Оскар Нимейер умер, не дожив двух недель до своего 105 дня рождения. Это была архитектурная жизнь длиною в весь XX век. О твочестве Нимейера - материал из архива "Времени Свободы", из декабрьских выпусков 2009 года.
15 декабря 2009 года, в день своего стотрехлетия, Оскар Нимейер открыл в пригороде Рио-де-Жанейро комплекс зданий Фонда, носящий имя знаменитого бразильского архитектора. В тот же день испанском городе Авилес был открыт Культурный центр Оскара Нимейера, построенный по его проекту.
За 70 лет архитектурного творчества по проектам Нимейера построено более 400 зданий в 18 странах. Рассказывает обозреватель РС Александр Гостев:
– Убежденный коммунист, бразилец с немецкими корнями, живая легенда Оскар Рибейру де Алмейда де Нимейер Соарис Филью, чьи здания можно встретить от Аккры и Бейрута до Парижа и Нью-Йорка, всегда был счастливым человеком. Ему, при несомненном таланте, еще и крупно повезло (как только может повезти архитектору, то есть человеку науки и искусства одновременно) – благодаря близкой дружбе с президентом Бразилии с 1956 по 1961 годы Жуселину Кубичеком он в чистом поле, с нуля, построил, в сотрудничестве со своим вечным (и столь же знаменитым) учителем Лусио Костой целую новую столицу своей родины, которая по-русски называется так же, как страна – Бразилия. Коста отвечал за генеральный план проекта в целом, а Нимейер – собственно за внешний вид всех необычных зданий, благодаря которым новая бразильская столица и попала в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
Правительственная, чиновничья Бразилия Нимейера, кварталы которой с большой высоты формами напоминают очертания то ли насекомого, то ли самолета – это космические дворцы из монолитного железобетона в виде куполов и пирамид, гигантских чаш и стреловидных колонн, среди и внутри которых можно в любой момент начать снимать фильм вроде "Соляриса" Андрея Тарковского. Таковы и президентский дворец "Альворада", дворец правительства "Планальто", дворцы Национального конгресса, Верховного суда, Правосудия, все министерства, и даже самое знаменитое здание – кафедральный собор Бразилии, впервые в истории оказавшийся… под землей! С улицы виден лишь его купол из бетона и витражного стекла.
Нимейер, родившийся в богатой немецкой семье в Рио-де-Жанейро в 1907 году, окончивший закрытый элитарный колледж и, в 1934-м, самую престижную архитектурную школу страны, – столь же своеобразен, сколь и последователен во взглядах, несмотря на удивительно пожилой возраст и жизненный опыт. Ничто не могло предсказать, что, помимо архитектуры, второй его страстью станет борьба за коммунизм во всем мире. В бразильскую компартию он вступил в 1945 году, а в возрасте 85 лет, в 1992-м, Нимейер стал ее председателем на 4 года. Он лауреат Международной Ленинской премии "За укрепление дружбы между народами", полученной еще из рук Никиты Хрущева! Среди самых известных его зданий – шедевр под названием штаб-квартира Коммунистической партии Франции, на северо-востоке центра Парижа, которую в конце шестидесятых – начале семидесятых годов ХХ века Нимейер даром построил для французских товарищей. Здесь даже пол плавно поднимается и опускается, словно песчаные дюны, похожий на летающую тарелку зал заседаний находится ниже уровня земли, его крыша вылезает из клумбы на улицу, как гигантский гриб-дождевик, а дорожки и клумбы образуют рисунок в форме серпа и молота.
В мире Оскар Нимейер оставил след в 18 странах, в основном в период с 1964 по 1985 годы, когда жил и работал в эмиграции, отказавшись сотрудничать с правыми военными, правившими Бразилией в тот период. На родине бывал редко, хотя вернуться ему никто не запрещал – сами военные от Оскара Нимейера и его искусства не отказывались. Здания по намеченным им проектам в Бразилии возводились еще долгие годы, а некоторые строятся и теперь, например, законченная в столице в 2006 году Национальная библиотека, которую Нимейер придумал еще за 48 лет до этого.
Творчество Оскара Нимейера – целая эпоха в мировой архитектуре. Его имя связывают прежде всего со строительством в 1950-х-1970-х годах столицы Бразилии города Бразилиа. О "городах будущего" говорит руководитель московской Мастерской экспериментально-учебного проектирования Евгений Асс. Все его ближайшие родственники – и отец, и жена, и дети – архитекторы:
– Нимейер принадлежит к романтическому поколению, воспитанному на уроках Ле Корбюзье. Мало кому из архитекторов его поколения посчастливилось, если угодно, высказаться в масштабе знаменитых городов новой формации, начатых с нуля, – это Бразилиа, которую построил Нимейер, и Чиндигар, который построил Ле Корбюзье. Что касается моего личного ощущения и воспоминаний, то дело в том, что Нимейер в начале 50-х годов был в России и встречался с Львом Владимировичем Рудневым, который был близким другом нашего дома. И у меня сейчас есть книжка, которую подарил Нимейер Рудневу, с дарственной надписью, и именно с тех пор я ее листал в период формирования себя как архитектора.
– Вам хотелось построить город будущего? Это мечта каждого архитектора – построить целый город?
– Ну, это преходящая мечта. Сейчас я с некоторой иронической такой ухмылкой смотрю на свои романтические идеи. Понимаете, я тоже принадлежу к такому поколению, условно говоря, шестидесятников, где идея "голубых городов" при всем коммунистическом пафосе, тем не менее, воспринималась вполне перспективной. Для меня мир сильно изменился. Но, с другой стороны, мне кажется, что идеология архитектурная тоже значительно изменилась, и сейчас такой патетической идеи реконструкции мира или создания мира с нуля, которая была характерна для героического периода современной архитектуры или вообще современной идеологии модернизма, сегодня уже не актуальна. Она себя изжила. Сегодня гораздо важнее понимание не просто архитектурных жестов, а каких-то передовых комплексов, в которых, может быть, не так ярко проявлены индивидуальные качестве одного архитектора, как совокупность каких-то достоинств, качеств, пространство человеческого обитания. Начиная с 70-80-х годов это стало уже вполне общим местом в архитектуре.
– Если сейчас, уже с дистанции в полвека, смотреть на результаты творчества Нимейера, город Бразилия – это очень профессионально?
– Наверняка это очень сильный жест. Не знаю, каково находиться в этом городе и ощущать себя в этом пространстве. По рассказам очевидцев, это до известной степени впечатляет, как впечатляют сверхмасштабные, уникальные объекты, особенно редко расположенные. Это почти как пирамиды в Гизе, комплекс, состоящий из редко расставленных мощных форм. Меня это сейчас мало греет, признаться, если вы спрашиваете о моем личном ощущении. Хотя я понимаю, что Нимейер – это грандиозная фигура, потому что он нашел какие-то формы архитектурного языка, которые не существовали до него. И этот темперамент, фантастическая бразильская самба этого формального языка очень завораживает.
– Мне кажется, что в городе, построенном в чистом поле, жить довольно неуютно...
– Все города когда-то были новыми. Вот с такой вполне постмодернистской философией нам представляется, что отсутствие пыли и какой-то старины делает города неприемлемыми. Но когда-то все города были новенькими, с иголочки. Петербург строился на пустом месте. Это вопрос, скорее, качественный, чем, собственно говоря, относящийся к самому факту новизны. Я помню, что когда я еще увлекался Нимейером, меня завораживали его послания. Он говорил про город Бразилиа, например, что там должны жить люди, которые разделяют простые и ясные вещи, жесты, ласковые слова. То есть, он – человек, который строит город для людей, которые произносят ласковые слова. Другой вопрос – как он это видел. Но мне кажется, что сами по себе такие интенции очень важны.
– А Нимейер, на ваш взгляд, – архитектор с идеологической заданностью? Он много лет был членом Компартии, и даже председателем Компартии. Его мировоззрение сказалось на его профессии?
– Мне кажется, что это вообще очень важная составляющая часть вот такой героической архитектуры ХХ века. Мне кажется, что вся архитектура модернизма, конечно, была в значительной степени подпитана социальной идеей. К сожалению, я бы сказал, что сегодняшние архитекторы гораздо правее, гораздо буржуазнее, по крайней мере, в России гораздо менее социально озабочены и социально ориентированы, чем пионеры модернизма. Оказали ли влияние на форму архитектуры левые взгляды Нимейера? Ну, это гораздо более тонкий вопрос – вообще обладает ли форма идеология сама по себе. Является ли здание парламента в Бразилии коммунистическим по форме или каким-то там национальным по содержанию – я затрудняюсь сказать. Думаю, что такие прямые выводы были бы поспешными. Но сами интонации, сама деятельность, ориентированная на прогресс, на социальное благополучие, на простых людей, – существенная составляющая часть в творчестве и идеологии Нимейера.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на стнанице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
15 декабря 2009 года, в день своего стотрехлетия, Оскар Нимейер открыл в пригороде Рио-де-Жанейро комплекс зданий Фонда, носящий имя знаменитого бразильского архитектора. В тот же день испанском городе Авилес был открыт Культурный центр Оскара Нимейера, построенный по его проекту.
За 70 лет архитектурного творчества по проектам Нимейера построено более 400 зданий в 18 странах. Рассказывает обозреватель РС Александр Гостев:
– Убежденный коммунист, бразилец с немецкими корнями, живая легенда Оскар Рибейру де Алмейда де Нимейер Соарис Филью, чьи здания можно встретить от Аккры и Бейрута до Парижа и Нью-Йорка, всегда был счастливым человеком. Ему, при несомненном таланте, еще и крупно повезло (как только может повезти архитектору, то есть человеку науки и искусства одновременно) – благодаря близкой дружбе с президентом Бразилии с 1956 по 1961 годы Жуселину Кубичеком он в чистом поле, с нуля, построил, в сотрудничестве со своим вечным (и столь же знаменитым) учителем Лусио Костой целую новую столицу своей родины, которая по-русски называется так же, как страна – Бразилия. Коста отвечал за генеральный план проекта в целом, а Нимейер – собственно за внешний вид всех необычных зданий, благодаря которым новая бразильская столица и попала в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
Правительственная, чиновничья Бразилия Нимейера, кварталы которой с большой высоты формами напоминают очертания то ли насекомого, то ли самолета – это космические дворцы из монолитного железобетона в виде куполов и пирамид, гигантских чаш и стреловидных колонн, среди и внутри которых можно в любой момент начать снимать фильм вроде "Соляриса" Андрея Тарковского. Таковы и президентский дворец "Альворада", дворец правительства "Планальто", дворцы Национального конгресса, Верховного суда, Правосудия, все министерства, и даже самое знаменитое здание – кафедральный собор Бразилии, впервые в истории оказавшийся… под землей! С улицы виден лишь его купол из бетона и витражного стекла.
Нимейер столь же своеобразен, сколь и последователен во взглядах, несмотря на удивительно пожилой возраст и жизненный опыт
В мире Оскар Нимейер оставил след в 18 странах, в основном в период с 1964 по 1985 годы, когда жил и работал в эмиграции, отказавшись сотрудничать с правыми военными, правившими Бразилией в тот период. На родине бывал редко, хотя вернуться ему никто не запрещал – сами военные от Оскара Нимейера и его искусства не отказывались. Здания по намеченным им проектам в Бразилии возводились еще долгие годы, а некоторые строятся и теперь, например, законченная в столице в 2006 году Национальная библиотека, которую Нимейер придумал еще за 48 лет до этого.
Творчество Оскара Нимейера – целая эпоха в мировой архитектуре. Его имя связывают прежде всего со строительством в 1950-х-1970-х годах столицы Бразилии города Бразилиа. О "городах будущего" говорит руководитель московской Мастерской экспериментально-учебного проектирования Евгений Асс. Все его ближайшие родственники – и отец, и жена, и дети – архитекторы:
– Нимейер принадлежит к романтическому поколению, воспитанному на уроках Ле Корбюзье. Мало кому из архитекторов его поколения посчастливилось, если угодно, высказаться в масштабе знаменитых городов новой формации, начатых с нуля, – это Бразилиа, которую построил Нимейер, и Чиндигар, который построил Ле Корбюзье. Что касается моего личного ощущения и воспоминаний, то дело в том, что Нимейер в начале 50-х годов был в России и встречался с Львом Владимировичем Рудневым, который был близким другом нашего дома. И у меня сейчас есть книжка, которую подарил Нимейер Рудневу, с дарственной надписью, и именно с тех пор я ее листал в период формирования себя как архитектора.
– Вам хотелось построить город будущего? Это мечта каждого архитектора – построить целый город?
– Ну, это преходящая мечта. Сейчас я с некоторой иронической такой ухмылкой смотрю на свои романтические идеи. Понимаете, я тоже принадлежу к такому поколению, условно говоря, шестидесятников, где идея "голубых городов" при всем коммунистическом пафосе, тем не менее, воспринималась вполне перспективной. Для меня мир сильно изменился. Но, с другой стороны, мне кажется, что идеология архитектурная тоже значительно изменилась, и сейчас такой патетической идеи реконструкции мира или создания мира с нуля, которая была характерна для героического периода современной архитектуры или вообще современной идеологии модернизма, сегодня уже не актуальна. Она себя изжила. Сегодня гораздо важнее понимание не просто архитектурных жестов, а каких-то передовых комплексов, в которых, может быть, не так ярко проявлены индивидуальные качестве одного архитектора, как совокупность каких-то достоинств, качеств, пространство человеческого обитания. Начиная с 70-80-х годов это стало уже вполне общим местом в архитектуре.
– Если сейчас, уже с дистанции в полвека, смотреть на результаты творчества Нимейера, город Бразилия – это очень профессионально?
– Наверняка это очень сильный жест. Не знаю, каково находиться в этом городе и ощущать себя в этом пространстве. По рассказам очевидцев, это до известной степени впечатляет, как впечатляют сверхмасштабные, уникальные объекты, особенно редко расположенные. Это почти как пирамиды в Гизе, комплекс, состоящий из редко расставленных мощных форм. Меня это сейчас мало греет, признаться, если вы спрашиваете о моем личном ощущении. Хотя я понимаю, что Нимейер – это грандиозная фигура, потому что он нашел какие-то формы архитектурного языка, которые не существовали до него. И этот темперамент, фантастическая бразильская самба этого формального языка очень завораживает.
– Мне кажется, что в городе, построенном в чистом поле, жить довольно неуютно...
– Все города когда-то были новыми. Вот с такой вполне постмодернистской философией нам представляется, что отсутствие пыли и какой-то старины делает города неприемлемыми. Но когда-то все города были новенькими, с иголочки. Петербург строился на пустом месте. Это вопрос, скорее, качественный, чем, собственно говоря, относящийся к самому факту новизны. Я помню, что когда я еще увлекался Нимейером, меня завораживали его послания. Он говорил про город Бразилиа, например, что там должны жить люди, которые разделяют простые и ясные вещи, жесты, ласковые слова. То есть, он – человек, который строит город для людей, которые произносят ласковые слова. Другой вопрос – как он это видел. Но мне кажется, что сами по себе такие интенции очень важны.
– А Нимейер, на ваш взгляд, – архитектор с идеологической заданностью? Он много лет был членом Компартии, и даже председателем Компартии. Его мировоззрение сказалось на его профессии?
– Мне кажется, что это вообще очень важная составляющая часть вот такой героической архитектуры ХХ века. Мне кажется, что вся архитектура модернизма, конечно, была в значительной степени подпитана социальной идеей. К сожалению, я бы сказал, что сегодняшние архитекторы гораздо правее, гораздо буржуазнее, по крайней мере, в России гораздо менее социально озабочены и социально ориентированы, чем пионеры модернизма. Оказали ли влияние на форму архитектуры левые взгляды Нимейера? Ну, это гораздо более тонкий вопрос – вообще обладает ли форма идеология сама по себе. Является ли здание парламента в Бразилии коммунистическим по форме или каким-то там национальным по содержанию – я затрудняюсь сказать. Думаю, что такие прямые выводы были бы поспешными. Но сами интонации, сама деятельность, ориентированная на прогресс, на социальное благополучие, на простых людей, – существенная составляющая часть в творчестве и идеологии Нимейера.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на стнанице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
