Марина Тимашева: Последнее лето в Европейской части России продемонстрировало уязвимость цивилизации, так что книга Джареда Даймонда ''Коллапс. Почему одни общества выживают, а другие умирают'' - она не только про древних майя, чьи города заросли джунглями, и вымерших от голода и холода скандинавских колонистов в Гренландии. Она про нас с вами. Во всяком случае, так считает Илья Смирнов.
Илья Смирнов: Так считает, прежде всего, сам автор, орнитолог по основной специальности, а по убеждениям - один из руководителей Всемирного Фонда охраны дикой природы http://www.edge.org/3rd_culture/bios/diamond.html ''Хотя я люблю птиц Новой Гвинеи, гораздо больше я люблю своих сыновей, жену, друзей, гвинейцев и других людей. Я занимаюсь вопросами экологии скорее потому, что вижу их значение для людей, чем потому, что это нужно птицам'' (25).
Сейчас естествоиспытатели, особенно биологи, активно вторгаются в общественные дисциплины. Поначалу я их приветствовал. Но оказалось, они тоже бывают разные. Некоторые по партийной линии заткнут за пояс любого профессору ВШЭ. Даймонд , слава Богу, не из таких. Вот эта объемистая книга издательства ''АСТ'' – междисциплинарная (поскольку экология - междисциплинарная по определению). Я оцениваю, естественно, со своей колокольни. И могу сказать, что материал изложен вполне корректно, с пониманием сложности проблем и с уважением к историкам, которые специально занимались каждым из 15 обществ, привлекших внимание Даймонда: на самом деле их больше, потому что, например, гренландская трагедия рассматривается через сравнительный анализ: почему скандинавы вымерли, а их соседи эскимосы в тех же природных условиях – нет?
Перечислю главные пункты на пути нашей экологической экспедиции. Остров Пасхи, другие несчастливые тихоокеанские острова: Мангарева, Питкэрн и Хэндерсон, земледельческие культуры индейцев США, майя Древнего Царства или, иначе, Классического периода, скандинавские колонии в Гренландии, Руанда, Гаити, Исландия, Тикопия, Япония как раз при династии Токугава (которую мы недавно обсуждали), Новая Гвинея, современные Австралия, Китай и американский штат Монтана.
Там повторяются чеховские сюжеты:
''Им тяжело видеть, как земля, которую они любили и возделывали на протяжении шестидесяти лет, делится на 5-акровые участочки, но рост цен позволяет даже маленькую ферму продать за миллион долларов'' (71).
Заметьте: в книге представлены как трагические сценарии, когда люди упорно уничтожали условия своего собственного существования вплоть до гибели культуры вместе с большинством, а порою и со всеми ее носителями, так и оптимистические, со счастливым или, поскольку речь идет о современности, с открытым финалом.
Никакой обречённости. История, с одной стороны, подчинена закономерностям (в том числе естественнонаучным, связанным с климатом, плодородием почвы, полезными ископаемыми), с другой стороны, в рамках, установленных законами, люди в состоянии управлять своей судьбой.
Это подход настоящего историка.
Еще хотел бы поблагодарить переводчиков за редкое по нынешним временам качество работы. Жаль, что не могу персонально по имени-отчеству, в выходных данных обозначено: ''перевод с английского: О. Жаден, А. Михайлова, И. Николаев'', но в любом случае – спасибо.
При желании, наверное, можно придраться к каждому из сюжетов: к численности населения городов-государств майя и феодальной Японии, к оценкам (может быть, и впрямь завышенным) качества гренландской архитектуры, к умозрительным реконструкциям пищевых табу у тех же гренландцев: почему они всё-таки не ели рыбу? Может быть, просто не удалось поймать? Но по этим вопросам нет согласия и между узкими специалистами. Вот Япония при Токугава, которую мы недавно изучали по монографии Нелли Федоровны Лещенко: ''в японской историографии нет единого мнения относительно численности населения'' (стр. 126), а разброс в полтора раза, и это страна с отлаженной бюрократией http://www.svobodanews.ru/content/transcript/2191257.html. Не Соломоновы острова. Естественно, при такой широте охвата, временной и географической, как в книге ''Коллапс'', неизбежны шероховатости, но будь автор не биологом, а историком, их набралось бы не меньше. Ну, пометил я для себя карандашом еще пару явных ошибок, скорее оговорок. На 750 страниц.
Марина Тимашева: Напомните в двух словах, что стряслось на острове Пасхи, потому что в школе его не проходили, а в литературе для взрослых можно прочесть много чего: что статуи поставили марсиане вокруг космодрома – самая знаменитая версия.
Илья Смирнов: Изначально остров Пасхи - рай земной, леса, изобилие птиц, морской фауны вокруг. Но ''лес был изведён полностью'' (130), соответственно, ''люди лишились дров'', материала для изготовления каноэ, с которых можно было ловить рыбу, ''дикорастущих съедобных плодов'', ''Уничтожение лесов привело к… эрозии почвы'' и снижению урожайности культурных растений, ''вместо мяса, в прежние времена добываемого с помощью охоты и рыбной ловли, островитяне перешли к… человечине'' (134), и хотя крысиное мясо оставалось некоторым дополнительным источником белка (133), ''численность населения сократилась примерно на 90 процентов'' (148).
Марина Тимашева: Как я понимаю, результат достигнут без техники, голыми руками?
Илья Смирнов: Каменными орудиями в голых руках. И человеческой силой, за неимением лошадиных. Есть такое мнение: что первобытные предки жили с природой в гармонии. Смотри киносказку ''Аватар''. Нет. Профессор Даймонд показывает, что это была за ''гармония'' на самом деле. Далее. Многие считают, что для окружающей среды опасно только товарное производство при капитализме. Потому что на продажу. Теоретически, вроде бы, так и должно быть. Сам столько мяса не съешь, сколько можно в рефрижераторе гнать на экспорт. А на практике натуральное хозяйство тоже очень эффективно по части самоуничтожения.
Марина Тимашева: То есть, нет простых решений и готовых рецептов.
Илья Смирнов: Совершенно верно. Вот один остров, поделенный на две страны. Доминиканская республика и Гаити. Результаты принципиально разные. Главное достоинство книги: то, что автор подходит к каждой ситуации как к новой задаче, без готовых клише и идеологической предвзятости. С одной стороны, он, вроде, левый: признает, что в классовом обществе (214) у элиты и простолюдинов разные интересы, образ жизни, в конце концов, просто разный рацион питания (316), а ''престижное потребление'' и монументальные амбиции правителей – очень важный разрушительный фактор. Поясняю. Ресурсы, изъятые из окружающей среды, уходят не на что-то полезное, а на очередной Газоскрёб, в котором нет никакого смысла, кроме вельможного чванства. Далее Даймонд разбирает так называемое ''рациональное поведение'' (592), которому посвящено много трескучих слов в учебниках псевдонаук, пришедщих у нас на смену научному коммунизму: ''экономикс'', ''менеджмент'' и пр. И показывает, насколько это всё рационально на самом деле. Пилим сук, на которым сидим, в надежде выгодно продать опилки. С другой стороны, автор вроде как правый: не склонен преувеличивать классовые противоречия, рассматривает каждое общество как целостный организм, в котором ''первые на последних похожи''. Помните, мы несколько лет тому назад обсуждали историю московской архитектуры и отмечали, что интеллигенция, которая осуждает Лужкова, сама в собственных квартирах насаждает тот же самый ''продвинутый'' дизайн http://www.svobodanews.ru/content/Transcript/464691.html
В книге можно встретить сочувственные отзывы о некоторых транснациональных кампаниях, например, о ''Шевроне'', чьё ''месторождение Кутубу функционирует… как строго контролируемый национальный парк'' (617). С левой точки зрения это жуткая крамола, ведь ТНК – по определению враги природы, правда? Гаитяне совершили успешную революцию, перебили олигархию, ''разделили плантации на маленькие фермы'' (461). Результат – у них сохранился 1 % лесов, доминиканских соседей по острову 28 % (454), и, соответственно, доход на душу населения в Доминиканской республике выше в 5 раз (456).
Марина Тимашева: А каким образом удавалось остановить сползание к коллапсу?
Илья Смирнов: Опять же, нет общего алгоритма. Иногда срабатывает ''коллективное сознательное'' снизу. Иногда сверху - политическая воля диктатора, с других точек зрения, может быть, совершенно несимпатичного. Доминиканский президент Хоаки́н Балаге́р отправил на защиту леса войска, ''военные разрушили бульдозерами роскошные дома, построенные… в национальном парке'' (475), а браконьеров просто отстреливали. Комментарий автора книги: ''…мы подсознательно ожидаем от людей, что они окажутся только ''хорошими'' или только ''плохими'', как если бы существовало всего одно человеческое качество – добродетель, которое проявлялось бы в каждом аспекте человеческого поведения… Нам трудно признать, что люди противоречивы и представляют собой мозаику качеств''.
Но путь в сторону от пропасти тоже не усеян розами. Не к ночи надо рассказывать, как регулировали численность населения до того, как были изобретены нормальные противозачаточные средства (401).
Марина Тимашева: Вот замечательный вопрос, заданный автору книги студентами на лекции: о чем думали островитяне, когда рубили ПОСЛЕДНИЕ пальмы? (582)
Илья Смирнов: А москвичи о чём думают? Просится в качестве приложения к ''Коллапсу'' небольшая и очень внятная работа доктора географических наук Бори́са Бори́совича Родома́на http://geo.1september.ru/2002/10/2.htm ''Автомобильный тупик России и мира'' http://www.polit.ru/lectures/2008/01/10/transport.html Всё разложено по полочкам. И что, подействовало на кого-нибудь?
Пока жестяные коробки на колесах стоят в пробке, считайте: из десяти штук в 8, если не в 9, упаковано по одному человеку. Если так будет продолжаться дальше, то можно срубить все леса и парки, Москву-реку заасфальтировать, но места жестянкам всё равно не хватит. Теоретически это все понимают, а практически, осудив Путина за Химкинский лес, бегут покупать следующую жестянку. В долг берут, чтобы умножить их число. А завелись лишние деньги, так возьмут и несколько на семью: дочке, внучке и жучке. Ну, не может же ''инновационный'' студент ездить на лекции в метро, правда? Здоровый мужик не может сходить за покупками с рюкзачком. Не дай бог, у него от перенапряжения отвалится самое важное: живот обвисший и второй подбородок.
Марина Тимашева: Мне приходилось бывать в некоторых странах, где потребляют очень много, но воздух и вода чище, чем в Москве. Например, в Швейцарии.
Илья Смирнов: На этот вопрос Даймонд дает математически выверенный ответ. ''В среднем житель США, Западной Европы и Японии потребляет в 32 раза больше таких ресурсов, как горючее, и производит в 32 раза больше отходов, чем житель стран третьего мира'' (684). ''Если не рубить лес в Монтане, то где его рубить?'' (49). Защитив своего ''зеленого друга'' при неизменных или даже возрастающих аппетитах на древесину, мы должны уничтожить друга чужого. Схема, кстати, прямым образом затрагивает Россию. Таким образом, экологические проблемы просто переносятся в другую страну. Но ведь атмосфера у нас общая, планета общая, и она так же ''затеряна в космическом пространстве'', как остров Пасхи в океане (149). Нам некуда бежать.
Марина Тимашева: В книге есть конкретные предложения: что делать?
Илья Смирнов: Вы знаете: в обобщающих работах современная часть, как правило, самая уязвимая. Профессор Даймонд хвалит древних правителей за решительность, но собственные его указания очень осторожные. Местами даже наивные. Например, не покупать товаров от экологически неблагонадежного производителя (759). Во-первых, сейчас права собственности так запутаны: где чей товар – чёрт ногу сломит. Во-вторых, не может же покупатель объехать весь мир с инспекцией. Он должен верить на слово журналистам. Дальше рассказывать? Читаешь в газете рецензию, потом приходишь в кино или в театр и видишь: ничего похожего. По некоторым особо ''культовым'' спектаклям процент заказухи зашкаливал за 90. И почему экологическая журналистика должна быть честнее? Там, что, меньше денег крутится?
Но вместо того, чтобы мучиться выбором, можно ведь просто не покупать. Знаете, есть такой термин, грубый, но точный: существительное, образованное от слова ''потреблять''. Так вот, мыслящий человек может перестать заниматься этим самым на букву ''п''. Покупать только то, что действительно нужно, освободив свое сознание от дебилизирующих мантр, типа ''в этом сезоне носят'', ''обновить интерьер'' и так далее. Если семья собирается за тем же столом, за которым сидели дед и бабка, в этом нет ничего дурного, кроме хорошего. Как здесь, в книге точно сказано: ''пересмотр ценностей'' (718). Ведь в основе глобальных разрушительных процессов лежит базовый принцип, уже фактически религиозная догма: смысл человеческой жизни - в бесконечном самоублажении. Тот, кто решительно отвергнет эту глупость, тот, я уверен, возглавит общечеловеческое движение к прогрессу в ХХ1 веке. Причем важно ведь не просто декларировать: мы против, но показать в жизни пример. Как в свое время Христос или Че Гевара.
Если бы священнослужители принимали всерьез свои вероучения, они бы объяснили людям, что, например, брать в долг можно только в крайнем случае, в таком крайнем, когда и голубя не стыдно поймать на улице, чтобы съесть. А тот, кто дает деньги под проценты – страшный грешник, доход от ростовщичества с точки зрения любой традиционной конфессии ничем не лучше дохода от проституции. Это очень важный вопрос. Ведь потребление в кредит - важнейший элемент той глобальной финансовой машины, которая одной загребущей клешней уничтожает природу, а другой душу человеческую. Но священники дружно молчат.
Марина Тимашева: Вы слишком много от них хотите. Они всё-таки не Че Гевары. Вообще хочу Вам заметить, что людям свойственно стремление к комфорту. Кому-то надоели старые обои. А многим комфортнее, хотя бы и в пробке, но в своей машине.
Илья Смирнов: Пожалуйста. Но в таком случае не надо искать врагов живой природы в Кремле или на Уолл-стрит. Ищите их в зеркале. Если вам так жизненно необходимо, чтобы все время было модненько и комфортненько, значит, это ваше решение: дышать смрадом и питаться суррогатами. Вы приняли его за себя и за внуков, которым оставите в наследство асфальтовую пустыню, посыпанную мусором, вместо зеленой планеты.
Марина Тимашева: Вот такой вариант ответа на вопрос, о чем думали островитяне, срубая последние пальмы.
