Вероника Боде: Сегодня мы будем говорить о том, насколько распространено в России волонтерство, то есть добровольный бесплатный труд на благо общества. Эту проблему подробно исследовал Краснодарский краевой фонд «Социум-регион» при поддержке Института общественного проектирования. В исследовании принимал участие социолог Иван Климов, доцент социологического факультета Высшей школы экономики, он сегодня у нас в гостях. А также рядом со мной в студии Радио Свобода – Галина Бодренкова, президент Российского центра развития добровольчества, представитель в России и почетный член совета Международной ассоциации добровольческих усилий. И по телефону участие в нашей программе принимает Эльвира Гуриева, 17-летняя школьница из Владикавказа, участница волонтерского движения.
Как всегда, я провела свой небольшой опрос в Интернете, спросила: «Нужны ли России волонтеры?». И вот какие получила ответы.
«Без волонтеров в России было бы скучновато, - пишет Николай из Боровска. - Однако слышал только про волонтеров на Байкале. И еще в некоторых провинциальных больницах».
Игорь из Израиля: «Люди бедные, поэтому и волонтеров мало. Если появится средний класс, появятся и волонтеры. У меня многие коллеги добровольно выполняют какие-нибудь общественные работы, ведут кружки для детей, помогают бездомным и так далее. Я раньше участвовал в работе приюта, сейчас нет времени. Но когда наладится - вернусь. Вся надежда на средний класс».
«Скептик» пишет: «В современной России нужны все и вся: волонтеры, меценаты, сиделки... Современной России требуются все, кто способен «задарма» что-то делать. Человечностью здесь уже и не пахнет».
Влад из Германии: «России не волонтеры нужны, а волопасы. Столько земли пропадает, сколько людей губит себя отравленной атмосферой мегаполисов!.. А вот два шага в сторону от Московской кольцевой - и перед вами невспаханное поле. Паши, сей, расти урожай, корми страну, становись фермером. Ну, чего сидеть и ждать, когда государство подкинет тебе еще сотенную к большому пролетарскому празднику?».
«Вольноопределяющийся» - так подписался слушатель: «Поди, волонтеры Института общественного проектирования исследовали проблему развития в России волонтерства? Или нет? Богу - богово, кесарю - кесарево, а волонтеру - бесплатный труд на благо первых двух».
И Александр из Перми: «Волонтеров и так достаточно - три четверти трудоспособного населения страны «за копейки» пашут». Интересный, по-моему, взгляд на проблему. Иван, вам так не кажется? И на второй вопрос ответьте: волонтеры ли исследовали эту проблему?
Иван Климов: Хорошо, что исследовали, потому что тема достаточно важная. И для меня она стала открытием: состояние добровольческого движения в нашей стране меня удивило и поразило. Потому что мы прекрасно видим, что общественная активность, общественное участие, гражданские инициативы очень фрагментарны, эпизодичны, их довольно мало. По всем исследованиям и опросам, какие-то проценты людей имеют опыт участия в какого бы то ни было рода коллективных действиях. А оказывается, достаточно широко и профессионально развивается целый кластер такого рода общественных практик. И для меня как социолога это было, конечно, очень удивительно.
Вероника Боде: А если в процентном отношении, то сколько все-таки процентов заявляют о том, что они сами являются волонтерами или среди их знакомых есть волонтеры?
Иван Климов: Был опрос Фонда «Общественное мнение», и там цифры не выходили за 5 или 7%. Но проблема еще в том, насколько люди понимают, о чем идет речь.
Вероника Боде: Ну да, наверное, не все понимают.
Галина Петровна, ваши наблюдения, насколько распространено волонтерство в России?
Галина Бодренкова: Для меня не явилось открытием добровольчество. Им я занимаюсь уже более 20 лет. И сегодня очень радует тот факт, что государство обратилось к пониманию роли волонтерства. И уже давно всем известно, что государство одно не может создать все условия для граждан, а только совместными усилиями это можно сделать. То есть участие общества в достижении или в реализации тех проблем, целей, которые стоят, - тут, конечно, должны быть совместные усилия. И у нас сейчас инициативы по поддержке и продвижению добровольчества становятся средством формирования гражданской инициативы молодежи, и эту инициативу мы можем, конечно, видеть везде. А особенно инициатива спонтанная, добровольческая, когда что-то в стране происходит. Например, это лето явилось показательным для всех с точки зрения добровольчества, когда люди откликнулись. И вообще откликаться на любые проблемы в обществе – это свойство каждого человека. Просто вопрос в том, организовано ли это, есть ли поддержка этим усилиям. И если говорить о количестве. Официальные данные Высшей школы экономики, которые исследовали в прошлом году совместно, по-моему, с Фондом «Общественное мнение», - это где-то 3,02% людей участвуют. А по факту, если людям задают вопрос, делали ли они что-нибудь безвозмездно, то, конечно, гораздо большее количество человек отвечают «да». И более 40% выражают готовность участвовать. То есть речь идет о том, что эта деятельность недостаточно поддержана, организована.
Вероника Боде: Эльвира, расскажите нам, пожалуйста, о том, чем вы занимаетесь в качестве добровольца.
Эльвира Гуриева: Главная идея волонтерства – объединить людей в рамках проектов для распространения идей мира, межнациональной дружбы и понимания. Но из-за многих социальных стереотипов волонтерство в России плохо приживается. И сейчас мы делаем все для того, чтобы оно развивалось.
Вероника Боде: А что конкретно делаете?
Эльвира Гуриева: У нас в республике образован Добровольческий центр при Министерстве по делам молодежи, где мы, волонтеры из разных школ, учебных заведений, вузов, собираемся, проводим акции, мероприятия. Это могут быть благотворительные акции, концерты. Например, последняя акция, которую мы провели, - это 7 декабря благотворительная акция «Рождественский подарок ребенку-инвалиду». То есть мы делаем добро. И вообще волонтер – человек очень нужный. Многие специалисты утверждают, что за волонтерским движением будущее, и я с этим абсолютно согласна, потому что волонтерство позволяет человеку, не ломая свою жизнь, дополнить ее очень значимой частью. Это является очень важным аспектом корпоративной социальной ответственности. И многие компании выделяют специально время, чтобы их сотрудники могли быть волонтерами. В школе у нас тоже выделяется определенное время для того, чтобы мы могли участвовать в каких-то акциях и мероприятиях.
Вероника Боде: А теперь давайте поговорим о том, что больше всего мешает развитию добровольчества в России, каково отношение к нему властей, общества.
Иван Климов: Отношение со стороны властей для меня лично не очень прозрачно. Я могу сказать о том, что мешает. Можно выделить три больших класса проблем. Первое – это то, что связано с мотивацией и вовлечением. Это целый комплекс проблем, которые возникают на стыке двух больших сегментов: с одной стороны, присутствуют целевые группы, которые нуждаются в какой-то общественной помощи, поддержке, участии, с другой стороны, есть самое разное население, классифицированное по разным основаниям. И многие исследования показывают, что неформальное волонтерство, которое даже так не называется самими участниками, не распознается, оно очень развито: помощь в рамках семьи и родственных, дружеских связей, даже за их пределами.
Второе – это использование институциональных возможностей, то есть тех возможностей, которые предоставляют сегодняшние социальные структуры и институты, будь то в бизнесе, во власти представительной, законодательной, пресса и так далее.
И третий комплекс проблем связан с культурой коллективного действия. Ведь волонтерство – это совместная деятельность, это деятельность не одного человека, а какой-то группы. Если мы говорим о деятельности какой-то группы, значит, возникает проблема коллективного действия: как организоваться, как мобилизовать ресурсы, как правильно ими распорядиться, как выбрать стратегию и так далее. И здесь возникает вопрос о функционировании и о статусе НКО в обществе и как политического игрока.
И еще одна проблема (она сама по себе тоже очень большая), это то, чем занимается Галина Петровна, - формирование опыта управления волонтерским движением и такого рода инициативами: обучение и подготовка лидеров, активистов, - что само по себе очень большая и важная вещь. Но без трех предыдущих проблем (или комплексов) ни мобилизовывать будет некого, ни управлять некем.
Вероника Боде: Галина Петровна, я хотела бы поговорить с вами об отношении к волонтерству в России со стороны населения и, главное, властей, от которых тут, безусловно, кое-что зависит, и даже очень многое.
Галина Бодренкова: Проблема волонтерства в понимании того, что это такое. Проводилось исследование совсем недавно Тверским центром молодежных добровольческих инициатив Центрального округа, в результате которого к ним поступили данные от самих волонтеров, что они не понимают, почему добровольчество – это в интересах самореализации, социализации. Они считают, что это просто общественная, никому не нужная деятельность, которая использует волонтеров. То есть непонимание.
Сегодня государство, конечно, ушло далеко вперед в плане принятия тех законодательных актов, которые идут на поддержку добровольчества. Но их связь непосредственная с практикой пока еще отстает. И если мы говорим о том, что добровольческая деятельность – это сделать безвозмездное дело на пользу другим, то в мировом сообществе сегодня добровольчество понимается как польза для самого добровольца тоже. И в зависимости от этого каждое государственное ведомство, развивая добровольчество, получает свои преимущества. Как говорила Эльвира, их Министерство по делам молодежи создало Центры, направляет их на такую деятельность. Ведь задача министерства – развитие самой молодежи, ее социализация, самореализация. То есть здесь необходимо выстраивать определенную методику работы с молодежью, нацеленную именно на эти задачи. Если Министерство по социальной помощи или по социальному развитию, то их задача – помочь нуждающимся. То есть добровольчество необходимо всем, и самим добровольцам тоже. И нужно сочетание всех трех потребностей для того, чтобы это было. И сегодня в России в стратегии социально-экономического развития до 2020 года добровольчество записано одним из приоритетов молодежной социальной политики. Принята и специальная концепция содействия благотворительности и добровольчеству, в которой добровольчество рассматривается как ресурс для развития гражданского общества, и стратегия развития молодежной политики, в которой добровольчество является одним из важнейших приоритетов вовлечения молодежи в социальную практику.
Вероника Боде: То есть все хорошо. А что все-таки мешает?
Галина Бодренкова: Я к этому подхожу, начав с того, что добровольческая деятельность – это деятельность. А вот добровольчество в плане системы знаний и навыков, чтобы были обычные специалисты, были организации, куда прийти добровольцам для того, чтобы они могли выбрать поле приложения своих усилий, - вот этого у нас еще нет. Есть только самое начало. В некоторых регионах начинают создаваться Добровольческие центры. Такая инфраструктура поддержки добровольчества в образовательных учреждениях необходима, когда работа с добровольцами становится компонентом учебно-воспитательного процесса, образовательного процесса – это все специальные действия, чтобы больше молодежи, больше людей любого возраста могли понимать и чувствовать свою потребность, свое участие, по крайней мере, свою роль. Вот здесь у нас пока еще есть проблемы. Как и участие средств массовой информации: недостаточно пропагандируется роль добровольчества в обществе. Добровольчество должно быть нормальным стилем жизни каждого человека.
Вероника Боде: Эльвира, вам и вашим товарищам кто (или что) помогает? И кто (или что) мешает?
Эльвира Гуриева: Поначалу, когда мы только начинали заниматься волонтерством, мы часто сталкивались с непониманием не со стороны власти, а со стороны своих ровесников, друзей. Нас часто спрашивали: «Зачем вам это нужно? Вы поможете нескольким, но всем не поможешь, ничего не изменишь». И я не всегда знала, как ответить в такой ситуации, чтобы человек понял, для чего мы это делаем. Но как-то я наткнулась на замечательную притчу, и это было ответом на все вопросы. Человек шел по берегу, вдруг увидел мальчика, который поднимал что-то с песка и бросал в море. Человек подошел ближе и увидел, что мальчик поднимает с песка морских звезд. Они окружали его со всех сторон, их были миллионы, берег был буквально усыпан ими. И человек спросил мальчика: «Зачем ты бросаешь их в воду?». А тот отвечает: «Если они останутся здесь до завтрашнего утра, то погибнут». «Это же глупо, - ответил человек. – Оглянись – их здесь миллионы. Ты ничего не сможешь изменить». Тогда мальчик поднял следующую морскую звезду, на мгновенье задумался и, бросив ее в море, сказал: «Нет, мои попытки изменят очень многое для этой звезды – они дадут ей жизнь».
Вероника Боде: Да, действительно, на все вопросы отвечает эта притча.
Эльвира Гуриева: И власть нам всегда помогает. Одним из приоритетных направлений у нас является волонтерское движение. И у нас в республике оно очень сильно поддерживается. Мы знаем, что если нам для проведения какой-то акции, мероприятия что-то необходимо, мы можем обратиться в любой орган власти – и нам никогда не откажут, а только поддержат и помогут.
Вероника Боде: Эльвира, а не происходит ли иногда так, что власти за ваш счет решают какие-то свои проблемы? Например, не хватает сиделок в больнице, условно говоря, или служащих в детдомах, и привлекают волонтеров.
Эльвира Гуриева: Если так и происходит, то это тоже помощь. Я всегда рада помочь в такой ситуации. В этом и есть волонтерство, мне кажется.
Иван Климов: Когда власть обращается к волонтерам за помощью в тех областях, где она сама не способна справиться, это нормально. Я не вижу здесь ничего отрицательного. Волонтерство – это тот ресурс, который скрепляет социальную ткань.
Вероника Боде: Первую часть нашей программы завершает рубрика «Система понятий». О том, что такое массовые опросы как метод социологических исследований, рассказывает социолог Левада-центра Денис Волков.
Денис Волков: Массовый опрос – это один из самых распространенных социологических инструментов. Они проводятся для того, чтобы узнать мнение той или иной группы по какой-то проблеме. При этом группа может быть разной, это может быть коллектив предприятия, может быть население города, население страны. При анализе результатов возникает проблема интерпретации. Очень важно иметь возможность сравнить полученные результаты, например, сравнить их во времени с тем, что было раньше, и посмотреть, есть ли динамика. Сравнить с мнением различных групп. То есть если это общероссийский опрос, то мы сразу имеем возможность посмотреть, как отвечают на тот или иной вопрос различные группы. Мы можем сравнить мнения пенсионеров и студентов, мнения жителей столицы и сельских районов. Мнение респондента часто зависит от его возраста, от его материального статуса, от того места, где он проживает. Поэтому, получая возможность сравнить, мы уже получаем материал для интерпретации. То есть когда мы имеем только одну цифру, она нам ничего не говорит, но когда мы получаем своеобразный контекст мнений, то здесь уже можно делать какие-то выводы.
Вероника Боде: А сейчас нас ждет рубрика «Новые исследования» - короткий рассказ о результатах свежих опросов.
Диктор: Одной из черт политического пейзажа современной России можно считать односторонность коммуникации между обществом и властью, отмечают аналитики социологической компании «Башкирова и партнеры». По их наблюдениям, люди и сами не стремятся донести до правящих кругов свое мнение: 85% взрослых россиян ни разу в жизни не предпринимали никаких шагов, чтобы выразить свои взгляды по поводу того, что должно или не должно делать правительство. При этом подавляющее большинство, 61% респондентов против 19%, считают, что площадка, на которой мог бы происходить гражданский диалог, сегодня в России необходима. 26% думают, что это должен быть диалог «общество-власть», 14% полагают, что между собой должны общаться различные общественные слои, 9% - что диалог должен идти между экспертами по проблемам общества. А мнение большинства, то есть половины опрошенных – что площадка должна объединять все три типа диалогов.
Вероника Боде: Иван, как бы вы это исследование прокомментировали?
Иван Климов: Я к такого рода темам в массовых опросах отношусь очень осторожно. Потому что когда используются не очень понятные (даже для меня самого) слова, например «гражданский диалог», то непонятно, какие смыслы в это вкладывают сами респонденты.
Вероника Боде: Вроде что-то хорошее, и люди отвечают, что он нужен, да?
Иван Климов: Да. С другой стороны, проблема эта действительно существует. И довольно много других исследований, построенных на другой методологии, связанных с экспертными опросами, экспертными сессиями и так далее, они фиксируют это, но говорят об этом более предметно, более дельно. И одно из исследований, в котором я участвовал, его руководителем был Игорь Задорин из группы «Циркон», и оно ставило такую задачу – картография проблем гражданского общества и гражданского участия. И тут отсутствие площадок дискуссионных – это лишь одна из проблем.
Вероника Боде: Галина Петровна, насколько активно происходит диалог между властью и обществом в той сфере, которой вы занимаетесь?
Галина Бодренкова: В целом в некоммерческом секторе сегодня, и особенно по теме добровольчества, в определенной степени экспертный диалог осуществляется. Здесь центром является Министерство экономического развития, которое вместе с экспертным сообществом и разрабатывало концепцию поддержки благотворительности и добровольчества. И Министерство спорта, туризма и молодежной политики сейчас создало общественный совет по делам молодежи, который включает добровольчество. Но в целом, я считаю, добровольчество могло бы быть такой нормальной площадкой. А что такое диалог? Диалог - это взаимодействие и информирование общее, проведение общих мероприятий, результатом которого становится учет интересов граждан в той политике, которая формируется, что очень важно, я считаю, и развитие гражданского общества. Так вот, добровольчество, как в мире считается, - это первичный уровень демократии, когда люди вместе, не только делая что-то, но и обсуждая, участвуя в разрешении каких-то проблем, формируют свое мнение. И здесь добровольческие центры выступают той самой позитивной площадкой, которая априори сотрудничает со всеми секторами общества.
Вероника Боде: Эльвира, а вы как считаете, могут простые люди в современной России влиять на решение властей на местном или федеральном уровне, и должны ли они это делать?
Эльвира Гуриева: Безусловно, они могут это делать. И я согласна с Галиной Петровной, что это необходимо делать через площадку волонтерства. И они должны это делать, безусловно.
Вероника Боде: Но получается ли?
Эльвира Гуриева: Я думаю, что получается, и именно через добровольчество. Необходимо обратить особое внимание, мне кажется, власти на необходимость оценить продуктивность диалога власти и общества и стимулировать дальнейший рост институтов гражданского диалога.
Вероника Боде: Марина Николаевна из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Мне очень давно хотелось задать вопрос людям, которые занимаются социологическими опросами. По какому принципу они делят людей на категории? Понятно: летчики, матросы, инженеры. А вот пенсионеры, ведь они были летчиками, матросами, инженерами. Почему не делят на людей, которые живут в деревянных домах, и на тех, которые живут в каменных домах?
Иван Климов: Социологи не делят людей, они выделяют некие сходные и различающиеся черты. И когда мы говорим «пенсионеры» - это очень грубо, потому что пенсионеры бывают разные: военные пенсионеры, пенсионеры-инвалиды, работающие, не работающие, с семьей, без семьи и так далее. Это просто некоторые признаки, которые мы соединяем в одну группу. Это так называемые типологические группы. И в социологии есть большое направление, которое занимается социальной стратификацией, где они выясняют, как же устроено общество, чтобы уйти от прежних представлений, что есть рабочие, крестьяне и тонкая прослойка интеллигенции. На практике все бывает несколько сложнее. Вот есть волонтеры, напромер.
Вероника Боде: А сейчас я предлагаю обратиться к зарубежному опыту. О волонтерстве в Соединенных Штатах Америки рассказывает вашингтонский корреспондент Радио Свобода Аллан Давыдов.
Аллан Давыдов: В этом году американские военные, которые несут службу в Ираке и Афганистане, получили к Рождеству 50 тысяч посылок с письмами и подарками от соотечественников. Это стало возможным благодаря общественной организации "Операция "Признательность", которая почти 8 лет работает в Лос-Анджелесе. Сувениры, полезны вещи и просто продукты приходят со всей страны на местный учебный пункт Национальной гвардии, где сотни добровольцев сортируют и упаковывают их перед отправкой получателям в горячих точках. Основатель организации Кэрэл Блашек говорит, что такая скромная бандероль способна заметно скрасить боевые будни солдат, вызвать улыбку на их лицах. Она цитирует ответное письмо одного из тех, кто служит в Афганистане.
Кэрэл Блашек: "В конце концов я съел присланные гостинцы и посмотрел ДВД, но в посылке было еще письмо маленькой девочки из штата Мичиган. Оно стало для меня таким дорогим, что я вложил его в свой бронешлем и оно сопровождает меня повсюду".
Аллан Давыдов: А вот другая история. Марк Голдсмит, бывший топ-менеджер компании по производству косметики. Выйдя на пенсию, он присоединился к нью-йоркской благотворительной организации, объединяющей активистов в сфере решения городских проблем, и попросил его направить внештатным наблюдателем тюрьмы. Узнав, что 60% молодых людей, отсидевших в тюрьме, вскоре получают новую судимость, он сам себе сказал, что с этим надо что-то делать – а именно помочь им получить работу.
Марк Голдсмит: Надо помнить, что эти парни никогда в жизни не общались с теми, кто достиг успеха. Их круг общения ограничен бедным кварталом, в котором они проживают. Они не знакомы ни с кем, кто мог бы им помочь, когда они выйдут на свободу.
Аллан Давыдов: Для кандидатов на освобождение из тюрьмы Голдсмит проводит семинары по трудоустройству, начиная подготовкой резюме до собеседования с кадровиками. За 6 лет добровольческой миссии Марка количество рецидивистов из числа его питомцев сократилось втрое. Это всего лишь два примера из огромного множества проявления духа волонтерства в Соединенных Штатах.
Еще 170 лет назад выдающийся французский мыслитель Алексис де Теквиль в своем труде "Демократия в Америке" выделил служение обществу как характерную черту американцев. Одни исследователи считают, что стремление американцев к волонтерству коренится в их религиозных убеждениях. Другие полагают, что успешно осваивать новые земли на североамериканском континенте можно было лишь тогда, когда сосед подставлял плечо соседу. Так или иначе, сегодня бескорыстная добровольная общественная деятельность является не только проявлением американского национального характера, но и распространенным способом оказывать помощь тем, кто в ней остро нуждается. Если хотите, признаком хорошего гражданского тона. По данным Национального центра статистики благотворительности в Соединенных Штатах зарегистрировано 1570 тысяч некоммерческих организаций, служащих общественным интересам. В том числе почти миллион благотворительных организаций и 118 тысяч частных фондов. Добавим к этому 378 тысяч религиозных приходов, которые ведут активную волонтерскую деятельность. Общая сумма активов американских благотворительных организаций составляет почти 2,6 триллиона долларов. Их общий зарегистрированный доход в 2007 году превышал 1,4 триллиона долларов. Примерно каждый четвертый американец старше 16 лет работает волонтером в той или иной благотворительной организации. В апреле прошлого года в Соединенных Штатах был принят так называемый закон о служении Америке, значительно расширяющий для граждан возможности волонтерской деятельности в рамках как общенациональных программ, так и на местном уровне. Законом, в частности, предусмотрено ассигнование до шести миллиардов долларов на поощрение и координацию общественно-полезных добровольческих усилий.
Вероника Боде: Конечно, впечатляют все эти цифры... Должно быть, немало лет пройдет, прежде чем российская ситуация станет похожа на американскую в плане развития волонтерства. Галина Петровна, как вы думаете, каковы перспективы?
Галина Бодренкова: У нас стоит конкретная задача. Если мы говорим о том, что у нас 3% вовлечены в добровольческую деятельность, а желают участвовать порядка 40%, это полностью сходится с американскими данными. Единственное, у нас нет этой системы, а у них есть, о чем мы сейчас слышали. Кстати, наш президент Дмитрий Медведев, объявляя модернизацию, в первую очередь именно социальную модернизацию, пригласил всех людей участвовать в этом. И я думаю, что создание вот такой системы, которая позволяла бы, как в Соединенных Штатах, как во многих других странах, быть активными участниками людям, гражданам в тех задачах, которые стоят перед страной... В частности, цели модернизации – это страна, устремленная в будущее, это новое качество жизни людей, это позиционирование себя лидером мирового сообщества. И я думаю, что эту задачу без добровольчества, без граждан мы не сможем решить.
Аллан привел пример, и хочу сказать, что у нас таких примеров тоже очень много, просто мы о них не знаем часто, они у нас не позиционируются как важная деятельность, не организована эта деятельность. Я могу добавить, что 58 миллионов американцев, по последним данным, участвуют в добровольческой деятельности. А у нас - 3%, что существенно меньше. И одна из причин – в отсутствии этой системы. Потому что те люди, которые организовывали и упаковывали посылки, они сами просто так не пришли к месту сбора этих посылок, кто-то должен был скоординировать и организовать это дело. То есть организация добровольческой деятельности – это основная проблема, которая у нас сегодня стоит.
Эльвира очень хорошо, очень позитивно сказала «мы помогаем». Остается задать вопрос: сколько вас? Я была во Владикавказе. И «мы» - это, может быть, 2 тысячи активных ребят. Хотя во Владикавказе или вообще в Республике Северная Осетия-Алания порядка 200 тысяч молодежи. И вопрос: что же делают остальные? Вот они, наверное, выходят, в том числе, на площади. То есть в позитивное русло добровольчества их усилия не направлены. И это задача добровольчества. Если мы сумеем это сделать, России не о чем будет беспокоиться.
Вероника Боде: Иван, на ваш взгляд, чем российская ситуация отличается от американской? Я, естественно, имею в виду не цифры, не уровень развития добровольчества, а по сути. Может быть, дело еще и в ментальности, что россияне не очень готовы к этому, им что-то мешает в головах?
Иван Климов: В большей степени ситуацию либо благоприятную, либо неблагоприятную определяют какие-то ситуационные факторы, то есть факторы окружающей среды, окружающей ситуации: институты, коллективы, опыт, экономика и так далее. Галина Петровна в начале нашей передачи сказала замечательную фразу, что добровольчество – это готовность и способность откликаться на возникающие проблемы. Способность откликнуться на эту проблему, распознать ее как проблему – это принципиально важная вещь. И на сегодняшнем этапе развития добровольчества, наверное, это - наиболее актуальная и наиболее важная проблема.
По социологической литературе вырисовывается еще одна проблема, которая может возникнуть на следующем этапе, она уже и у нас отчасти возникает. Это проблема взаимодействия с властью. Если добровольчество – это способность откликаться на проблему, то может возникнуть ситуация, когда источником этой проблемы является власть: либо федеральная, либо местная, либо региональная. И тогда волонтеры, как люди, которые принимают ответственность на себя за какую-то часть общества, за какую-то территорию, они не могут себя ограничивать: вот это – волонтерство, добровольчество, а вот это уже не волонтерство, это уже протестная активность, и я этим не занимаюсь. Есть очень много примеров того, как инициативы исключительно волонтерские, ориентированные на помощь конкретным людям или же на реализацию какой-то определенной программы, превращались в протестные. И здесь возникает вопрос к власти: способна ли она общаться с участниками акций протеста? Не гнобить их, не разгонять их, а выходить на диалог, о котором и Башкирова говорила.
Вероника Боде: Эльвира, а что вас заставляет заниматься волонтерской деятельностью? Что вам это дает?
Эльвира Гуриева: В жизни каждого человека есть определенный уровень счастья, от которого мы ведем отсчет, как ведется отсчет, например, от высоты над уровнем моря. А что может быть прекраснее, чем осознание, что ты можешь помочь доставить счастье и радость другому человеку, который находится рядом с тобой и нуждается в какой-то помощи, заботе?
Вероника Боде: Исчерпывающий ответ. А у Галины Петровны есть дополнение к тому, о чем Аллан Давыдов говорил.
Галина Бодренкова: Добровольцы, как американская нация, как добровольческая нация, они первые, может быть, начали организационную часть по добровольчеству. Но независимо от того, где находится человек, в какой точке Земного шара, там, где есть люди, которые нуждаются в помощи, всегда найдутся люди, готовые помочь - это основная концепция добровольчества.
И я хочу сказать об одном из последних исследований, которое проводил Институт Гэллапа, а наш CAF (Charities Aid Foundation) это все сделал на русском языке. Там Россия по отдаче занимает 138 место, практически одна из последних стран. И я посмотрела, кто же на первом. Так вот, на первом – Новая Зеландия, это не Америка. И когда я стала исследовать, как же в Новой Зеландии построено добровольчество, то выяснилось, что там 21 миллион жителей, и из них 6,5 миллиона добровольцев. То есть практически как у американцев. И правительство Новой Зеландии выделило 21 миллион долларов на развитие добровольчества, на которые были построены и работают 100 добровольческих центров. А это 100 организаций, которые занимаются только развитием и вовлечением людей в добровольческую деятельность. Вот та система, о которой я не устаю говорить, которая нам просто необходима, чтобы любой человек на своем уровне мог прийти и посмотреть, где бы он мог себя проявить, кому он мог бы оказать помощь. Вот такие организации у нас только-только начинают создаваться. И за этим будущее, я считаю. Добровольчество – это, по сути, организация жизни общества, чтобы была нормальная жизнь у каждого человека, и молодого, и старшего поколения, чтобы все люди чувствовали себя востребованными. А востребованными, социально значимыми чувствовать себя хотят все.
Эльвира Гуриева: Необходима системная работа волонтерская, то есть определенная программа. Почему за границей более развито волонтерство? Мы в России забываем о том, что дети – это в будущем активные граждане. А формирование социально ответственного гражданского общества невозможно без соответствующего воспитания юного поколения. И вот за границей детская волонтерская активность – это, может быть, забота об окружающей среде, поддержание чистоты и посадка растений во дворе, очистка водоемов, поддержка новичка в школе. А в России пока этого нет. То есть это нужно воспитывать с детства.
Вероника Боде: Очень радостно мне слушать Эльвиру. Просто замечательно знать, что такие люди есть!
Галина Бодренкова: Только эта деятельность не должна быть принуждаемой. Должен быть свободный, осознанный выбор – вот основная суть добровольчества.
Вероника Боде: А насколько тут распространено принуждение, как в советские годы? Субботник или что-то подобное – вроде бы, добровольчество, но все мы помним, как это было организовано: не пойдешь – к тебе санкции применят.
Галина Бодренкова: Пока, к сожалению, это еще имеет место. В том-то и задача, чтобы люди поняли, что же такое добровольчество, а особенно те, кто работает с молодежью, с детьми, чтобы вызвать, стимулировать интерес, а не принуждать. В Соединенных Штатах есть широко распространенный подход, так называемое «обучение служением». То есть когда добровольчество используется в образовательном процессе, когда практика социальная обязательно входит в состав обучения, но когда есть рефлексия, когда люди не просто бездумно пришли и что-то кому-то сделали, а чтобы они на этих примерах получали понимание достижения результатов, создания новых проектов социальных для получения новых результатов, улучшения этой работы. Вот это все считается лучшим достижением целей образования, а не только демократических ценностей, когда человек просто выбирает, когда это вписано в образовательный процесс школьный, учебный. Это нацелено на систему образования. То есть добровольчество является инструментом различных задач и целей, которые ставит конкретное ведомство.
Вероника Боде: И мне хотелось бы продолжить разговор о мотивации. Иван, вы изучали эту проблему в рамках вашего исследования? Что заставляет людей заниматься волонтерской деятельностью?
Иван Климов: Это одна из наших тем. И здесь есть две очень важные закономерности. Первое. Мотивация к участию в помогающем поведении, скажем так, безусловно, присутствует. Очень многие участвуют в помощи в рамках дружеских, профессиональных отношений. Чуть меньшее число людей участвуют в помогающем поведении за пределами семейного, родственного и дружеского круга. Но они не распознают, не используют эти слова: я занимаюсь волонтерством, благотворительностью и еще чем-то. Волонтеры – это те, кто участвует в деятельности или через деятельность определенных волонтерских организаций. Вот там эта идентичность у них очень хорошо развита. Вторая вещь, а особенно среди молодежи - участие в волонтерстве и любой общественной активности тесно связано с представлениями о карьерной траектории: что они хотят видеть в будущем, какую себе выбирают стезю. И мы пытались выяснить, какие представления своей биографической траектории в большей степени ориентируют человека на общественную деятельность. Например, то, что в структуре власти, там это очень органично связано. Или же в таких профессиях, как врачи и учителя, то есть связано с образованием.
