Иван Толстой: Разговор о новом, о прошедшем, о любимом. О культуре – на два голоса. Мой собеседник в московской студии – Андрей Гаврилов. Здравствуйте, Андрей!

Андрей Гаврилов: Добрый день, Иван!

Иван Толстой: Сегодня в программе:

Итальянская премия Кваренги вручена петербургскому искусствоведу Сергею Андросову,
Новая книга Вагрича Бахчаняна "Сочинения" в эссе Бориса Парамонова,
''Переслушивая ''Свободу'': Вагрич Бахчанян,
Культурная панорама и редкие музыкальные записи. Что вы сегодня принесли, Андрей?

Андрей Гаврилов: Сегодня мы будем слушать фрагменты компакт-диска, который называется ''Четверо''. Это квартет замечательных музыкантов, которые объединились впервые в 2000 году и вскоре после этого и записали этот альбом. Что за музыканты, почему они объединились, я расскажу чуть позже.

Иван Толстой: Культурная панорама. В Лондонском музее Виктории и Алберта проходит огромная (и по своему размеру, и по числу представленных экспонатов) выставка "Дягилев и золотой век русского балета". Главная тема экспозиции – влияние дягилевских балетов на европейское и мировое искусство: театральное, живописное, на моду, дизайн и оформление жилых помещений. Коллекция музея Виктории и Алберта начала создаваться в 60-е годы, когда значение русского театрального костюма первой половины ХХ века, театральных декораций и вообще всего, что окружает театр и балет, стало предметом культового поклонения европейских балетоманов и собирателей. Хранители лондонского музея еще успели застать и кое-кого из художников, танцовщиков и либреттистов, так что происхождение вещей было надежным, а цены на них – вполне доступными. Сейчас такую коллекцию за земные деньги уже не собрать. Да и за заоблачные, пожалуй, тоже. Поскольку среди авторов костюмов и эскизов – Наталья Гончарова, Михаил Ларионов, Лев Бакст, Анри Матисс, Пабло Пикассо и Коко Шанель.
Помимо огромного впечатления, которое всегда оставляют дягилевские выставки, хочу отметить поразительную коммерческую жилку самих музейщиков: при выходе организована очень богатая торговля – в продолжение экспозиции: можно купить не только отличный каталог выставки, но и музыку к дягилевским балетам, и всевозможные открытки с театральными костюмами, и художественную одежду, вдохновленную этим искусством, и колоды карт с рубашками ''по мотивам''… Ну, разве что нет кукол, разодетых Александром Бенуа или Николаем Рерихом.
Среди более чем 300 экспонатов – колоссальный занавес, созданный князем Шервашидзе по рисунку Пикассо для балета "Голубой экспресс" - "Две женщины, бегущие по пляжу". Он был вывешен в 1924 году в Париже на премьере спектакля, костюмы к которому сшила Коко Шанель. После двух сезонов полотно размером 10 метров на 11 свернули в рулон - до 1939 года. В следующий раз занавес демонстрировали в 1968 году на аукционе, где его приобрел критик Ричард Бакл, и в 2003 году. И вот теперь он доступен взору посетителей дягилевской выставки в Музее Виктории и Алберта. Выставки, которая продлится до 9 января 2011 года. Андрей, микрофон — вам.

Андрей Гаврилов: В Москве практически весь ноябрь проходит III Фестиваль современного искусства имени Пригова. Он начался 1-го числа и закончится 28 ноября. Куратор всего этого масштабного предприятия - Виталий Пацюков. Программа фестиваля основана на оммажах, посвящениях, созданных современными художниками музыкантами и поэтами. Напомню, что фестиваль открылся 1 ноября концертом в Камерном зале Московской государственной филармонии. Участниками открытия были: Алексей Круглов и Владимир Тарасов (саксофон и ударные), Виталий Пацюков, который выступил в несколько непривычном для себя амплуа (он читал стихи Пригова и, даже, пел) и поэт Лев Рубинштейн.
2 ноября состоялся Вечер памяти Дмитрия Пригова. С 6 по 28 ноября в Государственном Центре Современного Искусства проходит выставка, посвященная Пригову. Она называется ''Пригов: точка сборки''. Эта выставка предлагает современным художникам высказаться на темы, которые были принципиальными для творчества знаменитого поэта и художника. Творчество Пригова тесно связано с феноменом поведения художника, с его погружением в непосредственную реальность. В экспозиции представлены не только художники поколения Пригова, но и более молодая генерация, а также новые фигуры современной культуры,
Традиционно, будут показаны малоизвестные произведения самого Пригова – видео, графика, аудиоперформансы. С 7 по 27 ноября в Государственном Литературном музее проходит выставка ''Драматургия текста'', также посвященная Дмитрию Пригову.

У меня довольно много новостей, Иван, с которыми я хотел бы познакомить вас и наших слушателей, но прежде всего я хотел бы поздравить вас и, соответственно, наших слушателей, с праздничным событием. Боюсь, что очень для многих оно прошло незамеченным, но я надеюсь, что после нашего с вами разговора число людей, которые не заметили это праздничное событие, резко уменьшится. Дело в том, что на минувшей неделе в Москве появилось молодое итальянское вино ''Новелла''. Здесь дело не в пропаганде пьянства, алкоголизма и даже винопития. В любой стране, где делают свое вино, существует праздник молодого вина. Всемирно известен праздник молодого ''Божоле'', который проходит во Франции. И то ли случайно, то ли в пику своим коллегам из Франции, то ли просто так распорядилась судьба, но в Италии праздник молодого вина, которое, называется ''Новелла'', проходит на две недели раньше, чем во Франции. ''Новелла'' поступает в Москву в меньших количествах, чем молодое ''Божоле'' - думаю, это замечание справедливо и для всех других городов России, все-таки это событие не так еще раскручено, как приход молодого ''Божоле'', но, тем не менее, в чем-то для меня это уже окончание дела. Кончается лето и начинается та осень, которая должна быть золотой, красивой, интересной, какой угодно, только не слякотной, не грязной, не промозглой, и молодое вино этому помогает. Ни в коем случае не пытаясь как-то очернить, унизить, бросить тень на творчество французских виноделов, не могу не заметить, что с моей, как у нас говорят ''сугубо личной'', точки зрения, молодое итальянское вино в последние годы было намного веселее, намного разнее, намного праздничнее, чем его французский аналог. Вино молодое, и для того, чтобы ощутить его вкус, желательно его попробовать как можно быстрее. Пожалуйста, запомните, что что бы вам ни говорили ушлые продавцы где-то вскоре после Нового Года, пытаясь быстренько распродать остатки, если таковые будут, верить им нельзя - молодое вино, будь то ''Новелла'' или молодое ''Божоле'', которое придет к нам чуть позже, можно пить только до Нового Года, после этого оно стремительно теряет свои вкусовые качества, превращаясь, в общем-то, в довольно заурядный напиток. С праздником молодого вина всех, кто нас слышит!

Иван Толстой: Несколько дней тому назад в городе Бергамо была впервые вручена новая международная премия имени самого знаменитого уроженца этого города, зодчего Джакомо Кваренги. Ее удостоился петербургский искусствовед, сотрудник Эрмитажа Сергей Андросов. О премии Кваренги рассказывает наш итальянский корреспондент историк Михаил Талалай.

Михаил Талалай: Как итальянцы вместо ИвАн говорят Иван, так и русские обычно произносят БергАмо, а не БЕргамо, как в оригинале. Эту неточность закрепил успех ''Труфальдино'' именно из Бергамо в исполнении Константина Райкина. Однако из этого города происходил не только Труфальдино, но и один из главных творцов Петербурга – Джакомо Кваренги.
Итальянские города славятся своим местным патриотизмом, и бергамасцы потратили немало сил, чтобы прославить в Италии имя своего земляка. Для этого есть причины: почти все постройки Кваренги находятся в России, и он мало известен даже просвещенной местной публике. С этой целью в Бергамо в 1995 году учредили Обсерваторию имени Кваренги, то есть некий виртуальный наблюдательный пункт, из которого следят за работами по изучению Кваренги в частности, и итало-русских связей в целом. В этом году Обсерватория, которая имеет базу в Городской библиотеке, выступила с новой инициативой – ежегодной международной премией имени Кваренги.
При ее вручении, помимо чествования лауреата, вспоминают, конечно, и самого архитектора – таким образом, выполняется и местно-патриотическая задача.
Зодчий - знаменитый в России, но не в Италии - родился в 1744 году в местечке Рота-Иманья, под Бергамо, на даче своих родителей, из благородного сословия. Юношу после лицея потянуло к архитектуре и он уехал в Рим. Там он стал страстным приверженцем античности, а также теорий Палладио и основательно все изучив, зарабатывал на жизнь экскурсиями для иностранцев. Европейские связи составили ему репутацию знатока классической архитектуры, и когда Екатерина Вторая запросила своих консультантов о зодчих нового типа ей, назвали имя Джакомо Кваренги. Возник и конкурент, тоже Джакомо, с фамилией Тромбара, но ему в итоге предпочли Кваренги.
Интересно, как бы выглядел Петербург, если бы туда приехал Тромбара?
Перед отъездом в Россию Кваренги в Италии успел выполнить одну-единственную скромную работу – перестройку интерьера монастырской церкви Святой Схоластики в местечке Субиако, недалеко от Рима. В новой российской столице он развернулся и теперь его работы – достояние хрестоматий, это Смольный институт, Академия Наук, Нарвские триумфальные ворота, Эрмитажный театр и многое другое.
Он, конечно, скучал по Италии, по Бергамо, и много писал на родину – его письма сохранились в городской библиотеке и частично опубликованы. Их тональность подыгрывает местному патриотизму. С берегов Невы маэстро пишет о ''нашей прекрасной Италии'' как о ''источнике постоянных вдохновений'' и ругает, как и положено итальянцу, ''ужасный климат'' в России. Джакомо постоянно стремится домой, на родину, но работа есть работа.
Кваренги лишь раз вернулся в Бергамо – в 1810 году. Земляки его торжественно встретили, поручив поставить триумфальную арку. Тогда северной Италией владели французы, и монумент решили верноподданнически посвятить Наполеону. Средств было мало, строительство не продвигалось, и Кваренги, привыкший к русскому размаху, вновь уехал в Петербург. Когда же Наполеон напал на Россию, зодчего лишили гражданства – как пособника врага – по личному указу того же Наполеона. После падения корсиканца Кваренги очень экономно использовал свой проект наполеоновской арки для сооружения петербургских Нарвских ворот, славящих, как известно, разгром французского императора. Этот монумент стал последней работой зодчего из Бергамо. Он был похоронен на католическом участке Волковского кладбища, но уже с век назад его могила была утрачена. К 150-летию со дня его кончины, в 1967 году, захоронение все-таки разыскали и перенесли на православное кладбище Александро-Невской Лавры, в его музеефицированную часть.
Первый лауреат премии Кваренги – Сергей Олегович Андросов, завотделом западноевропейского изобразительного искусства Эрмитажа, специалист по итальянской скульптуре и автор множества книг, где пишет преимущественно о итальянской скульптуре, о ее судьбе в России, о ее собирателях – начиная с Петра Первого, а также вообще о многих аспектах наших связей. Он же – куратор многих эрмитажных выставок в Италии, и тут его хорошо знают и ценят, что и подтвердила первая номинация премии Кваренги – следующая будет через два года.

Иван Толстой: Андрей, микрофон — вам.

Андрей Гаврилов: Я уже говорил о новостях живописи, о новостях современного искусства и, надо сказать, что на этой неделе новостей подобных было довольно много. Меня, например, потрясала новость, которая пришла из Грузии. В Грузии выставлена на продажу дверь винного погреба, которую расписал Нико Пиросмани. Об этом сообщает ''Грузия Online''. Винный погреб, о котором идет речь, находится в селе Озаани на Востоке Грузии. Художник изобразил на двери луну и звезды и сделал надпись. В переводе с грузинского она звучит примерно так: "Погреб красного вина. Я полон вина, выберите тамаду и устроим пир".
До недавнего времени погреб принадлежал местному жителю, который несколько месяцев назад продал его вместе с домом. Новый владелец решил выставить дверь на продажу. Она продается за 17 тысяч долларов.
Есть ли уже покупатели - неизвестно. В Доме-музее Нико Пиросмани сообщили, что в настоящее время музей не располагает средствами для приобретения этого экспоната. Кстати, большинство сохранившихся работ Пиросмани находятся в Государственном музее искусств Грузии.

Чуть ближе к Москве. В Фонде культуры ''Екатерина'' открылась выставка ''Поле действия. Московская концептуальный школа и ее контекст. 70-80-е годы ХХ-го века''. В экспозиции представлены такие имена как Дмитрий Краснопевцев, Эрик Булатов, Илья Кабаков, Юрий Альберт, Виталий Комар и многие другие. Выставка рассматривает различные направления и стороны московского концептуализма, представляя его как важный этап в искусстве 70-80-х годов ХХ-го века. Выставка открыта до 10 декабря 2010 года. Определённая ирония судьбы заключается в том, что Фонд культуры ''Екатерина'', его выставочный зал, находится практически напротив здания, в котором располагалось Московское управление Комитета Государственной Безопасности (ныне это одно из зданий ФСБ), и люди, которые еще не так давно радостно разгоняли выставки, получившие название ''бульдозерных'', радостно гробили этих художников, радостно бульдозерами уничтожали их произведения, теперь могут спокойно в обеденный перерыв перейти дорогу и посмотреть эти произведения искусства. Вот с какими же чувствами они будут смотреть - я не знаю. Хотя, честно говоря, и знать не хочу.

Интереснейшая новость пришла из США. Американский искусствовед Патриция Рейлинг вызвала своего французского коллегу Андрея Накова на дуэль, поводом к которой стал вопрос о подлинности картин авангардной художницы Александры Экстер. На своем сайте Рейлинг указывает, что Наков, объявив себя специалистом по творчеству российско-французской художницы, обращается в музеи и галереи с письмами, в которых утверждает, что работы Экстер, находящиеся в их владении, являются фальшивками. В 2009 году на основании заявления Накова выставка Экстер во французском Туре была арестована. Впоследствии суд признал арест неправомерным, а Накова - не имеющим права распоряжаться наследием художницы. Однако и после этого он продолжил свою деятельность. Рейлинг имеет иные взгляды на вопрос о подлинности работ Экстер. Она предложила Накову решить вопрос в искусствоведческом поединке. По условиям, которые предложила Рейлинг, оба искусствоведа должны будут раз в месяц на своих сайтах публиковать статьи о творчестве Экстер. Поединок продлится с декабря 2010-го до мая 2011 года; победителя битвы искусствоведов определят читатели. Рейлинг отмечает, что Наков, несмотря на притязания на роль морального наследника Экстер, начиная с 1972 года не опубликовал ни одной работы о ее творчестве. Первые работы самой Рейлинг об Экстер будут опубликованы вскоре, так что двое ученых находятся на равных. После смерти в 1949 году Александры Экстер ее работы перешли, по ее завещанию, художнику Симону Лиссиму. С картинами из коллекции Лиссима некоторое время и работал Наков; после смерти Лиссима он стал считать себя правонаследником.

Иван Толстой: Продолжаем программу. В Вологде (вот уже не подумаешь, что именно там) вышел том Вагрича Бахчаняна, названный ''Сочинения''. Выпустила книгу ''Библиотека московского концептуализма'' Германа Титова, а нынче дух дышит, где хочет, хорошие книги издаются и прекрасно издаются, в любом российском городе. Раньше такие издания везли только из-за границы. В книге нет ни предисловия, ни послесловия, ни словом не поясняется, кто такой Вагрич Бахчанян. Да и как объяснишь? Одни знают и без того, другим не втолкуешь. Пересмешник, концептуалист, карикатурист, изощренный мастер коллажа, автор самых остроумных фраз ХХ века, вроде ''Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью'' и ''Всеми правдами и неправдами жить не по лжи'', Вагрич рассчитан на определенное умонастроение, на увлеченность самим строительным языковым материалом, на привычку читателя поворачивать смыслы и звуки.
Впрочем, что долго разглагольствовать? Вот сочинение номер 104 из 155 опубликованных.

''Таня ложилась: - Ей богу, не я.
Онегин: - Это, наверно, сестрица твоя.
Ленский: - Расстрел! Высшая мера длины (распутин).
Юсуп ест суп. Над ним Буше. Бушуют страсти. Амур бросается в омут. Мутно. Утро стрелецкой казни. Козни. Казна без дна. Колесо без покрышки. Покрашено яйцо, осторожно! Сторож-старожил сторожит 100 рож (черная сотня). Черновик Саши Черного (Пушкина). Болдинская осень. Пир во время чумы. Чумаки в Крыму, все в дыму, ничего не видно. Видно дно. Сухаревская башня смерти. Нашла коса на камень за пазухой. На груди пригрел змеевик. Самогонка за лидером. Пятнадцатисуточные щи хлебает лаптем Хлебников. Смехачи: Бим, Бом и Олег Попов, изобретатель лампочки Ильича. Лапочка Ильича (Крупская) Надежда фабрики ''Большевичка''. Из двух зол выбираю Меньшикова в березовой роще. 3-я ковская галерея. Художники на галерах, на галерке холерики из Астрахани. Арбузная корка Кьеркегора Булычева и других друзей друзов. Ливан Ливанович сердится (в главной роли Ливанов). Ливаново детство Бочкотарковского-Аксенова-Меерсона поп-идола. Удила не у дел: смешались в кучу кони, люди. Куча м мала-меньше: Параджанов. Парад Жан Марэ, Жан-Жак Руссо, Жан Вальжан, Жан-Люк Годар, Жан Кокото. Кокотка Пиаф пиявкой впилась в рассеченную бровь боксера (бульдога?). Бульдозер в Манеже надежд и Веры. Любовь с первого взгляда зла, полюбишь и посла отпущения грехов. Грехопадение в гололедицу. Обнаженная Леда ест пиццу, глядь, среди бесшумных вод лебедь белая плывет. Остров Лесбос есть остров сокровищ''.

Слово о Бахчаняне имеет наш нью-йоркский автор Борис Парамонов. Его эссе названо ''Постфутуризм'' Почему жив Бахчанян''.

Борис Парамонов: Год спустя после смерти Вагрича Бахчаняна вышла в Вологде книга, названная просто: ''Вагрич Бахчанян. Сочинения''. В это же время группа молодых энтузиастов, живущих в Нью-Йорке, выпустила очередной номер футуристического журнала ''Новая кожа'', и гвоздь этого номера – материалы, посвящённые Бахчаняну.
Очень трудно ответить на вопрос: а кем был Бахчанян? Ответ готовый, стандартный – художник-концептуалист, подлинный отец того направления в искусстве, которое назвали соц-артом. Соц-арт – пародийное воспроизведение эстетики социалистического реализма в живописи. Вспомним, например, картину Комара и Меламида ''Сталин и музы'': вождь в белоснежном кителе в окружении босоногих и всячески античных муз – этакий Аполлон Мусагет, что и значит ''водитель муз''. У Бахчаняна его художественные, изобразительные работы сводились, в основном, к графике, и тоже пародийной. Есть у него, например, такой концепт: книжная обложка с изображением Ленина, поднимающего девочку (это кадр из фильма ''Ленин в 1918 году'', кто не помнит), и надпись на обложке: ''Владимир Набоков. ''Лолита''. Игровой эффект обострен тем, что Набоков и Ленин - тезки.
У Бахчаняна масса всякого рода изо-шуток, одна остроумнее и неожиданнее другой, но, как всё более выясняется, главное направление его творчества – другое, словесное. Он сам называл себя ''художник слова''. Это писателей принято так называть – ''художник слова''. С другой стороны, художником часто называют любого деятеля искусств – хоть композитора, хоть балетмейстера. То же в английском: артист – это не только актер, но кто угодно в искусстве, от слова ''арт'', искусство. Так какого же рода художником слова был Вагрич Бахчанян? В своих словесных текстах он также пародист, сочиняющий, скажем, шутовские, абсурдистские пословицы: ''Вся власть сонетам'' или ''Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью''. Помню, как в одном застолье Бахчанян, посмотрев на ассортимент закусок, сказал: ''Красно-коричневая икра''. Это было как раз в то время, когда в России появился термин ''красно-коричневые'' для обозначения постсоветских политических реакционеров. Всё это кажется шутками, ''хохмами'', и в этом своем умении придумать смешную, абсурдно-вывернутую фразу Вагрич был незаменимым человеком в любом юмористическом журнале. В этом деле ему не везло: в СССС ему пришлось уйти с двенадцатой страницы ''Литературной Газеты'', в эмиграции еженедельник ''Семь дней'', где он по-настоящему развернулся, просуществовал всего год. Был там один шедевр Бахчаняна под названием ''Родственники Солженицына''. Как я догадался сразу, Бахчанян где-то раздобыл фотографии из старых, двадцатых годов советских журналов, пропагандировавших физкультуру для широких масс трудящихся – судя по архаическим трусам спортсменов это были именно двадцатые годы. Всякие спортивные штуки были изображены – и гимнастика, и бег, и группа футболистов. Своеобразие снимков было в том, что все они – групповые. И вот под каждым таким снимком перечислялись избраженные, наделенные нарочито архаическими именами: Герасим Солженицын, Амаподист —Солженицын, Аввакум Солженицын и так далее. Я вот вспоминаю это и не могу удержаться от смеха. В этом сочетании современной моды, каков спорт, с архаикой древних наименований, был явлен пародийный образ Солженицына, его мировоззрения. У Солженицына много идейных противников, чтоб не сказать врагов, но этот бахчаняновский монтаж совсем не был злым, он был веселым. Самое интересное, однако, оказалось в том, что Солженицын заметил это произведение Бахчаняна и страшно рассердился – не потому что над гением шутят, а потому что принял это за чистую монету: мол, какие-то клеветники действительно утверждают, что эти кунсткамерные уроды - его родственники (физиономии пролетарских физкультурников действительно были туповатые). Об этом сам Солженицын написал во второй части мемуаров ''Угодило зернышко меж двух жерновов''. Шутка имела продолжение в действительной жизни, что и есть, как мне кажется, высший пилотаж концептуализма.
Вот тут уже можно видеть, что такое ''художник слова'' в смысле Бахчаняна: слово существует в неразрывном ряду с изображением. Но и это не главное у него. Главное у Бахчаняна, как теперь становится ясным, была его проза, адекватно представленная в нынешнем томе. Это, естественно, проза не сюжетная и нежанровая – сверх-жанровая. Это чистое плетение словес. Часто слышится присущая автору пародийная установка. Например: ''Ревизор женился на коляске''. ''Шинель Тараса Бульбы (нос картошкой) какой-то сумасшедший исписал''. Тут – весь Гоголь, особенно ловко введен ''Нос'': по-украински бульба – картошка. Или, скажем, такое высказывание: ''Ласковое теля медвежью лапу сосет''. Это – классический Бахчанян, давно известный – со времен двенадцатой полосы ''Литературки''. Бахчанян для широких масс. Но главное, повторяю, не здесь.
Настоящим ''художником слова'' Бахчанян становится в созданном им жанре словесных коллажей. Материалом этих композиций становятся у него фрагменты текстов, отдельные фразы из советских, да и постсоветских газет, соединенные в порядке не смысловом, а чисто формальном: одна фраза следует за другой, сцепляясь порой смутными ассоциациями. Например:

Диктор: ''В борьбе между новым и старым старое не сразу сдает позиции. К сожалению, это так. Социальные и психологические последствия тут не менее опасны, чем экономические. Фактически это означает подталкивание экономики к прежней организации не на конечные, а на промежуточные результаты. А старое качество, как мы знаем, ведет не к росту, а к застою. Все мы – советские граждане. У нас общие победы, горести и утраты. Тем более, если за безобидными лексическим конструкциями кроются существенные имущественные интересы. Однажды написанное пером чиновника не так-то просто вырубить топором здравого смысла. Происходит это от того, что порою чукчи, коряки, ительмены и другие коренные жители оказываются оторванными от свойственных им занятий, например оленеводства. И в этой ситуации вполне закономерен вопрос: насколько же надежны США как партнер по соглашениям и договоренностям?''

Борис Парамонов: Здесь очень трудно решить: добавил ли ''художник слова'' что-либо от себя или это чистый монтаж действительных газетных фраз? Элемент творчества – не в сочинении, а в сопоставлении, в монтаже готовых блоков. Но в сущности это и есть литература, вплоть до поэзии: сочетание слов. Слова ведь тоже не выдуманы поэтами, если не считать опытов так называемой зауми.
Последнее слово, напоминая об Алексее Крученых, выводит нас к настоящей теме любого разговора о Бахчаняне. Он – футурист. Причем футурист чистый: не Крученых и не Маяковский, а Хлебников – вот мера Бахчаняна. Поэзия, как игра с языком. Роман Якобсон, объясняя Хлебникова, приводил в пример его строчки: ''Мои друзья летели сонмом, Их семеро, их семеро, их сто'' - и объяснял: тут сто появляется после семи не потому, что число ''друзей'' выросло, а потому что в конце строки требуется односложное слово. Демонстрируется сам механизм поэзии, лучше сказать – сама ее структура как закон внутреннего строения; а в этом смысле ''структура'' и есть платоновская ''идея'' - вечный образец, дизайн, проект.
''Сочинения'' Бахчаняна, как он сам их называет, давая им не названия, а оглавляя порядковыми числами – ''сочинение тридцать пятое'', ''сочинение тридцать шестое'' и так далее, - это и есть проза, художественная проза в ее внутреннем строении, в ее идее последовательности слов. И это следование не обязательно должно быть смысловым. То есть в реальности художественной прозой мы называем произведение, наполненное неким смыслом, но это в реальности, в эмпирическом плане, а в ''идее'' платоновской – это именно движение слов.
Можно вспомнить старую статью Маяковского-футуриста ''Два Чехова'', в которой он, явно инспирированный Шкловским, дал образ Чехова-писателя. Там есть такие слова: ''Если у вас истрепалась книга рассказов Чехова, вы можете читать как рассказ любое его слово''.
Вот это и делал Вагрич Бахчанян. Его творчество – это возрождение, ренессанс футуризма.
Спрашивается: а зачем его возрождать, зачем повторять зады? И вот тут вступает тема смысловая. Футуризм связал себя с коммунистической идеологией и практикой по принципу борьбы со старым. К чему привела эта борьба, хорошо известно: к самоубийству Маяковского в качестве метафоры всяческой погибели. И вот Бахчанян возрождает чистый футуризм, очищенный от его исторически случайных и такой трагедией обернувшихся связей. Он его, так сказать, посмертно реабилитирует. И знаком этого освобождения является абсурдистский юмор на месте прежних пропагандистских заклинаний. Коммунизму у Вагрича Бахчаняна устроены веселые похороны.

Иван Толстой: Продолжаем программу. На очереди наша рубрика ''Переслушивая ''Свободу''. Сегодня – выступление Вагрича Бахчаняна из программы ''Американский час с Александром Генисом''. Эфир – 2003-го года.

Вагрич Бахчанян: Я всегда любил рассказы Даниила Хармса. Мне всегда хотелось стать его соавтором. Но, увы, Хармс погиб в год моего рождения. Тогда я взял его рассказы, оставил все, как было, лишь изменил фамилии героев. В результате получилась серия дружеских шаржей на известных деятелей эмиграции.

В. Б.

БАСНЯ

Сергей Довлатов сказал: "Я согласен на все, только бы быть хоть капельку повыше".

Только он это сказал, как смотрит - стоит перед ним волшебница.

- Чего ты хочешь? - спрашивает волшебница.

А Сергей Довлатов стоит и от страха ничего сказать не может.

- Ну? - говорит волшебница.

А Сергей Довлатов стоит и молчит.

Волшебница исчезла.

Тут Сергей Довлатов начал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах.

Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.

АНЕКДОТЫ ИЗ ЖИЗНИ БРОДСКОГО

Бродский всегда был поэтом и все что-то писал. Однажды Алешковский застал его за писанием и громко воскликнул: "Да никако ты писака!" С тех пор Бродский очень полюбил Алешковского и стал называть его по-приятельски просто Алешкой.

Как известно, у Бродского никогда не росла борода. Бродский очень этим мучился и всегда завидовал Солженицыну, у которого, наоборот, борода росла вполне прилично. "У него растет, а у меня не растет", - частенько говаривал Бродский, показывая ногтями на Солженицына. И всегда был прав.

Однажды Халиф сломал свои часы и послал за Бродским. Бродский пришел, осмотрел часы Халифа и положил их обратно на стул. "Что скажешь, брат Бродский?" - спросил Халиф.

"Стоп машина", - сказал Бродский.

ОПТИЧЕСКИЙ ОБМАН

Андрей Седых, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне никто не сидит.

Андрей Седых, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит.

Андрей Седых, опять надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит Лимонов и показывает ему кулак.

Андрей Седых не желает верить в это явление и считает это явление оптическим обманом.


Иван Толстой: А теперь, Андрей, время для вашей персональной рубрики. Расскажите, пожалуйста, о сегодняшних исполнителях в подробностях.

Андрей Гаврилов: Сегодня мы знакомились с творчеством коллектива, который получил название ''Четверо''. Именно так, кстати, называется их первый альбом, вышедший в 2000 году, фрагменты из которого мы сегодня и слушаем. Все участники ансамбля - Давид Голощекин, Виктор Епанешников Гасан Багиров и Денис Дудко - встретились на фестивале ''Джазовая провинция'' летом 2000 года. Вскоре после этой встречи был записан альбом, который вскоре после записи и вышел. Давида Голощекина и Виктора Епанешникова, наверное, даже нет смысла представлять - это практически самые знаменитые или одни из самых знаменитых джазовых музыкантов старшего поколения. Питерец Давид Голощекин, играющий на скрипке, вибрафоне, саксофоне, Хаммонд-органе (и все - только в этом альбоме), известен не только в России, он был известен не только в СССР, но и как музыкант, который участвовал в джэм-сэшне с Дюком Эллингтоном, очевидно, известен всему миру. Ударник из Москвы Виктор Епанешников в свое время прославился как участник ансамбля ''Аллегро'' Николая Левиновского и оркестра Олега Лундстрема. Об их творчестве мы уже говорили и будем говорить в дальнейшем, я, скорее, позволю себе представить более молодых участников этого коллектива. Итак, Гасан Багиров (гитара), Питер. Он родился в 1967 году, в 1993 году стал лауреатом Джазового конкурса имени Эллингтона в Санкт-Петербурге и вошел в число ведущих джазовых гитаристов города. С Голощекиным играет с 1994 года. На сегодняшний день Гасан Багиров является лидирующим джазовым гитаристом Санкт-Петербурга, он ведет активную концертную деятельность. Денис Дудко (контрабас) - харьковский музыкант, который участвовал в джазовой группе ''Сxід-
Side''. Группа ''Сxід-Side'' сайд обросла огромным количеством поклонников не только на Украине, но и в России и за рубежом . Ансамбль часто гастролировал, его альбомы до сих пор пользуются огромной популярностью и, в общем, это было для него очень хорошей школой. С 2000 по 2004 год Денис Дудко - постоянный участник джазового фестиваля ''Джазовая провинция''. Напомню, там он и встретился со всеми остальными участниками джазового проекта Давида Голощекина ''Четверо''. Тогда же, в начале 2000 годов, Денис выступает с российскими джазовыми музыкантами, такими, как Игорь Бутман, Леонид Винцкевич, Андрей Кондаков, Анатолий Герасимов и другие. В 2001 году он становится лауреатом джазового фестиваля-конкурса в Бильбао и активно гастролирует по всему миру. В 2009 году с друзьями организует джазовый квинтет ''Дудко''. Недавно вышел их первый компакт-диск, с которым мы, конечно, наших слушателей познакомим. Итак, ансамбль ''Четверо'', запись 2000 года, альбом ''Четверо''.