, что все бывает только "купленное". Интресно, почему и до каких пор.
