Ирина Лагунина: Итоги промежуточных выборов в США оживленно обсуждаются американской прессой и экспертным сообществом. Маятник общественных настроений качнулся вправо, в сторону республиканцев – это очевидный факт, но насколько продолжительной будет эта тенденция и что она означает для реформаторских планов Барака Обамы? Дискуссию на эту тему провел на днях вашингтонский Институт Брукингса, под крышей которого во многом формировалась политика нынешней администрации. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Для экспертов итоги выборов в Конгресс не стали неожиданностью – неожиданностью стал масштаб поражения президентской партии. В Сенате демократы сохранили большинство, но потеряли шесть мест, и республиканцы теперь имеют процедурную возможность заблокировать любое решение. В нижней палате фракция демократов превратилась в меньшинство – их потери составили 60 мест. Республиканцы теперь займут ключевые посты в профильных комитетах и вместе со спикером-республиканцем будут формировать повестку дня. Эксперт Института Брукингса Томас Манн, тем не менее, считает, что о стратегическом поражении говорить рано.
Томас Манн: В национальном масштабе сдвиг составляет около семи процентов голосов. Это немного больше, чем было в 1994 году, и существенно больше, чем в 2006. Чтобы найти исторический пример сдвига таких размеров, надо отправиться в 1948 год. Но по-настоящему значительным является тот факт, что нынешний перевес – это перевес в пользу республиканцев. Они получили больше мест в Конгрессе, чем ожидалось. Тем самым они получили весьма сильную позицию – возможно, более сильной позиции у них не было с 1946 года. Однако спешу напомнить, что в тот раз - на следующих выборах 1948-го года, они потеряли 75 мест. Так что иногда торжество бывает эфемерным, а иногда продолжительным.
Владимир Абаринов: На губернаторских выборах демократы потеряли шесть штатов. Но самым впечатляющим оказался итог выборов в законодательные собрания штатов. Республиканцы получили контроль над 19 палатами в дополнение к тем, которые они уже контролируют, что в пересчете на голоса составляет в общей сложности более 650 мест. Томас Манн.
Томас Манн: Это в целом объяснимый итог. В нижней палате результат самый впечатляющий, но и все прочие результаты говорят о том, что демократы подошли к промежуточным выборам с большим количеством уязвимых выборных должностей, потому что они были получены вследствие успеха на двух предшествовавших выборах и потому, что наступили трудные времена для экономики. Доля отданных им голосов сократилась с 60 до 40 процентов. Думаю, что разницу составили как раз голоса независимых избирателей – они проголосовали против партии власти, потому что дела идут скверно. Но я не думаю, что правы комментаторы, полагающие, что смысл случившегося заключается в том, что эксперимент по насаждению в Америке крайнего либерализма отвергнут, и страна теперь начнет двигаться от центра вправо. Не думаю, что на протяжении трех последних избирательных циклов с электоратом происходило нечто существенное в этом роде, и не думаю, что над нами ставили какой-то эксперимент – это были просто отчаянные попытки вывести страну из кризиса.
Владимир Абаринов: В ближайшее время Конгресс нынешнего созыва соберется на свою последнюю сессию, которая на американском политическом жаргоне называется "хромой" - она обладает как бы неполной легитимностью, и победившая партия старается не допустить принятия принципиальных решений до того, как в январе будущего года соберется новый Конгресс.
Томас Манн: Более важный вопрос – что произойдет в ближайшие два года? Прежде всего, нам предстоит "хромая" сессия Конгресса, в течение которой кое-что должно быть сделано, а именно – должны быть приняты решения об ассигнованиях. Кроме того, учитывая шаткое положение экономики, встанет вопрос о продлении срока действия налоговых сокращений. Я предвижу возможность одного значительного компромисса – сокращения, принятые при Буше, вероятно, будут временно продлены вкупе с сокращениями по антикризисному плану Обамы и продлением срока получения пособия по безработице. Возможно, я оптимист, но я считаю, что есть возможность для такого развития событий в ходе "хромой" сессии. Но когда начнется обычная сессия, республиканцы нижней палаты начнут проводить свою повестку дня, которая сконцентрирована прежде всего на том, чтобы остановить или уничтожить реформу здравоохранения и незамедлительно урезать расходы правительства. Против этих планов будет возражать по экономическим соображениям Бен Бернанке, а по политическим – Сенат и президент. Это будет увлекательное зрелище.
Владимир Абаринов: Сотрудник Института Брукингса Рон Хаскинс сравнивает выборы этого года с ситуацией, сложившейся после аналогичной победы республиканцев в 1994 году, в первый срок президента Клинтона.
Рон Хаскинс: Здесь изумительно много параллелей. Думаю, они подсказывают нам, что произойдет дальше. Но различия, быть может, еще интереснее, чем параллели. Сначала о параллелях. У нас имеется президент-демократ, который близок к состоянию безнадежности, потерпел серьезное поражение, и республиканцы самодовольно толкают его к новым неудачам. Мы имеем республиканский Конгресс - 1994 году это были обе палаты, сейчас только нижняя. Но для того, чтобы ставить палки в колеса, достаточно одной из двух палат. А кроме того, в новом составе Конгресса много новичков, даже больше, чем было тогда. По-моему, тогда добыча республиканцев составила 54 места, а новичков было избрано в Палату представителей 73 человека. И наконец, у нас есть бюджетные и налоговые вопросы, которые должны быть решены.
Теперь различия. Я знал лично многих членов Конгресса, избранных в 1994 году. Это была очень сплоченная группа относительно старых членов - они находились на правом фланге, может, и не на крайне правом, но все-таки правее центра. У них были свои идеи, которые они были полны решимости воплотить, особенно в сфере бюджетной политики, и даже свои проекты поправок к Конституции. Нынешние новоизбранные члены, кажется, еще правее, хотя важно подчеркнуть, что среди них много опытных законодателей. А всякий опытный законодатель знает, что в определенной ситуации компромисс необходим.
Владимир Абаринов: Рон Хаскинс отдельно остановился на значении нового политического движения "Чаепитие", которое тоже празднует победу.
Рон Хаскинс: По общему признанию, "Чаепитие" сыграло огромную роль, но к этому следует немедленно добавить, что не мене значительной была роль независимых избирателей. Республиканцы выиграли не только благодаря сторонникам "Чаепития", но и благодаря огромному сдвигу в позиции независимых. И мы введем самих себя в заблуждение, если будем утверждать, что сторонники "Чаепития" правее среднестатистического республиканца в Конгрессе, а независимые избиратели нисколько не поправели. Так что если республиканцы хотят продолжать в том же духе, продолжить серию побед и выиграть президентские выборы в 2012 году, они будут играть как в центре, так и по правому краю.
Владимир Абаринов: По мнению Рона Хаскинса, в отличие от Билла Клинтона Бараку Обаме перестроиться в новой ситуации будет сложнее.
Рон Хаскинс: Другое существенное отличие – президенты. Клинтон совершенно гениально управился с республиканцами. Он мигом развернулся и изменил направление, оказался умеренным, кем он и был, когда был губернатором. В этот заключается различие. Не думаю, что Обама умеренный. Клинтон был умеренным. Вся его карьера была построена на умеренности, и он развернулся на пятачке, поменял свою команду и чуть ли не каждый день стал говорить о том, что он центрист и что он понимает американское общество. Способен ли к этому Обама, на мой взгляд, большой вопрос.
Владимир Абаринов: Еще один эксперт Института Брукингса, Майкл О'Хэнлон, говорил о том, каким образом результаты выборов скажутся на афганской стратегии президента.
Майкл О'Хэнлон: Исход афганской войны будет определяется в Афганистане, а не в Вашингтоне. Полагаю, уже ясно, что президент Обама считает ее важнейшим приоритетом национальной безопасности. Он говорил об этом во время президентской кампании, он утроил численность войск в течение первых полутора лет пребывания в должности, и вместе с тем он опасается нового вьетнамского кошмара и сознает все слабости нынешнего положения. Я считаю, его стратегическая оценка была верна и до сегодняшнего дня остается таковой, однако он знает, что впереди новый год, и если мы не увидим улучшения ситуации, то вряд ли есть смысл сохранять стратегию, которая не работает. Так что я полагаю, для президента это один из важнейших вопросов, и, честно говоря, думаю, г-н Обама уже ищет для себя варианты действий на будущий год. Он установил июль 2011 года в качестве рубежа, за которым его политика может быть скорректирована в зависимости от обстоятельств, рубеж, когда начнется сокращение американских сил. Я полагаю, он намерен убедиться в том, что его стратегия работает. Если он получит свидетельства этого, и если генерал Петреус сумеет убедить в этом Конгресс, и если это будет сказано достаточно твердо, то я не вижу, какое имеет значение переход нескольких десятков голосов в нижней палате от одной фракции к другой. Любой из двух партий будет сложно выступать против стратегии, которая работает. Вопрос в следующем: а если ситуация будет неоднозначной? Что если президент Обама будет убежден, что его стратегия начинает приносить плоды, однако реальная картина не вполне ясна? Предположим, мы увидим, что афганская армия становится на ноги, что афганская полиция действует, но при этом ближний круг Карзая по-прежнему не принимает мер против коррупции, некоторые министры работают хорошо, другие ищут своей выгоды, Пакистан по-прежнему играет двойственную роль в конфликте – одним словом, полная неясность относительно траектории конфликта и наших перспектив. В этом случае жизнь становится интересной.
Владимир Абаринов: С точки зрения Рона Хаскинса, коренных изменений во внешней политике США ожидать не следует, хотя определенная жесткость в ней может появиться. В этой связи он указал на нового председателя комитета Палаты представителей по международным делам – этот пост займет законодатель от Флориды Илеана Рос-Летинен.
Рон Хаскинс: Были предположения по поводу члена Конгресса, которая возглавит комитет нижней палаты по международным делам, у которой относительно жесткие взгляды. Говорят, например, что при ней будет сложнее иметь дело, допустим, с Сирией, или что при ней из Вашингтона будет исходить несколько более произраильская риторика, чем теперь. Но я думаю, что это незначительные различия. Тот же президент Обама очень быстро перешел от предвыборной риторики к практицизму реального руководства, и сделал это в первый же свой рабочий день, когда сказал, обращаясь к экстремистским режимам: мы будем рады протянуть вам руку, если вы для начала разожмете кулак. Они не разжали. Это касается не только Ближнего Востока. Северная Корея приветствовала вступление Обамы в должность ядерным испытанием. Обама не остался в долгу – он ответил жесткими санкциями и повышением эффективности санкций в целом. Особенно настойчивых попыток наладить отношения с венесуэльцами, сирийцами, иранцами или северокорейцами не предпринималось. И я не ожидаю от этих выборов больших перемен в этом отношении.
Владимир Абаринов: В целом, по общему мнению экспертов, изменение баланса сил в Конгрессе затормозит или вовсе остановит реформаторские проекты президента. Однако и почва для межпартийного консенсуса сохраняется в таких ключевых сферах, как образование и экология.
Владимир Абаринов: Для экспертов итоги выборов в Конгресс не стали неожиданностью – неожиданностью стал масштаб поражения президентской партии. В Сенате демократы сохранили большинство, но потеряли шесть мест, и республиканцы теперь имеют процедурную возможность заблокировать любое решение. В нижней палате фракция демократов превратилась в меньшинство – их потери составили 60 мест. Республиканцы теперь займут ключевые посты в профильных комитетах и вместе со спикером-республиканцем будут формировать повестку дня. Эксперт Института Брукингса Томас Манн, тем не менее, считает, что о стратегическом поражении говорить рано.
Томас Манн: В национальном масштабе сдвиг составляет около семи процентов голосов. Это немного больше, чем было в 1994 году, и существенно больше, чем в 2006. Чтобы найти исторический пример сдвига таких размеров, надо отправиться в 1948 год. Но по-настоящему значительным является тот факт, что нынешний перевес – это перевес в пользу республиканцев. Они получили больше мест в Конгрессе, чем ожидалось. Тем самым они получили весьма сильную позицию – возможно, более сильной позиции у них не было с 1946 года. Однако спешу напомнить, что в тот раз - на следующих выборах 1948-го года, они потеряли 75 мест. Так что иногда торжество бывает эфемерным, а иногда продолжительным.
Владимир Абаринов: На губернаторских выборах демократы потеряли шесть штатов. Но самым впечатляющим оказался итог выборов в законодательные собрания штатов. Республиканцы получили контроль над 19 палатами в дополнение к тем, которые они уже контролируют, что в пересчете на голоса составляет в общей сложности более 650 мест. Томас Манн.
Томас Манн: Это в целом объяснимый итог. В нижней палате результат самый впечатляющий, но и все прочие результаты говорят о том, что демократы подошли к промежуточным выборам с большим количеством уязвимых выборных должностей, потому что они были получены вследствие успеха на двух предшествовавших выборах и потому, что наступили трудные времена для экономики. Доля отданных им голосов сократилась с 60 до 40 процентов. Думаю, что разницу составили как раз голоса независимых избирателей – они проголосовали против партии власти, потому что дела идут скверно. Но я не думаю, что правы комментаторы, полагающие, что смысл случившегося заключается в том, что эксперимент по насаждению в Америке крайнего либерализма отвергнут, и страна теперь начнет двигаться от центра вправо. Не думаю, что на протяжении трех последних избирательных циклов с электоратом происходило нечто существенное в этом роде, и не думаю, что над нами ставили какой-то эксперимент – это были просто отчаянные попытки вывести страну из кризиса.
Владимир Абаринов: В ближайшее время Конгресс нынешнего созыва соберется на свою последнюю сессию, которая на американском политическом жаргоне называется "хромой" - она обладает как бы неполной легитимностью, и победившая партия старается не допустить принятия принципиальных решений до того, как в январе будущего года соберется новый Конгресс.
Томас Манн: Более важный вопрос – что произойдет в ближайшие два года? Прежде всего, нам предстоит "хромая" сессия Конгресса, в течение которой кое-что должно быть сделано, а именно – должны быть приняты решения об ассигнованиях. Кроме того, учитывая шаткое положение экономики, встанет вопрос о продлении срока действия налоговых сокращений. Я предвижу возможность одного значительного компромисса – сокращения, принятые при Буше, вероятно, будут временно продлены вкупе с сокращениями по антикризисному плану Обамы и продлением срока получения пособия по безработице. Возможно, я оптимист, но я считаю, что есть возможность для такого развития событий в ходе "хромой" сессии. Но когда начнется обычная сессия, республиканцы нижней палаты начнут проводить свою повестку дня, которая сконцентрирована прежде всего на том, чтобы остановить или уничтожить реформу здравоохранения и незамедлительно урезать расходы правительства. Против этих планов будет возражать по экономическим соображениям Бен Бернанке, а по политическим – Сенат и президент. Это будет увлекательное зрелище.
Владимир Абаринов: Сотрудник Института Брукингса Рон Хаскинс сравнивает выборы этого года с ситуацией, сложившейся после аналогичной победы республиканцев в 1994 году, в первый срок президента Клинтона.
Рон Хаскинс: Здесь изумительно много параллелей. Думаю, они подсказывают нам, что произойдет дальше. Но различия, быть может, еще интереснее, чем параллели. Сначала о параллелях. У нас имеется президент-демократ, который близок к состоянию безнадежности, потерпел серьезное поражение, и республиканцы самодовольно толкают его к новым неудачам. Мы имеем республиканский Конгресс - 1994 году это были обе палаты, сейчас только нижняя. Но для того, чтобы ставить палки в колеса, достаточно одной из двух палат. А кроме того, в новом составе Конгресса много новичков, даже больше, чем было тогда. По-моему, тогда добыча республиканцев составила 54 места, а новичков было избрано в Палату представителей 73 человека. И наконец, у нас есть бюджетные и налоговые вопросы, которые должны быть решены.
Теперь различия. Я знал лично многих членов Конгресса, избранных в 1994 году. Это была очень сплоченная группа относительно старых членов - они находились на правом фланге, может, и не на крайне правом, но все-таки правее центра. У них были свои идеи, которые они были полны решимости воплотить, особенно в сфере бюджетной политики, и даже свои проекты поправок к Конституции. Нынешние новоизбранные члены, кажется, еще правее, хотя важно подчеркнуть, что среди них много опытных законодателей. А всякий опытный законодатель знает, что в определенной ситуации компромисс необходим.
Владимир Абаринов: Рон Хаскинс отдельно остановился на значении нового политического движения "Чаепитие", которое тоже празднует победу.
Рон Хаскинс: По общему признанию, "Чаепитие" сыграло огромную роль, но к этому следует немедленно добавить, что не мене значительной была роль независимых избирателей. Республиканцы выиграли не только благодаря сторонникам "Чаепития", но и благодаря огромному сдвигу в позиции независимых. И мы введем самих себя в заблуждение, если будем утверждать, что сторонники "Чаепития" правее среднестатистического республиканца в Конгрессе, а независимые избиратели нисколько не поправели. Так что если республиканцы хотят продолжать в том же духе, продолжить серию побед и выиграть президентские выборы в 2012 году, они будут играть как в центре, так и по правому краю.
Владимир Абаринов: По мнению Рона Хаскинса, в отличие от Билла Клинтона Бараку Обаме перестроиться в новой ситуации будет сложнее.
Рон Хаскинс: Другое существенное отличие – президенты. Клинтон совершенно гениально управился с республиканцами. Он мигом развернулся и изменил направление, оказался умеренным, кем он и был, когда был губернатором. В этот заключается различие. Не думаю, что Обама умеренный. Клинтон был умеренным. Вся его карьера была построена на умеренности, и он развернулся на пятачке, поменял свою команду и чуть ли не каждый день стал говорить о том, что он центрист и что он понимает американское общество. Способен ли к этому Обама, на мой взгляд, большой вопрос.
Владимир Абаринов: Еще один эксперт Института Брукингса, Майкл О'Хэнлон, говорил о том, каким образом результаты выборов скажутся на афганской стратегии президента.
Майкл О'Хэнлон: Исход афганской войны будет определяется в Афганистане, а не в Вашингтоне. Полагаю, уже ясно, что президент Обама считает ее важнейшим приоритетом национальной безопасности. Он говорил об этом во время президентской кампании, он утроил численность войск в течение первых полутора лет пребывания в должности, и вместе с тем он опасается нового вьетнамского кошмара и сознает все слабости нынешнего положения. Я считаю, его стратегическая оценка была верна и до сегодняшнего дня остается таковой, однако он знает, что впереди новый год, и если мы не увидим улучшения ситуации, то вряд ли есть смысл сохранять стратегию, которая не работает. Так что я полагаю, для президента это один из важнейших вопросов, и, честно говоря, думаю, г-н Обама уже ищет для себя варианты действий на будущий год. Он установил июль 2011 года в качестве рубежа, за которым его политика может быть скорректирована в зависимости от обстоятельств, рубеж, когда начнется сокращение американских сил. Я полагаю, он намерен убедиться в том, что его стратегия работает. Если он получит свидетельства этого, и если генерал Петреус сумеет убедить в этом Конгресс, и если это будет сказано достаточно твердо, то я не вижу, какое имеет значение переход нескольких десятков голосов в нижней палате от одной фракции к другой. Любой из двух партий будет сложно выступать против стратегии, которая работает. Вопрос в следующем: а если ситуация будет неоднозначной? Что если президент Обама будет убежден, что его стратегия начинает приносить плоды, однако реальная картина не вполне ясна? Предположим, мы увидим, что афганская армия становится на ноги, что афганская полиция действует, но при этом ближний круг Карзая по-прежнему не принимает мер против коррупции, некоторые министры работают хорошо, другие ищут своей выгоды, Пакистан по-прежнему играет двойственную роль в конфликте – одним словом, полная неясность относительно траектории конфликта и наших перспектив. В этом случае жизнь становится интересной.
Владимир Абаринов: С точки зрения Рона Хаскинса, коренных изменений во внешней политике США ожидать не следует, хотя определенная жесткость в ней может появиться. В этой связи он указал на нового председателя комитета Палаты представителей по международным делам – этот пост займет законодатель от Флориды Илеана Рос-Летинен.
Рон Хаскинс: Были предположения по поводу члена Конгресса, которая возглавит комитет нижней палаты по международным делам, у которой относительно жесткие взгляды. Говорят, например, что при ней будет сложнее иметь дело, допустим, с Сирией, или что при ней из Вашингтона будет исходить несколько более произраильская риторика, чем теперь. Но я думаю, что это незначительные различия. Тот же президент Обама очень быстро перешел от предвыборной риторики к практицизму реального руководства, и сделал это в первый же свой рабочий день, когда сказал, обращаясь к экстремистским режимам: мы будем рады протянуть вам руку, если вы для начала разожмете кулак. Они не разжали. Это касается не только Ближнего Востока. Северная Корея приветствовала вступление Обамы в должность ядерным испытанием. Обама не остался в долгу – он ответил жесткими санкциями и повышением эффективности санкций в целом. Особенно настойчивых попыток наладить отношения с венесуэльцами, сирийцами, иранцами или северокорейцами не предпринималось. И я не ожидаю от этих выборов больших перемен в этом отношении.
Владимир Абаринов: В целом, по общему мнению экспертов, изменение баланса сил в Конгрессе затормозит или вовсе остановит реформаторские проекты президента. Однако и почва для межпартийного консенсуса сохраняется в таких ключевых сферах, как образование и экология.
