Итак, весь набор для дам: прекрасный голос, прекрасная внешность, прекрасные манеры: естественные, ни капли надуманности, грациозные и мужественные, живые...

Короче, видно же: слов не хватает.

Полагаю и очень сильно надеюсь, женская половина Грузии, побывавшая 4 декабря на долгожданном концерте, еще долго будет ходить влюбленной, мало чем отличаясь от таких же половин других стран.

Мне даже кажется, что понимаю, почему женщины плачут на его выступлениях, или находятся возле такого состояния: тоска не по ушедшему, а по не наступившему.

Дмитрий Хворостовский приехал в Грузию впервые – на очередной благотворительный концерт фонда «Иавнана» Пааты Бурчуладзе. Трогательное дело он придумал. Уже седьмой год Паата приглашает всемирно известных оперных певцов и организует выступления для беднейших многодетных семей, зачастую живущих практически под открытым небом, и других нуждающихся. На каждом следующем концерте показывается ролик нового дома, новых условий жизни тех, для кого пели всемирно известные голоса в предыдущие приезды. Потом на сцену выходит семья...

Еще недавно в Батуми побывал Пласидо Доминго.

А этот вечер ждал весь город...

Стройный – на редкость – и обаятельный, гибкий, живой, Дмитрий пел для замершей публики. Он вел себя очень достойно, с доброжелательностью, красиво... И не потому что так надо, так привык, так положено, правильно (дикие слова), а сразу все вышло на уровень единого дыхания, взаимной желанности, радости...

Все пошло на тот градус, где существует красота, любовь и свобода.

В середине, когда объявили о дуэте Онегина и Татьяны (с Тамар Ивери), зал уже был готов, а потом просто взорвался. «Браво» и цветы опережали друг друга... Цветы он раздавал всем: Тамрико, скрипачкам, ведущей, всем... Что творилось на песне «Очи черные» (что ж делать – шлягер и есть шлягер, оперный ли, в романсах или еще в каком жанре)!

Очень трогательным среди всего роскошества букетов-салютов был маленький букетик фиалок, который вынесла ему на сцену немолодая женщина – словно в притче про две лепты бедной вдовы.

Хворостовский был тронут до слез такой невероятной теплотой, и сам подарил зрителям очень теплые слова, которые неохота пересказывать, поскольку, как в том анекдоте про Карузо («Вы слышали, как поет Карузо?»), в передаче другого это будет выглядеть пафосно, а значит, ложно.

Будучи несколько индифферентной к опере, Хворостовского всегда примечала, наверняка завороженная этим общим набором в одном человеке (да и баритон нравится больше остальных голосов). И при живой встрече он не только не разочаровал, но ровно наоборот. Кроме того... Человеческие данные, помноженные на – чего скрывать – умение нести в себе свой пол действуют безотказно.

Слова его в конце концерта были трогательные. После чего, по внутреннему порыву, а капелла – о, мое любимое а капелла! именно так люблю слушать настоящие голоса и песни – спел свою любимую русскую народную песню «Ах ты, ноченька».

Большинство зрителей слушали стоя.

...Возвращались мы, словно спускаясь с какой-то высоты. Очень устаешь от монотонности и скуки серых будней, в них теряешься, забывая себя и друг друга. Забывая истинное дыхание жизни.

Всегда после встречи с настоящим остальная ежедневность видится на много порядков ниже. Собственно, так оно и есть. И только усилие и желание его совершить держат на плаву, и тогда прорыв дарует ощущение счастья – как обычно, мимолетного, и свободы.

Возможность стать свободным от «жизни мышьей беготни» открывает искусство. Именно там срывается любая мелочность и суетность, и оказываешься лицом к лицу с другим масштабом. Его-то и надо ощущать и держать в себе каждый день. Всю жизнь.