Читая прелестное в своем девственном непонимании письмо Сергея Степашина патриарху Кириллу, в котором он просит проявить сострадание к отлученному от церкви Льву Толстому, не знаешь, смеяться или плакать слезами умиления. Под стать письму и ответ о. Тихона (Шевкунова). Один начальник казенного места, обнаружив непорядок в другом казенном месте, пишет вежливое письмо начальнику того места, а тот дает подчиненному поручение ответить: «на Ваш входящий номер... ни кроватей не дам, ни умывальников».

Нет, г-н Степашин обратился к главе РПЦ не как глава Счетной палаты, а как президент некоего Российского книжного союза, что еще смешнее: вопрос взаимоотношений Льва Толстого с Русской православной церковью входит в компетенцию книжного союза ровно в той же мере, в какой и в компетенцию Счетной палаты. А как было бы славно решить вопрос, особенно к столетию со дня смерти! Яичко к Христову дню!

Наивная просьба Степашина заставляет вспомнить недавнюю анекдотическую «реабилитацию» Данте флорентийским городским советом, хотя никто отцов города об этом не просил, а сам Данте, амнистированный еще при жизни, гневно отверг прощение, потому что не признавал за собой никакой вины.

Зачем все это? Неужто кто-то вправду думает, что посмертная реабилитация извлечет Толстого из геенны огненной и поместит в рай? Кому и на что нужна эта галиматья?

Объясняя смысл конфликта «Анны Карениной», нас в советской школе учили, что Анна Аркадьевна восстала против мнений света. Но тогда зачем этот грозный эпиграф – «Мне отмщение, и Аз воздам»? Глубокий религиозный смысл романа открылся мне гораздо позже: единственное страдающее лицо романа, Алексей Александрович Каренин, находит в своей безысходности источник духовной радости, стоило ему лишь простить и полюбить причинивших ему зло. Заглавие другого великого романа графа, «Воскресение», прямо указывает на его христианский подтекст.

В своем общении с Богом Толстой не нуждается в посредниках.