Андрей Бабицкий: По традиции, из Чечни плохих новостей уже давно не бывает, и быть не может. Мир и процветание – таковы сюжеты новостных сообщений и репортажей из республики, которая, если судить о происходящем по внутренней российской информации, уже давно стала земным раем, благодаря усилиям своего руководителя – Рамзана Кадырова. Неймется лишь правозащитникам, которые и в этом благолепии умудряются отыскать темные пятна. Один из таких правозащитников - член правления Правозащитного центра "Мемориал" Александр Черкасов.
Александр Черкасов: Из Чечни по-прежнему прежде всего хорошие новости. В Интернете появляются всё новые и новые фотогалереи восстановленного или заново отстроенного Грозного.
Действительно, город залечивает нанесенные войной раны. Невооруженным глазом видно куда идут средства из федерального бюджета.
Однако остаются и проблема жилья и проблемы людей, лишившихся жилища. Это стало еще раз очевидно 14 января, когда власти Грозного попытались выбросить на улицу обитателей "общежития" на улице Маяковского, 119. Только срочная реакция правозащитников смогла остановить выселение. Власти, впрочем, пытались оправдываться: у них-де нет грозненской прописки и есть нормальное жилье в других населенных пунктах республики...
"Прописка" - хорошее старое слово, к современной жизни, вроде бы,
отношения не имеющее. И стал бы кто, имея нормальный дом, жить в "общежитии"? "Общежитие" - это эвфемизм, обманка, переименованный пункт временного размещения внутри перемещённых лиц. "Внутри перемещенные лица" - тоже эвфемизм, обманка, чтобы не говорить слово "беженцы". Их несколько лет назад вернули в Грозный, который был якобы отстроен и безопасен, из Ингушетии, из лагерей беженцев, которые опять-таки для благолепия назывались "городками".
Насколько это было тогда безопасно?
20 января европейский суд по правам человека вынес решение по жалобе сотрудника Правозащитного центра "Мемориал" Ахмеда Гисаева. 23 октября 2003 года Госаева похитили в "мирном" и "безопасном" городе Грозный. Напомню, это было время выборов Ахмада Кадырова, торжество официального политического процесса урегулирования, под который в Чечню и возвращали беженцев. Гисаева две недели жестоко пытали "федералы" на Ханкале и в Оперативно-розыскном бюро №2. Нет, он ничего не совершил, но от него почему-то хотели получить сведения о боевиках.
Освободили только через две недели, 7 ноября. "Силовики" предложили родственникам заплатить полторы тысячи долларов. Ахмет пытался добиться справедливости в России. Но начатое было, уголовное дело приостановили, ничего толком не выяснив. В итоге, Страсбург признал Россию ответственной за пытки и их нерасследование.
Стало ли безопаснее теперь, когда "федералы" не лютуют?
Ахмет Гисаев, начав с борьбы за свои права, стал правозащитником, защищал других людей. Но в августе 2009 года он был вынужден покинуть Чечню вместе с семьей. Ахмет работал вместе с Нательей Эстемировой, занимался расследованием преступлений, совершенных "силовиками". Вскоре после убийства Наташи стали следить и за ним. Так, как нередко бывает перед похищением, исчезновением и убийством человека. Бегство, беженство стало единственным спасением.
Впрочем, и это спасение - относительное. 19 января в Вене состоялось очередное заседание суда по делу об убийстве чеченского беженца Умара Исраилова. Выступавший свидетель, чеченец, отказывался от ранее данных на следствии показаний о том, что он говорил Умару и его жене об опасности, которая грозит им со стороны осевших в Вене эмиссаров чеченских властей. Теперь он это отрицал. На вопрос, опасается ли
он за жизнь и безопасность своих остающихся в Чечне родственников, свидетель ответил вопросом: "А вы как думаете?" Наверное, все всё поняли.
О том же, но открыто, говорили и свидетели на очередном заседании
по делу "Кадыров против Орлова", которое прошло 13 января в Москве.
Свидетели, регулярно работавшие в регионе: правозащитник Игорь Каляпин из "Нижегородского комитета против пыток", главный
редактор сайта "Кавказский узел" Григорий Шведов и независимый журналист Александр Мнацаканян говорили о продолжающихся похищениях, исчезновениях, пытках, которые по-прежнему не расследуются, об атмосфере страха, и о смертельной опасности для тех, кто пытается этому противостоять.
Обо всем том, чего не видно на фотографиях отстроенной и процветающей Чечни.
Андрей Бабицкий: Еще на прошлой неделе глава Счетной палаты Сергей Степашин побывав в Абхазии и подвел итоги проверки расходования российских средств властями самопровозглашенной республики. Он не нашел никаких серьезных нарушений, но призвал к порядку местную оппозицию, которая обвиняла власть в хищениях и нецелевом использовании денег. Этой новостью Абхазия и жила всю уходящую неделю. Рассказывает Инал Хашиг
Инал Хашиг: Все ждали от визита в Абхазию главы Счетной палаты России Сергея Степашина каких-то сенсационных заявлений. Ведь перед визитом вовсю муссировались итоги выборочной проверки объектов, финансируемых за счет российских налогоплательщиков, которую проводили аудиторы Счетной палаты совместно с депутатами абхазского парламента. И, как утверждали некоторые абхазские члены комиссии, был обнаружен целый букет фактов разбазаривания этих денег. Но визит Степашина сенсационных разоблачений не предполагал. Тем не менее, председатель Счетной палаты – уже, по всей видимости, главный куратор Абхазии, – сказал все, что хотел, и указал всем, кому хотел.
Степашину опыта не занимать. Он из категории политиков, считающих, что если есть результат, то на деталях зацикливаться нет необходимости. С точки зрения Кремля, в Абхазии есть результат – ситуация, при относительно небольших для Москвы вливаниях в республику, находится полностью под контролем, чего не скажешь, допустим, о республиках Северного Кавказа. Народ в массе своей доволен – жить стало лучше, ремонтируются дороги, школы, больницы. Элита в лице чиновничества еще больше довольна – никогда такого безответственного благополучия у нее не было.
И все же без страхующих тезисов не обошлось. Во-первых, Степашин напомнил, что доля финансовой помощи в структуре всех источников доходов республики в 2010 году составила 71 % или 4,9 миллиардов рублей. Это даже не контрольный, а суперконтрольный пакет акций, который автоматически предполагает подчинение и отчетность всех и вся перед главным пайщиком. И наезд на оппозицию по поводу "каких-то дач" вполне соответствует этой схеме.
Во-вторых, несмотря на то, что, по словам Степашина, "проведенная проверка показала безосновательность разговоров о том, что "Россия выдала деньги, а кто-то растащил их здесь по своим карманам", он все же дал понять, что подрядчики небезгрешны – "общий объем выявленных в ходе проверки нарушений составил более 347 миллионов рублей". Тут нет никакой алогичности, акценты проставлены политически выверено и по-хозяйски аккуратно. Мысль эта заключается в том, что у России украли 347 миллионов, но так как есть результат (а результат – это не только отстроенные объекты, но и, в первую очередь, высокая степень лояльности абхазской власти Москве), то эту сумму можно даже считать премией. Действительно, в последний год официальный Сухум больше убеждал своих граждан не в том, что надо Родину любить, а в том, что абхазы в неоплатном долгу перед Россией. Степень любвеобилия и желания во что бы то ни стало защитить российские интересы столь высока, что тут даже необходимость нахождения в Абхазии российского диппредставительства выглядит сомнительной.
Ситуация под полным контролем. И в этой связи Степашин прав: "Объем средств поддержки Абхазии нельзя назвать обременительным для российского бюджета".
Андрей Бабицкий: В понедельник в Париже прошли слушания мониторинговой комиссии Парламентской Ассамблеи Совета Европы, на которых обсуждалась дальнейшая судьба так называемого "грузинского досье". Грузинская делегация отказалась участвовать в конференции. Более того, стало известно, что Тбилиси предложил ПАСЕ прекратить дискуссии о последствиях августовской войны на регулярной основе. Рассказывает Олеся Вартанян.
Олеся Вартанян: Парламентcкая ассамблея Совета Европы предлагает сменить приоритеты при обсуждении последствий августовской войны. Если раньше ПАСЕ в первую очередь интересовали политические аспекты проблемы, как, например, невыполнение Россией соглашения Медведева-Саркози, то теперь акцент будет сделан на гуманитарных вопросах. Об этом стало известно из официального заявления президента ПАСЕ Мевлюта Чавошаглу.
Мевлют Чавошаглу: Мы должны перестать спорить о прошлом – нам следует приступить к дискуссиям о будущем.
Олеся Вартанян: Так начал свое выступление президент ПАСЕ.
Слова эти прозвучали вчера в Париже на специальной конференции, где в течение почти всего дня ведущие европейские чиновники и члены ПАСЕ пытались найти формулу, по которой можно будет продолжить работу по "грузинскому досье".
Парижская конференция проходила в закрытом режиме – никаких официальных заявлений по завершении. Но уже сегодня на интернет-сайте ПАСЕ появилась выдержка из выступления Чавошаглу, которое в Тбилиси расценили как "окончательный приговор" "грузинскому досье":
Мевлют Чавошаглу: В первую очередь мы должны работать по правам человека и думать о перспективах для тех людей, которых существующие конфликты затрагивают непосредственно. Я убежден, что если эти вопросы нас на самом деле беспокоят, и мы намерены что-то с ними делать, нам следует без промедлений начать добиваться конкретных результатов в "гуманитарной сфере".
Олеся Вартанян: Чавошаглу объяснил необходимость смены векторов дискуссии по "грузинскому досье" тем, что политические переговоры слишком затянулись, а нерешенные конфликты "продолжают влиять на стабильность и экономическое развитие всего региона".
Грузинские власти расценили выступление президента ПАСЕ как аргумент в пользу своего вчерашнего демарша. Тбилиси, отказавшись от участия в парижской конференции, заявил о необходимости приостановить дискуссию по "грузинскому досье" до тех пор, пока она остается безрезультатным времяпрепровождением. Говорит постоянный представитель Грузии в Совете Европы Мамука Жгенти:
Мамука Жгенти: Заявление президента ПАСЕ еще раз подтвердило правоту видения грузинской стороны. Парламентская ассамблея, фактически, исчерпала имеющиеся у нее возможности. И теперь нам следует ждать реальных шагов со стороны других международных структур".
Олеся Вартанян: Жгенти утверждает, что "грузинское досье" будет официально "заморожено" на следующей неделе, во время запланированного заседания Комитета мониторинга ПАСЕ в Страсбурге. Там же грузинская сторона внесет предложение прекратить готовить регулярные доклады о выполнении Грузией и Россией рекомендаций ассамблеи по августовской войне.
Такие доклады готовятся уже два года, и они не раз становились предметом скандальных обсуждений. В каждом из итоговых документов содержался тезис о том, что в отличие от России, Грузия выполнила все рекомендации.
Андрей Бабицкий: Грузинские инициативы явились своего рода контрапунктом
на фоне радикального отрицания российской стороной всякой актуальности "грузинского досье". Российские депутаты настаивают на том, что его необходимо раз и навсегда сдать в утиль. Собственно, их недавние заявления чуть ли не дословно воспроизвел в своем вчерашнем предложении президент ПАСЕ.
Но явно рифмующаяся с российской позиция Чавашоглу для Тбилиси неприемлема. Если ПАСЕ не в состоянии повлиять на ситуацию, то следует элементарно взять паузу. Говорит Мамука Жгенти:
Мамука Жгенти: Нам не следует жалеть, что сложилась такая ситуация. Совет Европы – это не только ПАСЕ. Там есть еще и Кабинет министров, и генсек. Они продолжают работать, и с их помощью делается конкретное дело. И в том, что ПАСЕ на какой-то период приостановит попытки выдумать новые форматы и механизмы, я не вижу ничего трагического и негативного. ПАСЕ уже сделала, что могла, и сделано это было в интересах Грузии.
Олеся Вартанян: К обсуждениям грузинских предложений ПАСЕ приступит в начале следующей недели.
Андрей Бабицкий: Политолог Сосо Цискаришвили считает позицию Тбилиси, мягко говоря, не вполне обоснованной.
Сосо Цискаришвили: У всех свежо в памяти заявление президента Саакашвили, сделанное им с высокой европейской трибуны, о готовности Грузии к политическому диалогу с Россией без каких-либо предварительных условий.
До сих пор противниками начала такого диалога считались лишь лидеры России, упорно продолжающие называть грузинского президента "политическим трупом", выдавая тем самым желаемое за действительное и не признавая, что президент США не имеет личных встреч с "политическими трупами" дважды в течение двух месяцев.
После двухлетних безрезультатных усилий, направленных на возвращение России в международное правовое поле после войны с Грузией, Парламентская ассамблея Совета Европы также попыталась содействовать переходу враждующих соседей от конфронтации к диалогу.
Не тут-то было! Трехмесячные усилия главы комитета мониторинга ПАСЕ г-на Марти по организации закрытой конференции в Париже, с целью обсуждения новых форматов "грузинского досье", пришлись
не по душе уже грузинским парламентариям – политическим соратникам Саакашвили.
Их отказ от поездки в любимый Париж был неожиданным. Создается впечатление, что для них самих тоже. Уж очень запоздалыми и неубедительными кажутся аргументы для бойкота той международной организации, в резолюциях которой всегда находила поддержку позиция Грузии.
Озвученный официальными лицами повод для бойкота – публикация в одной из московских газет. Оказывается, во время пребывания в Москве г-н Марти однажды пообедал за столом, за которым сидели еще один абхаз и один осетин. Вот в каком плачевном состоянии находится "реформированная" грузинская психиатрия!
Более того, оказывается, для новоиспеченного постоянного представителя Грузии в Совете Европы г-на Жгенти, возможности площадки ПАСЕ уже исчерпаны, а реальными механизмами обладает лишь переговорный процесс в Женеве (видимо, одному г-ну Жгенти известно об успехах грузинской дипломатии в Женеве).
Не удивлюсь, если кто-нибудь из грузинской оппозиции "догадается", что отказ от дальнейшего рассмотрения "грузинского досье" в ПАСЕ является одним из десятка "предварительных условий", при которых Кремль может подумать о возможности оживления "политического трупа"; если в парламенте Грузии опять "проигнорируют" миротворческие инициативы Саакашвили и предпочтут оставаться в режиме конфронтации с Россией, то возрастет вероятность необходимости укладывать вещи также в Женеве, ОБСЕ и ВТО.
То ли еще будет…
Андрей Бабицкий: Доклад американской организации "Фридом Хауз", измеряющей уровень свободы в различных странах, показался, хотя и не в полной мере взвешенным, но крайне важным источником информации о Кавказе и России политологу Сергею Маркедонову.
Сергей Маркедонов: Можно ли адекватно измерить не уровень производительности труда или прибыльности предприятия, не бюджетный дефицит, а качество свободы и демократии? На этот непростой вопрос влиятельная организация "Freedom House" дает положительный ответ. Начиная с 1973 года, эта структура ежегодно публикует доклады под названием "Свобода в мире". В январе увидело свет ее новое исследование.
Для того, чтобы рассмотреть подробно методику и методологию ежегодных докладов "Freedom House" потребуется не один комментарий, а, как минимум, серия солидных академических статей. Остановимся лишь на трех принципиально важных тезисах. Первый - география измерения демократии для данного проекта - весь земной шар, а именно 194 страны и 14 так называемых "стратегических территорий", то есть образований с неопределенным статусом, которых на Кавказе целых 3! Почти пятая часть всех непризнанных республик в современном мире. Второй - оценка производится по двум категориям - политические и гражданские права. Третий - итоговая оценка выставляется на основе экспертных заключений, а все страны при этом подразделяются на 3 группы - свободные, частично свободные и несвободные. Каким же на общем фоне выглядит Кавказский регион?
Скажем прямо, если следовать оценкам "Freedom House", то со свободой и демократией в регионе, как говорили в старые советские времена, "напряженка". К "частично свободным" образованиям были отнесены Грузия, Армения и Абхазия (которую рассматривают в качестве одной из "стратегических территорий"), к несвободным -Азербайджан, Южная Осетия и Нагорный Карабах. Что же касается России (также имеющей в своем составе 7 республик Северного Кавказа), то ее оценки, конечно же, Кавказом не ограничиваются. Здесь вопросы независимости суда (в связи с процессом по делу Ходорковского) или свободы СМИ выходят на первый план по сравнению с чисто региональной проблематикой. В этой связи неизбежно возникает вопрос: насколько репрезентативны оценки известной организации, претендующей на роль "измерительного прибора" для определения эталонов демократии?
Говоря о ценности работы "Freedom House", следует отметить большой объем эмпирической работы, которая полезна сама по себе для любого научного и прикладного исследования. Любой специалист по Грузии, Армении или по Азербайджану встретит в докладе много полезного материала для понимания ситуации в этих странах. Однако далее начинаются нюансы, детали, вопросы. Исследование глубины свободы и выставление рейтингов опираются на выводы аналитиков и "академических советников высокого уровня". Так прямо говорится в текстах "Freedom House". Не праздный вопрос: а кто и как измерял их "высоту", качество академических знаний, а также свободу от политических и личных симпатий/антипатий? Если никто, то субъективизм в докладах, как говорится, прилагается в "пакете".
Впрочем, не будем голословными. Так, в ежегодном докладе Абхазия и Грузия оказались в ряду "частично свободных" образований, а Южная Осетия в числе "несвободных". При этом сами представители "Freedom House" подчеркивают: "Грузинские власти не предприняли практически никаких шагов для того, чтобы опровергнуть широко распространенное мнение о том, что правительство, а не судебная власть, принимает решения по тем или иным судебным процессам. И что Министерство внутренних дел никому не подотчетно и ставит себя над законом". Интересно то, что конституционные реформы в Грузии, фактической целью которых является пролонгирование власти Михаила Саакашвили не получили должного внимания в докладе, как и тот факт, что в Южной Осетии власти не пошли на третий срок для Эдуарда Кокойты. В любом случае помещение в одну категорию Абхазии и Грузии крайне любопытно. В прошлые годы Грузию на Западе позиционировали, как "маяк демократии" и самую "продвинутую" страну в Закавказье. Оказывается, Абхазия не так уж далеко отстоит от Грузии. По крайней мере, теперь грузинским политикам будет трудно апеллировать к своему более "высокому статусу" по сравнению с "агрессивными сепаратистами".
А вот Азербайджану, напротив, работа облегчена. Ранее одним из любимых аргументов армянских политиков был тезис о Нагорном Карабахе, как об "оазисе демократии" на Южном Кавказе. Ранее, по данным "Freedom House" НКР всегда "обгоняла" Баку по уровню свободы. В 2011 году они сравнялись, хотя из самого доклада н неясно, почему. В данном случае мы не будет спорить о статусе НКР. Просто непонятно, какими критериями руководствовались аналитики? Если проведением выборов, то парламентская кампания была и в НКР, и в Азербайджане. В последнем, правда, президент изменил Конституцию, открыв возможность занимать свой пост без временных ограничений. В НКР же ничего подобного не было. А теперь, оказывается что несвободны оба.
Однако все факты, приведенные выше, не означают бесполезности исследований уровня свободы. Такие работы должны проводиться. И хорошо, если бы они проводились с помощью альтернативных и более корректных критериев. Следовательно, признавая серьезные изъяны доклада "Свобода в мире", не следует говорить о демократии только, как об инструменте внешнего давления и вмешательства. Просто это явление гораздо более сложное, чем ежегодный доклад группы аналитиков.
Андрей Бабицкий: К хорошим новостям из Чечни следует отнести и информацию о том, что футбольную команду "Терек" возглавит в ближайшем будущем один из самых именитых футбольных тренеров. Правда о том, сколько республике придется за это заплатить, ничего не сообщается. Но так ли уж это важно, если речь идет о достижениях, которые будут записаны золотыми буквами в исторических скрижалях! На эту тему размышляет писатель Герман Садулаев.
Герман Садулаев: Главная новость, сенсация недели, на Северном Кавказе связана с футболом. Футбольный клуб "Терек" приобретает голландского тренера Рууда Гуллита. Гуллит в прошлом один из лучших нападающих в мире, настоящая спортивная звезда. После завершения игровой карьеры, он работал и тренером, в частности, тренировал команду "Челси". В общем, послужной список высшего разряда. Никаких особых и дополнительных затрат не понадобилось, сообщают, что Гуллит согласился на те же условия, что были предложены предыдущему тренеру "Терека", испанцу Виктору Муньосу. Муньос сначала заартачился, видимо, хотел большего, а потом сообщил, что согласен. Но было уже поздно. Выбор пал на Гуллита, и Муньосу придётся вернуться в свою солнечную Испанию.
Перед голландцем поставлена амбициозная задача: вывести "Терек" в европейскую лигу. Естественно, в российских турнирах "Терек" так же должен занимать почётные места, это даже не обсуждается. Поскольку одного тренера для этого мало, ведутся переговоры о трансфере ведущих игроков российских клубов, а также о покупке новых зарубежных звёзд. Впрочем, не будут забыты и местные кадры. Ведь, например, на последней игре в Турции, контрольном матче с украинским "Кривбассом" единственный мяч забил молодой нападающий Заур Садаев, который, судя по фамилии, вряд ли является европейским легионером.
Так что, всё хорошо.
Но у "Терека" из Грозного есть грозный соперник из соседней Махачкалы – дагестанский футбольный клуб "Анжи". Почти одновременно с известиями о покупке Гуллита было объявлено о том, что 100% акций клуба передаются более чем известному бизнесмену Сулейману Керимову, в обмен на гарантии поддержания клуба и серьёзные инвестиции. Только на зарплаты и покупку игроков планируется потратить, как говорят, до 50 миллионов долларов! Похоже, Керимов тоже будет скупать лучших игроков в России и в мире. И амбиций у "Анжи" ничуть не меньше, чем у "Терека".
Давний спор между чеченцами и дагестанцами о гегемонии на Северном Кавказе и вообще, по жизни, будет решаться на спортивной арене, точнее, на футбольном поле. Что, конечно, хорошо. Как мне помнится, футбол в числе своих родоначальников имел древние игры в мяч индейцев майя, после которых, то ли победителей, то ли проигравших – историки спорят – приносили в жертву. Но сейчас всё гораздо гуманнее, и спорт – это только спорт.
Спор между двумя клубами будет происходить на глазах у всего мира. Видимо, в финале следующего кубка Европы встретятся "Терек" из Грозного и "Анжи" из Махачкалы. И кто бы ни победил, а трофей отправится на Северный Кавказ.
Такие вот надежды и планы.
Спорт – это ещё и зрелище. Как известно со времён Древнего Рима, народу нужны две вещи: хлеб и зрелища. А, как стало известно в наше время, недостаток хлеба вполне восполним переизбытком зрелищ.
Кадиллака у каждого чеченца не будет, да и мерседес появится не у каждого дагестанца. Рабочих мест по-прежнему не хватает, до кавказской Швейцарии и Чечне, и Дагестану всё ещё далеко, зато мы уделаем и швейцарцев и всех прочих, уведя у них из-под носа кубок по футболу.
Кавказ – сила, Россия – вперёд, мы чемпионы, кубок наш – эти лозунги, несомненно, будут согревать сердца и души простых селян в то время, когда они будут околачивать дикие груши в осенних лесах.
Андрей Бабицкий: Черемша́, или Лук медве́жий, или Ди́кий чесно́к, или Колба́ — многолетнее травянистое растение, вид рода Лук семейства Луковые – так об этой очень важной составляющей части вайнахской кухни сказано в энциклопедии. Но, оказывается, черемша – это еще и память о трудном прошлом и нелегком настоящем чеченцев и ингушей. Из Берлина – журналист Магомед Ториев.
Магомед Ториев: Нашим предкам, жившим в горах, приходилось постоянно думать о том, как бороться с голодом. Лишённые земли на равнине они жили в условиях, в которых мы - их изнеженные, городские потомки не придумали бы ничего лучше, нежели умереть, славя Аллаха за предоставленную возможность обрести рай. Одна из последних ниточек, напоминающая нам о тех временах и том нашем состоянии, когда мы были детьми природы, а не ее неблагодарными пасынками – это черемша.
Черемшу можно назвать вторым хлебом вайнахов. Они находят ее небольшие делянки даже в Европе: в лесах Австрии, Германии и Бельгии. Об одном таком случае, произошедшем лет 8 назад в Австрии, мне рассказал знакомый чеченец.
Несколько женщин, прогуливаясь по окрестностям лагеря беженцев, наткнулись на поляну, где пробивались первые ростки (они поначалу не поверили своим глазам) родной вайнахской черемши. Через полчаса всё трудоспособное население лагеря из числа вайнахов, вооружившись ножами и полиэтиленовыми пакетами, выдвинулось в окрестные леса на сбор дикого лука, которым, как оказалось, изобиловала местная флора. На второй день местное население решило выяснить, чем занимаются лихорадочно рыскающие с утра до вечера по лесу группы беженцев. Что они так яростно с помощью ножей добывают из-под снега?
К молодым ребятам, возвращавшимся в лагерь с набитыми неизвестно чем пакетами, обратился один из местных активистов с вопросом: "Что это у вас там"? Владеющих немецким языком среди беженцев не оказалось. Один из беженцев решил изобразить весь производственный цикл, вплоть до финального этапа, на языке жестов. Взяв светло-зеленый росток, издававший характерный чесночный запах, он изобразил, как подсекает его ножом, снял верхний слой и тут же съел на глазах ошарашенного австрийца.
Через пару дней у ворот лагеря местные жители организовали демонстрацию, требуя от руководства лагеря прекратить издевательство над беженцами и нормально кормить несчастных, не вынуждая их искать себе пропитание в лесу. По словам рассказчика, деятельные австрийцы подготовили кучу плакатов с картинками, изображавшими изможденных людей, которые ползали на карачках по земле и ели траву. Вызвав переводчика, руководство лагеря с трудом убедило собравшихся, что чеченцы добровольно отправились на сбор черемши, что эти люди в далеком австрийском лесу обрели кусочек родины которую, как тогда многим казалось, они утратили навсегда.
Ну, а на родине эта зима выдалась бесснежная, первый снег выпал в Ингушетии лишь несколько дней назад. Такие мягкие погодные условия позволили жителям Ингушетии и Чечни уже сейчас приступить к сбору первого урожая. Обычно сезон начинается лишь в середине февраля.
Черемша - это один из немногих источников сезонного заработка для людей, не имеющих работы. В двух республиках, кроме розничной торговли на рынке, службы в милиции и работы на стройке, сложно найти занятие, которое приносило бы живые деньги. Вакансии госслужащих разобраны и заняты на несколько поколении вперед. Черемшу собирают в лесах с февраля до середины марта. Она позволяет не только пополнить семейный бюджет, но и разнообразить рацион сельских жителей: её жарят на масле, варят в молоке и даже консервируют. Маринованная черемша продается круглый год.
Сейчас цена 1 килограмма черемши достигает 250 рублей, в конце сезона ее стоимость упадёт до 40-30 рублей. Гораздо выше цена в Москве, куда дикий лук, несмотря на острый специфический запах, перевозят на поездах и автобусах всеми правдами и неправдами. Поэтому несколько ближайших недель сборщики черемши будут в светлое время суток работать в лесу. Сбор черемши - это не только тяжелейший труд, но и серьёзный риск, поскольку лес остается территорией войны. В прошлом году на границе между Чечней и Ингушетии несколько молодых людей были убиты и ранены российскими спецназовцами, проводившими здесь очередную спецоперацию.
По степени трудоемкости сбор черемши мог бы составить конкуренцию уборке хлопка. Сборщики вынуждены, стоя на коленях на мокрой земле, с которой часто еще не сошел снег, с помощью ножа срезать побеги в основании корня, повредить луковицу нельзя, иначе она не даст ростков на следующий год.
В республике, стоило бы построить хоть один небольшой консервный завод или линию по переработке черемши. Президент Евкуров сам выходец из большой сельской семьи, наверняка, все еще помнит, каким трудом достается кусок крестьянского хлеба. До сих пор пост главы республики занимали ингуши - выходцы из Грозного. Они могли и не знать, что это такое – стоять в зимнем лесу на коленях перед черемшой, спасавшей наших предков от голодной смерти.
Андрей Бабицкий: На этой неделе исполнился год со дня создания СКФО. С какими итогами подошло новое полпредство к своей первой годовщине? Выполняются ли цели, заявленные при создании округа, сбылись ли надежды тех, ожидал перемен к лучшему? Об этом - наш корреспондент в Черкесске Мурат Гукемухов.
Мурат Гукемухов: Выделение проблемных регионов Северного Кавказа в отдельный округ- главное событие за минувший год. Южане восприняли его как презентацию новой политики России на Кавказе. Одни - как выделение неблагонадежных республик в особую территорию, за пределы которой не должны прорваться террор и сепаратизм. Другие, наоборот, как долгожданный комплексный подход к решению кавказских проблем, включающий в себя уже не только силовые методы, но и заявленные Александром Хлопониным антикризисный менеджмент и борьбу с коррупцией и клановостью.
Создание нового округа напугало адыгейцев, которые остались в Южном федеральном округе. В Адыгее посчитали, что отделение республики от северокавказских сестер связано с предстоящим упразднением ее как самостоятельного субъекта и включением в состав Краснодарского края. Чуть позже волна возмущения прокатилась по Ставропольскому краю. После серии состоявшихся и несостоявшихся терактов в столице края и в кавказских Минеральных Водах казаки вдруг ощутили как угрозу перспективу разделить судьбу с соседями по округу.
Говорит председатель общественного движения “Казачка” Татьяна Козырева:
Татьяна Козырева: Теракты у нас происходят постоянно. Не знаем кого когда грохнут. Народ уходит из этого региона, особенно русские. Ставропольский край должен войти в состав Южного федерального округа и далее уже решать вопросы. Если будет так как есть, казаки, конечно, будут подниматься. Казаков не устраивает сегодня такое территориальное разграничение.
Мурат Гукемухов: В прошлом году полпред Александр Хлопонин представил свою программу развития региона на 15 лет, инвестиционный пакет в 600 миллиардов рублей на строительство в республиках горнолыжных курортов и крупных бюджетообразующих предприятий. Когда пойдут деньги на реализацию этих проектов пока неясно, а заявленные глубинные проекты модернизации Кавказа ограничились в этом году PR-эффектами. В прошедшем году мы так и не увидели ни начала обещанных строек, ни социально-экономических преобразований, ни попыток бороться с коррупцией и клановостью.
Член общественного совета при президенте Кабардино-Балкарии Хаджи-Исмель Тхагапсоев оценил перспективы обещанных экономических преобразований на Северном Кавказе:
Хаджи-Исмель Тхагапсоев: На Кавказе создание рабочих мест- именно эта мера не будет самой популярной. Потом создание этой инфраструктуры туризма, коммуникаций, бизнеса, которая может в последующем сработать на пополнение бюджета. 15 лет в темпоральности нашего времени, это очень большой срок. Это уже трудно назвать целевым форсированием, локальным, региональным проектом. Во-вторых, суммы обозначенные, хотя они при первом произнесении- 600 миллиардов- звучат- поделите на доллары, это 20 миллиардов, а потом еще поделите на 15 лет, это примерно миллиард долларов в год на такой огромный регион. Это не может качественных преобразований, к сожалению, принести. Рабочие места по-разному можно создавать. Если бы у нас была бы нацеленность на создание рабочих мест такого формата, что можно именовать малым бизнесом, это найдет поддержку. Но если это будут рабочие места индустриального, малого порядка, я не очень уверен, что они будут заняты. Здесь все таки сама организация в пределах семьи, такой прямой родственной связи, пока еще очень существенно выражена.
Мурат Гукемухов: По мнению эксперта из Дагестана, старшего научного сотрудника Института востоковедения Руслана Курбанова, благие намерения в социально-экономической сфере, даже в случаях успешной реализации, не в состоянии умиротворить Кавказ. Слабая экономика- это не основание для исхода молодежи в лес.
Руслан Курбанов: Тенденция на Северном Кавказе удручающа. Потому что сколько Кремль не бьется, надеюсь, искренне и самозабвенно, над решением кавказской проблемы, но она все ухудшается и ухудшается. Радикальная молодежь показала, что она не покупается на эти вещи внешние. Она хочет более масштабной ревизии советского политического наследия, чем сегодня. Молодежь хочет полного переформатирования социальной, культурной, политической жизни, но в рамках сегодняшней политической системы это невозможно. Если мы хотим сохранить Кавказ в границах России, нужно предлагать совершенно иные схемы, иные концепции, другой юридический подход, концепцию правового плюрализма, учет каких-то религиозных особенностей, рассматривать какие-то новые формы автономии в границах единой страны. Но ничего этого нет. Есть попытка закатать все протесты под асфальт танками, БТРами, заглушить оппозицию и так далее.
Мурат Гукемухов: Черкесский вопрос- здесь Кремль, пожалуй, впервые продемонстрировал гибкость и готовность к компромиссу в области национальной политики. Черкесы, народ, 90 процентов которого был выдавлен за пределы исторической родины в ходе Кавказской войны. В этом году президент РФ Дмитрий Медведев принял новый закон о соотечественниках за рубежом, по которому впервые со дня окончания Кавказской войны Россия признала зарубежных черкесов своими соотечественниками, признала их право на защиту в странах проживания и репатриацию. Говорит черкесский общественник из Краснодара Аскер Сохт:
Аскер Сохт: Все эти изменения по сути своей являются беспрецедентными. И мы даже не ожидали такого разворота. РФ взяла на себя обязательство не только по национально-культурному взаимодействию с черкесской диаспорой, но и по защите политических, гуманитарных и социокультурных прав черкесской диаспоры во всем мире. С другой стороны, этим законом она взяла на себя и обязательство оказывать содействие добровольному переселению черкесов в РФ. Таким образом, этот закон подвел итоги десятилетней деятельности черкесских организаций. В законе есть все- право на владение, использование родного языка, изучение своей культуры и истории, защита социально-экономических прав черкесов в диаспоре. Такого огромного объема обязательств перед нашим народом в диаспоре российское государство не брало на себя никогда.
Мурат Гукемухов: По другим направлениям национальной политики за 2010 год мало что изменилось. По-прежнему в республиках, меньшие по численности этносы ощущают себя ущемленными в праве распоряжаться собственной судьбой. И лишь авторитарные методы управления помогли не допустить межнациональных столкновений. В Кабардино-Балкарии с новой остротой был поднят спор о межселенных территориях, горных пастбищах, на которые претендуют балкарские и кабардинские селения. В конечном счете, спор привел к требованию балкарских общественных организаций разделить республику на Кабарду и Балкарию. Здесь минувший год был отмечен массовыми столкновениями молодежи на национальной почве в республиканской столице. Большой крови удалось избежать, благодаря жесткому вмешательству северокавказского полпредства.
Попытки силовиков поставить заслон действиям исламского подполья в прошедшем году фактически провалились. В Кабардино-Балкарии заметно активизировалось исламское подполье. После убийства ее лидера, Анзора Астемирова, весной прошлого года, подполье перешло в нападение. Среди акций подполья в прошедшем году подрыв Баксанской ГЭС, убийство сотрудников правоохранительных органов и так называемого “казенного духовенства”.
И, наконец, новый тренд в республике- убийство идеологических оппонентов, радеющих за возрождение этнических традиций. Руслан Курбанов заметил новую тактику борьбы исламистов на Кавказе, которая свидетельствует, по его мнению, об отсутствии в рядах подполья дефицита людских ресурсов.
Руслан Курбанов: Впервые на Кавказе за два десятилетия войны была опробована тактика афганских талибов- нападение на Центорой и здание чеченского парламента. Я предполагаю, что в этом году мы увидим, что эта тактика возможно будет опробована и в других республиках. До сих пор кавказские боевики или атаковали крупные объекты и отходили на свои базы, как это имело место при нападении на Назрань, Нальчик, Грозный. Или одиночные нападения на милиционеров, подрыв колонн, атаки смертников. Но сейчас боевики интегрируют смертников. Боевая группа выходит на задание, не имея цели вернуться назад.
Мурат Гукемухов: Если говорить о том, что произошло на Северном Кавказе за прошедший год, то ситуация в целом стала хуже. Но и оснований надеяться на перемены к лучшему стало больше. Центр демонстрирует благие намерения, которыми совсем не обязательно выстилать дорогу в ад.
Андрей Бабицкий: Политические итоги событий за неделю в Армении подводит обозреватель армянской службы Радио Свобода Геворк Стамболсян.
Геворк Стамболсян: На этой неделе состоялся визит Томаса Хаммарберга в Армению. Комиссар Совета Европы по правам человека получил возможность встретиться с политическими заключенными этой страны.
Это довольно серьезное событие во внутриполитической жизни Армении, поскольку Хаммарберг в последний раз был в Армении в 2008 году. И тогда он был, наверное, единственным европейским чиновником, который говорил о политзаключенных в Армении. Никто из представителей Совета Европы до этого об этом говорить не осмеливался. Хаммарберг встречался с людьми, которые оказались в тюрьмах после выборов 2008 года.
С визитом Томаса Хаммарберга связаны определенные надежды в армянской политической среде, в первую очередь, в оппозиционной. Надежда, что проблема находящихся в тюрьмах политических активистов-оппозиционеров может быть решена до следующих выборов. А я напомню, что парламентские выборы в Армении пройдут в 2012 году. Хаммарберг встречался с бывшим депутатом парламента, который перешел на сторону оппозиции в 2008 году, встречался с Николом Пашиняном, это известный армянский журналист, редактор оппозиционной газеты "Айкакан жаманак".
Сам Хаммарберг признал, что ситуация с политзаключенными в Армении зашла в тупик по той простой причине, что власти готовы выпустить всех политических активистов, которых они посадили, если они напишут прошение о помиловании. Но они отказываются, и, фактически, это абсолютно патовая ситуация, и пока власти не в состоянии найти из нее выхода. Но есть определенные надежды, связанные с визитом Хаммарберга. По итогам данного визита он будет готовить отчет. Но, в принципе, в 2008 году уже был такой, не очень хороший, пример, когда он подготовил довольно серьезный и критичный документ по отношению к властям Армении. Но затем, как об этом писала армянская пресса, из-за определенного давления на Совет Европы, Хаммарберг был вынужден отказаться от опубликования данного доклада. Его фактически прочли содокладчики ПАСЕ по Армении, и определенные формулировки, которые были максимально критичными в отношении официального Еревана, были из этого документа изъяты.
Андрей Бабицкий: Азербайджанские власти запретили художникам в Баку продавать свои картины в центре города. Продажа живописи должна вестись только в официальных галереях. В результате, уличное искусство азербайджанской столицы может, как в советские времена, быть окончательно вытеснено в подполье. Рассказывает корреспондент азербайджанской службы Радио Свобода в Баку Дурна Сафарли.
Дурна Сафарли: На небольшой улице Расула Рза, которую в свое время называли "Пассаж" по имени расположенного здесь пассажа, теперь уже не бывает многолюдно. Потому что смотреть уже не на что, кроме дорогих магазинов и бутиков. Переселение с этой короткой и широкой улицы художников и торговцев, которые выставляли здесь свои картины и сувениры для туристов, словно еще больше отдалило азербайджанское общество от этого вида искусства, которое и раньше не привлекало особого внимания к себе.
Уличное искусство "стрит-арт" - одно из самых знаменитых в мире. Есть города, которые благодарны за миллионные потоки туристов именно художникам. Достаточно вспомнить Монмартр в Париже, Квинс и Челси в Нью-Йорке, Арбат в Москве. Однако азербайджанским художникам, работающим и продающим свои картины на Пассаже, примыкающем к главной "прогулочной" улице Торговой, которая официально называется Низами, такой благодарности испытать не довелось.
"Если душа дэва по азербайджанским сказкам заключена в бутылке, то душа Баку была в этой улице", - говорит житель Баку Эльдар.
"Это радовало и горожан. Что толку гулять просто по улице? Оттого, что здесь поставили 3 горшка с цветами и 2 модерновых мусорных ящика, улица красивее и живее не стала…"
Один из бывших художников Пассажа Мубариз Шахвердиев говорит, что если гость столицы Азербайджана не побывал на этой улице, значит он не видел Баку:
Мубариз Шахвердиев: На этой улочке была такая неповторимая атмосфера, что ее нельзя назвать просто местом торговли картинами. Это был мирок искусства. Здесь турист из Латвии сказал мне – я не представлял себе, что в Баку может быть такая улица. У него создалось впечатление о нас, как о торговцах на рынках Москвы, Ленинграда. Однако повидав Пассаж, он сказал – оказывается, и у вас есть интерес к искусству? А теперь что будут думать? Раз нет интереса, не создаем условий, значит, мы только способны торговать на базаре".
Дурна Сафарли: Мубариз Шахвердиев говорит, что общение художника с покупателем создает тот неповторимый контакт творца и потребителя искусства, который в корне отличается от процесса продажи произведения в салоне. Отличается и в нравственном, и в рыночном отношении:
Мубариз Шахвердиев: Продавая, художник знал, во сколько покупатель оценивает его картину. Например, ценитель живописи говорил – могу заплатить только это, на большее не хватит. Такому я с удовольствием продавал свою картину. Это давало удовлетворение. А теперь мы лишены работы. В салонах преследуют свои интересы, а не художника.
Дурна Сафарли: Искусствовед Зиядхан Алиев говорит, что продавать картины не то же самое, что и одежду:
Зиядхан Алиев: Во все мире тех, кто занимается культурой, освобождают от налогов, даже, например, деловых людей, которые поддерживают проекты, связанные с искусством. Продавать произведения искусства не то же самое, что и гравий и цемент. Это средство, которое служит формированию хорошего вкуса у людей. Именно поэтому нельзя ставить это на одну доску с торговлей другого рода".
Дурна Сафарли: По мнению искусствоведа, художники должны получить возможность продолжать свое дело в Пассаже, пусть даже с определенными пошлинами.
По мнению арт-менеджера Фариды Аллахвердиевой, убрав с улицы выставку продажу картин, чиновники продемонстрировали свое отношение к искусству и уровень его восприятия:
Фарида Аллахвердиева: Если есть уличная торговля, продаются картины, то это в каком-то смысле увеличивало потребность в живописи, графике. Например, считается, что голландская художественная школа больше востребована именно потому, что очень близки к народу. Если искусство убрать с улиц, хочешь не хочешь оно потеряет связь с народом. А это понижает уровень восприятия искусства людьми.
Дурна Сафарли: Фарида Аллахвердиева говорит, что в Азербайджане выставки и вернисажи не особенно популярны, поэтому продажа картин на открытом воздухе была одновременно и выставкой:
Фарида Аллахвердиева: Когда продажа происходит на открытом воздухе, в местах доступных для самых широких масс людей, это волей-неволей служит знакомству человека с искусством. Самый оптимальный вариант – вернуть художников на свое место. Они стали спецификой улицы, она считалась улицей искусства".
Дурна Сафарли: Руководитель пресс-службы Департамента торговли и услуг Исполнительной власти города Баку Алиаббас Багиров сказал некоторое время назад Радио Азадлыг, что с торговлей картинами на улицах покончено, потому что художники занимались незаконной уличной торговлей:
Алиббас Багиров: На основании указания главы исполнительной власти Баку все это запрещено, как незаконная уличная торговля.
Дурна Сафарли: Действующее в Азербайджане законодательство не запрещает уличную торговлю в стране, а регулирует его. Такой вид торговли регулируется "Правилами ведения передвижной (сезонной) торговли и услуг в городе Баку". Согласно этому нормативному акту, в перечне запрещенной деятельности нет слов "картины", "произведения живописи". В этом перечне в основном перечисляются продукты питания и несколько электроприборов.
Дурна Сафарли: Ведь произведение искусства не предмет, который, как написано в правилах, "портится и создает проблемы санитарного характера", а его "определенные свойства" не "нуждаются в особой проверке".
В настоящее время художники, которые раньше выставляли свои картины на продажу, рассеялись. Мубариз Шахвердиев говорит, что их жалобы остались безответными на всех уровнях – с самого низшего и до администрации президента. Это признак равнодушия и оно уже повлияло на молодых художников:
Мубариз Шахвердиев: Новое поколение восприняло это как запрет, или, не знаю что... Они видят, что за муки испытывают немолодые художники и не захотят испытать то же самое.
Дурна Сафарли: Мубариз Шахвердиев говорит, что недавно им предложили место в Ичери-шехер, старом Внутреннем городе. Но за место запросили такую долю, что им оказалось не по карману.
