Две недели назад я написал колонку про перебои с лекарствами для людей, живущих с ВИЧ. Я рассказывал о своей ВИЧ-положительной подруге, которая беременна и которая рискует без гарантированных государством лекарств родить ВИЧ-положительного ребенка. В ответ я получил несколько комментариев, не в том даже дело, что людоедских, а в том дело, что – глупых.

"Панюшкин! Ты что!? – писал мне некто, разумеется, без подписи. – Почему государство должно обеспечивать тех, кто имеет ВИЧ, если не само оно виновато в заражении человека этой инфекцией? Помогай своей знакомой сам! Пусть она рассчитывает на тебя или другого благотворителя! Не надо напрягать на это дело налогоплательщика. Налогоплательщик не виноват".

Налогоплательщик не виноват, разумеется, точно так же, как он не виноват в том, что зимой идет снег. Однако же за уборку улиц от снега налогоплательщик платит исправно. Оставив в стороне этические и религиозные соображения, соображения милосердия и гуманности, я хотел бы объяснить, почему следует помогать людям, живущим с ВИЧ, с позиций чисто прагматических.

Видите ли, им надо помогать, потому что иначе мы все подохнем. Если люди, живущие с ВИЧ, принимают таблетки, вирусная нагрузка, то есть, содержание вируса в крови, падает у них практически до нуля, и практически они никого не могут заразить, даже если станут заниматься любовью без презерватива.

Никакого другого способа остановить эпидемию, кроме как лечить заболевших – не существует. Искать людоедские решения проблемы типа изолировать их, отлавливать, отстреливать – глупо: миллион человек не отловишь и не отстреляешь, тем более, что они станут скрывать свой диагноз, и эпидемия выйдет из-под контроля, как вышла из-под контроля в Южной Африке, где правительство отказывалось эпидемию признавать, пока та не стала настоящим бедствием.

Я утверждаю, что любая помощь любым несчастным, прежде всего, имеет прагматическую цель – выживание популяции. Кажется парадоксальным, что вот в Спарте сбрасывали со скалы детей-инвалидов, а Спарта просуществовала меньше многих других древнегреческих полисов. Однако же это факт. Фашистская Германия, где инвалидов уничтожали, казалось бы, должна была быть сильнее других государств. Однако же нет: просуществовала всего-то тринадцать лет. И я утверждаю, что стоит только немного подумать, и сразу догадаешься, почему милосердие и толерантность гарантируют выживание, а жестокость ведет к вымиранию.

Начнем с простого: бездомным и заключенным нужно помогать, чтобы не было эпидемий туберкулеза и тифа. Это понятно?
Теперь посложнее: смертная казнь должна быть отменена. Потому что вы казните убийцу, который изолирован от общества и знает, что убивал не по праву, но у каждого казненного должен быть палач, то есть, тот же убийца, который живет на свободе и уверен в своем праве отнимать человеческие жизни.

Теперь совсем сложная мысль: надо разрешить гей-парады и легализовать однополые браки. Знаете почему? Потому что в любой популяции, даже у животных, роль гомосексуальных особей заключается, в частности, в том, чтобы на них выплескивалась излишняя агрессивность самцов, не находящих самку. И если вам трудно уложить в голове, что надо уважать свободу самовыражения гомосексуалистов, то подумайте вот о чем: подумайте, что пусть лучше шпана на гей-парадах обзывает гомосексуалистов пидарасами, чем с арматурой в руках крушит автомобили мирных обывателей.

И, наконец, самая сложная мысль: инвалиды. Подумайте, что налогоплательщик платит за строительство пандусов для колясочников, за реабилитационные программы для детей с синдромом Дауна и за прочую подобного рода прекраснодушную ерунду вовсе не для того, чтобы колясочникам или даунятам и впрямь жилось лучше. Налогоплательщик платит за то, чтобы всякий человек, видя пандус или коррекционный детский садик, приучался примерять на себя шкуру другого человека, приучался понимать и сочувствовать. Иными словами, налогоплательщик платит за снижение уровня жестокости в обществе.

Потому что каким бы вы ни были самостоятельным и сильным, всегда найдется кто-то сильнее вас. И лучше, чтобы этот кто-то не был жестоким.