У берегов Корейского полуострова началась новая серия крупномасштабных совместных учений военных США и Южной Кореи. В них принимают участие 56 тысяч южнокорейских и 30 тысяч американских военных. Северная Корея называет нынешние маневры "репетицией вторжения на Север" и угрожает ответными мерами.
Учения начались на следующий день после того, как президент Южной Кореи Ли Мен Бак выступил с планом объединения двух корейских государств, предусматривающим установление мира на основе отказа от перспектив обладания ядерным вооружением, образование межкорейского экономического сообщества и создание общества национального единства. Прозвучало также предложение ввести специальный "налог на воссоединение". Весь план воссоединения Ли Мен Бак оценил для Южной Кореи в 1 триллион 300 миллиардов долларов.
Возможно ли объединение Северной и Южной Кореи? Об этом - специалист по проблемам Корейского полуострова, профессор Университета Кунмин в Сеуле Андрей Ланьков.
– Ли Мен Бак выступал в связи с 65-летием освобождения Кореи от японских захватчиков. Он не мог обойти в своем выступлении тему объединения двух Корей? Или обсуждение этой темы назрело сейчас?
– Нет, оно не очень назрело. То есть объективно оно назрело, но беда в том, что признать этот факт не готов никто. Я несколько удивился тому, что эта тема прозвучала сейчас. Если говорить о самом плане Ли Мен Бака, то он так же нереалистичен, как все предшествующие планы объединения: данный план заведомо неприемлем для Севера, и, естественно, никакой реакции со стороны КНДР на него не последует. Ну, может, очередная порция ругани – а ругаться в Пхеньяне умеют. Если все еще дословно перевести, то получается просто комическое впечатление.
Почему вопрос затронули? Ну, видимо, решили, во-первых, воспользоваться датой. А во-вторых, Ли Мен Бака постоянно обвиняют южнокорейские левые – в том, что он, дескать, недостаточно хочет объединения. Южнокорейские левые его тоже совершенно не хотят. Но есть замечательная традиция: любого политического противника в Южной Корее всегда обвиняют в том, что он недостаточно хочет объединения. Вот, видимо, Ли Мен Бак решил показать, что объединения он хочет – и выступил со своим планом: поэтапное объединение, специальный налог... Налог, кстати, будет в итоге, куда же деваться. Но Север не согласится на этот план.
– Что вы имеете в виду, когда говорите, что налог все-таки будет?
– Южная Корея - страна очень разделенная: здесь есть левые националисты, есть правые, и они по многим вопросам истово ненавидят друг друга. Все на словах хотят объединения, а в действительности все считают, что чем позже, тем лучше. Но дело в том, что рано или поздно ситуация выйдет из-под контроля. Удерживать нынешнюю очень неравновесную ситуацию в долгосрочной перспективе – скажем, в перспективе десятилетий – не удастся. Рано или поздно северокорейский режим рухнет. Единственное, что неизвестно – когда это произойдет. Может быть, к концу этого года, а может, через 20 лет; предсказывать ничего нельзя. И тогда объединение произойдет спонтанно, само собой. И хотя из политических лидеров никто его не хочет, оно все равно случится. Во многом потому, кстати, что эти же самые политические лидеры, которые этого объединения не хотят, превратили лозунг "объединение!" в некую мантру, произнесение которой абсолютно обязательно. Так что объединение все равно произойдет. И это будет тяжелейший экономический удар для юга. Поэтому, собственно, его и не хотят: все понимают, что будет тяжело.
– После корейской войны прошло уже более полувека. По обе стороны демилитаризованной зоны выросли уже два поколения людей. Нельзя ли говорить о том, что сейчас уже появились два корейских народа – и их объединение, особенно учитывая нынешние реалии, просто бессмысленно?
– На первую часть вопроса ответ - да. На вторую часть вопроса ответ - нет. Да, два народа появились, но проблема заключается в том, что обе Кореи - это страны очень националистические. Там есть национализм реальный, низовой, нутряной – и он еще очень усилен сверху. Практически все группировки элиты – и на Севере, и на Юге – очень активно используют национализм в своих целях. Это классический этнический национализм образца Европы конца XIX века: кровь, почва, язык и так далее. Реально это два разных народа. Но сформулировать это открыто... Тот человек, который посмеет такое сказать, обрекает себя гарантировано на получение звания предателя нации, врага народа, и от него отвернутся все вокруг.
Поэтому возникает очень интересная ситуация. На Юге многие понимают, что объединение, в общем, ничего им не даст – в долгосрочной перспективе по крайней мере. Но напрямую сказать, что "нам не нужны эти нищие, вонючие, необразованные северные корейцы" (а именно так в глубине души о них думают все больше и больше южан), никто не может. На Севере ситуация другая. В КНДР народ просто не понимает, какого размера пропасть существует между Севером и Югом, и не имеет не малейшего представления о том, что объединения южнокорейское население хочет все меньше и меньше. Поэтому как только контроль будет ослаблен, как только эта уникальная жесткая система, почти беспрецедентная в мировой истории, которая держит сейчас северокорейцев под контролем, рухнет, они, конечно, рванутся и будут требовать объединения. Отчасти – из националистических соображений, а отчасти из-за того, что им захочется жить, как южане. Но они будут считать, что если произойдет объединение, то у них тут же будут такие же машины, как у южан, что они там каждый день шашлыки есть будут и так далее. Естественно, этого не будет. Естественно, пройдут десятилетия, прежде чем уровень жизни Севера и Юга сравняется. Но соблазн будет очень большим.
Учения начались на следующий день после того, как президент Южной Кореи Ли Мен Бак выступил с планом объединения двух корейских государств, предусматривающим установление мира на основе отказа от перспектив обладания ядерным вооружением, образование межкорейского экономического сообщества и создание общества национального единства. Прозвучало также предложение ввести специальный "налог на воссоединение". Весь план воссоединения Ли Мен Бак оценил для Южной Кореи в 1 триллион 300 миллиардов долларов.
Возможно ли объединение Северной и Южной Кореи? Об этом - специалист по проблемам Корейского полуострова, профессор Университета Кунмин в Сеуле Андрей Ланьков.
– Ли Мен Бак выступал в связи с 65-летием освобождения Кореи от японских захватчиков. Он не мог обойти в своем выступлении тему объединения двух Корей? Или обсуждение этой темы назрело сейчас?
– Нет, оно не очень назрело. То есть объективно оно назрело, но беда в том, что признать этот факт не готов никто. Я несколько удивился тому, что эта тема прозвучала сейчас. Если говорить о самом плане Ли Мен Бака, то он так же нереалистичен, как все предшествующие планы объединения: данный план заведомо неприемлем для Севера, и, естественно, никакой реакции со стороны КНДР на него не последует. Ну, может, очередная порция ругани – а ругаться в Пхеньяне умеют. Если все еще дословно перевести, то получается просто комическое впечатление.
Почему вопрос затронули? Ну, видимо, решили, во-первых, воспользоваться датой. А во-вторых, Ли Мен Бака постоянно обвиняют южнокорейские левые – в том, что он, дескать, недостаточно хочет объединения. Южнокорейские левые его тоже совершенно не хотят. Но есть замечательная традиция: любого политического противника в Южной Корее всегда обвиняют в том, что он недостаточно хочет объединения. Вот, видимо, Ли Мен Бак решил показать, что объединения он хочет – и выступил со своим планом: поэтапное объединение, специальный налог... Налог, кстати, будет в итоге, куда же деваться. Но Север не согласится на этот план.
– Что вы имеете в виду, когда говорите, что налог все-таки будет?
– Южная Корея - страна очень разделенная: здесь есть левые националисты, есть правые, и они по многим вопросам истово ненавидят друг друга. Все на словах хотят объединения, а в действительности все считают, что чем позже, тем лучше. Но дело в том, что рано или поздно ситуация выйдет из-под контроля. Удерживать нынешнюю очень неравновесную ситуацию в долгосрочной перспективе – скажем, в перспективе десятилетий – не удастся. Рано или поздно северокорейский режим рухнет. Единственное, что неизвестно – когда это произойдет. Может быть, к концу этого года, а может, через 20 лет; предсказывать ничего нельзя. И тогда объединение произойдет спонтанно, само собой. И хотя из политических лидеров никто его не хочет, оно все равно случится. Во многом потому, кстати, что эти же самые политические лидеры, которые этого объединения не хотят, превратили лозунг "объединение!" в некую мантру, произнесение которой абсолютно обязательно. Так что объединение все равно произойдет. И это будет тяжелейший экономический удар для юга. Поэтому, собственно, его и не хотят: все понимают, что будет тяжело.
– После корейской войны прошло уже более полувека. По обе стороны демилитаризованной зоны выросли уже два поколения людей. Нельзя ли говорить о том, что сейчас уже появились два корейских народа – и их объединение, особенно учитывая нынешние реалии, просто бессмысленно?
– На первую часть вопроса ответ - да. На вторую часть вопроса ответ - нет. Да, два народа появились, но проблема заключается в том, что обе Кореи - это страны очень националистические. Там есть национализм реальный, низовой, нутряной – и он еще очень усилен сверху. Практически все группировки элиты – и на Севере, и на Юге – очень активно используют национализм в своих целях. Это классический этнический национализм образца Европы конца XIX века: кровь, почва, язык и так далее. Реально это два разных народа. Но сформулировать это открыто... Тот человек, который посмеет такое сказать, обрекает себя гарантировано на получение звания предателя нации, врага народа, и от него отвернутся все вокруг.
Поэтому возникает очень интересная ситуация. На Юге многие понимают, что объединение, в общем, ничего им не даст – в долгосрочной перспективе по крайней мере. Но напрямую сказать, что "нам не нужны эти нищие, вонючие, необразованные северные корейцы" (а именно так в глубине души о них думают все больше и больше южан), никто не может. На Севере ситуация другая. В КНДР народ просто не понимает, какого размера пропасть существует между Севером и Югом, и не имеет не малейшего представления о том, что объединения южнокорейское население хочет все меньше и меньше. Поэтому как только контроль будет ослаблен, как только эта уникальная жесткая система, почти беспрецедентная в мировой истории, которая держит сейчас северокорейцев под контролем, рухнет, они, конечно, рванутся и будут требовать объединения. Отчасти – из националистических соображений, а отчасти из-за того, что им захочется жить, как южане. Но они будут считать, что если произойдет объединение, то у них тут же будут такие же машины, как у южан, что они там каждый день шашлыки есть будут и так далее. Естественно, этого не будет. Естественно, пройдут десятилетия, прежде чем уровень жизни Севера и Юга сравняется. Но соблазн будет очень большим.
