Владимир Кара-Мурза: "Бюджетникам страны достойную зарплату" - под таким лозунгом 10 ноября прошел третий этап Всероссийской акции профсоюзов работников образования, здравоохранения и культуры. Мероприятие было организовано Ассоциацией профсоюзов работников непроизводственной сферы России. Поводом для проведения акции стало недовольство работников бюджетной сферы своими зарплатами. Требования профсоюзов были отражены в лозунгах: "Требуем индексации заработной платы", "Трудящимся страны достойную зарплату", "Модернизация социальной сферы убивает ее", "Новые реформы плодят безработицу". И еще одно требование к правительству России: обеспечить субъекты федерации дополнительными средствами для перехода на новую систему оплаты труда. Кроме того, профсоюзы требуют утвердить единые размеры базовых окладов, повысить уровень стипендиального обеспечения студентов и сохранить в полном объеме предоставленные работникам социальные гарантии в случае утраты ими трудоспособности. Итоги третьего этапа Всероссийской акции работников бюджетной сферы мы сегодня обсуждаем с первым заместителем председателя комитета Государственной думы по образованию и науке Олегом Смолиным, депутатом от фракции КПРФ, и заместителем председателя думского комитета по труду и социальной политике Олегом Шеиным, депутатом от фракции "Справедливая Россия". Справедливы, по-вашему, требования участников сегодняшней акции?
Олег ШеинОлег Шеин: Безусловно, справедливы. Нам говорят о том, что федеральный бюджет и региональные бюджеты сводятся с большим дефицитом. Это так, и действительно в ближайшие три года федеральный бюджет будет с дефицитом по два триллиона рублей в год. Но если мы сравним ситуацию 90 годов, когда бюджет был существенно ниже, мы увидим, что тогда не закрывались школы, тогда не снижали заработную плату, тогда не было массовых сокращений работников бюджетных сферы и социальная система в целом держалась. Сегодня просто происходит процесс коммерционализации образования, здравоохранения и отраслей культуры и уничтожение тех сегментов социальной среды, которые с точки зрения нашей власти являются недостаточно рентабельными.
Владимир Кара-Мурза: Убедительны ли, по-вашему, ссылки на дефицит бюджета, о котором сказал Олег Васильевич Шеин?
Олег СмолинОлег Смолин: Понимаете, в чем дело, я отчасти не соглашусь с другим Олегом, отчасти соглашусь. В 90 годы зарплата тоже падала и падала катастрофически, в том числе по отношению к ее уровню в среднем по стране и в промышленности. Но она падала везде. А сейчас мы наблюдаем такую своеобразную историю, когда на работников бюджетной сферы, кстати, мне больше нравится термин "интеллигенция", я не очень люблю термин "бюджетники", действительно напоминает "нахлебники", интеллигенцию специально обозвали бюджетниками, чтобы она сама забыла о своей основной роли в обществе. Так вот, сейчас денег хватает на все, кроме интеллигенции и других социальных программ. И когда мы регулярно по три раза в год меняем бюджет, я неоднократно вел дискуссии с господином Кудриным, в которых говорил ему, что нельзя злоупотреблять классовым подходом. Потому что если на банкиров и крупный бизнес денег хватает и, как говорит фракционница Олега Васильевича Оксана Дмитриева, а я ей доверяю, порядка 85% всех антикризисных мер финансовых ушло на поддержку крупного бизнеса и банков, то давайте все-таки объявим российскую интеллигенцию банковским сектором. Потому что сейчас 64% в образовании составляет заработная плата средняя, это включая профессоров вузов, от уровня ее в производительных отраслях производства. Скажем, в Соединенных Штатах два года назад она была 129%, то есть в относительном размере вдвое выше. Поэтому может быть Соединенные Штаты более успешно модернизируются, чем Россия.
Владимир Кара-Мурза: Иван Мохначук, председатель Росуглепрофа, член Общественной палаты, удручен темпами реформирования оплаты труда бюджетников.
Иван Мохначук: Если говорить сегодня о заработной плате учителей, я считаю, действительно она очень низкая и реформирование оплаты труда у учителей, не только учителей, но и у медиков, у работников культуры, научных работников должно базироваться, определяться, исходя из прожиточного минимума в том или ином регионе, с учетом минимального размера оплаты труда. Когда государство принимает основной закон, минимальный размер оплаты труда 4330 и включает туда все стимулирующие, компенсационные выплаты, то говорить о какой-то реформе бессмысленно. Потому что государство, отталкиваясь от 4330 рублей, начинает считать бюджет и, видя, что в нем не хватает денег, оно не начинает решать проблему, которая возникает, а пытается ее заткнуть. При этом, когда государство говорит, что нет денег, при этом идет накопление стабилизационного фонда, других фондов в государстве, резервных фондов, золотовалютных запасов, а денег на зарплату нет, то это, по крайней мере, лукавство. Мы рассматривали этот вопрос вчера буквально на ассоциации базовых отраслей профсоюзов России, куда входит 10 отраслей, и мы полностью поддержали, отраслевики, промышленники, базовые отрасли, требования бюджетников, учителей, медиков, работников культуры, научных работников.
Владимир Кара-Мурза: Какой механизм оплаты труда бюджетников предлагала бы ваша фракция?
Олег Шеин: Надо понимать, о чем сегодня идет речь. На сегодняшний день нет правил по заработной плате в стране вообще. Раньше была одна тарифная сетка, которая определяла более-менее строгие правила, как люди получают заработную плату. По новой системе оплаты труда фактически фонд оплаты труда отдается в руки начальства - это директора школ, это руководители детских садиков, это главврачи, и они сами распределяют заработную плату, исходя из того, что им придет в голову. Есть так называемые стимулирующие выплаты, которые идут по системе от 0 до 10, от 0 до 20%, то есть за одинаковый труд работники могут получать в разы отличающуюся заработную плату. Политика нашей партии заключается в том, чтобы вернуться к единой правительственной сетке, вернуться к твердым правилам по заработной плате, отказаться от так называемых премий, потому что премии - это кнут. Если, конечно, какой-то регион имеет свои дополнительные ресурсы из бюджета, то, конечно, доплаты в рамках местных программ. Должны быть четкие правила по заработной плате. Кстати, в этом случае огромное количество работников бюджетной сферы без даже увеличений бюджетных ассигнований может существенно получить больше денег, чем сегодня, но при этом начальники получат существенно меньше.
Владимир Кара-Мурза: Считаете ли вы оптимальным вариантом возвращение тарифной сетки?
Олег Смолин: В каком-то смысле да. Я поддержу своего коллегу в том смысле, что введение так называемых новых систем оплаты труда имеет во многом не экономический, а политический смысл. Это действительно кнут и пряник, которым наказывают интеллигенцию, открыв рот, тут же его и закрыв. Помните старую шутку про то, что, собственно даже не очень шутку про то, что в Советском Союзе нельзя ругать генсека или еще кого-то из высоких партийных руководителей, но своему начальнику ты можешь сказать практически все, что хочешь. А сейчас ты можешь обругать президента, но своему начальнику попробуй что-нибудь скажи. Эта система это усиливает. Но поддерживаю действительно предложение профсоюзов по поводу того, чтобы установить базовые ставки и оклады для всех работников бюджетной сферы. Будет ли это называться единой тарифной сеткой или называться не будет, по сути это действительно единая тарифная сетка, а регионам дать право устанавливать надбавки, у кого есть, но ниже опускать нельзя. Я хочу обратить ваше внимание, что так называемая новая система, она помимо всего прочего привела вот еще к чему. Наряду с необоснованным неравенством, она привела к дикой уравниловке. Чуть-чуть повысили минимальную заработную плату до 4330 рублей, правда, я посчитал, московские экологи жалуются на безобразное отношение к бездомным собакам в городе Москве, там 178 рублей в день на собаку выделяется. Если посчитать за месяц получается 5340, то есть больше, чем минимальная заработная плата в Российской Федерации.
Дальше происходит следующее: некоторое повышение произошло у самых низкооплачиваемых, и таким образом, скажем, воспитатель в детском саду, начинающий учитель, они получают на одном уровне с техническим работником. Это одно из последствий введения так называемых новых систем оплаты труда. Хотя еще 10 лет назад профсоюзы и тогдашние нормальные эксперты Министерства образования и науки объясняли, что если вводить так называемую новую систему, которая предполагает возможность большей дифференциации, то фонд заработной платы нужно увеличивать примерно в два раза, считали эксперты профсоюза, на 70% - считали эксперты Министерства образования тогдашнего. А сейчас два года не повышают заработную плату, то есть в реальных деньгах ее снижают, и при этом вводят так называемую новую систему. Естественно, это приводит к труду без зарплаты.
Владимир Кара-Мурза: Евгений Бунимович, уполномоченный по правам ребенка в Москве, преподаватель 710 московской гимназии, призывает судить о ситуации в регионах по уровню зарплаты учителей.
Евгений Бунимович: Сегодня очень большая дифференциация по зарплате учительства в разных регионах. В Москве зарплата средняя около 40 тысяч, считается, это данные профсоюзов, и это уже не нищая зарплата, хотя и скромная. И надо сказать, что московские учителя в этом смысле не очень протестуют. Есть регионы, где приближается к этому, хотя меньше, есть регионы совсем нищие. Я думаю, что уж коли наши губернаторы назначаются, а не выбираются, один из тех параметров, по которым должны судить, по крайней мере, верховная власть по их эффективности - это не прием высшего начальства у себя, а это в том числе такой параметр, как зарплата в образовании, в других местах. Кроме этого учительство очень обеспокоено 83 законом, по которому образование становится частично платным. И как это отразится в том числе на самих учителях, тоже малопонятно.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Нижегородской области от радиослушателя Владимира.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос к депутату от КПРФ. Вопрос такой: мы из кризиса вышли или нет? Почему мы с каждым днем живем все хуже и хуже? Второй вопрос: что в Москве творится, началась экспроприация ларьков? Что, мало "Единой России", ограбили Россию всю и еще решили немного киоски.
Олег Смолин: Вопросы не совсем по теме, но раз заданы, надо отвечать. Позиция первая: вы помните, что сначала нам объясняли, что кризиса у нас не будет, мы тихая гавань. Помните, тогда еще Игорь Иртеньев написал: "Такого кризиса не видел белый свет. Копец уж близится, а кризиса все нет". Вот теперь нам говорят, что мы успешно пережили кризис, хотя мимоходом даже премьер Владимир Путин в думе признает, что мы оказались рекордсменами падения среди стран "большой двадцатки". И это, кстати, доказывает, что сырьевая экономика заведомо провальный путь, который производило российское производство. Но дело даже не только в этом. Дело в том, за счет кого будет осуществляться выход из кризиса. Совершенно очевидно, что в России этот выход осуществляется как раз за счет людей с низкими доходами, в том числе за счет интеллигенции. Но хочу, забегая вперед, сказать: если кто-то в правительстве думает, что с нищим учителем, врачом, работником культуры они выполнят модернизацию, то это или редчайшая глупость, или они нас за дураков считают. Потому что я не знаю страны, которая бы успешно совершила модернизацию, экономя на развитии человеческого потенциала, все ровно наоборот. Во всех странах механизм подъема экономического был всегда примерно одним и тем же в 20 веке, а именно серьезные вложения в образование, а затем экономический рост на базе повысившейся квалификации работников. Но что касается ларьков, вы знаете, что наша власть очень сильно любит малый бизнес. Любит и все равно съедят, как паучиха паука. Вот так и досталось несчастным ларькам.
Владимир Кара-Мурза: Состоятельны ли ссылки на кризис, как предлог для экономии на работниках бюджетной сферы?
Олег Шеин: На самом деле кризис в стране есть, но он никак не связан. Если мы посмотрим предложения правительства, "Единой России" на ближайшие три года, мы увидим, предлагается доходную часть федерального бюджета в объеме по 8 триллионов рублей, а расходную по 10. И понятно, что это означает в том числе дефинансирование регионов, не повышение в ближайшие три года жизненного уровня людей, фактически снижение, исходя из того, что инфляция так или иначе будет подгонять рост цен. Но если мы посмотрим на мировую конъюнктуру, мы увидим: 7 лет назад стоимость нефти была порядка 25 долларов за баррель, сегодня 65-70, то есть нефть выросла втрое, а жизнь в стране стала не лучше, а хуже. Это в первую очередь свидетельствует о невероятной коррупции и растаскивании бюджета по индивидуальным карманам, о неэффективной экономике и в том числе, кстати говоря, о неэффективных тратах на гигантские проекты, ради которых приносятся в жертву и инженерные коммуникации, я имею в виду системы теплоснабжения, водоснабжения населения, и системы социальной сферы, образования, здравоохранения, системы культуры, и заработная плата работников разных отраслей производства, и государственные заказы, где на самом деле они нужны людям. И кстати говоря, ликвидированные программы капитального ремонта жилого фонда. Все это приносятся сейчас в жертву.
Выход из этого может быть только один – это через изменение бюджетной политики, через отказ от мягких налогов в отношении состоятельных людей, через отказ налоговых отношений наших монополий, таких как "Газпром", ЛУКОЙЛ или "Норильский никель" и через изменение в принципе государственного финансирования. Переходя к теме бюджетной сферы, хочу отметить, что буквально сегодня в Астрахани проходила акция протеста, и люди рассказывали, та модель по заработной плате, которая сегодня введена в системе образования, влечет за собой по сути разрушение. Потому что когда людей заставляют брать как можно больше работы, работать на сдельщине, не только количество детей увеличивается в классах, но уже уменьшаются академические часы. То есть если раньше час был 45 минут, теперь он 30 в системе образования становится. А это в том числе потеря перспективы для страны, необразованное общество не может соревноваться в современных условиях в рамках международной конкуренции.
Владимир Кара-Мурза: Илья Будрайтскис, активист социалистического движения "Вперед", противник коммерциализации бюджетной сферы.
Илья Будрайтскис: Преподавателям, бюджетникам необходимо выдвигать четкую последовательную программу требований, которая в себя будет включать, во-первых, остановку тех экспериментов по коммерциализации бюджетной сферы, которая сейчас разворачивается по всей России, когда ищутся малокомплектные школы, малокомплектные поликлиники для того, чтобы их закрыть и сэкономить на них, когда проводятся в жизнь законы, подобные 83. Мне кажется, что необходимо требовать сохранение какого-то фиксированного процента бюджетной поддержки образования, медицины. Необходимо требовать прекращения мер, открывающих возможности приватизации бюджетных учреждений. И необходимо добиваться пересмотра приоритетов в бюджетной политике, в которой бюджетная сфера все больше рассматривается как обуза или как объект для привлечения туда бизнеса, для создания так называемого частно-государственного партнерства, а не как пространство общественных интересов.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Брянской области от радиослушателя Алексея Васильевича.
Слушатель: Здравствуйте. Я считаю, что у нас сейчас чересчур раздут управленческий аппарат. Зачем губернатору 15 заместителей, зачем мэру города 10 заместителей? А ведь эти высвободившиеся деньги можно направить на развитие бюджетной сферы, здравоохранения, образования. Ведь нищий врач – это неэффективный врач, нищий педагог – это тоже неэффективный педагог. И вообще, я считаю, что надо поставить приоритеты, знаете, какие, чтобы и в Москве и в регионах выровнять бюджетную сферу, чтобы как врач в Москве, так и в глухой деревушке получал, как учитель получает в Москве, так и учитель в глухой деревушке получал.
Владимир Кара-Мурза: Видите ли вы здесь панацею те базовые ставки, о которых мы говорили в середине программы?
Олег Смолин: Конечно, это не панацея - это одна из системных мер. Я неоднократно говорил в Государственной думе, что стратегия нашего правительства, стратегия в данном случае по обеспечению единства страны абсолютно неверна. Они что делают: они пытаются для скрепления страны использовать административный ресурс, в частности, назначение губернаторов, теперь будет подчинение только центру полиции и так далее. На мой взгляд, надо было бы обеспечивать единство страны тем, что у нас социальные гарантии, если не одинаковые буквально, наверное, нельзя, чтобы в каждой деревне ровно столько, сколько в Москве, но нужно обязательно, чтобы в каждой деревне учитель получал достойную заработную плату, которая бы позволяла ему нормально жить. Помните, когда-то был старый спор, заочный спор между Бисмарком и Тютчев, когда Федор Иванович Тютчев писал: "Единство, возгласил оракул наших дней, быть может спаяно железом лишь и кровью. Но мы попробуем спаять его любовью, а там увидим, что прочней". Вот наши пытаются административным насилием по Бисмарку скреплять единство страны и плохо получается, надо было бы социальной любовью. Вот в этом смысле я согласен с нашим радиослушателем.
Владимир Кара-Мурза: Реально, по-вашему, выравнивание уровня зарплат в городе и на селе?
Олег Шеин: Конечно. Раньше так оно и было, поэтому в Советском Союзе любой ребенок мог получить хорошее образование, независимо от того, где он родился и каково имущественное состояние его родителей, главное, чтобы у него было такое желание. То, что сегодня происходит – это колоссальная дифференциация в нашей стране и это изначально невозможность получить качественное образование тем, кому не повезло жить в бедных регионах. А у нас почти все регионы бедные, потому что за вычетом Москвы, Питера и пары регионов нефтяных эмиратов, наподобие Ханты-Мансийска, все остальные территории, независимо от того, есть ли там нефть, газ, есть ли там цветные металлы, они являются донорами, потому что все налоги уходят в столицу. То, что сегодня предлагается – это опускает ситуацию еще ниже и еще хуже. Потому что 83 закон, который проведен в этом году через Госдуму по инициативе правительства, "Единой России", предусматривает, что уже на уровне региона будет большое отличие между различными учреждениями образования, здравоохранения и культуры. Это будет связано и с тем, куда пойдут сами люди, потому что, допустим, в сельской местности мы с вами хорошо понимаем, что людей мало по определению. А в результате у нас большая часть социальной сферы будет просто сметена и колоссальная часть общества окажется без доступа к социальной системе.
Владимир Кара-Мурза: Виктор Тюлькин, первый секретарь ЦК РКРП, бывший депутат Государственной думы, строит свой анализ на принципах классового подхода.
Виктор Тюлькин: Надо исходить здесь с самого элементарного марксистского понимания, что государство – это понятие классовое. Поэтому весь вопрос заключается не в том, может или не может, вопрос заключается, хочет или не хочет. Я думаю, когда государству надо, оно бюджетникам или так называемым бюджетникам обеспечивает соответствующее финансирование, в том числе министрам, в том числе силовикам, в том числе депутатам и прочее. Там, где не лежат сегодня коренные интересы правящих классов, учителя, здравоохранение и прочее, они отделываются подачками, чтобы не было выступлений слишком шумных. Заставить этих ребят захотеть невозможно, из них можно только вытрясти, но вытрясти можно только борьбой. Поэтому надо бороться, надо трясти. Я желаю всем успехов в этом деле.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Владимира Анатольевича.
Слушатель: Здравствуйте. Я в связи с московской ситуацией хотел бы сказать, что несмотря на то, что заработные платы учителей значительно выше, чем в других регионах, но уровень преподавания в московских школах, на мой взгляд, крайне низкий. Если вы посмотрите, по химии никаких опытов не проводят, нет ни реагентов, ни реактивов ничего. По физике та же самая петрушка. То есть денег вливается больше, а качество даже с Советским Союзом не сравнить. В 60-70 годы значительно выше было качество и были заслуженные учителя. А сейчас это дело проблемное. И потом нехорошо, представьте себе, профессор получает 8 тысяч, который учит учителей, а учитель, который некачественно может преподавать, получает 50-60 тысяч. Это тоже несправедливо и неправильно. И когда у нас произошло крушение рабочего класса, никто же не оплакивал, что миллионы рабочих выброшены были на улицу и предоставлены по существу гибели. А сейчас закричали – дайте нам денег. Откуда вы возьмете денег, если заводы закрыты, если поля не возделываются. Почему Россия выгорала? Не скашивалось сено, не косилась трава, она вся засохла, выше человеческого роста стоит и стеной горит на деревни.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, упал ли нынешний уровень школьного образования?
Олег Смолин: Я начну с того, что не совсем верно, что никто не оплакивал разрушенную промышленность – это не так, конечно. Мы всегда предупреждали о том, к каким последствиям это приведет. Но прав наш слушатель, безусловно, в том, что если нет экономики, то, естественно, сокращаются размеры бюджета, на одной нефти не усидишь. Теперь по поводу качества образования, конечно, оно упало. Даже президент говорит, что с передовых позиций в образовании мы откатились. Мы в советское время, плохо ли, хорошо, но входили в тройку наиболее образованных поколений своего времени. Сейчас по докладу о развитии человеческого потенциала мы на 41 месте. Это худший показатель развития человеческого потенциала. Недавно провели пару лет назад опрос по той же методике, что в Евросоюзе, мы всегда гордились, Мировой банк признавал, что мы были выше среднего в Евросоюзе значительно по уровню образования, теперь оказались чуть ниже. И 28% опрошенных молодых людей согласились с утверждением, что Солнце – это спутник Земли, то есть до Коперника живут. А 32% согласились, что если радиоактивное молоко прокипятить, то радиоактивность исчезнет. Они, видимо, полагали, что кипятить надо было реактор чернобыльский. Конечно, катастрофически упало качество образования. Это, кстати, дело не только в школе, это дело в информационной среде, которая из окна в мир, пользуясь словами Высоцкого, превращается в ящик для идиота – я про телевизор. Но понимаете, конечно, есть связь между уровнем и финансирования и качеством образования. Если даже в Москве качество образования упало, то представьте себе, как упало качество образования в регионах во многих, где не только реактивов нет и опыты не проводятся, но к тому же еще и учитель получает 5-7 тысяч рублей.
Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете падение уровня образования в российских школах?
Олег Шеин: Во-первых, это бесспорный откат от единого образовательного пространства в Российской Федерации. Этот откат произошел в 2004 году, когда был принят закон о монетизации льгот, по нему была уничтожена единая тарифная сетка и с той поры в разных регионах учителя получают разную заработную плату. А второй шаг был сделан с переходом на подушевое финансирование. И сегодня получается, что одно финансирование школ зависит не от того, какая должна быть образовательная программа, а от того, сколько в ней обучается детей. Понятно, что на окраинах, школы в сельской местности не могут дать тот образовательный уровень, который могут дать школы в центрах городов. Третий шаг – это в принципе по большому счету отказ от образовательных стандартов. Нам говорили: примем 83 федеральный закон, дадим деньги директорам, которые ими распорядятся лучше, чем кто бы то ни было, и при этом образовательные стандарты, по которым власть будет финансировать школы. Так вот эти стандарты сегодня не приняты фактически до сих пор, они только обсуждаются, а переход на новую систему финансирования уже произошел. То есть разрушается последовательно, целенаправленно через реформу господина Фурсенко, поддержанную парламентским большинством, единая ткань образовательного пространства Российской Федерации.
В результате мы теряем возможности единых образовательных программ, в результате будут регионы, не имеющие денег, в них будет больше платных уроков и меньше уроков в школах и в системе образования, которые финансируются государством. А ситуация с более старшей школой, чем средняя, она еще хуже. У нас несколько лет назад ПТУ и техникумы передали на региональное финансирование, после этого осталось меньше половины. У нас при этом разрушена связь между производством и техническим образованием, и у заводов нет возможности в получении новой квалифицированной рабочий силы. Потому что этой связи просто нет, и нет соответствующего государственного заказа и государственные работы не проводятся. Ситуация в высшей школе тоже не очень жизнерадостная, исходя из увеличения количества платников, прекращения тех, кто имеет возможность свои знания дальше развить через государственную поддержку, как было в Советском Союзе.
Владимир Кара-Мурза: Павел Кудюкин, доцент Высшей школы экономики, бывший заместитель министра труда в правительстве Ельцина – Гайдара, поддерживает требования о повышении уровня оплаты труда бюджетников.
Павел Кудюкин: Требования, безусловно, справедливые и правильные. Вероятнее всего нынешнее государство его удовлетворить толком не может, но это не значит, что его нельзя удовлетворить вообще. Страна вообще может мало что сделать полезного для людей. Наше государство наоборот сейчас стремится максимально уйти от решения своих проблем. Встает вопрос: зачем оно нам нужно такое? Есть, конечно, общемировая тенденция, демонтаж социального государства, как бы тенденция развития современного глобального капитала. В данном случае наше государство полностью находится в русле этой тенденции.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Санкт-Петербурга от радиослушателя Сергея.
Слушатель: Доброй ночи, господа. Я бы хотел бы узнать мнение об этой идее продления рабочего дня до 60 часов. Это, по-моему, самое идиотское решение, которое я за последние лет 10 слышал. Я застал шестидневную неделю. Человек просто при такой нагрузке начинает галлюцинации испытывать, кошмары и прочее. Что это такое - идиотизм или замысел?
Владимир Кара-Мурза: Было ли это своеобразным зондажем общественного мнения, вот эта идея увеличить трудовую неделю до 60 трудовых часов?
Олег Смолин: Конечно, было своеобразным зондажем, без всякого сомнении. Я еще удивился, что наши коллеги не предложили до 160 часов увеличить рабочую неделю. Зачем вообще спать работнику? Пользуясь случаем, хочу сказать, коллеги, не все знают, что рабочая неделя учителя литературы, например, а у меня мама была учительница литературы, даже в советское время реальная рабочая неделя у честно работающего учителя литературы доходила до 60 часов. Тем более сейчас мы должны говорить не только о падении уровня реальной заработной платы, не только о падении уровня номинальной заработной платы, то есть количество рублей, обесценивающихся у учителей, но и о сверхэксплуатации. Потому что для того, чтобы как-нибудь скомпенсировать эту нищенскую заработную плату, люди берут не по одной, не по полторы - по две, некоторые более ставки. А как в прошлом учитель вечерней школы я знаю, что для молодого парня 27 часов в неделю, полторы ставки, было не очень просто, хотя тогда зарплата за эти деньги с современной никак несопоставима была. Поэтому стремление капитала к интенсификации труда в России, я бы даже чуть подправил Павла Кудюкина, оно не просто в русле мировых тенденций, а мы здесь впереди планеты всей. Я согласен здесь с Виктором Тюлькиным, что защититься от этого можно только с помощью борьбы. Если бы сегодня у нас, кстати, вместо 300 заявленных на пикет пришло больше тысячи человек, я сегодня там был, хорошо, что люди пришли. Если бы пришло 50 тысяч преподавателей и студентов как в том же самом Лондоне, я думаю, наше правительство отступило бы.
Владимир Кара-Мурза: Реальны ли, по-вашему, эти планы увеличения продолжительности рабочей недели?
Олег Шеин: На самом деле, если возвратиться даже не во времена Николая Второго, во времена Александра Третьего, во время Николая Второго рабочая неделя была не 60 часов, а 58. Понятно, что такие планы господина Прохорова нереальны. Вызваны они двумя причинами. Причина первая, я согласен с коллегой Тюлькиным, классовая. Для людей типа Прохорова идеальный работник – это который работает все время, не получает заработной платы вообще, лучше всего еще приносит деньги из дома работодателю, и то Прохоров будет недоволен, потому что денег ему будет мало. Вместе с тем, почему такая инициатива родилась? В настоящее время Государственная дума всерьез рассматривает инициативу профсоюзов о восстановления гарантий профсоюзным активистам от увольнений. Потому что в мае текущего года Россия ратифицировала конвенцию Международной организации труда и вслед за этой ратификацией должны последовать реальные законы. Клин вышибается клином. Поэтому Прохоров придумал инициативу свободны увольнений, когда любого человека можно выкинуть на улицу без объяснения причин со ссылкой на экономику. 60-часовая рабочая неделя, и совершено предложение всех пенсионеров перевести на гражданско-правовые договора и срочные контракты. Это сделано для того, чтобы тем самым воспрепятствовать развитию инициатив реальных профсоюзов. Инициатива Прохорова, безусловно, думаю, принята не будет, а вот удастся ли ему сорвать развитие прав работников - это предмет сегодняшней дискуссии, в том числе в парламенте.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвички Ларисы Дмитриевны.
Слушательница: Добрый вечер. Конечно, всегда нужные вопросы Свобода поднимает. Вопрос такой: почему говорят, что Россия беднеет? Богатая страна, одна третья российской нефти уходит через фирму "Ганвор", где Тимченко, дружок путинский, надо немножко его пошерстить. Не может в одном профсоюзе состоять и директор школы, и председатель, допустим, управления образования района Москвы и рядовые учителя. Вот это же нонсенс, не может в одном профсоюзе такое быть. А то, что 400 учителей из Подмосковья, когда были выборы, подписали письмо о вбросе бюллетеней, и больше никакой информации нет об этом письме.
Владимир Кара-Мурза: Разумно ли построена нынешняя система профессиональных союзов, объединяющая и работодателей, и наемных работников?
Олег Смолин: Я думаю, что скорее всего Олегу Васильевичу надо было этот вопрос дать. Это бывает по-разному. Мировой практике это не соответствует. Но я думаю, что это далеко не главная проблема, которая сейчас есть в нашей стране в этом отношении. Я думаю, что главная проблема заключается в том, что вертикаль власти, которая выстроена на уровне государства, она опускается и в школу. В большинстве случае, в большинстве регионов так называемая новая система оплата труда заключается в том, что директора или ректора вуза привязывают к работодателю очень жестким контрактом, при этом одновременно покупают, то есть значительно увеличивают заработную плату, заставляют верой и правдой служить существующей власти. В такой ситуации, конечно, вряд ли оправданно ему быть в одном профсоюзе с учителем, которого фактически заставляют, которого этот директор фактически при существующей системе вынужден эксплуатировать как чуть ли не классового противника. Поэтому самое главное - это не помешать переходу так называемой вертикали в школу, потому что сверх всего прочего это приводит к разрушению педагогических коллективов, к превращению директора из педагога в так называемого эффективного менеджера и к тому, что все педагогические отношения, которые по своему определению являются, должны быть отношения человеческими, все эти педагогические отношения из школы выхолащиваются и заменяются отношениями обслуживания.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Виктора.
Слушатель: Здравствуйте. Вы знаете, господин Смолин – это представитель КПРФ, и вы понимаете, в чем дело, он сидит и жалуется. Смотрите, Смолин, вы оправдываете это вражеское правительство, вы оправдываете его. Что вы кардинального предприняли? Что вы жалуетесь? Вы хотите, чтобы люди опять, как в 93 году вы сидели, задницы грели, а люди защищали вас. Вы соберитесь и уйдите вообще оттуда, из думы. Мое предложение вам.
Владимир Кара-Мурза: Как ваша фракция голосовала по закону о бюджете в первом чтении?
Олег Смолин: Секундочку, я сначала на вопрос отвечу. Я думаю, что товарищ, который задавал нам вопрос, он плохо читал книжки, "Детскую болезнь левизны в коммунизме" почитайте у Владимира Ильича, там написано, что нет большей глупости, чем не использовать возможности буржуазного парламента. Вот ровно этим мы занимаемся. Мы не жалуемся, извините. Мы требуем в Государственной думе не злоупотреблять классовым подходом, мы используем средства массовой информации для того, чтобы кое-что объяснить людям с надеждой, что когда-нибудь люди перестанут голосовать за тех, кто потом голосует против них. Вот этим и занимаемся.
Владимир Кара-Мурза: Как ваша фракция голосовала по закону о бюджете в третьем чтении?
Олег Шеин: На вопрос нашего слушателя хочу сказать, что в 93 году я был на баррикадах, защищая Дом советов, и моя позиция была критическая по отношению к той системе, которая существует, так она и осталась. Что касается бюджета, наша фракция, естественно, голосовала против. Мы считаем необходимым ввести прогрессивную шкалу подоходного налога. Мы считаем необходимым ввести более высокий налог на финансовые спекуляции. Мы считаем необходимым ввести налог на роскошь. Мы считаем необходимым ввести более высокие ставки налога на прибыль в отношении наших корпораций, подобных "Газпрому", ЛУКОЙЛу или "Русскому алюминию". Мы считаем необходимым соответствующие средства направить в первую очередь людям для того, чтобы получать более нормальную, более высокую заработную плату. Потому что иначе мы не сможем разогреть наш отечественный рынок, наш производству нет возможности сегодня продавать продукцию, потому что у наших покупателей элементарно нет денег. И то, что американцы решили 80 лет назад, мы не решили еще до сих пор в 2010 году. Нас такой бюджет не устраивает, мы голосовали против этого бюджета, и мы, естественно, будем голосовать против него и в последующих чтениях.
Владимир Кара-Мурза: Илья Пономарев, член думского комитета по информационной политике, член фракции "Справедливая Россия", сетует на низкую эффективность расходования бюджетных средств.
Илья Пономарев: Объем денег, которые можно было бы потратить на разные как социальные нужды, так задачи технологической и социальной модернизации, очень большой. К сожалению, уровень эффективности использования этих средств достаточно низкий, потому что они распределяются по принципу знакомств, кумовских связей и зачастую просто банально разворовываются. Поэтому все стенания о том, что денег в бюджете недостаточно, с моей точки зрения, смешны. Еще 10 лет назад, например, нефтяная промышленность была рентабельна при цене 10 долларов за баррель, сейчас идут разговоры о том, что нам и 30 мало, и 40 мало. То есть это означает, что деньги банально рассовываются по карманам, а не идут на социальные нужды.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Брянска от радиослушателя Тимура.
Слушатель: Добрый вечер. Я хотел высказать свое мнение: о какой роли профсоюзов может идти речь в стране с таким режимом, в смысле авторитарном? Когда представители независимого профсоюза ходят к премьер-министру и докладывают. Поэтому на профсоюзников надежды нет. А что касается уровня образования нашего, наши учителя вынуждены не то, что брать полторы-две ставки, они плюс еще занимаются репетиторством, чем угодно, лишь бы прокормить семью. И у них физически просто, наверное, не хватает сил на это. И еще более удивлен, когда пришел в университет в нашем городе, список отчисленных – 99% отчислений идет не за успеваемость, как у нас в советское время было, а за то, что не успели заплатить за обучение.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, способны ли акции, подобные сегодняшней, сдвинуть проблему с мертвой точки?
Олег Смолин: Я приветствую любые акции, но акция, подобная сегодняшней, была недостаточной для того, чтобы сдвинуть проблему с мертвой точки. Я хочу сказать спасибо людям, которые сегодня пришли, я там с ними сегодня общался. Но повторяю, если бы у нас тысяч 50-100, а лучше как 20 лет назад тысяч пятьсот вышли на улицу с определенной позицией, я уверен, что курс правительства поменялся бы существенным образом, мгновенно бы нашлись деньги. Я напомню, что когда после знаменитой монетизации люди стали перекрывать Ленинградский проспект в Москве и Московский проспект соответственно в Питере, то мгновенно нашлись сто с лишним миллиардов рублей на повышение пенсий и около 50, если память не изменяет, на лекарственные средства. Власть реагирует реально только на решительные массовые действия и только их боится. К сожалению, пока у нас их явно недостаточно.
Владимир Кара-Мурза: Всем бросилась в глаза максимально широкая география сегодняшней акции. Как по-вашему, какие регионы России находятся в самом сложном положении?
Олег Шеин: Мне кажется, мы должны в первую очередь говорить о регионах юга России, где сложная бюджетная ситуация, по большому счету это регионы центральной России и сибирских территорий. Скорее хочется сказать, где нет проблем, проблем нет в Москве, проблем, вероятно, не так много в Подмосковье, в наших нефтяных эмиратах - это Ямал, Тюмень, и на этом по большому счету такая щедрость и заканчивается. Возвращаясь к профсоюзам. Международная организация труда приняла конвенцию, в соответствии с которой профсоюзом могут считаться такие организации, в которых не состоит работодатель. Я целиком согласен с нашими радиослушателями, которые задают вопрос: как быть, если в профсоюзе и работник, и начальник – это абсурд. Поэтому то, что сегодня возглавляет господин Шмаков, строго говоря, профсоюзами не является. И в стране есть реальное движение настоящих профсоюзов, часть из них родилась в 90 годы, часть в этом нулевом десятилетии, я имею в виду и диспетчеров, и докеров. Есть реальные профсоюзы бюджетной сферы. То, что сейчас происходит в бюджетной сфере, ее полное уничтожение, коренная ломка, бесспорно, подвигает людей, несмотря на риск увольнения, на риск расправы, формировать реальные профсоюзные организации. У них нет иначе шансов защитить свои права, сохранить свою семью, сохранить свое рабочее место. И мы в этом деле будем им целиком помогать.
Владимир Кара-Мурза: Уже мы говорили о кризисе экономическом, с каким периодом в новейшей истории вы бы сравнили сегодняшнюю ситуацию в России?
Олег Смолин: Сегодняшнюю ситуацию в России, вы знаете, может быть в каком-то смысле с периодом накануне 1998 года. Потому что Алексей Кудрин теперь говорит о том, что нужно усиливать заимствования, потому что мы продолжаем осуществлять большие траты, связанные с нуждами капитала или часто неоправданных действительно проектов, и потому что мы консервируем искусственным образом заработную плату тех, кто создает человеческий капитал. Кстати, хочу заметить, между прочим, что действительно в нулевые годы произошло в России экономическое чудо наоборот, когда денег в бюджете становилось больше, а показатели в России по развитию человеческого капитала потенциала по сравнению с другими странами валились вниз. У нас даже в 92 году было третье-четвертое место по человеческому капиталу, в конце 90 годов 55, а по, кроме самого нового доклада, который я не посмотрел, было 71 место на 2007 год. То есть за "тучные годы" мы обвалили человеческий потенциал. Это подтверждает только одно: в "тучные годы" деньги вкладывались куда угодно, только не в человека.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удачно ли было выбрано время для проведения сегодняшней акции протеста и насколько эффективной она окажется, по-вашему?
Олег Шеин: Конечно, время выбрано удачное, потому что в настоящее время рассматривается федеральный бюджет. И все базовые параметры определяются именно сейчас перед первым чтением, перед вторым чтением. Что касается результативности, если это разовая акция, то это не более, чем выпускание пара. Если это начало кампании, когда за одной акцией последуют другие, когда голосование каждого депутата от каждой фракции будет у людей как на ладони, и люди будут спрашивать за год до выборов со свои избранников, почему так себя повели, когда люди реально на выборах будут проваливать те партии, которые сегодня вытирают ноги об интересы людей, конечно, тогда эта кампания будет иметь высочайший шанс на результат. И как пример хочу привести небольшую иллюстрацию. Буквально сейчас в комитете Госдумы по труду и социальной политике рассматривается корректировка темы, связанной с больничными листами. Там решено сэкономить 700 миллиардов рублей на больничных, изменить правила, был некоторый скандал, по итогам которого правительство частично отступило. Это означает, что правительство вынуждено реагировать на критику, партия власти вынуждена реагировать на критику. Но интенсивность этой критики зависит прежде всего от общества, и общество должно это осуществлять.
Владимир Кара-Мурза: В каких отраслях бюджетной сферы, по-вашему, ситуация на сегодняшний день наиболее катастрофична?
Олег Смолин: Я, вообще говоря, по-настоящему знаю хорошо ситуацию прежде всего в системе образования. Но если верить статистике, то в России пять первых мест по уровню оплаты труда снизу выглядят так: пятые снизу врачи, четвертые снизу ученые, третьи снизу работники образования, вторые снизу работники культуры, первые снизу работники сельского хозяйства. Правда, в летнее время крестьяне догоняют работников культуры и те оказываются на последнем месте. Легко видеть, что из первой пятерки снизу четыре группы – это те, кто создает человеческий потенциал.
Владимир Кара-Мурза: Убедительны ли, по-вашему, ссылки на дефицит бюджета, о котором сказал Олег Васильевич Шеин?
Владимир Кара-Мурза: Иван Мохначук, председатель Росуглепрофа, член Общественной палаты, удручен темпами реформирования оплаты труда бюджетников.
Иван Мохначук: Если говорить сегодня о заработной плате учителей, я считаю, действительно она очень низкая и реформирование оплаты труда у учителей, не только учителей, но и у медиков, у работников культуры, научных работников должно базироваться, определяться, исходя из прожиточного минимума в том или ином регионе, с учетом минимального размера оплаты труда. Когда государство принимает основной закон, минимальный размер оплаты труда 4330 и включает туда все стимулирующие, компенсационные выплаты, то говорить о какой-то реформе бессмысленно. Потому что государство, отталкиваясь от 4330 рублей, начинает считать бюджет и, видя, что в нем не хватает денег, оно не начинает решать проблему, которая возникает, а пытается ее заткнуть. При этом, когда государство говорит, что нет денег, при этом идет накопление стабилизационного фонда, других фондов в государстве, резервных фондов, золотовалютных запасов, а денег на зарплату нет, то это, по крайней мере, лукавство. Мы рассматривали этот вопрос вчера буквально на ассоциации базовых отраслей профсоюзов России, куда входит 10 отраслей, и мы полностью поддержали, отраслевики, промышленники, базовые отрасли, требования бюджетников, учителей, медиков, работников культуры, научных работников.
Владимир Кара-Мурза: Какой механизм оплаты труда бюджетников предлагала бы ваша фракция?
Олег Шеин: Надо понимать, о чем сегодня идет речь. На сегодняшний день нет правил по заработной плате в стране вообще. Раньше была одна тарифная сетка, которая определяла более-менее строгие правила, как люди получают заработную плату. По новой системе оплаты труда фактически фонд оплаты труда отдается в руки начальства - это директора школ, это руководители детских садиков, это главврачи, и они сами распределяют заработную плату, исходя из того, что им придет в голову. Есть так называемые стимулирующие выплаты, которые идут по системе от 0 до 10, от 0 до 20%, то есть за одинаковый труд работники могут получать в разы отличающуюся заработную плату. Политика нашей партии заключается в том, чтобы вернуться к единой правительственной сетке, вернуться к твердым правилам по заработной плате, отказаться от так называемых премий, потому что премии - это кнут. Если, конечно, какой-то регион имеет свои дополнительные ресурсы из бюджета, то, конечно, доплаты в рамках местных программ. Должны быть четкие правила по заработной плате. Кстати, в этом случае огромное количество работников бюджетной сферы без даже увеличений бюджетных ассигнований может существенно получить больше денег, чем сегодня, но при этом начальники получат существенно меньше.
Владимир Кара-Мурза: Считаете ли вы оптимальным вариантом возвращение тарифной сетки?
Олег Смолин: В каком-то смысле да. Я поддержу своего коллегу в том смысле, что введение так называемых новых систем оплаты труда имеет во многом не экономический, а политический смысл. Это действительно кнут и пряник, которым наказывают интеллигенцию, открыв рот, тут же его и закрыв. Помните старую шутку про то, что, собственно даже не очень шутку про то, что в Советском Союзе нельзя ругать генсека или еще кого-то из высоких партийных руководителей, но своему начальнику ты можешь сказать практически все, что хочешь. А сейчас ты можешь обругать президента, но своему начальнику попробуй что-нибудь скажи. Эта система это усиливает. Но поддерживаю действительно предложение профсоюзов по поводу того, чтобы установить базовые ставки и оклады для всех работников бюджетной сферы. Будет ли это называться единой тарифной сеткой или называться не будет, по сути это действительно единая тарифная сетка, а регионам дать право устанавливать надбавки, у кого есть, но ниже опускать нельзя. Я хочу обратить ваше внимание, что так называемая новая система, она помимо всего прочего привела вот еще к чему. Наряду с необоснованным неравенством, она привела к дикой уравниловке. Чуть-чуть повысили минимальную заработную плату до 4330 рублей, правда, я посчитал, московские экологи жалуются на безобразное отношение к бездомным собакам в городе Москве, там 178 рублей в день на собаку выделяется. Если посчитать за месяц получается 5340, то есть больше, чем минимальная заработная плата в Российской Федерации.
Дальше происходит следующее: некоторое повышение произошло у самых низкооплачиваемых, и таким образом, скажем, воспитатель в детском саду, начинающий учитель, они получают на одном уровне с техническим работником. Это одно из последствий введения так называемых новых систем оплаты труда. Хотя еще 10 лет назад профсоюзы и тогдашние нормальные эксперты Министерства образования и науки объясняли, что если вводить так называемую новую систему, которая предполагает возможность большей дифференциации, то фонд заработной платы нужно увеличивать примерно в два раза, считали эксперты профсоюза, на 70% - считали эксперты Министерства образования тогдашнего. А сейчас два года не повышают заработную плату, то есть в реальных деньгах ее снижают, и при этом вводят так называемую новую систему. Естественно, это приводит к труду без зарплаты.
Владимир Кара-Мурза: Евгений Бунимович, уполномоченный по правам ребенка в Москве, преподаватель 710 московской гимназии, призывает судить о ситуации в регионах по уровню зарплаты учителей.
Евгений Бунимович: Сегодня очень большая дифференциация по зарплате учительства в разных регионах. В Москве зарплата средняя около 40 тысяч, считается, это данные профсоюзов, и это уже не нищая зарплата, хотя и скромная. И надо сказать, что московские учителя в этом смысле не очень протестуют. Есть регионы, где приближается к этому, хотя меньше, есть регионы совсем нищие. Я думаю, что уж коли наши губернаторы назначаются, а не выбираются, один из тех параметров, по которым должны судить, по крайней мере, верховная власть по их эффективности - это не прием высшего начальства у себя, а это в том числе такой параметр, как зарплата в образовании, в других местах. Кроме этого учительство очень обеспокоено 83 законом, по которому образование становится частично платным. И как это отразится в том числе на самих учителях, тоже малопонятно.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Нижегородской области от радиослушателя Владимира.
Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос к депутату от КПРФ. Вопрос такой: мы из кризиса вышли или нет? Почему мы с каждым днем живем все хуже и хуже? Второй вопрос: что в Москве творится, началась экспроприация ларьков? Что, мало "Единой России", ограбили Россию всю и еще решили немного киоски.
Олег Смолин: Вопросы не совсем по теме, но раз заданы, надо отвечать. Позиция первая: вы помните, что сначала нам объясняли, что кризиса у нас не будет, мы тихая гавань. Помните, тогда еще Игорь Иртеньев написал: "Такого кризиса не видел белый свет. Копец уж близится, а кризиса все нет". Вот теперь нам говорят, что мы успешно пережили кризис, хотя мимоходом даже премьер Владимир Путин в думе признает, что мы оказались рекордсменами падения среди стран "большой двадцатки". И это, кстати, доказывает, что сырьевая экономика заведомо провальный путь, который производило российское производство. Но дело даже не только в этом. Дело в том, за счет кого будет осуществляться выход из кризиса. Совершенно очевидно, что в России этот выход осуществляется как раз за счет людей с низкими доходами, в том числе за счет интеллигенции. Но хочу, забегая вперед, сказать: если кто-то в правительстве думает, что с нищим учителем, врачом, работником культуры они выполнят модернизацию, то это или редчайшая глупость, или они нас за дураков считают. Потому что я не знаю страны, которая бы успешно совершила модернизацию, экономя на развитии человеческого потенциала, все ровно наоборот. Во всех странах механизм подъема экономического был всегда примерно одним и тем же в 20 веке, а именно серьезные вложения в образование, а затем экономический рост на базе повысившейся квалификации работников. Но что касается ларьков, вы знаете, что наша власть очень сильно любит малый бизнес. Любит и все равно съедят, как паучиха паука. Вот так и досталось несчастным ларькам.
Владимир Кара-Мурза: Состоятельны ли ссылки на кризис, как предлог для экономии на работниках бюджетной сферы?
Олег Шеин: На самом деле кризис в стране есть, но он никак не связан. Если мы посмотрим предложения правительства, "Единой России" на ближайшие три года, мы увидим, предлагается доходную часть федерального бюджета в объеме по 8 триллионов рублей, а расходную по 10. И понятно, что это означает в том числе дефинансирование регионов, не повышение в ближайшие три года жизненного уровня людей, фактически снижение, исходя из того, что инфляция так или иначе будет подгонять рост цен. Но если мы посмотрим на мировую конъюнктуру, мы увидим: 7 лет назад стоимость нефти была порядка 25 долларов за баррель, сегодня 65-70, то есть нефть выросла втрое, а жизнь в стране стала не лучше, а хуже. Это в первую очередь свидетельствует о невероятной коррупции и растаскивании бюджета по индивидуальным карманам, о неэффективной экономике и в том числе, кстати говоря, о неэффективных тратах на гигантские проекты, ради которых приносятся в жертву и инженерные коммуникации, я имею в виду системы теплоснабжения, водоснабжения населения, и системы социальной сферы, образования, здравоохранения, системы культуры, и заработная плата работников разных отраслей производства, и государственные заказы, где на самом деле они нужны людям. И кстати говоря, ликвидированные программы капитального ремонта жилого фонда. Все это приносятся сейчас в жертву.
Выход из этого может быть только один – это через изменение бюджетной политики, через отказ от мягких налогов в отношении состоятельных людей, через отказ налоговых отношений наших монополий, таких как "Газпром", ЛУКОЙЛ или "Норильский никель" и через изменение в принципе государственного финансирования. Переходя к теме бюджетной сферы, хочу отметить, что буквально сегодня в Астрахани проходила акция протеста, и люди рассказывали, та модель по заработной плате, которая сегодня введена в системе образования, влечет за собой по сути разрушение. Потому что когда людей заставляют брать как можно больше работы, работать на сдельщине, не только количество детей увеличивается в классах, но уже уменьшаются академические часы. То есть если раньше час был 45 минут, теперь он 30 в системе образования становится. А это в том числе потеря перспективы для страны, необразованное общество не может соревноваться в современных условиях в рамках международной конкуренции.
Владимир Кара-Мурза: Илья Будрайтскис, активист социалистического движения "Вперед", противник коммерциализации бюджетной сферы.
Илья Будрайтскис: Преподавателям, бюджетникам необходимо выдвигать четкую последовательную программу требований, которая в себя будет включать, во-первых, остановку тех экспериментов по коммерциализации бюджетной сферы, которая сейчас разворачивается по всей России, когда ищутся малокомплектные школы, малокомплектные поликлиники для того, чтобы их закрыть и сэкономить на них, когда проводятся в жизнь законы, подобные 83. Мне кажется, что необходимо требовать сохранение какого-то фиксированного процента бюджетной поддержки образования, медицины. Необходимо требовать прекращения мер, открывающих возможности приватизации бюджетных учреждений. И необходимо добиваться пересмотра приоритетов в бюджетной политике, в которой бюджетная сфера все больше рассматривается как обуза или как объект для привлечения туда бизнеса, для создания так называемого частно-государственного партнерства, а не как пространство общественных интересов.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Брянской области от радиослушателя Алексея Васильевича.
Слушатель: Здравствуйте. Я считаю, что у нас сейчас чересчур раздут управленческий аппарат. Зачем губернатору 15 заместителей, зачем мэру города 10 заместителей? А ведь эти высвободившиеся деньги можно направить на развитие бюджетной сферы, здравоохранения, образования. Ведь нищий врач – это неэффективный врач, нищий педагог – это тоже неэффективный педагог. И вообще, я считаю, что надо поставить приоритеты, знаете, какие, чтобы и в Москве и в регионах выровнять бюджетную сферу, чтобы как врач в Москве, так и в глухой деревушке получал, как учитель получает в Москве, так и учитель в глухой деревушке получал.
Владимир Кара-Мурза: Видите ли вы здесь панацею те базовые ставки, о которых мы говорили в середине программы?
Олег Смолин: Конечно, это не панацея - это одна из системных мер. Я неоднократно говорил в Государственной думе, что стратегия нашего правительства, стратегия в данном случае по обеспечению единства страны абсолютно неверна. Они что делают: они пытаются для скрепления страны использовать административный ресурс, в частности, назначение губернаторов, теперь будет подчинение только центру полиции и так далее. На мой взгляд, надо было бы обеспечивать единство страны тем, что у нас социальные гарантии, если не одинаковые буквально, наверное, нельзя, чтобы в каждой деревне ровно столько, сколько в Москве, но нужно обязательно, чтобы в каждой деревне учитель получал достойную заработную плату, которая бы позволяла ему нормально жить. Помните, когда-то был старый спор, заочный спор между Бисмарком и Тютчев, когда Федор Иванович Тютчев писал: "Единство, возгласил оракул наших дней, быть может спаяно железом лишь и кровью. Но мы попробуем спаять его любовью, а там увидим, что прочней". Вот наши пытаются административным насилием по Бисмарку скреплять единство страны и плохо получается, надо было бы социальной любовью. Вот в этом смысле я согласен с нашим радиослушателем.
Владимир Кара-Мурза: Реально, по-вашему, выравнивание уровня зарплат в городе и на селе?
Олег Шеин: Конечно. Раньше так оно и было, поэтому в Советском Союзе любой ребенок мог получить хорошее образование, независимо от того, где он родился и каково имущественное состояние его родителей, главное, чтобы у него было такое желание. То, что сегодня происходит – это колоссальная дифференциация в нашей стране и это изначально невозможность получить качественное образование тем, кому не повезло жить в бедных регионах. А у нас почти все регионы бедные, потому что за вычетом Москвы, Питера и пары регионов нефтяных эмиратов, наподобие Ханты-Мансийска, все остальные территории, независимо от того, есть ли там нефть, газ, есть ли там цветные металлы, они являются донорами, потому что все налоги уходят в столицу. То, что сегодня предлагается – это опускает ситуацию еще ниже и еще хуже. Потому что 83 закон, который проведен в этом году через Госдуму по инициативе правительства, "Единой России", предусматривает, что уже на уровне региона будет большое отличие между различными учреждениями образования, здравоохранения и культуры. Это будет связано и с тем, куда пойдут сами люди, потому что, допустим, в сельской местности мы с вами хорошо понимаем, что людей мало по определению. А в результате у нас большая часть социальной сферы будет просто сметена и колоссальная часть общества окажется без доступа к социальной системе.
Владимир Кара-Мурза: Виктор Тюлькин, первый секретарь ЦК РКРП, бывший депутат Государственной думы, строит свой анализ на принципах классового подхода.
Виктор Тюлькин: Надо исходить здесь с самого элементарного марксистского понимания, что государство – это понятие классовое. Поэтому весь вопрос заключается не в том, может или не может, вопрос заключается, хочет или не хочет. Я думаю, когда государству надо, оно бюджетникам или так называемым бюджетникам обеспечивает соответствующее финансирование, в том числе министрам, в том числе силовикам, в том числе депутатам и прочее. Там, где не лежат сегодня коренные интересы правящих классов, учителя, здравоохранение и прочее, они отделываются подачками, чтобы не было выступлений слишком шумных. Заставить этих ребят захотеть невозможно, из них можно только вытрясти, но вытрясти можно только борьбой. Поэтому надо бороться, надо трясти. Я желаю всем успехов в этом деле.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Владимира Анатольевича.
Слушатель: Здравствуйте. Я в связи с московской ситуацией хотел бы сказать, что несмотря на то, что заработные платы учителей значительно выше, чем в других регионах, но уровень преподавания в московских школах, на мой взгляд, крайне низкий. Если вы посмотрите, по химии никаких опытов не проводят, нет ни реагентов, ни реактивов ничего. По физике та же самая петрушка. То есть денег вливается больше, а качество даже с Советским Союзом не сравнить. В 60-70 годы значительно выше было качество и были заслуженные учителя. А сейчас это дело проблемное. И потом нехорошо, представьте себе, профессор получает 8 тысяч, который учит учителей, а учитель, который некачественно может преподавать, получает 50-60 тысяч. Это тоже несправедливо и неправильно. И когда у нас произошло крушение рабочего класса, никто же не оплакивал, что миллионы рабочих выброшены были на улицу и предоставлены по существу гибели. А сейчас закричали – дайте нам денег. Откуда вы возьмете денег, если заводы закрыты, если поля не возделываются. Почему Россия выгорала? Не скашивалось сено, не косилась трава, она вся засохла, выше человеческого роста стоит и стеной горит на деревни.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, упал ли нынешний уровень школьного образования?
Олег Смолин: Я начну с того, что не совсем верно, что никто не оплакивал разрушенную промышленность – это не так, конечно. Мы всегда предупреждали о том, к каким последствиям это приведет. Но прав наш слушатель, безусловно, в том, что если нет экономики, то, естественно, сокращаются размеры бюджета, на одной нефти не усидишь. Теперь по поводу качества образования, конечно, оно упало. Даже президент говорит, что с передовых позиций в образовании мы откатились. Мы в советское время, плохо ли, хорошо, но входили в тройку наиболее образованных поколений своего времени. Сейчас по докладу о развитии человеческого потенциала мы на 41 месте. Это худший показатель развития человеческого потенциала. Недавно провели пару лет назад опрос по той же методике, что в Евросоюзе, мы всегда гордились, Мировой банк признавал, что мы были выше среднего в Евросоюзе значительно по уровню образования, теперь оказались чуть ниже. И 28% опрошенных молодых людей согласились с утверждением, что Солнце – это спутник Земли, то есть до Коперника живут. А 32% согласились, что если радиоактивное молоко прокипятить, то радиоактивность исчезнет. Они, видимо, полагали, что кипятить надо было реактор чернобыльский. Конечно, катастрофически упало качество образования. Это, кстати, дело не только в школе, это дело в информационной среде, которая из окна в мир, пользуясь словами Высоцкого, превращается в ящик для идиота – я про телевизор. Но понимаете, конечно, есть связь между уровнем и финансирования и качеством образования. Если даже в Москве качество образования упало, то представьте себе, как упало качество образования в регионах во многих, где не только реактивов нет и опыты не проводятся, но к тому же еще и учитель получает 5-7 тысяч рублей.
Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете падение уровня образования в российских школах?
Олег Шеин: Во-первых, это бесспорный откат от единого образовательного пространства в Российской Федерации. Этот откат произошел в 2004 году, когда был принят закон о монетизации льгот, по нему была уничтожена единая тарифная сетка и с той поры в разных регионах учителя получают разную заработную плату. А второй шаг был сделан с переходом на подушевое финансирование. И сегодня получается, что одно финансирование школ зависит не от того, какая должна быть образовательная программа, а от того, сколько в ней обучается детей. Понятно, что на окраинах, школы в сельской местности не могут дать тот образовательный уровень, который могут дать школы в центрах городов. Третий шаг – это в принципе по большому счету отказ от образовательных стандартов. Нам говорили: примем 83 федеральный закон, дадим деньги директорам, которые ими распорядятся лучше, чем кто бы то ни было, и при этом образовательные стандарты, по которым власть будет финансировать школы. Так вот эти стандарты сегодня не приняты фактически до сих пор, они только обсуждаются, а переход на новую систему финансирования уже произошел. То есть разрушается последовательно, целенаправленно через реформу господина Фурсенко, поддержанную парламентским большинством, единая ткань образовательного пространства Российской Федерации.
В результате мы теряем возможности единых образовательных программ, в результате будут регионы, не имеющие денег, в них будет больше платных уроков и меньше уроков в школах и в системе образования, которые финансируются государством. А ситуация с более старшей школой, чем средняя, она еще хуже. У нас несколько лет назад ПТУ и техникумы передали на региональное финансирование, после этого осталось меньше половины. У нас при этом разрушена связь между производством и техническим образованием, и у заводов нет возможности в получении новой квалифицированной рабочий силы. Потому что этой связи просто нет, и нет соответствующего государственного заказа и государственные работы не проводятся. Ситуация в высшей школе тоже не очень жизнерадостная, исходя из увеличения количества платников, прекращения тех, кто имеет возможность свои знания дальше развить через государственную поддержку, как было в Советском Союзе.
Владимир Кара-Мурза: Павел Кудюкин, доцент Высшей школы экономики, бывший заместитель министра труда в правительстве Ельцина – Гайдара, поддерживает требования о повышении уровня оплаты труда бюджетников.
Павел Кудюкин: Требования, безусловно, справедливые и правильные. Вероятнее всего нынешнее государство его удовлетворить толком не может, но это не значит, что его нельзя удовлетворить вообще. Страна вообще может мало что сделать полезного для людей. Наше государство наоборот сейчас стремится максимально уйти от решения своих проблем. Встает вопрос: зачем оно нам нужно такое? Есть, конечно, общемировая тенденция, демонтаж социального государства, как бы тенденция развития современного глобального капитала. В данном случае наше государство полностью находится в русле этой тенденции.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Санкт-Петербурга от радиослушателя Сергея.
Слушатель: Доброй ночи, господа. Я бы хотел бы узнать мнение об этой идее продления рабочего дня до 60 часов. Это, по-моему, самое идиотское решение, которое я за последние лет 10 слышал. Я застал шестидневную неделю. Человек просто при такой нагрузке начинает галлюцинации испытывать, кошмары и прочее. Что это такое - идиотизм или замысел?
Владимир Кара-Мурза: Было ли это своеобразным зондажем общественного мнения, вот эта идея увеличить трудовую неделю до 60 трудовых часов?
Олег Смолин: Конечно, было своеобразным зондажем, без всякого сомнении. Я еще удивился, что наши коллеги не предложили до 160 часов увеличить рабочую неделю. Зачем вообще спать работнику? Пользуясь случаем, хочу сказать, коллеги, не все знают, что рабочая неделя учителя литературы, например, а у меня мама была учительница литературы, даже в советское время реальная рабочая неделя у честно работающего учителя литературы доходила до 60 часов. Тем более сейчас мы должны говорить не только о падении уровня реальной заработной платы, не только о падении уровня номинальной заработной платы, то есть количество рублей, обесценивающихся у учителей, но и о сверхэксплуатации. Потому что для того, чтобы как-нибудь скомпенсировать эту нищенскую заработную плату, люди берут не по одной, не по полторы - по две, некоторые более ставки. А как в прошлом учитель вечерней школы я знаю, что для молодого парня 27 часов в неделю, полторы ставки, было не очень просто, хотя тогда зарплата за эти деньги с современной никак несопоставима была. Поэтому стремление капитала к интенсификации труда в России, я бы даже чуть подправил Павла Кудюкина, оно не просто в русле мировых тенденций, а мы здесь впереди планеты всей. Я согласен здесь с Виктором Тюлькиным, что защититься от этого можно только с помощью борьбы. Если бы сегодня у нас, кстати, вместо 300 заявленных на пикет пришло больше тысячи человек, я сегодня там был, хорошо, что люди пришли. Если бы пришло 50 тысяч преподавателей и студентов как в том же самом Лондоне, я думаю, наше правительство отступило бы.
Владимир Кара-Мурза: Реальны ли, по-вашему, эти планы увеличения продолжительности рабочей недели?
Олег Шеин: На самом деле, если возвратиться даже не во времена Николая Второго, во времена Александра Третьего, во время Николая Второго рабочая неделя была не 60 часов, а 58. Понятно, что такие планы господина Прохорова нереальны. Вызваны они двумя причинами. Причина первая, я согласен с коллегой Тюлькиным, классовая. Для людей типа Прохорова идеальный работник – это который работает все время, не получает заработной платы вообще, лучше всего еще приносит деньги из дома работодателю, и то Прохоров будет недоволен, потому что денег ему будет мало. Вместе с тем, почему такая инициатива родилась? В настоящее время Государственная дума всерьез рассматривает инициативу профсоюзов о восстановления гарантий профсоюзным активистам от увольнений. Потому что в мае текущего года Россия ратифицировала конвенцию Международной организации труда и вслед за этой ратификацией должны последовать реальные законы. Клин вышибается клином. Поэтому Прохоров придумал инициативу свободны увольнений, когда любого человека можно выкинуть на улицу без объяснения причин со ссылкой на экономику. 60-часовая рабочая неделя, и совершено предложение всех пенсионеров перевести на гражданско-правовые договора и срочные контракты. Это сделано для того, чтобы тем самым воспрепятствовать развитию инициатив реальных профсоюзов. Инициатива Прохорова, безусловно, думаю, принята не будет, а вот удастся ли ему сорвать развитие прав работников - это предмет сегодняшней дискуссии, в том числе в парламенте.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвички Ларисы Дмитриевны.
Слушательница: Добрый вечер. Конечно, всегда нужные вопросы Свобода поднимает. Вопрос такой: почему говорят, что Россия беднеет? Богатая страна, одна третья российской нефти уходит через фирму "Ганвор", где Тимченко, дружок путинский, надо немножко его пошерстить. Не может в одном профсоюзе состоять и директор школы, и председатель, допустим, управления образования района Москвы и рядовые учителя. Вот это же нонсенс, не может в одном профсоюзе такое быть. А то, что 400 учителей из Подмосковья, когда были выборы, подписали письмо о вбросе бюллетеней, и больше никакой информации нет об этом письме.
Владимир Кара-Мурза: Разумно ли построена нынешняя система профессиональных союзов, объединяющая и работодателей, и наемных работников?
Олег Смолин: Я думаю, что скорее всего Олегу Васильевичу надо было этот вопрос дать. Это бывает по-разному. Мировой практике это не соответствует. Но я думаю, что это далеко не главная проблема, которая сейчас есть в нашей стране в этом отношении. Я думаю, что главная проблема заключается в том, что вертикаль власти, которая выстроена на уровне государства, она опускается и в школу. В большинстве случае, в большинстве регионов так называемая новая система оплата труда заключается в том, что директора или ректора вуза привязывают к работодателю очень жестким контрактом, при этом одновременно покупают, то есть значительно увеличивают заработную плату, заставляют верой и правдой служить существующей власти. В такой ситуации, конечно, вряд ли оправданно ему быть в одном профсоюзе с учителем, которого фактически заставляют, которого этот директор фактически при существующей системе вынужден эксплуатировать как чуть ли не классового противника. Поэтому самое главное - это не помешать переходу так называемой вертикали в школу, потому что сверх всего прочего это приводит к разрушению педагогических коллективов, к превращению директора из педагога в так называемого эффективного менеджера и к тому, что все педагогические отношения, которые по своему определению являются, должны быть отношения человеческими, все эти педагогические отношения из школы выхолащиваются и заменяются отношениями обслуживания.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Виктора.
Слушатель: Здравствуйте. Вы знаете, господин Смолин – это представитель КПРФ, и вы понимаете, в чем дело, он сидит и жалуется. Смотрите, Смолин, вы оправдываете это вражеское правительство, вы оправдываете его. Что вы кардинального предприняли? Что вы жалуетесь? Вы хотите, чтобы люди опять, как в 93 году вы сидели, задницы грели, а люди защищали вас. Вы соберитесь и уйдите вообще оттуда, из думы. Мое предложение вам.
Владимир Кара-Мурза: Как ваша фракция голосовала по закону о бюджете в первом чтении?
Олег Смолин: Секундочку, я сначала на вопрос отвечу. Я думаю, что товарищ, который задавал нам вопрос, он плохо читал книжки, "Детскую болезнь левизны в коммунизме" почитайте у Владимира Ильича, там написано, что нет большей глупости, чем не использовать возможности буржуазного парламента. Вот ровно этим мы занимаемся. Мы не жалуемся, извините. Мы требуем в Государственной думе не злоупотреблять классовым подходом, мы используем средства массовой информации для того, чтобы кое-что объяснить людям с надеждой, что когда-нибудь люди перестанут голосовать за тех, кто потом голосует против них. Вот этим и занимаемся.
Владимир Кара-Мурза: Как ваша фракция голосовала по закону о бюджете в третьем чтении?
Олег Шеин: На вопрос нашего слушателя хочу сказать, что в 93 году я был на баррикадах, защищая Дом советов, и моя позиция была критическая по отношению к той системе, которая существует, так она и осталась. Что касается бюджета, наша фракция, естественно, голосовала против. Мы считаем необходимым ввести прогрессивную шкалу подоходного налога. Мы считаем необходимым ввести более высокий налог на финансовые спекуляции. Мы считаем необходимым ввести налог на роскошь. Мы считаем необходимым ввести более высокие ставки налога на прибыль в отношении наших корпораций, подобных "Газпрому", ЛУКОЙЛу или "Русскому алюминию". Мы считаем необходимым соответствующие средства направить в первую очередь людям для того, чтобы получать более нормальную, более высокую заработную плату. Потому что иначе мы не сможем разогреть наш отечественный рынок, наш производству нет возможности сегодня продавать продукцию, потому что у наших покупателей элементарно нет денег. И то, что американцы решили 80 лет назад, мы не решили еще до сих пор в 2010 году. Нас такой бюджет не устраивает, мы голосовали против этого бюджета, и мы, естественно, будем голосовать против него и в последующих чтениях.
Владимир Кара-Мурза: Илья Пономарев, член думского комитета по информационной политике, член фракции "Справедливая Россия", сетует на низкую эффективность расходования бюджетных средств.
Илья Пономарев: Объем денег, которые можно было бы потратить на разные как социальные нужды, так задачи технологической и социальной модернизации, очень большой. К сожалению, уровень эффективности использования этих средств достаточно низкий, потому что они распределяются по принципу знакомств, кумовских связей и зачастую просто банально разворовываются. Поэтому все стенания о том, что денег в бюджете недостаточно, с моей точки зрения, смешны. Еще 10 лет назад, например, нефтяная промышленность была рентабельна при цене 10 долларов за баррель, сейчас идут разговоры о том, что нам и 30 мало, и 40 мало. То есть это означает, что деньги банально рассовываются по карманам, а не идут на социальные нужды.
Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Брянска от радиослушателя Тимура.
Слушатель: Добрый вечер. Я хотел высказать свое мнение: о какой роли профсоюзов может идти речь в стране с таким режимом, в смысле авторитарном? Когда представители независимого профсоюза ходят к премьер-министру и докладывают. Поэтому на профсоюзников надежды нет. А что касается уровня образования нашего, наши учителя вынуждены не то, что брать полторы-две ставки, они плюс еще занимаются репетиторством, чем угодно, лишь бы прокормить семью. И у них физически просто, наверное, не хватает сил на это. И еще более удивлен, когда пришел в университет в нашем городе, список отчисленных – 99% отчислений идет не за успеваемость, как у нас в советское время было, а за то, что не успели заплатить за обучение.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, способны ли акции, подобные сегодняшней, сдвинуть проблему с мертвой точки?
Олег Смолин: Я приветствую любые акции, но акция, подобная сегодняшней, была недостаточной для того, чтобы сдвинуть проблему с мертвой точки. Я хочу сказать спасибо людям, которые сегодня пришли, я там с ними сегодня общался. Но повторяю, если бы у нас тысяч 50-100, а лучше как 20 лет назад тысяч пятьсот вышли на улицу с определенной позицией, я уверен, что курс правительства поменялся бы существенным образом, мгновенно бы нашлись деньги. Я напомню, что когда после знаменитой монетизации люди стали перекрывать Ленинградский проспект в Москве и Московский проспект соответственно в Питере, то мгновенно нашлись сто с лишним миллиардов рублей на повышение пенсий и около 50, если память не изменяет, на лекарственные средства. Власть реагирует реально только на решительные массовые действия и только их боится. К сожалению, пока у нас их явно недостаточно.
Владимир Кара-Мурза: Всем бросилась в глаза максимально широкая география сегодняшней акции. Как по-вашему, какие регионы России находятся в самом сложном положении?
Олег Шеин: Мне кажется, мы должны в первую очередь говорить о регионах юга России, где сложная бюджетная ситуация, по большому счету это регионы центральной России и сибирских территорий. Скорее хочется сказать, где нет проблем, проблем нет в Москве, проблем, вероятно, не так много в Подмосковье, в наших нефтяных эмиратах - это Ямал, Тюмень, и на этом по большому счету такая щедрость и заканчивается. Возвращаясь к профсоюзам. Международная организация труда приняла конвенцию, в соответствии с которой профсоюзом могут считаться такие организации, в которых не состоит работодатель. Я целиком согласен с нашими радиослушателями, которые задают вопрос: как быть, если в профсоюзе и работник, и начальник – это абсурд. Поэтому то, что сегодня возглавляет господин Шмаков, строго говоря, профсоюзами не является. И в стране есть реальное движение настоящих профсоюзов, часть из них родилась в 90 годы, часть в этом нулевом десятилетии, я имею в виду и диспетчеров, и докеров. Есть реальные профсоюзы бюджетной сферы. То, что сейчас происходит в бюджетной сфере, ее полное уничтожение, коренная ломка, бесспорно, подвигает людей, несмотря на риск увольнения, на риск расправы, формировать реальные профсоюзные организации. У них нет иначе шансов защитить свои права, сохранить свою семью, сохранить свое рабочее место. И мы в этом деле будем им целиком помогать.
Владимир Кара-Мурза: Уже мы говорили о кризисе экономическом, с каким периодом в новейшей истории вы бы сравнили сегодняшнюю ситуацию в России?
Олег Смолин: Сегодняшнюю ситуацию в России, вы знаете, может быть в каком-то смысле с периодом накануне 1998 года. Потому что Алексей Кудрин теперь говорит о том, что нужно усиливать заимствования, потому что мы продолжаем осуществлять большие траты, связанные с нуждами капитала или часто неоправданных действительно проектов, и потому что мы консервируем искусственным образом заработную плату тех, кто создает человеческий капитал. Кстати, хочу заметить, между прочим, что действительно в нулевые годы произошло в России экономическое чудо наоборот, когда денег в бюджете становилось больше, а показатели в России по развитию человеческого капитала потенциала по сравнению с другими странами валились вниз. У нас даже в 92 году было третье-четвертое место по человеческому капиталу, в конце 90 годов 55, а по, кроме самого нового доклада, который я не посмотрел, было 71 место на 2007 год. То есть за "тучные годы" мы обвалили человеческий потенциал. Это подтверждает только одно: в "тучные годы" деньги вкладывались куда угодно, только не в человека.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, удачно ли было выбрано время для проведения сегодняшней акции протеста и насколько эффективной она окажется, по-вашему?
Олег Шеин: Конечно, время выбрано удачное, потому что в настоящее время рассматривается федеральный бюджет. И все базовые параметры определяются именно сейчас перед первым чтением, перед вторым чтением. Что касается результативности, если это разовая акция, то это не более, чем выпускание пара. Если это начало кампании, когда за одной акцией последуют другие, когда голосование каждого депутата от каждой фракции будет у людей как на ладони, и люди будут спрашивать за год до выборов со свои избранников, почему так себя повели, когда люди реально на выборах будут проваливать те партии, которые сегодня вытирают ноги об интересы людей, конечно, тогда эта кампания будет иметь высочайший шанс на результат. И как пример хочу привести небольшую иллюстрацию. Буквально сейчас в комитете Госдумы по труду и социальной политике рассматривается корректировка темы, связанной с больничными листами. Там решено сэкономить 700 миллиардов рублей на больничных, изменить правила, был некоторый скандал, по итогам которого правительство частично отступило. Это означает, что правительство вынуждено реагировать на критику, партия власти вынуждена реагировать на критику. Но интенсивность этой критики зависит прежде всего от общества, и общество должно это осуществлять.
Владимир Кара-Мурза: В каких отраслях бюджетной сферы, по-вашему, ситуация на сегодняшний день наиболее катастрофична?
Олег Смолин: Я, вообще говоря, по-настоящему знаю хорошо ситуацию прежде всего в системе образования. Но если верить статистике, то в России пять первых мест по уровню оплаты труда снизу выглядят так: пятые снизу врачи, четвертые снизу ученые, третьи снизу работники образования, вторые снизу работники культуры, первые снизу работники сельского хозяйства. Правда, в летнее время крестьяне догоняют работников культуры и те оказываются на последнем месте. Легко видеть, что из первой пятерки снизу четыре группы – это те, кто создает человеческий потенциал.
