В Швеции обнародованы предварительные итоги парламентских выборов, прошедших 19 сентября. Победу одержала правоцентристская коалиция "Альянс за Швецию" во главе с премьер-министром Фредриком Рейнфельдтом – у нее 173 из 349 мест в парламенте. У левоцентристского блока социал-демократов, левых и зеленых – на 17 кресел меньше. Однако победившей правящей коалиции для завоевания большинства в парламенте не хватило трех мандатов. В парламент прошла также националистическая ультраправая партия "Шведские демократы", получившая 20 депутатских мест, лидеры которой всерьез, в частности, утверждают, что "Швеции грозит в будущем исламская революция" - что стало главной сенсацией этих выборов.
О настроениях и выборе шведских избирателей говорит политолог и журналист, знатоком скандинавской политики и истории Николай Мейнерт.
– В этот раз в выборах впервые участвовали не отдельные политические партии, а два блока – правоцентристский и левоцентристский. Это говорит об изменении политической традиции в стране? Тем более что за последние 78 лет, по-моему, 65 правили социал-демократы. И впервые на второй срок остается премьер-министр из правоцентристского блока.
– На практике это изменение баланса сил уже начало происходить в конце 80-х годов – по многим причинам. Во-первых, стало очень меняться само шведское общество. Социал-демократы так долго заботились о Швеции, о ее гражданах, защищали интересы рабочего класса, что в конце концов сделали из этого рабочего класса не социал-демократическую прослойку, на которую можно было бы опираться в борьбе за демократические ценности, а достаточно солидных, умеренных буржуа. То есть, нынешний шведский рабочий – это, наверное, даже не традиционный пролетарий в буквальном смысле этого слова. Это человек, который в большей степени склоняется все-таки к интересам среднего класса. Соответственно, уже с середины 80-х годов все более и более очевидным становилось, что консервативные настроения в обществе получают значительную поддержку.
– СМИ и многие политологи говорят, что одна из главных, если не главная сенсация этих выборов – то, что в парламент войдет открыто националистическая партия "Шведские демократы", которую остальные игроки на политическом поле характеризуют как абсолютно расистскую и ксенофобскую. Эмигранты сейчас составляют 14% от почти 9,5 млн. жителей Швеции. Действительно ли эта партия, во-первых, почти нацистская? Какова ее программа? Во-вторых, насколько острой сейчас в Швеции является проблема отношений коренных жителей со, скажем так, новыми шведами?
– Шведское общество не сумело решить проблему, связанную с миграцией. Причем, это во многом опирается на экономические условия в самой Швеции. Ведь шведы, как и многие граждане стран Западной Европы, далеко не всегда готовы выполнять ту необходимую черную работу, которую все равно в обществе, несмотря на весь его уровень цивилизованности, приходится делать. Здесь неизбежно со старением общества, в связи с изменением его социального статуса, приходится опираться на какую-то другую, пришлую рабочую силу. Во многом приток рабочей силы обусловлен самой логикой, самой философией шведского общества, да и не только шведского.
Когда мигранты приезжают туда и начинают работать, далеко не всегда они оказываются такими, как того хотелось бы шведским гражданам. Потому что они начинают наводить свои порядки, свои права. В Швеции было довольно много конфликтов на национальной почве, много было недовольства. Можно вспомнить историю убийства министра иностранных дел Швеции, несколько случаев, когда люди, приехавшие в Швецию, сходили с ума и начинали проявлять себя весьма и весьма агрессивно. Несколько случаев таких было на протяжении и 90-х, и 2000-х годов. Все это, конечно, напрягает шведов. Они поневоле начинают искать какой-то компромисс. Обратите внимание, что эта тенденция сейчас существует не только в Швеции. То же самое – в Германии. Понятно, что какие-то общие настроения, которые отражают и финны в Финляндии, и шведские демократы, и эти настроения получают все большую и большую поддержку.
Если говорить непосредственно о программе самой партии, то она выступает против такого мультикультурного общества, которое, как им кажется на примере Швеции в связи с эмиграционной политикой, которая там проводилась, себя не оправдала. Сам тезис, сама идеология оказалась не функциональной. Они выступают за то, чтобы существовал некий многокультурный мир. И в этом многокультурном мире почему бы и не поддерживать те страны, которые находятся на другом уровне экономического и социального развития. Да, им надо оказывать поддержку, но не в ущерб тому, что происходит в Швеции. Такая точка зрения, может быть, не всегда находит понимание у экономистов, но, как правило, имеет определенного рода поддержку в широких массах, которым хочется, чтобы Швеция оставалась Швецией, а не превращалась в страну, где начинают доминировать другие порядки. Ведь там довольно много и представителей мусульманского населения, хотя шведы старались принимать даже выходцев из арабских стран, но христианского вероисповедания. Все равно это не помогло. Там довольно сильны и курдские традиции, известны эпизоды, которые связаны с тем, что курды вели себя так, как это абсолютно не соответствует нормам шведского общества. Конечно, все это способствует тому, что популярность подобного рода партий растет.
– Все говорят о том, что на фоне продолжающегося мирового экономического кризиса Швеция выглядит наилучшим образом, если сравнивать ее с другими странами Европы.
– Может быть, она выглядит лучше, чем другие страны Европы, но тоже не блестяще. Потому что обилие рискованных вложений, особенно в страны Балтии, привело к тому, что банковская система во многом напрямую зависит от того, что, по крайней мере, происходило на протяжении минувшего года в Латвии, Эстонии и частично в Литве. Конечно, тут надо будет корректировать и шведскую экономику. Хотя курс, взятый на то, чтобы придерживаться своей национальной валюты и не переходить на евро, получил поддержку у большинства избирателей. Все-таки консервативное правительство, которое находится сейчас у власти, достаточно прагматично. Это все-таки правительство бизнеса, как и любой консервативной партии. Оно будет заинтересовано в том, чтобы помогать выруливать в этой экономически сложной ситуации с минимальным ущербом для себя.
Еще интересна одна вещь – то, как формировалась в последнее время правительственная политика в Швеции. Это было связано не только с правительством Рейнфельдта, которое остается на второй срок, но и предшествующим, социал-демократическим кабинетом. Уже тогда одна партия не имела абсолютного большинства. Она не могла сформировать правительство, состоящее из одной партии, которое бы имело возможность проводить через парламент свои решения без поддержки других партий. Такая политика – комбинации по интересам – продолжается. Я думаю, что сейчас это более четко поляризовалось, поскольку образовались два блока, хотя и здесь уже Рейнфельдт заявил, что совершенно не исключает возможность сотрудничества с "зелеными", одной из важных составляющих оппозиционного социал-демократического блока, куда "зеленые" вошли вместе с социал-демократами. Какой-то компромисс придется все равно искать, поскольку абсолютного большинства альянс не получил. Подобные комбинации за последние примерно 15-20 лет стали достаточно типичными для шведского процесса принятия важных политических решений на уровне парламента.
О настроениях и выборе шведских избирателей говорит политолог и журналист, знатоком скандинавской политики и истории Николай Мейнерт.
– В этот раз в выборах впервые участвовали не отдельные политические партии, а два блока – правоцентристский и левоцентристский. Это говорит об изменении политической традиции в стране? Тем более что за последние 78 лет, по-моему, 65 правили социал-демократы. И впервые на второй срок остается премьер-министр из правоцентристского блока.
Социал-демократы так долго заботились о Швеции, о ее гражданах, защищали интересы рабочего класса, что в конце концов сделали из этого рабочего класса не социал-демократическую прослойку, а достаточно солидных, умеренных буржуа
– На практике это изменение баланса сил уже начало происходить в конце 80-х годов – по многим причинам. Во-первых, стало очень меняться само шведское общество. Социал-демократы так долго заботились о Швеции, о ее гражданах, защищали интересы рабочего класса, что в конце концов сделали из этого рабочего класса не социал-демократическую прослойку, на которую можно было бы опираться в борьбе за демократические ценности, а достаточно солидных, умеренных буржуа. То есть, нынешний шведский рабочий – это, наверное, даже не традиционный пролетарий в буквальном смысле этого слова. Это человек, который в большей степени склоняется все-таки к интересам среднего класса. Соответственно, уже с середины 80-х годов все более и более очевидным становилось, что консервативные настроения в обществе получают значительную поддержку.
– СМИ и многие политологи говорят, что одна из главных, если не главная сенсация этих выборов – то, что в парламент войдет открыто националистическая партия "Шведские демократы", которую остальные игроки на политическом поле характеризуют как абсолютно расистскую и ксенофобскую. Эмигранты сейчас составляют 14% от почти 9,5 млн. жителей Швеции. Действительно ли эта партия, во-первых, почти нацистская? Какова ее программа? Во-вторых, насколько острой сейчас в Швеции является проблема отношений коренных жителей со, скажем так, новыми шведами?
– Шведское общество не сумело решить проблему, связанную с миграцией. Причем, это во многом опирается на экономические условия в самой Швеции. Ведь шведы, как и многие граждане стран Западной Европы, далеко не всегда готовы выполнять ту необходимую черную работу, которую все равно в обществе, несмотря на весь его уровень цивилизованности, приходится делать. Здесь неизбежно со старением общества, в связи с изменением его социального статуса, приходится опираться на какую-то другую, пришлую рабочую силу. Во многом приток рабочей силы обусловлен самой логикой, самой философией шведского общества, да и не только шведского.
Когда мигранты приезжают туда и начинают работать, далеко не всегда они оказываются такими, как того хотелось бы шведским гражданам. Потому что они начинают наводить свои порядки, свои права. В Швеции было довольно много конфликтов на национальной почве, много было недовольства. Можно вспомнить историю убийства министра иностранных дел Швеции, несколько случаев, когда люди, приехавшие в Швецию, сходили с ума и начинали проявлять себя весьма и весьма агрессивно. Несколько случаев таких было на протяжении и 90-х, и 2000-х годов. Все это, конечно, напрягает шведов. Они поневоле начинают искать какой-то компромисс. Обратите внимание, что эта тенденция сейчас существует не только в Швеции. То же самое – в Германии. Понятно, что какие-то общие настроения, которые отражают и финны в Финляндии, и шведские демократы, и эти настроения получают все большую и большую поддержку.
Если говорить непосредственно о программе самой партии, то она выступает против такого мультикультурного общества, которое, как им кажется на примере Швеции в связи с эмиграционной политикой, которая там проводилась, себя не оправдала. Сам тезис, сама идеология оказалась не функциональной. Они выступают за то, чтобы существовал некий многокультурный мир. И в этом многокультурном мире почему бы и не поддерживать те страны, которые находятся на другом уровне экономического и социального развития. Да, им надо оказывать поддержку, но не в ущерб тому, что происходит в Швеции. Такая точка зрения, может быть, не всегда находит понимание у экономистов, но, как правило, имеет определенного рода поддержку в широких массах, которым хочется, чтобы Швеция оставалась Швецией, а не превращалась в страну, где начинают доминировать другие порядки. Ведь там довольно много и представителей мусульманского населения, хотя шведы старались принимать даже выходцев из арабских стран, но христианского вероисповедания. Все равно это не помогло. Там довольно сильны и курдские традиции, известны эпизоды, которые связаны с тем, что курды вели себя так, как это абсолютно не соответствует нормам шведского общества. Конечно, все это способствует тому, что популярность подобного рода партий растет.
– Все говорят о том, что на фоне продолжающегося мирового экономического кризиса Швеция выглядит наилучшим образом, если сравнивать ее с другими странами Европы.
– Может быть, она выглядит лучше, чем другие страны Европы, но тоже не блестяще. Потому что обилие рискованных вложений, особенно в страны Балтии, привело к тому, что банковская система во многом напрямую зависит от того, что, по крайней мере, происходило на протяжении минувшего года в Латвии, Эстонии и частично в Литве. Конечно, тут надо будет корректировать и шведскую экономику. Хотя курс, взятый на то, чтобы придерживаться своей национальной валюты и не переходить на евро, получил поддержку у большинства избирателей. Все-таки консервативное правительство, которое находится сейчас у власти, достаточно прагматично. Это все-таки правительство бизнеса, как и любой консервативной партии. Оно будет заинтересовано в том, чтобы помогать выруливать в этой экономически сложной ситуации с минимальным ущербом для себя.
Еще интересна одна вещь – то, как формировалась в последнее время правительственная политика в Швеции. Это было связано не только с правительством Рейнфельдта, которое остается на второй срок, но и предшествующим, социал-демократическим кабинетом. Уже тогда одна партия не имела абсолютного большинства. Она не могла сформировать правительство, состоящее из одной партии, которое бы имело возможность проводить через парламент свои решения без поддержки других партий. Такая политика – комбинации по интересам – продолжается. Я думаю, что сейчас это более четко поляризовалось, поскольку образовались два блока, хотя и здесь уже Рейнфельдт заявил, что совершенно не исключает возможность сотрудничества с "зелеными", одной из важных составляющих оппозиционного социал-демократического блока, куда "зеленые" вошли вместе с социал-демократами. Какой-то компромисс придется все равно искать, поскольку абсолютного большинства альянс не получил. Подобные комбинации за последние примерно 15-20 лет стали достаточно типичными для шведского процесса принятия важных политических решений на уровне парламента.
