После некоторого снижения товарооборота, вызванного международным финансовым кризисом, торговля между Москвой и Пекином, как обещают главы обоих государств, к концу этого года выйдет на прежний уровень. Ситуацию анализирует обозреватель РС Андрей Шароградский.

– Один из комментаторов начавшегося визита Дмитрия Медведева в Китай говорит о Москве и о Пекине, как о политических союзниках и экономических соперниках. Насколько это верная постановка вопроса?

– Я бы согласился, но дело в том, что мы говорим о двух гигантских странах, с достаточно большой экономикой. Конечно же, идет конкуренция за рынок. Конечно же, задача политиков в том, чтобы поддерживать стабильные отношения, сделать так, чтобы избегать вообще конфликтов. Строить экономические отношения таким образом, чтобы конфликты были невыгодны обеим сторонам. Такое, на мой взгляд, возможно, хотя это, в общем, довольно сложно. И я не решусь однозначно сказать, скажем, насколько выгодно строительство только что законченного нефтепровода для России при тех ценах на нефть, которые заложены в контракт, и при тех ценах на нефть, которые сейчас на рынке.

– Есть ли сейчас какие-то нерешенные политических проблемы в отношениях между Россией и Китаем или несогласие по сколько-нибудь серьезным международным проблемам, где Китай и Россия не выступают единым фронтом?

– По-моему, сейчас таких проблем нет, – с тех пор, как были окончательно урегулированы вопросы, связанные с границей. Много говорилось о том, что Россия именно в этом смысле пошла на какие-то уступки, то есть, Китай надавил. Сейчас все сводится именно к прагматическим отношениям. Это тот стиль отношений, который Китай предпочитает. Очевидно, что с китайцами вести экономические прагматические отношения и добиваться выгодных для себя условий крайне тяжело. Хотя и есть заинтересованность в этом, все равно это очень тяжелый процесс, и нужно уметь вести такие переговоры.

– Почему? Это связано с какой-то особенностью китайского бизнеса?

– Да, они не уступают. Они набрались опыта еще с начала реформ, в ситуации, когда западные страны были крайне заинтересованы в китайском рынке. Китай раскрывался очень медленно. Конечно же, экспорт товаров из Китая – это совершенно другое дело. Я помню, как западные бизнесмены, например, германские, жаловались, что они предлагали какое-то новое оборудование, а китайцы соглашались взять его только в лизинг, не оплачивая его сразу. Выплаты начинались, но потом вдруг выяснялось, что, возможно, это оборудование работает не так хорошо, как китайцы бы хотели, и они тут же выставляли счет. С ними вести бизнес очень сложно.

– Чего в первую очередь ищет Москва в энергетическом диалоге между Россией и Китаем – и чего ищет Пекин?

– Китай, разумеется, заинтересован в российских энергоносителях для развития экономики. Вице-премьер Игорь Сечин, говоря о газовых взаимоотношениях, упомянул, что сейчас одним из важнейших энергоносителей в Китае по-прежнему является каменный уголь. Понятно, что при нынешних темпах развития китайской экономики Китай заинтересован в нефти и газе. Россия же заинтересована в рынках сбыта. В данном случае Китай – это гигантский рынок, это альтернатива поставкам на Запад.

Я бы отметил еще одну особенность нынешних переговоров. В "Жэньминь жибао" появилась перепечатка одной из статей, касающейся модернизации в России, и китайцы говорили об участии Китая в модернизации России. Вообще, для них слово "модернизация" – почти святое: реформа, модернизация – это то, с чего все началось 30 лет назад в Китае. И сейчас Китай пытается самоутверждаться не только как производитель дешевых товаров, которые наполняют мировой рынок уже в течение нескольких десятилетий.

Сейчас Китай довольно часто обвиняют в том, что он использует краденые технологии или копирование технологий. Во многом это так, стоит взглянуть на самолеты или даже на космические корабли. Но сейчас Китай хочет показать, что и у него есть возможности модернизации, участия в развитии высоких технологий, он хочет поменять эту стратегию. Они говорят об этом. Они проявляют интерес к проекту Сколково и говорят, что Китай тоже может быть полноправным участником, помогать России в этой модернизации. Стоит сравнить разные заявления: одни говорят о поставках газа, строительствах нефтепровода, другие говорят о том, чтобы участвовать в таких инновационных проектах, как Сколково.