8 сентября, мы провели акцию против роста цен: сначала собрались на пикет у памятника Пушкину, а затем прошли оттуда к "Перекрестку" на Охотном ряду и организовали там бесплатную раздачу гречки. Акция нигде не анонсировалась, в ней принимали участие только несколько наших активистов, поэтому ее удалось провести без вмешательства милиции. Тем не менее, неподалеку от Пушкинской площади дежурил автобус (!) ОМОНа, откуда под конец пикета вышел майор высотой в полтора меня. Он постоял рядом с двумя милиционерами, тщательно переписывающими мои паспортные данные, и ушел обратно в свой автобус.
Удивительно, насколько тяжелым стало проведение любых уличных собраний. Власть, провозглашая модернизацию, борьбу с кадровым голодом и привлечение молодежи к участию в жизни страны, в реальности подавляет любую активность. Единственная разрешенная "политическая жизнь" -- участие в акциях движения "НАШИ". Они, кстати, проводили свою акцию в один день с нами: вывесили на фасаде дома огромный баннер с изображением префекта с проституткой. Подразумевается, что молодой человек, имеющий гражданскую позицию, должен демонстрировать ее через изображения проституток, нацистские фуражки и пенопластовые унитазы.
Альтернативы у такого человека две: безвылазно сидеть дома (лучше всего в Сколково, куя информационное могущество державы), либо подвергаться унизительным процедурам под надзором ОМОНа, выходить на запрещенные акции, получать дубинкой по башке, попадать в милицию, выплачивать штрафы.
Когнитивный диссонанс между речами и действиями властей производит впечатление шизофрении. Как и многие мои сверстники, столкнувшиеся с государством, я не могу понять, кто из нас двоих сошел с ума: весь мир или я.
Я не зря упомянул сверстников и привел цитату из песни популярной панк-группы. Свой следующий пост я хочу посвятить антифа-движению, представители которого впервые плюнули на сложившуюся систему контроля за публичными акциями. Напомню, что 28 июля они разгромили администрацию Химок, протестуя против привлечения фашистских молодчиков к борьбе с экологами. В результате атаки не пострадали ни люди, ни частная собственность, но, тем не менее, в либеральном лагере ее принято считать насильственной.
Сначала я хочу спросить у вас об отношению к этой акции, а также о вашей позиции относительно насильственного протеста как такового. Не превращаются ли ненасильственные акции протеста в насильственные, когда в них начинает принимать участие агрессивная милиция? Каковы допустимые границы сопротивления человека, которому заламывают руку? Когда конфликт между обществом и властью выйдет из-под контроля? Много вопросов.
Удивительно, насколько тяжелым стало проведение любых уличных собраний. Власть, провозглашая модернизацию, борьбу с кадровым голодом и привлечение молодежи к участию в жизни страны, в реальности подавляет любую активность. Единственная разрешенная "политическая жизнь" -- участие в акциях движения "НАШИ". Они, кстати, проводили свою акцию в один день с нами: вывесили на фасаде дома огромный баннер с изображением префекта с проституткой. Подразумевается, что молодой человек, имеющий гражданскую позицию, должен демонстрировать ее через изображения проституток, нацистские фуражки и пенопластовые унитазы.
Альтернативы у такого человека две: безвылазно сидеть дома (лучше всего в Сколково, куя информационное могущество державы), либо подвергаться унизительным процедурам под надзором ОМОНа, выходить на запрещенные акции, получать дубинкой по башке, попадать в милицию, выплачивать штрафы.
Когнитивный диссонанс между речами и действиями властей производит впечатление шизофрении. Как и многие мои сверстники, столкнувшиеся с государством, я не могу понять, кто из нас двоих сошел с ума: весь мир или я.
Я не зря упомянул сверстников и привел цитату из песни популярной панк-группы. Свой следующий пост я хочу посвятить антифа-движению, представители которого впервые плюнули на сложившуюся систему контроля за публичными акциями. Напомню, что 28 июля они разгромили администрацию Химок, протестуя против привлечения фашистских молодчиков к борьбе с экологами. В результате атаки не пострадали ни люди, ни частная собственность, но, тем не менее, в либеральном лагере ее принято считать насильственной.
Сначала я хочу спросить у вас об отношению к этой акции, а также о вашей позиции относительно насильственного протеста как такового. Не превращаются ли ненасильственные акции протеста в насильственные, когда в них начинает принимать участие агрессивная милиция? Каковы допустимые границы сопротивления человека, которому заламывают руку? Когда конфликт между обществом и властью выйдет из-под контроля? Много вопросов.
