19 августа исполнилось сто дней со дня прихода к власти в Великобритании коалиционного правительства консерваторов и либерал-демократов во главе с лидером партии тори Дэвидом Кэмероном. Сто дней – это рубеж, когда традиционно подводятся первые итоги работы и нового правительства, и премьер-министра.
Активность, с которой в Великобритании подводят итоги работы коалиционного правительства и деятельности Дэвида Кэмерона на посту премьер-министра, можно назвать беспрецедентной. И дело не только в том, что коалиционное правительство – это своего рода политический эксперимент для Соединенного Королевства: такого правительства не было здесь с 1945 года. Интерес к итогам работы нового премьер-министра и его команды вызван еще и тем, что им пришлось начинать работать в кризисной ситуации, вызванной доставшимся от предыдущего лейбористского правительства бюджетным дефицитом в шесть миллиардов фунтов, а также необходимостью резкого сокращения государственных расходов, особенно в социальной сфере. Меры эти трудно назвать популярными. В начале работы правительства немногие были уверены в том, что столь идеологически несхожие партии, как левоцентристская либерал-демократическая и правоцентристская консервативная, смогут ужиться в одном правительстве. Но пессимистические прогнозы не оправдались, и Дэвид Кэмерон и его заместитель по правительству, лидер либерал-демократов Ник Клегг смогли и ужиться и сработаться.
За минувшие сто дней новый премьер-министр развил бурную деятельность по обеспечению выхода страны из рецессии и одновременно предпринял ряд внешнеполитических демаршей, направленных на укрепление связей Британии с США, странами Евросоюза и другими партнерами по борьбе с международным терроризмом. Опросы общественного мнения указывают на поддержку рядовыми англичанами экономических и социальных реформ нового правительства. В целом деятельность Дэвида Кэмерона также оценивается положительно. Опрос, проведенный Sky News в канун стодневного рубежа, показал: если бы парламентские выборы состоялись сегодня, консерваторы без труда получили бы абсолютное большинство в парламенте и не возникла бы необходимость коалиции с либерал-демократами. 44% опрошенных заявили, что проголосовали бы за партию тори, 24% поддержали бы лейбористов и только 8% вновь проголосовали бы за либерал-демократов, чей рейтинг в последнее время катастрофически снизился. Известный политический аналитик Майкл Биньон в интервью Радио Свобода отмечает жизнеспособность коалиционного правительства и выделяет потенциальные препятствия в его работе в будущем:
– В коалиционном правительстве ни у кого нет опыта практической работы в правительстве. Это породило мнение, что под влиянием неизбежных трений при решении проблем сокращения бюджетного дефицита коалиция долго не просуществует. Однако правительство проявило себя на удивление жизнеспособным. Правда, остается еще немало потенциальных препятствий для успешного функционирования коалиции консерваторов и либерал-демократов. Этими препятствиями могут стать сокращение расходов на социальные нужды, снижение выплат по безработице и других социальных пособий, ликвидация пожизненного предоставления муниципального жилья, увеличение платы за обучение в вузах и многие другие реформы в социальной сфере, которые непосредственно связаны с сокращением бюджетных расходов и уменьшением бюджетного дефицита.
– Как бы вы оценили деятельность Дэвида Кэмерона в первые сто дней его премьерства?
– Думаю, что ему удалось добиться доверия со стороны партнеров по коалиции. Он также смог предотвратить демарш со стороны правого крыла своей партии, недовольного партнерством с либерал-демократами. Как Кэмерон, так и Ник Клегг опасались, что заднескамеечники обеих партий в парламенте будут недовольны компромиссами, на которые пришлось пойти их лидерам. Компромиссы эти, как правило, неизбежны при любом коалиционном правительстве. Нужно отметить, что Дэвид Кэмерон относительно успешно начал реализацию своей внешней политики. Он наладил доверительные отношения с американской администрацией. Ему удалось сохранить хорошие отношения с Пакистаном, несмотря на свои заявления во время визита в Индию о поддержке Пакистаном терроризма. Кэмерон сделал еще несколько жестких внешнеполитических заявлений, которые стали заметными событиями на мировой арене. За сто дней трудно полностью проявить свои государственные способности. Кэмерон никогда ранее не занимал министерских постов. Сейчас ему приходится заниматься масштабными сокращениями бюджетного дефицита, что нелегко было бы и опытному премьеру. Тем более это нелегко без опыта правительственной работы. Так что неизбежно возникают моменты, когда он кажется наивным, неопытным или совершающим глупые ошибки. Пока что он прислушивался к своим советникам и избежал еще больших ошибок, которые мог бы сделать.
– Дэвид Кэмерон за прошедшие сто дней посетил много стран, но так и не побывал в России. Чем вы это объясняете?
– Должен сказать, что с точки зрения британских внешнеполитических интересов Россия не считается приоритетным направлением. У нас нет доверительных отношений с Россией. Однако новое правительство заявило, что намерено начать отношения с Москвой с чистого листа. Впрочем, тот факт, что российско-британские отношения находятся на довольно низком уровне, не так уж важен, поскольку Британия сотрудничает сейчас с Россией главным образом в сфере экономики и частично в области безопасности. Вполне возможно, что Дэвид Кэмерон посетит Россию в ближайшем будущем. Но для него гораздо важнее – в свете британских национальных интересов – в первую очередь посетить своих партнеров по Европейскому союзу, поскольку эти страны оказывают гораздо большее влияние на британскую внутреннюю политику.
Активность, с которой в Великобритании подводят итоги работы коалиционного правительства и деятельности Дэвида Кэмерона на посту премьер-министра, можно назвать беспрецедентной. И дело не только в том, что коалиционное правительство – это своего рода политический эксперимент для Соединенного Королевства: такого правительства не было здесь с 1945 года. Интерес к итогам работы нового премьер-министра и его команды вызван еще и тем, что им пришлось начинать работать в кризисной ситуации, вызванной доставшимся от предыдущего лейбористского правительства бюджетным дефицитом в шесть миллиардов фунтов, а также необходимостью резкого сокращения государственных расходов, особенно в социальной сфере. Меры эти трудно назвать популярными. В начале работы правительства немногие были уверены в том, что столь идеологически несхожие партии, как левоцентристская либерал-демократическая и правоцентристская консервативная, смогут ужиться в одном правительстве. Но пессимистические прогнозы не оправдались, и Дэвид Кэмерон и его заместитель по правительству, лидер либерал-демократов Ник Клегг смогли и ужиться и сработаться.
За минувшие сто дней новый премьер-министр развил бурную деятельность по обеспечению выхода страны из рецессии и одновременно предпринял ряд внешнеполитических демаршей, направленных на укрепление связей Британии с США, странами Евросоюза и другими партнерами по борьбе с международным терроризмом. Опросы общественного мнения указывают на поддержку рядовыми англичанами экономических и социальных реформ нового правительства. В целом деятельность Дэвида Кэмерона также оценивается положительно. Опрос, проведенный Sky News в канун стодневного рубежа, показал: если бы парламентские выборы состоялись сегодня, консерваторы без труда получили бы абсолютное большинство в парламенте и не возникла бы необходимость коалиции с либерал-демократами. 44% опрошенных заявили, что проголосовали бы за партию тори, 24% поддержали бы лейбористов и только 8% вновь проголосовали бы за либерал-демократов, чей рейтинг в последнее время катастрофически снизился. Известный политический аналитик Майкл Биньон в интервью Радио Свобода отмечает жизнеспособность коалиционного правительства и выделяет потенциальные препятствия в его работе в будущем:
– В коалиционном правительстве ни у кого нет опыта практической работы в правительстве. Это породило мнение, что под влиянием неизбежных трений при решении проблем сокращения бюджетного дефицита коалиция долго не просуществует. Однако правительство проявило себя на удивление жизнеспособным. Правда, остается еще немало потенциальных препятствий для успешного функционирования коалиции консерваторов и либерал-демократов. Этими препятствиями могут стать сокращение расходов на социальные нужды, снижение выплат по безработице и других социальных пособий, ликвидация пожизненного предоставления муниципального жилья, увеличение платы за обучение в вузах и многие другие реформы в социальной сфере, которые непосредственно связаны с сокращением бюджетных расходов и уменьшением бюджетного дефицита.
– Как бы вы оценили деятельность Дэвида Кэмерона в первые сто дней его премьерства?
– Думаю, что ему удалось добиться доверия со стороны партнеров по коалиции. Он также смог предотвратить демарш со стороны правого крыла своей партии, недовольного партнерством с либерал-демократами. Как Кэмерон, так и Ник Клегг опасались, что заднескамеечники обеих партий в парламенте будут недовольны компромиссами, на которые пришлось пойти их лидерам. Компромиссы эти, как правило, неизбежны при любом коалиционном правительстве. Нужно отметить, что Дэвид Кэмерон относительно успешно начал реализацию своей внешней политики. Он наладил доверительные отношения с американской администрацией. Ему удалось сохранить хорошие отношения с Пакистаном, несмотря на свои заявления во время визита в Индию о поддержке Пакистаном терроризма. Кэмерон сделал еще несколько жестких внешнеполитических заявлений, которые стали заметными событиями на мировой арене. За сто дней трудно полностью проявить свои государственные способности. Кэмерон никогда ранее не занимал министерских постов. Сейчас ему приходится заниматься масштабными сокращениями бюджетного дефицита, что нелегко было бы и опытному премьеру. Тем более это нелегко без опыта правительственной работы. Так что неизбежно возникают моменты, когда он кажется наивным, неопытным или совершающим глупые ошибки. Пока что он прислушивался к своим советникам и избежал еще больших ошибок, которые мог бы сделать.
– Дэвид Кэмерон за прошедшие сто дней посетил много стран, но так и не побывал в России. Чем вы это объясняете?
– Должен сказать, что с точки зрения британских внешнеполитических интересов Россия не считается приоритетным направлением. У нас нет доверительных отношений с Россией. Однако новое правительство заявило, что намерено начать отношения с Москвой с чистого листа. Впрочем, тот факт, что российско-британские отношения находятся на довольно низком уровне, не так уж важен, поскольку Британия сотрудничает сейчас с Россией главным образом в сфере экономики и частично в области безопасности. Вполне возможно, что Дэвид Кэмерон посетит Россию в ближайшем будущем. Но для него гораздо важнее – в свете британских национальных интересов – в первую очередь посетить своих партнеров по Европейскому союзу, поскольку эти страны оказывают гораздо большее влияние на британскую внутреннюю политику.
