Марина. Она не миф, только имя просила указать другое. Почему? В ней еще сидит страх, вбитый в ее душу за годы проживания у себя на родине. Там, где русским больше не место.
Да, она русская. И по крови, и по духу. Ее родители в уже прошлом веке поехали строить социализм в Туркменистан. Да так и остались там жить. Марина выросла, получила образование и готовилась начать самостоятельную счастливую жизнь. Но развал Советского Союза и начавшаяся после этого эпоха независимостей бывших республик зачеркнула все ее надежды.
Будем откровенны, после развала СССР русские, оставшиеся жить в независимых государствах, стали объектом притеснений и нападок. Местные народы (политкорректно "титульная нация") во всех своих бедах винили (да и продолжают винить) Москву, и поэтому русские были как красная тряпка для быка. Аргументы, что эти русские родились и живут рядом и тоже испытывают на себе тяготы постсоветского развития, не принимались. И много людей было вынуждено уехать, бросив дом, работу, друзей и даже родителей. Тем более что Россия объявила о помощи всем русским, живущим за ее пределами, приняв программу переселения соотечественников.
Отмечу, что под понятием соотечественники, как правило, понимают русских. Но в Советском Союзе соотечественниками были мы все, сто десять национальностей и народностей. Сейчас эта связь начисто потеряна. И виноваты в этом все, кто населял СССР. Но изучение проблемы гражданства постсоветского пространства – совершенно другая тема. Здесь же я хочу остановиться на проблеме переехавших русских.
Как часто это бывает, на новой земле труднее. Русские из стран ближнего зарубежья, как правило, сами обустраивают свою жизнь, мало надеясь на помощь со стороны. Почему такое происходит, если российская программа поддержки переселения соотечественников признана экспертами эффективной?
Программа интересна и созидательна. Но это с точки зрения россиянина, но никак не с точки зрения русского, переезжающего в Россию из Средней Азии, например. Там подавляющее большинство русских живут в городах, имеют высшее или, минимум, среднеспециальное образование, трудятся на престижных должностях.
– У меня медицинское образование, опыт работы. Я умею добросовестно лечить людей, – говорит Марина. – Я хорошо говорю на двух языках. Я не инвалид и не требую ухода за собой. Я хочу работать и жить среди русских. Я готова на многие трудности на начальном этапе своей новой жизни. Но что происходит на самом деле? По программе переселения соотечественников мне предлагается приехать в сельскую местность, в деревню. Там много работы, верно. Есть вакансии сельских врачей, но условия труда там ужасные, зарплаты маленькие. Но часто предлагают работу не по специальности, на земле. Но я не умею, не смогу работать так. К тому же мне не предоставляется жилье. Надо выкупать. Я согласна, но откуда у меня деньги на дом, если цены в России на несколько порядков выше, чем у нас?
– Ты хочешь на все готовое в столице?
– Нет. Я понимаю, что надо работать упорно, но я городской человек, пойми. Мне легче выбиться в люди именно в городе. Что унизительного и противоправного в том, что я хочу жить в городе? Этого программа не учитывает совсем. А унизительного в моем положении переселенца много. Российские компании отказывают мне в работе, даже если нуждаются в специалисте моего профиля. Или предлагают настолько низкую заработную плату, что у меня начинает дрожать голос от унижения, когда я говорю "нет, до свидания". И все дело в моем не российском паспорте.
Замкнутый круг получается. Как же пробиться в люди "иностранному" русскому, если получение хорошей работы часто зависит от гражданства, гражданство – от прописки по месту жительства, ну, а последнее от доходов, на которые это место жительства и можно приобрести. Может, стоит Марине согласиться поехать жить в указанную ей деревню, предлагаемую ей по программе переселения. Поработать-потерпеть там пару другую зим, получить гражданство по упрощенной системе и уехать в центр.
– Можно и так, – легко согласилась Марина. – Вот только как быть с совестью? Давая согласие жить и работать в деревне, я получаю несколько большее, чем возможность получить быстрое гражданство. Это доверие тех, с кем я буду жить эти две зимы. Нельзя обещать и, получив свое, через минуту предавать тех, кто поверил и помог.
Согласен. Программа переселения соотечественников рассчитана на поднятие регионов России, но если прибывшие туда живут там только до получения гражданства, а потом "смываются в гламурный центр" (так сказал мой друг журналист Боян Картич), то программа эта быстро превратится в контору по безболезненному узаконенному получению российского гражданства. Так не должно быть.
Мне видится, что сама программа была изначальна популистской. Она была призвана успокоить народные волнения, показать, что власть не забыла соотечественников (повторюсь, чаще речь идет о русских) и готова помогать им в обустройстве на новой родине. Созданы структуры в ФМС и МИД, выделен значительный бюджет. Но, когда наступил день, когда эта программа должна была реально начать работать и давать результат, а чиновник должен был отчитаться за выделенный бюджет, то были выявлены проблемы, о которых раньше не думалы. Я уже отметил, что не решена проблема определения "соотечественник". Сейчас для России это русские, но соотечественником себя смело может называть представитель любой другой национальности СССР до его развала. Но законодательно это нигде не закреплено. И это становится предметом споров и несправедливости.
– Я думала, что русских ждут в России. Что мы нужны здесь как равные среди равных. Я была наивна, – голос Марины заметно напрягся. – Нет, меня на улице никто не трогает и не проверяет мои документы, как у большинства гастарбайтеров, но от этого мне не легче. Ведь на работу все равно не берут, увидев мой паспорт иностранца. Меня регистрируют как участника программы, выплачивают подъемные, но потом отправляют в такую глушь, откуда сами люди бегут в города. Я даже не могу получить элементарный потребительский кредит. Много бед, но есть один большой плюс. Я среди русских и мало кто бросит мне "учи наш язык" и "вали отсюда к себе". А в остальном я мало что получаю от Программы, все должна делать сама.
Бедная и действительно наивная Марина. Надо знать, что программа принята для достижения других целей. Есть разница между переселением и репатриацией. Второе более уместно для русских, живущих за пределами России. И объяснять надо эту разницу еще в процессе сбора документов. Конечно, жаль, что программа не включает в себя действительное воссоединение русских, а является в чистом виде набором квалифицированной (в сравнении с текущими гастарбайтерами – в разы!) рабочей силы. Которую не надо учить языку, профессии, манерам поведения. Можно просто пригласить на историческую родину, особенно в ее запущенные регионы, и дать работу. Так как закона о репатриации, насколько мне известно, пока нет, то переезд русских в Россию является не возвращением на историческую родину, а элементарным миграционным процессом рабочей силы, правда, с возможностью упрощенного получения гражданства. Вот на этом и держится программа переселения соотечественников.
Русские за пределами России съезжают с родных мест из-за растущей нетерпимости ко всему русскому. Потому что будущего там нет. Но будем откровенны, что русские за все время СССР так и не смогли полностью ассимилироваться в союзных республиках. Полное игнорирование национального языка поставило их в 1990-е годы в невыгодное положение перед "титульной" нацией. И, не имея возможности укрепить свои корни, вынужденно уехав, они оказались у разбитого корыта вторично. Программа может лишь помочь решить отдельные проблемы. И поэтому надо быть готовым к трудностям становления уже в России.
Не согласен с тем, что россияне не ждут своих собратьев. Другое дело, что хотелось бы реальной материальной помощи при переезде и трудоустройства без ущемления прав принимающей стороны. Но эти претензии к власти.
Можно к людям выйти с готовыми тезисами и лозунгами. Адекватно мыслящие и самостоятельные люди сами приняли решение о переезде в Россию. Трудно и бюрократично? Терпи или откажись и вернись в свой первый дом. Или борись. Добивайся принятия законов, льгот не только себе, но и тем, кто приедет сюда после тебя. Если Россия становится родиной, то трудности легко переносятся, ведь есть надежда на лучшее. Если же к ней продолжать относиться как чужбине, то стоит ли плакать от того, что она отвечает тем же?
– Ты все верно сказал, – Марина не выдержала и закурила. – Но от этого мне не легче. Если у себя в Ашгабаде я лишняя среди чужих мне туркменов, а здесь не могу найти себе кров и работу среди близких мне русских, то где мне жить дальше?
Да, она русская. И по крови, и по духу. Ее родители в уже прошлом веке поехали строить социализм в Туркменистан. Да так и остались там жить. Марина выросла, получила образование и готовилась начать самостоятельную счастливую жизнь. Но развал Советского Союза и начавшаяся после этого эпоха независимостей бывших республик зачеркнула все ее надежды.
Будем откровенны, после развала СССР русские, оставшиеся жить в независимых государствах, стали объектом притеснений и нападок. Местные народы (политкорректно "титульная нация") во всех своих бедах винили (да и продолжают винить) Москву, и поэтому русские были как красная тряпка для быка. Аргументы, что эти русские родились и живут рядом и тоже испытывают на себе тяготы постсоветского развития, не принимались. И много людей было вынуждено уехать, бросив дом, работу, друзей и даже родителей. Тем более что Россия объявила о помощи всем русским, живущим за ее пределами, приняв программу переселения соотечественников.
Отмечу, что под понятием соотечественники, как правило, понимают русских. Но в Советском Союзе соотечественниками были мы все, сто десять национальностей и народностей. Сейчас эта связь начисто потеряна. И виноваты в этом все, кто населял СССР. Но изучение проблемы гражданства постсоветского пространства – совершенно другая тема. Здесь же я хочу остановиться на проблеме переехавших русских.
Как часто это бывает, на новой земле труднее. Русские из стран ближнего зарубежья, как правило, сами обустраивают свою жизнь, мало надеясь на помощь со стороны. Почему такое происходит, если российская программа поддержки переселения соотечественников признана экспертами эффективной?
Программа интересна и созидательна. Но это с точки зрения россиянина, но никак не с точки зрения русского, переезжающего в Россию из Средней Азии, например. Там подавляющее большинство русских живут в городах, имеют высшее или, минимум, среднеспециальное образование, трудятся на престижных должностях.
– У меня медицинское образование, опыт работы. Я умею добросовестно лечить людей, – говорит Марина. – Я хорошо говорю на двух языках. Я не инвалид и не требую ухода за собой. Я хочу работать и жить среди русских. Я готова на многие трудности на начальном этапе своей новой жизни. Но что происходит на самом деле? По программе переселения соотечественников мне предлагается приехать в сельскую местность, в деревню. Там много работы, верно. Есть вакансии сельских врачей, но условия труда там ужасные, зарплаты маленькие. Но часто предлагают работу не по специальности, на земле. Но я не умею, не смогу работать так. К тому же мне не предоставляется жилье. Надо выкупать. Я согласна, но откуда у меня деньги на дом, если цены в России на несколько порядков выше, чем у нас?
– Ты хочешь на все готовое в столице?
– Нет. Я понимаю, что надо работать упорно, но я городской человек, пойми. Мне легче выбиться в люди именно в городе. Что унизительного и противоправного в том, что я хочу жить в городе? Этого программа не учитывает совсем. А унизительного в моем положении переселенца много. Российские компании отказывают мне в работе, даже если нуждаются в специалисте моего профиля. Или предлагают настолько низкую заработную плату, что у меня начинает дрожать голос от унижения, когда я говорю "нет, до свидания". И все дело в моем не российском паспорте.
Замкнутый круг получается. Как же пробиться в люди "иностранному" русскому, если получение хорошей работы часто зависит от гражданства, гражданство – от прописки по месту жительства, ну, а последнее от доходов, на которые это место жительства и можно приобрести. Может, стоит Марине согласиться поехать жить в указанную ей деревню, предлагаемую ей по программе переселения. Поработать-потерпеть там пару другую зим, получить гражданство по упрощенной системе и уехать в центр.
– Можно и так, – легко согласилась Марина. – Вот только как быть с совестью? Давая согласие жить и работать в деревне, я получаю несколько большее, чем возможность получить быстрое гражданство. Это доверие тех, с кем я буду жить эти две зимы. Нельзя обещать и, получив свое, через минуту предавать тех, кто поверил и помог.
Согласен. Программа переселения соотечественников рассчитана на поднятие регионов России, но если прибывшие туда живут там только до получения гражданства, а потом "смываются в гламурный центр" (так сказал мой друг журналист Боян Картич), то программа эта быстро превратится в контору по безболезненному узаконенному получению российского гражданства. Так не должно быть.
Мне видится, что сама программа была изначальна популистской. Она была призвана успокоить народные волнения, показать, что власть не забыла соотечественников (повторюсь, чаще речь идет о русских) и готова помогать им в обустройстве на новой родине. Созданы структуры в ФМС и МИД, выделен значительный бюджет. Но, когда наступил день, когда эта программа должна была реально начать работать и давать результат, а чиновник должен был отчитаться за выделенный бюджет, то были выявлены проблемы, о которых раньше не думалы. Я уже отметил, что не решена проблема определения "соотечественник". Сейчас для России это русские, но соотечественником себя смело может называть представитель любой другой национальности СССР до его развала. Но законодательно это нигде не закреплено. И это становится предметом споров и несправедливости.
– Я думала, что русских ждут в России. Что мы нужны здесь как равные среди равных. Я была наивна, – голос Марины заметно напрягся. – Нет, меня на улице никто не трогает и не проверяет мои документы, как у большинства гастарбайтеров, но от этого мне не легче. Ведь на работу все равно не берут, увидев мой паспорт иностранца. Меня регистрируют как участника программы, выплачивают подъемные, но потом отправляют в такую глушь, откуда сами люди бегут в города. Я даже не могу получить элементарный потребительский кредит. Много бед, но есть один большой плюс. Я среди русских и мало кто бросит мне "учи наш язык" и "вали отсюда к себе". А в остальном я мало что получаю от Программы, все должна делать сама.
Бедная и действительно наивная Марина. Надо знать, что программа принята для достижения других целей. Есть разница между переселением и репатриацией. Второе более уместно для русских, живущих за пределами России. И объяснять надо эту разницу еще в процессе сбора документов. Конечно, жаль, что программа не включает в себя действительное воссоединение русских, а является в чистом виде набором квалифицированной (в сравнении с текущими гастарбайтерами – в разы!) рабочей силы. Которую не надо учить языку, профессии, манерам поведения. Можно просто пригласить на историческую родину, особенно в ее запущенные регионы, и дать работу. Так как закона о репатриации, насколько мне известно, пока нет, то переезд русских в Россию является не возвращением на историческую родину, а элементарным миграционным процессом рабочей силы, правда, с возможностью упрощенного получения гражданства. Вот на этом и держится программа переселения соотечественников.
Русские за пределами России съезжают с родных мест из-за растущей нетерпимости ко всему русскому. Потому что будущего там нет. Но будем откровенны, что русские за все время СССР так и не смогли полностью ассимилироваться в союзных республиках. Полное игнорирование национального языка поставило их в 1990-е годы в невыгодное положение перед "титульной" нацией. И, не имея возможности укрепить свои корни, вынужденно уехав, они оказались у разбитого корыта вторично. Программа может лишь помочь решить отдельные проблемы. И поэтому надо быть готовым к трудностям становления уже в России.
Не согласен с тем, что россияне не ждут своих собратьев. Другое дело, что хотелось бы реальной материальной помощи при переезде и трудоустройства без ущемления прав принимающей стороны. Но эти претензии к власти.
Можно к людям выйти с готовыми тезисами и лозунгами. Адекватно мыслящие и самостоятельные люди сами приняли решение о переезде в Россию. Трудно и бюрократично? Терпи или откажись и вернись в свой первый дом. Или борись. Добивайся принятия законов, льгот не только себе, но и тем, кто приедет сюда после тебя. Если Россия становится родиной, то трудности легко переносятся, ведь есть надежда на лучшее. Если же к ней продолжать относиться как чужбине, то стоит ли плакать от того, что она отвечает тем же?
– Ты все верно сказал, – Марина не выдержала и закурила. – Но от этого мне не легче. Если у себя в Ашгабаде я лишняя среди чужих мне туркменов, а здесь не могу найти себе кров и работу среди близких мне русских, то где мне жить дальше?
