Российская блогосфера обсуждает предполагаемое решение президента возобновить прокладку трассы Москва-Петербург через Химкинский лес. Многие блогеры восприняли эту новость с облегчением. По мнению колумниста портала Slon.ru Олега Моисеева, у первоначального проекта не было реальных альтернатив:
Приговоренный к вырубке участок не настолько велик, чтобы отразиться на экологии всего региона. И никакой зеленый массив не сможет компенсировать тот вред, который наносят выхлопы простаивающих ежедневно на Ленинградке в многочасовых пробках грузовиков, автобусов и автомобилей. Во всем мире для строительства дорог вырубают леса. За экологию там борются другими методами. К примеру, выпускают экологически чистые автомобили, вводят запреты на эксплуатацию техники, не соответствующей жестким нормам, строго следят за качеством топлива. Проект строительства трассы, по большому счету, не имеет альтернативы. Но даже если допустить иные варианты, то и в этом случае кто-то будет в чем-то ущемлен. Любой проект такого масштаба сопряжен с чьими-то неудобствами, а его перепланировка и перенос – это огромные затраты, и материальные, и временные.
По мнению колумниста сайта Lenta.ru Артема Ефимова, конфликт вокруг Химкинского леса зашел уже так далеко, что решение президента нельзя рассматривать только с точки зрения экологических проблем. Власть наглядно продемонстрировала, что она не готова решать проблемы социальные:
Какими методами власти и обслуживающие ее компании продавливали это решение? Защитников Химкинского леса разгоняли ОМОНом, избивали, задерживали с грубыми процессуальными нарушениями. А для разгона их лагеря, разбитого летом 2010 года, с началом вырубки были наняты несколько сотен молодчиков в масках, сильно похожих на футбольных хулиганов. Директор компании "Теплотехник", занимающейся вырубкой, сам в этом признался без тени смущения. И это помимо избиений и убийств представителей химкинской оппозиции и независимой прессы: Михаила Бекетова, Сергея Протазанова, Юрия Гранина, Юрия Слюсарева, Анатолия Юрова, Константина Фетисова и других. Итак, Химкинский лес - это метафора. Тогда не так важно, кто как относится к конкретной вырубке конкретного леса. Речь о принципе. В таком случае, возобновление строительства трассы через Химкинский лес означает вот что. Экономическая целесообразность значит для властей больше, чем мнение людей. Может, не слишком многочисленных, но живых, инициативных, неравнодушных - как раз таких, какие так нужны нашему президенту для его модернизации.
***
Массовые студенческие протесты в Лондоне, вызванные принятием закона о трехкратном увеличении платы за высшее образование, спровоцировали в британской блогосфере обсуждения самого разного свойства. Говорят не только об экономической оправданности самой реформы, но и о смысле высшего образования вообще и о широких политических последствиях вчерашнего голосования. Сомнения в том, что сокращать расходы на образование следует путем повышения платы за него, блогеры высказывают давно. На днях особенной популярностью в сети пользовалась речь историка искусств и писателя Иана Пирса, с которой он выступил в минувшем месяце в одном из колледжей Лондонского университета:
По большому счету, десятипроцентное сокращение расходов ничего страшного не значит. В случае университетов для достижения этой цели можно было сделать многое. Винс Кейбл мог бы не ограничиваться робким обращением к администраторам вузов о том, не соблаговолят ли они слегка ограничить оплату, которой они удостаивают себя любимых. Он мог настоять, чтобы вся внеобразовательная деятельность типа финансовой поддержки регби-команд, постройки спортивных центров и покупки дворцов немедленно прекратилась. Университеты могли бы легко расстаться не только с идиотическими описаниями своих "миссий", но и с людьми, которые эти тексты пишут. Они могли бы признать, что оплата работы тысяч пиарщиков – это нецелевое расходование средств. Правительство могло бы потребовать существенного сокращения средств, выделяемых на содержание центральных офисов университетов. Но нет, об этом не было даже речи.
Смысл высшего образования стал основной темой не только для студентов, противостоящих его маркетизации, но и для университетских преподавателей правого толка. Тимоти Стэнли, преподаватель одного из колледжей Лондонского университета, рассуждает в блоге "Телеграф", почему левая культурная элита так ценит высшее образование:
Основная схватка происходит между теми, кто рассматривает высшее образование как инвестицию в собственное будущее и теми, кто видим в нем обряд посвящения. Для людей со скромными доходами образование – это средство вырваться из тисков бедности. Они инвестируют в навыки, которые дадут им преимущество на рынке труда. Но для левой культурной элиты университет – это способ социализации, сексуализации и политизации. В первый день учебы студенческие союзы в большинстве университетов предлагают первокурсникам бесплатный презерватив и обход пабов. Левые опасаются, что если студенты поймут, сколько стоит их образование, у них не останется времени на пропаганду Fair Trade и свободную любовь.
Впрочем, один из организаторов студенческих протестов Майкл Чессам утверждает в блоге "Гардиан", что студенты преследуют политические цели: их возмущает отход либеральных демократов от своих предвыборных обещаний и фактический отказ от реформ:
Студенческое движение интересуется теперь не только подъемом платы за обучение; как и в мае 1968 г. во Франции несправедливость этого голосования может привести к более широкому кризису. В 1968 г. студенты боролись за новое общество и новую историю. Сегодня мы оспариваем веру в конец истории – в то, что общественный прогресс будет навсегда теперь связан со свободными рынками и корпоративными интересами. Именно на эту парадигму опирается сегодня политический мейнстрим. После рождества народное недовольство реформой образования может распространиться и на миллионы простых рабочих. Всякая риторика будет отброшена.
Приговоренный к вырубке участок не настолько велик, чтобы отразиться на экологии всего региона. И никакой зеленый массив не сможет компенсировать тот вред, который наносят выхлопы простаивающих ежедневно на Ленинградке в многочасовых пробках грузовиков, автобусов и автомобилей. Во всем мире для строительства дорог вырубают леса. За экологию там борются другими методами. К примеру, выпускают экологически чистые автомобили, вводят запреты на эксплуатацию техники, не соответствующей жестким нормам, строго следят за качеством топлива. Проект строительства трассы, по большому счету, не имеет альтернативы. Но даже если допустить иные варианты, то и в этом случае кто-то будет в чем-то ущемлен. Любой проект такого масштаба сопряжен с чьими-то неудобствами, а его перепланировка и перенос – это огромные затраты, и материальные, и временные.
По мнению колумниста сайта Lenta.ru Артема Ефимова, конфликт вокруг Химкинского леса зашел уже так далеко, что решение президента нельзя рассматривать только с точки зрения экологических проблем. Власть наглядно продемонстрировала, что она не готова решать проблемы социальные:
Какими методами власти и обслуживающие ее компании продавливали это решение? Защитников Химкинского леса разгоняли ОМОНом, избивали, задерживали с грубыми процессуальными нарушениями. А для разгона их лагеря, разбитого летом 2010 года, с началом вырубки были наняты несколько сотен молодчиков в масках, сильно похожих на футбольных хулиганов. Директор компании "Теплотехник", занимающейся вырубкой, сам в этом признался без тени смущения. И это помимо избиений и убийств представителей химкинской оппозиции и независимой прессы: Михаила Бекетова, Сергея Протазанова, Юрия Гранина, Юрия Слюсарева, Анатолия Юрова, Константина Фетисова и других. Итак, Химкинский лес - это метафора. Тогда не так важно, кто как относится к конкретной вырубке конкретного леса. Речь о принципе. В таком случае, возобновление строительства трассы через Химкинский лес означает вот что. Экономическая целесообразность значит для властей больше, чем мнение людей. Может, не слишком многочисленных, но живых, инициативных, неравнодушных - как раз таких, какие так нужны нашему президенту для его модернизации.
***
Массовые студенческие протесты в Лондоне, вызванные принятием закона о трехкратном увеличении платы за высшее образование, спровоцировали в британской блогосфере обсуждения самого разного свойства. Говорят не только об экономической оправданности самой реформы, но и о смысле высшего образования вообще и о широких политических последствиях вчерашнего голосования. Сомнения в том, что сокращать расходы на образование следует путем повышения платы за него, блогеры высказывают давно. На днях особенной популярностью в сети пользовалась речь историка искусств и писателя Иана Пирса, с которой он выступил в минувшем месяце в одном из колледжей Лондонского университета:
По большому счету, десятипроцентное сокращение расходов ничего страшного не значит. В случае университетов для достижения этой цели можно было сделать многое. Винс Кейбл мог бы не ограничиваться робким обращением к администраторам вузов о том, не соблаговолят ли они слегка ограничить оплату, которой они удостаивают себя любимых. Он мог настоять, чтобы вся внеобразовательная деятельность типа финансовой поддержки регби-команд, постройки спортивных центров и покупки дворцов немедленно прекратилась. Университеты могли бы легко расстаться не только с идиотическими описаниями своих "миссий", но и с людьми, которые эти тексты пишут. Они могли бы признать, что оплата работы тысяч пиарщиков – это нецелевое расходование средств. Правительство могло бы потребовать существенного сокращения средств, выделяемых на содержание центральных офисов университетов. Но нет, об этом не было даже речи.
Смысл высшего образования стал основной темой не только для студентов, противостоящих его маркетизации, но и для университетских преподавателей правого толка. Тимоти Стэнли, преподаватель одного из колледжей Лондонского университета, рассуждает в блоге "Телеграф", почему левая культурная элита так ценит высшее образование:
Основная схватка происходит между теми, кто рассматривает высшее образование как инвестицию в собственное будущее и теми, кто видим в нем обряд посвящения. Для людей со скромными доходами образование – это средство вырваться из тисков бедности. Они инвестируют в навыки, которые дадут им преимущество на рынке труда. Но для левой культурной элиты университет – это способ социализации, сексуализации и политизации. В первый день учебы студенческие союзы в большинстве университетов предлагают первокурсникам бесплатный презерватив и обход пабов. Левые опасаются, что если студенты поймут, сколько стоит их образование, у них не останется времени на пропаганду Fair Trade и свободную любовь.
Впрочем, один из организаторов студенческих протестов Майкл Чессам утверждает в блоге "Гардиан", что студенты преследуют политические цели: их возмущает отход либеральных демократов от своих предвыборных обещаний и фактический отказ от реформ:
Студенческое движение интересуется теперь не только подъемом платы за обучение; как и в мае 1968 г. во Франции несправедливость этого голосования может привести к более широкому кризису. В 1968 г. студенты боролись за новое общество и новую историю. Сегодня мы оспариваем веру в конец истории – в то, что общественный прогресс будет навсегда теперь связан со свободными рынками и корпоративными интересами. Именно на эту парадигму опирается сегодня политический мейнстрим. После рождества народное недовольство реформой образования может распространиться и на миллионы простых рабочих. Всякая риторика будет отброшена.
