Марина Тимашева: В пятый раз в Москве прошел ''Амфест''. С 2006 года посольство США организует показ фильмов, которые разрушают представления об американском кино, как о сугубо коммерческом продукте. Рассказывает Ольга Клячина.
Ольга Клячина: Те зрители и кинокритики, которые уже успели стать завсегдатаями фестиваля, обнаружили, что в этот раз ''Амфест'' стал другим. Об изменениях рассказал Феликс Розенталь - основатель и директор фестиваля.
Феликс Розенталь: Чем были интересны все фестивали до этого? В них принимали участие гости из Америки: приезжали продюсеры, режиссеры, актеры. Мало, но были. После каждого показа люди оставались и задавали вопросы, беседовали на всякие темы. В этом году этого не будет, потому что мы не смогли никого пригласить, привезти, у нас не хватило просто средств на это. Без этого фестиваль становится сухим.
Ольга Клячина: Фестиваль был создан, чтобы расширить представления российского зрителя о том, какое кино снимают в Америке. Феликс Розенталь поведал, как он стал основателем этого фестиваля:
Феликс Розенталь: Я, знаете, почти 10 лет был консультантом ''MPA'' в России – ''Motion Pictures Association''. Их интересовало состояние российского кинорынка – объективная картина. Хоть я не был напрямую связан с этим бизнесом, но я кое-что знал о том, что у нас творится в ''Госкино'', какова вообще картина, я делал такие политико-экономические обзоры для них в преломлении кинобизнеса. И тогда я стал больше понимать, что делается ''behind the sees'', так сказать, в американском кинобизнесе, понял более или менее, что надо делать здесь, и, по-моему, давал неплохие советы. Вот тогда у меня появилась идея представить ту часть американского кино, которую русский зритель видит меньше всего – это американское независимое кино. Многие зрители даже не отдают себе отчет в том, что это очень большая часть американской кинопромышленности. Они живут, сознавая стереотипы: американское кино – это Голливуд и только, это блокбастеры, это только коммерческое кино.
Ольга Клячина: В этом году в список картин ''Амфеста'' попало не только независимое кино, но и некоторые блокбастеры. Один из них – фильм ''Ешь, молись, люби'' Райана Мерфи. Своими впечатлениями поделился президент Гильдии киноведов и кинокритиков России Виктор Матизен:
Виктор Матизен: Еще я смотрел ''Молись, люби, ешь'' – это что-то абсолютно чудовищное. Я вытерпел 5 минут, меня затошнило, и я ушел.
Ольга Клячина: Но наряду с такими фильмами были показаны действительно стоящие картины. Одна из них – ''Социальная сеть'' Дэвида Финчера. Этот фильм с большим успехом сейчас идет в американском прокате. На открытии ''Амфеста'' решили показать именно его – в этот вечер мест в зале не хватало, и многие сидели на ступеньках. ''Социальная сеть'' – фильм о создании и о создателе знаменитого на весь мир ''Facebook''. В основе сюжета – документальная история о Марке Цукерберге – студенте Гарварда, который благодаря своему изобретению стал самым молодым миллиардером в мире. На афишах фильма крупными буквами написано: ''Нельзя завести 500 миллионов друзей, не нажив ни одного врага''. Враги Марка Цукерберга – его бывшие молодые коллеги, которые судятся с ним и хотят доказать, что идея создания сайта изначально принадлежала им. Отрицательным героям зритель сопереживает. На самом деле, фильм не столько о ''Facebook'', о деньгах и о судебном разбирательстве, сколько о людях и отношениях между ними. Фильм снят клипово, в темпе быстро развивающихся сетей. Фоном звучит хор молодых звонких голосов – и я представляю себе поющих у компьютеров студентов, которые собираются вместе, не выходя из дома. Несмотря на все достоинства фильма, развитие интриги в нем довольно предсказуемо.
На фестивале было показано два фильма, в которых есть обращение к классическим сюжетам мировой литературы. Один из них – комедия ''Святой Джон из Лас-Вегаса'', якобы навеянная ''Божественной Комедией'' Данте. Страховой агент Джон приходит к боссу в надежде получить повышение. Тот поручает ему дело: Джон должен расследовать одну аферу, он отправляется в командировку, где проходит вместе со своим напарником Верджилом (Вергилием) по кругам ада: встречает человека в горящем костюме, нудистов, стриптизершу, которая стала инвалидом. Конечно, ''Божественная Комедия'' здесь – это способ привлечь внимание, попытка поднять глупую комедию на новый уровень. Смысловой нагрузки это сравнение не несет.
Другой фильм фестиваля апеллирует к еще более древнему сюжету – к ''Орестее'' Эсхила. Картину Вернера Херцога ''Мой сын, мой сын, что ты наделал'' действительно можно назвать трагедией, и не только потому, что ее безумный герой воображает себя Орестом и убивает собственную мать. Трагедию делает здесь не сюжет, а неповторимая атмосфера, свойственная Херцогу: это дух мистического безумия, разрушенного сознания, жутковатого абсурдного юмора. Продюсером фильма стал Дэвид Линч. Такой дуэт не мог оказаться незамеченным. На просмотре было очень много кинокритиков, которые следят за творчеством Херцога, фильмы которого всегда вызывают бурные споры. Феликс Розенталь был прав, когда сказал об этом режиссере:
Феликс Розенталь: Ну, это всегда интересная фигура, интересный автор. Его приемы вызывают у одних восхищение, другие набрасываются на него.
Ольга Клячина: Виктор Матизен критикует Херцога:
Виктор Матизен: Только что посмотрел Вернера Херцога – чрезвычайно странный фильм – ''Мой сын, мой сын, что ты наделал''. Ну, история некого сумасшедшего, которая довольно подробно и довольно неестественно прослежена, то есть ему не удалось все это организовать в драму, вот и видны натяжки в каждом кадре. Интерес безумного режиссера к безумному герою вполне понятен. Но в этой картине есть замечательные кадры, там замечательная музыка, там есть много замечательного, но все равно видно, что это некий ''распад'' режиссерского сознания, к сожалению. Херцог не контролирует ситуацию, это видно.
Ольга Клячина: Мне же показалось, что атмосфера распада – художественный прием, который использует режиссер. Например, за столом обедают главный герой, его мать и невеста. Они угрюмо переговариваются. Долгие планы, символы, безумные разговоры о Боге. Вдруг все застывают, и звучит завывающий странный голос. ''Видишь – мир замер?'', говорит главный герой.
О безумце еще один фильм фестиваля – ''Вопль''. Поэт Ален Гинзберг, представитель поколения битников, не раз оказывался в психбольнице. Вопрос: безумец или бунтующий аутсайдер. Битники – общественное движение в Америке 50-60 годов. Они – свободные бродяги. Их боги – улицы, алкоголь, наркотики, секс и стихи. ''Вопль'' – знаменитая поэма Аллена Гинзберга, которая стала манифестом разбитого поколения.
''Кто беден и одет в лохмотья со впалыми глазами бодрствовал, курил в призрачной темноте холодноводных квартир, плывущих по небу через городские купола в созерцании живой энергии джаза, Кто был изгнан из академий за безумие и начертание грязных од в глазницах черепа…''
Поэму ''Вопль'' разбирали в суде, когда Гинзберга хотели обвинить в использовании ненормативной лексики. Эти сцены основаны на стенограммах судебных заседаний. Даже тем, кто относится к подобной поэзии негативно, фильм показался интересным. В нем можно выделить четыре линии, каждая из которых снята по-разному. Одна из них – суд. Другая – съемка под хронику, где Гинзберг читает собравшимся свои стихи – этот блок идет в черно-белом цвете. Третий блок – анимация, где оживают жуткие образы поэмы. Четвертый блок – разговор с Алленом Гинзбергом, который стилизован под документальное кино. Причем, эта стилизация сделана так тонко, что многие зрители действительно подумали, что это документальные съемки. Конечно, в первую очередь, это заслуга актера Джеймса Франко, который безукоризненно естественен в роли Гинзберга. Однако, в фильме настораживает то, что режиссер представляет образ жизни разбитого поколения в слишком уж романтичном свете.
Самая необычная картина фестиваля – документальный фильм Стивена Содерберга под названием ''Все в порядке''. Его герой – актер Сполдинг Грей, известный своими ''one man show''. Он садился за стол на сцене и рассказывал истории из своей жизни. В монологах будто нет рассуждений о смысле жизни, но на размышления о нем они наводят.
Некоторые российские зрители и критики назвали Сполдинга Грея американским Гришковцом. Осмелюсь с ними поспорить: сентиментализм Гришковца очень далек от драматизма Сполдинга Грея. Он выворачивает себя наизнанку – и называет эти монологи поэтической публицистикой. Он вызывает на откровенные разговоры зрителей. Они садятся к нему за стол – и прямо на сцене начинается импровизированный диалог. Сполдинг Грей считает: людям в Америке мешает, что они не высказываются публично. Для документалиста Сполдинг Грей – самый откровенный и, в то же время, самый непостижимый герой. Он верит, что миром руководит не судьба, а в хаос. Свои монологи он произносит, чтобы упорядочить этот хаос. Его преследуют воспоминания о самоубийстве матери. В фильме не показано, что стало с самим Сполдингом Греем: в 2004 году он тоже покончил с собой. Если знать об этом – картина воспринимается совсем иначе. Особенно ее последние кадры, когда он прислушивается к вою собаки и говорит: ''Вот – это хороший звуковой фон для вашего фильма''.
