Свобода в Клубе "Кааба". Современная чешская социальная и документальная фотография. В Праге в городской ратуше проходит выставка фотографий конкурса "Czech Press Photo".

Елена Фанайлова: За нашим столом – председатель жюри этого конкурса, известный фотограф Андрей Райзер; фотограф и путешественник Дана Киндрова, она часто бывает в России; писатель и журналист Женя Снежкина и мой коллега, журналист и фотограф Владимир Ведрашко.

Я попросила нашу коллегу Александру Вагнер поговорить с одним из призеров "Czech Press Photo" 2004 года – это журналист одной из ведущих чешских газет "Mlada fronta dnes" Ян Рыбарж. Он получил премию за снимок, который был сделан в Беслане: похороны ребенка, который погиб во время теракта.

Ян Рыбарж: За последние годы я был в большинстве "горячих точек" – Ираке, Афганистане, в Чечне, но до сих пор теракт в Беслане – самая страшная трагедия, какую мне довелось увидеть. И самая эмоциональная. Я попал в Северную Осетию через несколько дней после того, как там закончилось кровопролитие. На каждом кладбище тогда прощались с убитыми: скорбь, матери хоронили своих детей. Это было действительно ужасно.

Я ставил перед собой не цель демонстрировать чужие переживания, а скорее, таким образом рассказать об одной из многих человеческих судеб. Иногда жизнь может нести позитивный заряд, иногда – негативный. Но Беслан был определенной вехой в череде трагических событий, которые в России предшествовали этой трагедии. Страдание к этому имеет непосредственное отношение. При этом я никогда не пытался показать исключительно страдания. Для меня всегда было важно представить страну, где я снимаю, такой, какой она есть, найти в ней что-то особенное. В случае России я всегда помнил о том, что Запад не способен понять эту огромную страну, не знает, как к ней относиться. Именно это стало для меня вызовом: показать Россию не только Западу, но и Чехии с немного иной точки зрения. Так, чтобы опровергнуть существующие о ней представления. Мне всегда нравилось немного дразнить людей. Не только рассказывать о том, как все происходило, но и пытаться показать, что стереотипы не всегда отвечают действительности.

Впервые я взял в руки фотоаппарат во время своей поездки в начале 90-х в Сибирь. Мне тогда хотелось просто оставить себе на память те потрясающие пейзажи, которые я увидел. В то время я учился на первом курсе геологического факультета. Коммунизм закончился, и все тогда ехали на Запад. Я же считал, что эта часть света от меня никуда не убежит, поэтому без долгих раздумий согласился принять участие в геологической экспедиции по Сибири. С тех пор я постоянно возвращался в Россию. Так получилось, что с самого начала я писал о своих поездках, так как во время учебы на геологическом факультете зарабатывал себе на жизнь журналистикой. Со временем мне захотелось рассказать о судьбах людей. Так, постепенно я заинтересовался и более серьезными российскими темами, и начал освящать зоны конфликтов – например, в Чечне.

Первый конфликт, который мне удалось увидеть собственными глазами, был Нагорный Карабах. События на границе Азербайджана и Армении стали одной из причин распада Советского Союза. В то время мы все еще жили, по сути, при коммунизме. Мы твердо знали, что миром руководят из Москвы, которая контролирует и жизнь в Чехословакии, и тут вдруг началась война в Советском Союзе. Это было очень необычно.

Александра Вагнер: Работа репортером в "горячих точках" сопряжена с риском. Вы помните о каких-то моментах, когда вашей жизни угрожала опасность?

Ян Рыбарж: В Белоруссии я фотографировал митинг оппозиции во время предыдущих президентских выборов. Там было очень много людей, и в одном из темных переходов в Минске на меня напали и жестоко избили. Я до сих пор не знаю, кто это был. Можно выдвигать разные гипотезы, почему это произошло, но некоторые белорусы мне говорили, что, вероятно, это случилось из-за того, что я журналист.

Елена Фанайлова: Я поговорила с директором конкурса "Czech Press Photo" Даниэлой Мразковой о разнице между мировым проектом "World Press Photo" и его чешским аналогом. "World Press Photo" – это международная некоммерческая организация, которая поддерживает репортерскую фотографию, основана в 1955-м году, а в 95-м образовался конкурс "Czech Press Photo".

Гуманитарный стиль проекта "World Press Photo" известен – это репортажная фотография, это интерес к социальной тематике, к "горячим точкам", к жизни простых людей. А чем отличается чешский взгляд на такого рода фотографию? В чем особенности "Czech Press Photo"?

Фото с выставки "Czech Press Photo"

Даниэла Мразкова: Я начала организовывать "Czech Press Photo" на основе того, что я была членом международного жюри "World Press Photo" несколько раз. И мне очень это понравилось, захотелось что-то подобное организовать и у нас. Но разница большая, конечно. В "World Press Photo" участвуют фотографы всего мира, а в "Czech Press Photo" участвуют фотографы, живущие в Чешской или Словацкой Республиках. Это могут быть даже иностранцы, которые здесь живут и работают. И основное отличие "World Press Photo": международное жюри обсуждает более 100 тысяч работ. А "Czech Press Photo" – это 3,5-4 тысячи работ. Это значит, что у международного жюри есть возможность в течение нескольких дней очень серьезно и очень ответственно обсудить каждую работу, и это я очень ценю. В "Czech Press Photo" участвуют не только уже работающие фотожурналисты, но и документалисты, и даже студенты фотографических школ. "Czech Press Photo" открыта всем новым тенденциям современной фотографии: журналистской, репортажной, документальной, даже художественной. И я очень ценю в "Czech Press Photo", что здесь проявляется оригинальная традиция чешской фотографии, не только глубокий гуманизм, но есть еще глубокое чувство юмора, иронии, даже автоиронии. И конечно, лиризм и поэтизм. Отношение фотографов к объектам никогда не бывает холодным, оно наполнено чувствами. И это очень типично для чешской фотографии, даже для репортажной и документальной фотографии.

"Czech Press Photo" за 15 лет уже стала очень популярной. Люди уже летом спрашивают, когда будет очередная выставка "Czech Press Photo". Люди приходят, чтобы не только увидеть, как в зеркале, свою жизнь, но они хотят узнать больше о том, что случилось. У нас всегда очень подробные тексты к фотографиям. Люди не только смотрят, но и читают, спрашивают. Я говорила о типичных свойствах человеческой фотографии. На выставке люди оценивают не только репортажи с Гаити, из Бангкока, Афганистана, Ирака и так далее, но и оценивают фотографии, касающиеся повседневной жизни. В этом году, например, у нас на выставке очень сильная серия о парадоксах, а лучше сказать, сюрреализме повседневной жизни. Это серия, где зритель может увидеть красную синтетическую корову на улицах Праги или соревнования зайцев на пражской площади, и подобные смешные ситуации из повседневной жизни. И есть интересная серия политическая о том, как пражане ожидали прилета самолетов президентов Обамы и Медведева в Прагу. Смешные ситуации, когда люди приносили кресла прямо в окрестности аэродрома, чтобы получше сделать снимки прилета этих самолетов. И такие детали из повседневной жизни очень и очень интересные и сильные.

Фото с выставки "Czech Press Photo"

Елена Фанайлова: Ваша любимая фотография, или серия, на выставке "Czech Press Photo" этого года?

Даниэла Мразкова: Была очень большая дискуссия о фотографии этого года. И это был главный приз – портрет девушки с Гаити. Может быть, эта фотография самая близкая моему сердцу. В глазах этой, может быть, 10-летней девушки отражается вся трагедия этой страны.

Елена Фанайлова: Я предлагаю послушать Ярослава Прокопа, одного из директоров Национального музея фотографии в городе Йиндржихув-Градец, который представляет современную чешскую фотографию, ведет мастер-классы.

Ярослав Прокоп: Мне кажется, что чешская фотография сейчас переживает лучшие времена. Наши учебные заведения могут сравниться с мировыми школами фотографического мастерства. Только среди чешских композиторов, наверное, можно найти больше мировых имен. Существует традиционная чешская школа фотографии, многие представители которой получили международное признание. Например, Йозеф Судек, который работал в межвоенный период, Франтишек Дртикол. Далее Александр Хакеншмидт, который работал в США. А из более современных фотографов можно назвать Йозефа Куделку, который снимал события 1968 года. Последние занимались документальной и социальной фотографией.

Александра Вагнер: В последнее время на первый план выходит именно документальная и социальная фотография. Можно ли считать это современным трендом?

Фото с выставки "Czech Press Photo"

Ярослав Прокоп: Если фотограф занимается исключительно документальной фотографией, то ему приходится очень нелегко, потому что спрос на такие работы не так высок по сравнению, например, с рекламной или художественной фотографией. По этой причине современный тренд, скорее, связан с постановочной фотографией. Постановкой занимаются даже документалисты: есть даже отдельный жанр, который называется "новая документальная фотография". Это изображения на границе моды и рекламы.

Александра Вагнер: На одном из самых престижных современных чешских конкурсов для фотографов – "Czech Press Photo" – главным образом представлены снимки в жанрах документальной и социальной фотографии.

Ярослав Прокоп: Я думаю, что выбираемые чешскими фотографами темы отвечают тому, что происходит в обществе, связаны с событиями, которые в определенное время вынесены на обсуждение средствами массовой информации. Сейчас актуальны проблемы экстремизма или общественной апатии. Это интересно не только по содержанию, но и с визуальной точки зрения. На "Czech Press Photo" чаще выигрывают снимки, сделанные за границей, где происходят какие-то конфликты, природные катастрофы, и так далее. На мой взгляд, это несправедливо по отношению к другим фотографам, которые не столь удачливы, чтобы быть посланными информационными агентствами или газетами туда, где происходят события мирового масштаба. В общем, конечно, хорошо, что подобные конкурсы существуют, но на них не всегда представлено лучшее из того, что снимают у нас. Как правило, это скорее отражение спроса на фотографию различных журналов и газет, которые не всегда задумываются о качестве. Средства массовой информации гонятся за сенсацией, а качество для них остается второстепенным.

Александра Вагнер: В последние годы главную награду на конкурсе "Czech Press Photo" чаще получали фотографии, документирующие трагедию: землетрясение на Гаити, авария на автомагистрали, драка перед зданием суда. Часто жюри аргументировало свой выбор тем, что сделать такие фотографии очень сложно – сложно поймать момент. Как профессиональный фотограф, вы согласны с этим утверждением?

Фото с выставки "Czech Press Photo"

Ярослав Прокоп: Это сложный вопрос, потому что фотографу нужно проникнуться болью и страданием людей, которых он снимает, но иначе о случившемся рассказать невозможно. Мне кажется, что о человеческой трагедии говорить нужно. Это проблема, которую решают все военные репортеры или журналисты, делающие репортажи во время природных катастроф. Как относиться, например, к фотографии, получившей награду на "World Press Photo", на которой изображена заваленная грязью мертвая девочка? Это проблема конкретного фотографа, конкретной ситуации, чутья того, кто снимает. С другой стороны, мне кажется, сейчас сложнее делать такого рода фотографии, потому что приняты законы по охране личных данных, которые ограничивают фотографов-документалистов в их деятельности. Это проблемы, мешающие современным фотографам свободно творить – так, как это делали их коллеги в 50-х, 60-х и 70-х.

Елена Фанайлова: Прошу участников программы рассказать о фото с выставки, которые вам понравились.

Женя Снежкина: Для меня важен, в первую очередь, литературный сюжет в репортажной съемке. Поэтому мне безумно понравилась серия о двух бездомных – трансвестите и пенсионере, и Рождестве, которое сотрудники редакции – фотограф и его ассистенты – устроили этим людям. Это было последнее Рождество, к сожалению, пенсионера, он умер через полгода после съемки. Но эта серия с этими необычными людьми мне очень запомнилась.

Фото с выставки "Czech Press Photo"

Владимир Ведрашко: Мне более всего запомнились серия "Пловцы", Ян Цага. Это, что называется, паралимпийцы. Это люди, у которых либо нет руки, либо нет ноги. Снимки сделаны сверху с одной точки. И меня поразили эти снимки, хотя это не новинка в фотографии – снимать людей с разными увечьями. Но это снято спокойно, повествовательно и прозаично. Там нет никакого любования или героизации. Понимаешь, что этот человек никакой не инвалид, он абсолютно такой же, как и ты. Более того, он способен делать то, что делаешь ты, только он этим занимается, а ты, о двух руках, о двух ногах, этим не занимаешься. Очень симпатичная серия, которая не банальна, которая заставляет подумать о себе самом, не о фотографе и не о пловцах.

Очень хорошая серия Милана Яроша "Дети и животные" – терапия без слов, дети-аутисты. Мне вообще нравятся такие фотографии, которые рассказывают не то, что я знаю, не то, что обычно, банально и каждодневно, а то, что банально, обычно и каждодневно, но что не встречается в моей жизни, чтобы я увидел что-то новое.

И это совершенно не рассматривание патологии. Вообще в Чехии все эти инвалидные дела, коляски – это не что-то необычное и патологичное. Это составная часть общества. Это страна, где по тротуарам возле Вышеграда девочки, мальчики, юноши, педагоги возят детей на колясках, в метро. Это очень распространено. И это так отличается от России, что для русского глаза это абсолютно новая ценность.

Дана Киндрова: Один наш фотограф Павел Диас, пожилой, но хороший фотограф, называл эту тенденцию, которая появилась именно в 90-х годах, "квазигуманизмом". У него был больной сын, который умер. Он помогал детям. И он мне в то время говорил: "Мне уже надоело, как все используют этих людей, фотографируют". Один раз у меня был разговор с Йиржи Штрайтом, который тоже снимал каких-то детей в Терезине. И он говорил: "Я им помогаю". А редактор поставил вопрос: "А каким образом вы помогаете этим детям и себе?" Это хорошая тема. И мне кажется, что в настоящее время уже этого нет, но было такое время, что много фотографов снимали эту тему.

И я вернусь к фотографии, которая победила – девочка с Гаити. На мой взгляд, это немножечко китч. И история вокруг. Если я путешествую по Западной Африке, там столько детей, у которых... Я бы сделала фотографии гораздо лучше. Но эта история поддерживает фотографию. С визуальной точки зрения, без этой истории – это ничто. Это мое мнение, но и не только мое, многих фотографов. Просто сейчас такое время.

Елена Фанайлова: Андрей, рано или поздно в работе документального фотографа, в работе фоторепортера мы подходим к теме этики профессии. Фотограф и трагедия, фотограф и война, фотограф и катастрофа – это спекуляции или это то, чего требует общество, то, что обществу необходимо? Насколько фотограф имеет право близко подходить к трагедии?

Андрей Райзер: Я думаю, эти фотографы не то что имеют право, а они обязаны, это их работа. Их посылают в Афганистан не для того, чтобы они снимали красивый парк или прекрасный лес, высокие горы Афганистана, а для того, чтобы они снимали то, что там происходит. И к сожалению, в мире происходит очень много грустного. Поэтому эта выставка – это как зеркало того, что происходит в мире.

И о фотографии, которая выиграла первый приз. "Фотография года" – это одна фотография, не может быть серии. Почему я считаю, что эта фотография справедливо получила первый приз? Я не считаю, что это простая фотография, что такие фотографии можно сделать в любой ситуации, когда какая-то трагедия происходит. Мне кажется, когда я смотрю на эту фотографию, первый план – это, конечно, несчастье этой девочки. Но это была не война, это было землетрясение на Гаити. И в этой фотографии есть какая-то надежда, потому что все-таки о ней позаботились – это первое.

Елена Фанайлова: Она забинтована.

Андрей Райзер: Ей помогли, и это тоже большая вещь. Не всем выпадает такое счастье, что о них заботятся, если что-то страшное с ними случается. Во-вторых, я считаю, что в этой фотографии есть что-то магическое. Меня она гипнотизирует. Это не просто снимок больной, раненой девочки. Там есть что-то, что исходит изнутри, но я не могу это описать, и это меня больше всего интересует в этой фотографии. То, что я могу объяснить, как это можно сделать, – это простые фотографии. Это можно выучить. И есть такой момент, когда начинается настоящее мастерство фотографа, и это вещи, которые не имеют никаких правил, когда человек отступает от правил и находится в какой-то высшей сфере: каким образом передавать картины, чувства, ситуации и так далее. Мне кажется, что очень правильно, что эта фотография получила первый приз. Я думаю, что это одна из лучших фотографий за все 17 лет, которые "Czech Press Photo" существует.

Фрагмент программы "Свобода в клубах".