Решение о начале иракской кампании было обоснованным, утверждает в своих вышедших 9 ноября мемуарах "Моменты решений" бывший президент Джордж Буш младший. В телевизионных интервью, сопровождавших выход книги, бывший президент твердо защищал главное решение за время своего президентства. Естественно, этот сюжет мемуаров вызвал наибольшие эмоции и дебаты. Бывший сотрудник ЦРУ Пол Пиллар, ныне профессора Джорджтаунского университета, в интервью Радио Свобода проанализировал оценку событий тех лет бывшим президентом:
– Я был бы очень удивлен, если бы в своей книге бывший президент сказал, будто он сожалеет о том, что начал войну в Ираке. Но Джордж Буш повторяет в мемуарах то, что мы в свое время уже слышали. Он снова утверждает, что для начала войны было достаточно того, что у Саддама Хуссейна, как мы предполагали, было оружие массового уничтожения. Но, во-первых, у нас не было в этом никакой уверенности. А, во-вторых, даже если какая-то страна имеет оружие массового уничтожения, это вовсе не означает, что с ней надо воевать. Мы же не поступаем так с Северной Кореей или с кем-то еще.
– Но Буш пишет, что мы, мол, сделали доброе дело, избавив Ирак и Ближний Восток от Саддама Хуссейна. С этим трудно не согласиться.
– Буш повторяет свое прежнее утверждение. Да, избавление от кровавого диктатора выглядит добрым делом, если не принимать во внимание другие последствия войны. Например, то, что в Ираке погибли более 4 тысяч наших солдат и еще 10 тысяч получили ранения.
Наиболее существенный ошибкой, о которой Буш не упоминает, является то, что был в корне нарушен общий принцип подготовки к военным действиям. Не было разработано альтернативных планов, потому что в процессе не участвовали военные эксперты, специалисты из госдепа и разведка. Не было ни совещаний, ни консультаций. Единственное, о чем заботился Буш, это – как подать войну американцам, как объяснить им ее необходимость. Он нарушил нормальный политический процесс и в период подготовки к войне, и даже тогда, когда решался вопрос – нужно ли вообще начинать военные действия в Ираке. Их можно было избежать, если бы такой процесс имел место.
Другой эксперт – бывший высокопоставленный сотрудник Пентагона Дэниэл Гурэ во многом согласен с оценками бывшего президента:
– Защита Бушем своих решений базируется на двух тезисах. Первый: атаки одиннадцатого сентября в корне изменили ситуацию и представление об угрозе безопасности Соединенных Штатов. Второе: при наличии тех разведданных, что были у Белого Дома, президент не мог действовать иначе. В принципе, это убедительные аргументы. Мне кажется ошибкой Буша-автора то, что он, защищая свое решение вторгнуться в Ирак, мало говорит об истинной причине неверной оценки секретных программ режима Саддама Хуссейна, а именно, о непростительном проколе разведки. Достаточно вспомнить ныне печально знаменитую фразу тогдашнего директора ЦРУ, который объявил, что доказать наличие оружия массового поражения у Саддама Хуссейна также легко, как забить гол в пустые ворота. И подобная оценка звучала из уст глав практически всех западных разведок. Поставим себя на место Джорджа Буша – главы государства, подвергшегося мощной террористической атаке: он был обязан действовать именно так, как он поступил, без сомнения.
– Любопытно, что бывший президент считает, что свержение режима Саддама Хуссейна стоило тех жертв и затрат, которые понесли и Соединенные Штаты и иракцы за девять лет этой кампании. По-видимому, от бывшего президента трудно было бы ожидать другой оценки главного события президентства?
– Если судить с позиции сегодняшнего дня, это предприятие не стоило тех жертв. Но если задать вопрос, было ли решение Буша верным в тот момент, в тех обстоятельствах, то оно, конечно, было верным. Лидер, предпринимающий начинания, которые отразятся на судьбах мира, никогда не способен предсказать их исход, он вынужден брать на себя риск. Кстати, трудно не согласиться с бывшим президентом, когда он заявляет, что нужно оставить окончательно суждение об успехе или провале иракской кампании историкам, истории. Потому что если иракцы смогут преодолеть свои разногласия, создать фундамент для развития демократического преуспевающего Ирака (что вполне возможно), если Ирак последует путем Южной Кореи и лет через двацать-тридцать превратится в преуспевающее государство, тогда даже скептики будут вынуждены сказать: Буш был прав.
– Совершенно неожиданным выглядит заявление бывшего президента о том, что он был последним из высшего руководства страны, согласившимся с идеей вторжения в Ирак, вам так не кажется?
– Я как раз сейчас заканчиваю чтение книги Боба Вудворта "Войны Обамы", которая подводит нас к удивительному выводу. Особенность современного президентства заключается в том, что окружение президента, государственная бюрократия ограничивает пределы президентской власти. Буш, осознавая, что иракская кампания развивается неудачно, в течение долгого времени не может развернуть бюрократическую машину и добиться от окружения свежих идей и предложений. Нечто подобное происходит и с Бараком Обамой, согласно Вудворту. Президент хочет завершить афганскую кампанию, но его вынуждают отдать распоряжение о расширении американского контингента. В обоих случаях президенты оказываются в роли противостоящих системе и не всегда его выигрывают.
– Я был бы очень удивлен, если бы в своей книге бывший президент сказал, будто он сожалеет о том, что начал войну в Ираке. Но Джордж Буш повторяет в мемуарах то, что мы в свое время уже слышали. Он снова утверждает, что для начала войны было достаточно того, что у Саддама Хуссейна, как мы предполагали, было оружие массового уничтожения. Но, во-первых, у нас не было в этом никакой уверенности. А, во-вторых, даже если какая-то страна имеет оружие массового уничтожения, это вовсе не означает, что с ней надо воевать. Мы же не поступаем так с Северной Кореей или с кем-то еще.
– Но Буш пишет, что мы, мол, сделали доброе дело, избавив Ирак и Ближний Восток от Саддама Хуссейна. С этим трудно не согласиться.
– Буш повторяет свое прежнее утверждение. Да, избавление от кровавого диктатора выглядит добрым делом, если не принимать во внимание другие последствия войны. Например, то, что в Ираке погибли более 4 тысяч наших солдат и еще 10 тысяч получили ранения.
Наиболее существенный ошибкой, о которой Буш не упоминает, является то, что был в корне нарушен общий принцип подготовки к военным действиям. Не было разработано альтернативных планов, потому что в процессе не участвовали военные эксперты, специалисты из госдепа и разведка. Не было ни совещаний, ни консультаций. Единственное, о чем заботился Буш, это – как подать войну американцам, как объяснить им ее необходимость. Он нарушил нормальный политический процесс и в период подготовки к войне, и даже тогда, когда решался вопрос – нужно ли вообще начинать военные действия в Ираке. Их можно было избежать, если бы такой процесс имел место.
Другой эксперт – бывший высокопоставленный сотрудник Пентагона Дэниэл Гурэ во многом согласен с оценками бывшего президента:
– Защита Бушем своих решений базируется на двух тезисах. Первый: атаки одиннадцатого сентября в корне изменили ситуацию и представление об угрозе безопасности Соединенных Штатов. Второе: при наличии тех разведданных, что были у Белого Дома, президент не мог действовать иначе. В принципе, это убедительные аргументы. Мне кажется ошибкой Буша-автора то, что он, защищая свое решение вторгнуться в Ирак, мало говорит об истинной причине неверной оценки секретных программ режима Саддама Хуссейна, а именно, о непростительном проколе разведки. Достаточно вспомнить ныне печально знаменитую фразу тогдашнего директора ЦРУ, который объявил, что доказать наличие оружия массового поражения у Саддама Хуссейна также легко, как забить гол в пустые ворота. И подобная оценка звучала из уст глав практически всех западных разведок. Поставим себя на место Джорджа Буша – главы государства, подвергшегося мощной террористической атаке: он был обязан действовать именно так, как он поступил, без сомнения.
– Любопытно, что бывший президент считает, что свержение режима Саддама Хуссейна стоило тех жертв и затрат, которые понесли и Соединенные Штаты и иракцы за девять лет этой кампании. По-видимому, от бывшего президента трудно было бы ожидать другой оценки главного события президентства?
– Если судить с позиции сегодняшнего дня, это предприятие не стоило тех жертв. Но если задать вопрос, было ли решение Буша верным в тот момент, в тех обстоятельствах, то оно, конечно, было верным. Лидер, предпринимающий начинания, которые отразятся на судьбах мира, никогда не способен предсказать их исход, он вынужден брать на себя риск. Кстати, трудно не согласиться с бывшим президентом, когда он заявляет, что нужно оставить окончательно суждение об успехе или провале иракской кампании историкам, истории. Потому что если иракцы смогут преодолеть свои разногласия, создать фундамент для развития демократического преуспевающего Ирака (что вполне возможно), если Ирак последует путем Южной Кореи и лет через двацать-тридцать превратится в преуспевающее государство, тогда даже скептики будут вынуждены сказать: Буш был прав.
– Совершенно неожиданным выглядит заявление бывшего президента о том, что он был последним из высшего руководства страны, согласившимся с идеей вторжения в Ирак, вам так не кажется?
– Я как раз сейчас заканчиваю чтение книги Боба Вудворта "Войны Обамы", которая подводит нас к удивительному выводу. Особенность современного президентства заключается в том, что окружение президента, государственная бюрократия ограничивает пределы президентской власти. Буш, осознавая, что иракская кампания развивается неудачно, в течение долгого времени не может развернуть бюрократическую машину и добиться от окружения свежих идей и предложений. Нечто подобное происходит и с Бараком Обамой, согласно Вудворту. Президент хочет завершить афганскую кампанию, но его вынуждают отдать распоряжение о расширении американского контингента. В обоих случаях президенты оказываются в роли противостоящих системе и не всегда его выигрывают.
