Как и многие другие драматические общественные события, столкновения участников оппозиционной демонстрации с милицией на площади Независимости в Минске оставили много невыясненных вопросов. Кто именно бил стекла в Доме правительства? Почему не дошло до штурма здания? Почему одни лидеры оппозиции были избиты, а другие – не были? Чем руководствовался Александр Лукашенко, принимая решение о жестком применении силы?

На эти вопросы отвечает обозреватель белорусской службы Радио Свобода Юрий Дракохруст.

– Кто мог организовывать битье стекол? Активно гуляет версия о том, что это какие-то провокаторы.

– Это, в принципе, возможно. И даже есть кадры в интернете, как человек бьет стекло, а потом кто-то сообщает об этом по рации. Но я не убежден, что это единственное объяснение. Понимаете, там было очень много людей "на взводе". Оппозиционные кандидаты все более и более радикально стали формулировать свои требования, цели той акции, которая должна была состояться. Говорилось о том, что должны пройти свободные выборы без Лукашенко. Употреблялось слово "свержение власти" - хотя это не значит, что так были настроены все 10 тысяч человек, которые туда подошли. Но эти люди шли по улице. Им дали возможность пройти, они подошли вплотную к дверям Дома правительства. В этой ситуации у кого-то могло возникнуть совершенно искреннее желание сделать следующий шаг. Я, кстати, вспоминаю события апреля прошлого года в Кишиневе. Там тоже все лидеры говорили, что непонятно, кто начал штурмовать президентуру и парламент. Я думаю, механизм в Минске был похожий.

– А понятно, почему все-таки штурм здания не состоялся?

– Не получился кишиневский сценарий. Если господин Воронин пошел на разыгрывание гамбита и решил отдать эти здания, то Александр Лукашенко был настроен совершенно на другой сценарий. Там было сосредоточено очень много ОМОНа. Была употреблена сила, причем людей не просто не пустили в Дом правительства, но милиция пошла в наступление и довольно быстро очистила площадь методами, свойственными ОМОНу.

– Есть еще одна конспирологическая версия о том, что Александр Лукашенко отдал приказ лично разобраться с некоторыми лидерами оппозиции – и именно в силу этого, скажем, господин Некляев пострадал особенно сильно...

– Вы правильно сказали: это конспирологическая версия. Возможно, хотя это тоже конспирология, что Некляева просто устранили с самого начала манифестации, потому что он бы мог повести события по сценарию иному, чем тот, по которому действовали оставшиеся там лидеры. И Александр Лукашенко, безусловно, был на взводе из-за либерализационных вольностей, которые в Белоруссии наблюдались, скажем, с теми же выступлениями кандидатов в прямом эфире, которые, в общем, не выбирали слов в его адрес. Там было выражение, например, "пора менять лысую резину". Это все повторялось несколько раз.

Ну а если отбросить конспирологию и попытаться посмотреть на это глазами Лукашенко? Народу было много. Лозунги у лидеров, по крайней мере, за день, за два до выборов, были довольно радикальными. Вот люди подошли к зданию Дома правительства. Возможно, Лукашенко видел в этом не Минск, а Бишкек. Когда в апреле были события в Бишкеке, Лукашенко сказал, что Бакиев все делал правильно, и "если я окажусь в его ситуации, я сделаю так, что мало никому не покажется". Вот мало никому и не показалось.

– Что за люди представляли оппозицию на этой площади? Понятно, там было некоторое количество партийных активистов. Они приходили своими колоннами? Много все-таки кандидатов у оппозиции, и за каждым стоит какая-то сила. Эти силы разнонаправленные, это не люди, которые действуют всегда в едином порыве. Они могут действовать в едином порыве против, но они не будут действовать в едином порыве – за.

– Собственно партийные активисты и даже общественные активисты составляли незначительную часть собравшихся на этой площади, – как в 2006 году, на прошлых выборах, так и сейчас. Президентские выборы, как-никак, – это некий момент истины. Они определяют, как мы будем жить следующие 5 лет. И это мобилизует людей даже, в общем-то, может быть, далеких от некой политической конъюнктуры, ведь в этот день можно выйти и просто сказать: я против. И это мое "против" может иметь некое значение.

Это был не обычный контингент оппозиционных митингов. Это были люди, которые выходят на митинги раз в 5 лет. Опыт всех постсоветских стран, в том числе и тех, в которых площадь, майдан, победили, показывает, что майдан невозможно структурировать. Майдан невозможно превратить в партию. Вот он собирается, а потом он расходится... Но определенные выводы из всей этой кампании, я думаю, будут сделаны. Возможно, это будут выводы о реальном соотношении сил. После 2006 года в адрес, скажем, Александра Милинкевича летело очень много стрел в белорусском оппозиционном сообществе, что он трус, потому что в 2006 году не повел людей куда-то. Чего он боялся? А вот мы и увидели, чего он боялся. И, как увидели, не зря боялся. Возможно, соотношение сил он определял правильно, потому что все кончилось за пару часов.

– Если бы в Белоруссии случились вдруг честные выборы, сколько процентов, по оценкам независимых экспертов, мог бы набрать Александр Лукашенко?

– По оценкам независимых экспертов, он бы мог набрать 55-60%.

– И победил бы в первом туре?

– Да, победил бы в первом туре.

Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"