Ирина Лагунина: В Абхазии 22 января был арестован лидер старейшей в самопровозглашенной республике Народной партии Якуб Лакоба. Арест был произведен по обвинению в клевете против главы счетной палаты России Сергея Степашина. Это событие вызвало бурную реакцию общественности. Материалы радио "Эхо Кавказа" на эту тему подготовил Александр Касаткин.
Александр Касаткин: Незадолго до ареста Якуб Лакоба опубликовал на сайте Народной Партии самопровозглашенной республики Абхазия статью, в которой назвал Главу счетной палаты России Сергея Степашина, цитирую "политическим интриганом и шантажистом", конец цитаты. Он обвинил Степашина в том, что тот оставил без внимания сообщения о нецелевом расходовании властями Абхазии российских бюджетных денег, направляемых на помощь республике. Как вообще соотносится мера пресечения "арест" с обвинением в клевете? Чтобы узнать, какова мировая практика, наш главный редактор Андрей Бабицкий связался с адвокатом Генри Резником, который находился в Париже:
Андрей Бабицкий: Генри Маркович, скажите, насколько, на ваш взгляд, оправдана такая мера пресечения, как арест за клевету на должностное лицо?
Генри Резник: Она не просто неоправданна, а, с точки зрения мировых стандартов, это вообще определенная дикость. В принципе весьма проблематично привлечение к уголовной ответственности за клевету. В большинстве стран клевета декриминализована и все отношения по распространению недостоверных, порочащих сведений, переведены в гражданско-правовую плоскость. Например, в 2002 году, декриминализировала норму о клевете Украина. Второе - для меня сомнительно, что возбуждение этого дела произошло по заявлению Степашина. Насколько я знаю Сергея Владимировича, он вообще не порадовался такой вот акции. Даже там, где формально сохранилась уголовная ответственность за клевету, последние сорок лет в Европе не осуждался к лишению свободы за клевету ни один человек. Сама по себе возможность назначения лишения свободы - это абсолютный анахронизм. Я не знаю, какая именно формула состава клеветы в Абхазии, но все-таки думаю, что она не отличается от российского Уголовного кодекса. Это абсолютный нонсенс, это просто-напросто позорная акция. И непонятно, чем эта мера пресечения обосновывается. Вот человек, который что-то там сказал, брякнул, высказал свое мнение. В этом будет разбираться суд. Но какие основания для того, чтобы прятать его в следственную тюрьму? Совершенно непонятно.
Андрей Бабицкий: Генри Маркович, здесь есть еще один очень интересный момент. Дело в том, что Сергей Степашин – иностранец. Насколько правомерно возбуждение уголовного дела по клевете на гражданина иностранного государства?
Генри Резник: Вообще-то это возможно. По той причине, что всеми правами обладает не только гражданин данного государства. Например, по нашей конституции, если нарушаются права своего гражданина, либо гражданина иного государства, написано - каждый имеет право. Но мне интересно, само по себе возбуждение этого дела, оно что, по заявлению Степашина? Вот это довольно любопытно.
Андрей Бабицкий: Это кажется весьма сомнительным, честно говоря.
Генри Резник: Я вообще, честно говоря, это исключаю просто-напросто. Это наводит на очень грустные размышления о том, что, безусловно, в возбуждении такого дела имеется политическая мотивация.
Александр Касаткин: На следующий день, 23 января, Якуб Лакоба был выпущен из-под стражи. Он считает, что власти отпустили его в том числе и потому, что оппозиционные политические и общественные движения Абхазии собирались провести митинг в его поддержку. Арест Якуба Лакобы – это первый случай за все историю самопровозглашенной республики ареста политика. Власть перешла определенного рода Рубикон, считает главный редактор сухумской газеты "Чегемская правда" Инал Хашиг.
Инал Хашиг: До сих пор за все годы современной абхазской государственности ни один гражданин этой страны не лишался свободы ни за политическую, ни за журналистскую деятельность. В свое время эта мера не применялась даже в отношении членов коллаборационистского "Комитета спасения Абхазии", действовавшего во время грузино-абхазской войны на оккупированной части территории. Свобода слова и отсутствие политзаключенных были предметом нашей всеобщей, в том числе и власти, гордости. Однако, похоже, об этой составляющей, без которой немыслимо нормальное развитие любого государства, теперь придется забыть. В Абхазию попало слишком много шальных денег, и обществу крайне опасно, с точки зрения руководства страны, знать, куда и на что они расходуются. в освоении российской финансовой помощи.
Якуб Лакоба фактически говорил о коррупции, то есть об отчете, подготовленном совместной комиссией Счетной палаты России и абхазского парламента. В нем почти каждый абзац – это готовая прелюдия к уголовному делу с последующей отставкой правительства, увольнением половины президентской администрации и предоставлением камер "с видом на море" различным подрядчикам и их кураторам, столь вольготно осваивавшим российскую финансовую помощь Абхазии. Отчет отчетом, но у главы Счетной палаты Сергей Степашина, хоть и была им названа сумма в 347 миллионов рублей, ушедших налево, все-таки политическая составляющая взяла верх, и он "жуликов в Абхазии не нашел". За что, собственно говоря, и получил отповедь Якуба Лакоба, сделанную со свойственной ему эксцентричностью.
Степашин, как говорят осведомленные люди, обиделся. И оказалось достаточным его телефонного звонка, чтобы не только завести уголовное дело против Якуба Лакоба, но и собрать по этому поводу внеочередное собрание проправительственной партии «Единая Абхазия», навешать на Якуба сперва ярлык агента иностранной спецслужбы, а затем по горячим следам надеть на него наручники. Оперативность впечатляющая. Лакоба посадили без всякого заявления, ограничившись телефонным звонком "потерпевшего", словно тот вызвал такси.
Впрочем, все это объяснимо. Чего не сделаешь для кормящей руки, то есть для Степашина? Сделаешь все, даже одолжишь у сталинско-бериевской дробилки термин "враг народа". Термин, кстати, хорошо отработанный на роде Лакоба, обернувшийся для семьи десятками расстрелянных и замученных в лагерях.
"Тот, кто выступает против России, тот враг Абхазии"; "Тот, кто критикует российских чиновников, тот преступник". Это лозунги не тридцатых годов прошлого столетия, эти слова с высокой трибуны звучат в сегодняшней Абхазии. Разыгрывая антироссийскую карту, власть пытается заглушить общественное недовольство той зашкаливающей за все рамки приличия коррупцией, уже поставившей под сомнение возможность Абхазии стать нормальной страной.
Александр Касаткин: Это был редактор сухумской газеты "Чегемская правда" Инал Хашиг. После освобождения Якуба Лакобы Демис Поландов связался с ним и узнал, что думает сам Лакоба по поводу предъявленных ему обвинений.
Якуб Лакоба: Из того, что я говорил, и из того, что там в тексте, который мне впоследствии мне вменили по рапорту одного из работников генпрокуратуры Магомедовой, которая фактически ввела в заблуждение, так я предполагаю. Плохо не хочется думать о генпрокуроре, он подписал. Там разные вещи: что я, например, говорил о каких-то схемах Степашина, опираясь на которые она добыла два миллиарда. Ни о каких двух миллиардов я не говорил, ни о каких схемах я тоже не говорил. Просто учитывая ряд обстоятельств, а именно: то, что поначалу первый транш пошел через Банк Москвы, а второй транш пошел через Банк Москвы и банк ВТБ, понимаете? Банк ВТБ, в руководстве которого одна из руководителей банка супруга Степашина, Тамара Владимировна. Слышали о такой, да? Я нарисовал картину, что происходит. Степашин говорил о том, что десять миллиардов - это не так уж и много, это не обременительно для России. И этого явно недостаточно для того, чтобы действительно оживить инфраструктуру, средства коммуникации и прочее, и так далее. Для этого нужно от 2 до 7-10 миллиардов долларов. Он это говорил официально, все зафиксировано в его выступлении, пресс-конференции и так далее. Ну, естественно, я взял и пожелал на десерт, чтобы вот эти все дальнейшие транши перспективные, о которых говорил Степашин, чтобы все они шли только через банк ВТБ. Да, я еще назвал ее цепкой, оборотистой особой, назвал успешным банкиром, долларовым миллиардером. Я скромно так, не вдаваясь в подробности, назвал ее "приватизатором" Лубянки, как говорят все серьезные сайты, кстати говоря.
Дэмис Поландов: Якуб, скажите, вам все говорили про Степашина, про его жену, а 347 миллионов не касались?
Якуб Лакоба: Да. Ну, конечно, потому что они хотели отвлечь внимание нашей и российской общественности от главной темы, что является первопричиной всех этих дел. И хотят представить меня антироссийски настроенным. Ну а потом - Единая Абхазия, не идет ни в какое сравнение с российской Единой Россией. Хотя бы потому, что та хоть какие-то проблемы обозначает и формулирует, а тут вообще беспроблемная партия, не видящая никаких проблем. Но там шквал грязи, обструкции и так далее. Даура Тарба и компания меня называет уже врагом абхазского народа и антироссийски настроенным, кстати, вот такая ситуация.
Александр Касаткин: Незадолго до ареста Якуб Лакоба опубликовал на сайте Народной Партии самопровозглашенной республики Абхазия статью, в которой назвал Главу счетной палаты России Сергея Степашина, цитирую "политическим интриганом и шантажистом", конец цитаты. Он обвинил Степашина в том, что тот оставил без внимания сообщения о нецелевом расходовании властями Абхазии российских бюджетных денег, направляемых на помощь республике. Как вообще соотносится мера пресечения "арест" с обвинением в клевете? Чтобы узнать, какова мировая практика, наш главный редактор Андрей Бабицкий связался с адвокатом Генри Резником, который находился в Париже:
Андрей Бабицкий: Генри Маркович, скажите, насколько, на ваш взгляд, оправдана такая мера пресечения, как арест за клевету на должностное лицо?
Генри Резник: Она не просто неоправданна, а, с точки зрения мировых стандартов, это вообще определенная дикость. В принципе весьма проблематично привлечение к уголовной ответственности за клевету. В большинстве стран клевета декриминализована и все отношения по распространению недостоверных, порочащих сведений, переведены в гражданско-правовую плоскость. Например, в 2002 году, декриминализировала норму о клевете Украина. Второе - для меня сомнительно, что возбуждение этого дела произошло по заявлению Степашина. Насколько я знаю Сергея Владимировича, он вообще не порадовался такой вот акции. Даже там, где формально сохранилась уголовная ответственность за клевету, последние сорок лет в Европе не осуждался к лишению свободы за клевету ни один человек. Сама по себе возможность назначения лишения свободы - это абсолютный анахронизм. Я не знаю, какая именно формула состава клеветы в Абхазии, но все-таки думаю, что она не отличается от российского Уголовного кодекса. Это абсолютный нонсенс, это просто-напросто позорная акция. И непонятно, чем эта мера пресечения обосновывается. Вот человек, который что-то там сказал, брякнул, высказал свое мнение. В этом будет разбираться суд. Но какие основания для того, чтобы прятать его в следственную тюрьму? Совершенно непонятно.
Андрей Бабицкий: Генри Маркович, здесь есть еще один очень интересный момент. Дело в том, что Сергей Степашин – иностранец. Насколько правомерно возбуждение уголовного дела по клевете на гражданина иностранного государства?
Генри Резник: Вообще-то это возможно. По той причине, что всеми правами обладает не только гражданин данного государства. Например, по нашей конституции, если нарушаются права своего гражданина, либо гражданина иного государства, написано - каждый имеет право. Но мне интересно, само по себе возбуждение этого дела, оно что, по заявлению Степашина? Вот это довольно любопытно.
Андрей Бабицкий: Это кажется весьма сомнительным, честно говоря.
Генри Резник: Я вообще, честно говоря, это исключаю просто-напросто. Это наводит на очень грустные размышления о том, что, безусловно, в возбуждении такого дела имеется политическая мотивация.
Александр Касаткин: На следующий день, 23 января, Якуб Лакоба был выпущен из-под стражи. Он считает, что власти отпустили его в том числе и потому, что оппозиционные политические и общественные движения Абхазии собирались провести митинг в его поддержку. Арест Якуба Лакобы – это первый случай за все историю самопровозглашенной республики ареста политика. Власть перешла определенного рода Рубикон, считает главный редактор сухумской газеты "Чегемская правда" Инал Хашиг.
Инал Хашиг: До сих пор за все годы современной абхазской государственности ни один гражданин этой страны не лишался свободы ни за политическую, ни за журналистскую деятельность. В свое время эта мера не применялась даже в отношении членов коллаборационистского "Комитета спасения Абхазии", действовавшего во время грузино-абхазской войны на оккупированной части территории. Свобода слова и отсутствие политзаключенных были предметом нашей всеобщей, в том числе и власти, гордости. Однако, похоже, об этой составляющей, без которой немыслимо нормальное развитие любого государства, теперь придется забыть. В Абхазию попало слишком много шальных денег, и обществу крайне опасно, с точки зрения руководства страны, знать, куда и на что они расходуются. в освоении российской финансовой помощи.
Якуб Лакоба фактически говорил о коррупции, то есть об отчете, подготовленном совместной комиссией Счетной палаты России и абхазского парламента. В нем почти каждый абзац – это готовая прелюдия к уголовному делу с последующей отставкой правительства, увольнением половины президентской администрации и предоставлением камер "с видом на море" различным подрядчикам и их кураторам, столь вольготно осваивавшим российскую финансовую помощь Абхазии. Отчет отчетом, но у главы Счетной палаты Сергей Степашина, хоть и была им названа сумма в 347 миллионов рублей, ушедших налево, все-таки политическая составляющая взяла верх, и он "жуликов в Абхазии не нашел". За что, собственно говоря, и получил отповедь Якуба Лакоба, сделанную со свойственной ему эксцентричностью.
Степашин, как говорят осведомленные люди, обиделся. И оказалось достаточным его телефонного звонка, чтобы не только завести уголовное дело против Якуба Лакоба, но и собрать по этому поводу внеочередное собрание проправительственной партии «Единая Абхазия», навешать на Якуба сперва ярлык агента иностранной спецслужбы, а затем по горячим следам надеть на него наручники. Оперативность впечатляющая. Лакоба посадили без всякого заявления, ограничившись телефонным звонком "потерпевшего", словно тот вызвал такси.
Впрочем, все это объяснимо. Чего не сделаешь для кормящей руки, то есть для Степашина? Сделаешь все, даже одолжишь у сталинско-бериевской дробилки термин "враг народа". Термин, кстати, хорошо отработанный на роде Лакоба, обернувшийся для семьи десятками расстрелянных и замученных в лагерях.
"Тот, кто выступает против России, тот враг Абхазии"; "Тот, кто критикует российских чиновников, тот преступник". Это лозунги не тридцатых годов прошлого столетия, эти слова с высокой трибуны звучат в сегодняшней Абхазии. Разыгрывая антироссийскую карту, власть пытается заглушить общественное недовольство той зашкаливающей за все рамки приличия коррупцией, уже поставившей под сомнение возможность Абхазии стать нормальной страной.
Александр Касаткин: Это был редактор сухумской газеты "Чегемская правда" Инал Хашиг. После освобождения Якуба Лакобы Демис Поландов связался с ним и узнал, что думает сам Лакоба по поводу предъявленных ему обвинений.
Якуб Лакоба: Из того, что я говорил, и из того, что там в тексте, который мне впоследствии мне вменили по рапорту одного из работников генпрокуратуры Магомедовой, которая фактически ввела в заблуждение, так я предполагаю. Плохо не хочется думать о генпрокуроре, он подписал. Там разные вещи: что я, например, говорил о каких-то схемах Степашина, опираясь на которые она добыла два миллиарда. Ни о каких двух миллиардов я не говорил, ни о каких схемах я тоже не говорил. Просто учитывая ряд обстоятельств, а именно: то, что поначалу первый транш пошел через Банк Москвы, а второй транш пошел через Банк Москвы и банк ВТБ, понимаете? Банк ВТБ, в руководстве которого одна из руководителей банка супруга Степашина, Тамара Владимировна. Слышали о такой, да? Я нарисовал картину, что происходит. Степашин говорил о том, что десять миллиардов - это не так уж и много, это не обременительно для России. И этого явно недостаточно для того, чтобы действительно оживить инфраструктуру, средства коммуникации и прочее, и так далее. Для этого нужно от 2 до 7-10 миллиардов долларов. Он это говорил официально, все зафиксировано в его выступлении, пресс-конференции и так далее. Ну, естественно, я взял и пожелал на десерт, чтобы вот эти все дальнейшие транши перспективные, о которых говорил Степашин, чтобы все они шли только через банк ВТБ. Да, я еще назвал ее цепкой, оборотистой особой, назвал успешным банкиром, долларовым миллиардером. Я скромно так, не вдаваясь в подробности, назвал ее "приватизатором" Лубянки, как говорят все серьезные сайты, кстати говоря.
Дэмис Поландов: Якуб, скажите, вам все говорили про Степашина, про его жену, а 347 миллионов не касались?
Якуб Лакоба: Да. Ну, конечно, потому что они хотели отвлечь внимание нашей и российской общественности от главной темы, что является первопричиной всех этих дел. И хотят представить меня антироссийски настроенным. Ну а потом - Единая Абхазия, не идет ни в какое сравнение с российской Единой Россией. Хотя бы потому, что та хоть какие-то проблемы обозначает и формулирует, а тут вообще беспроблемная партия, не видящая никаких проблем. Но там шквал грязи, обструкции и так далее. Даура Тарба и компания меня называет уже врагом абхазского народа и антироссийски настроенным, кстати, вот такая ситуация.
