Марина Тимашева: Театр "Эрмитаж" играл новый спектакль в тот же самый день, когда на сцене МХАТа давали "Околоноля". Тут был Юрий Домбровский, там - Натан Дубовицкий. Это – к проблеме нравственного выбора.
Значит, Михаил Левитин сам сделал и поставил инсценировку романа Юрия Домбровского “Факультет ненужных вещей”. Спектакль называется "Меня убить хотели эти суки". Домбровский говорил: "Описываю то, что знаю лучше всех". Его арестовали в первый раз в 1933 году, во второй — в 1939 -м, срок отбывал в колымских лагерях. В третий раз - в 1949 году. Из Тайшетского озерлага вышел в 1955-м. В 1978 году его зверски избили в Москве, и от этого он умер.
Роман "Факультет ненужных вещей" Домбровский писал с 1964 по 1975 год. В 1978-м он был издан и назван "лучшей иностранной книгой года" во Франции. В 1988-м вышел в журнале "Новый мир". Роман - о сопротивлении человека системе, о победе человека над системой. Герой книги, алтер эго автора - Георгий Зыбин – историк и археолог. Он попадает в сталинскую мясорубку, но не изменяет своему предназначению - хранителя древностей, к числу которых следует отнести не только музейные экспонаты, но благородство, мужество и чувство собственного достоинства.
Фрагмент спектакля: Я, прежде всего - хранитель древностей. А они - кто? И какое они имеют отношение к той, бессмертной?
Марина Тимашева: Роман Домбровского в конце 80-х был поставлен в Алма-Ате, через 20 лет к нему обратился Михаил Левитин.
Сцена обшита холодным металлом, повсюду двери, они открываются и захлопываются с ужасным лязгом, за ними установлены прожекторы, они слепят глаза - как на допросах.
А на самой сцене - полосатый матрас узника, стол следователя, гора яблок и холмики из песка. Это песок археологических раскопок, из-за которых угодил в НКВД историк Зыбин; это песок с моря, о котором он вспоминает; и еще - тот песок, которым, как сказано в романе, рассыплется режим.
Фрагмент спектакля: Только скал-то из вас не получится. Так, песочком рассыплетесь, перегноем.
Марина Тимашева: Спектакль назван строчкой из стихотворения Домбровского "Меня убить хотели эти суки", которая относится к лагерным уголовникам, и очевидно, что Левитин не делает разницы между душегубами казенными и душегубами подзаборными, а противостояние Зыбина режиму ничем не отличается от того, что описано в стихотворении:
"Меня убить хотели эти суки,
Но я принес с рабочего двора
Два новых навостренных топора.
По всем законам лагерной науки
Пришел, врубил и сел на дровосек;
Сижу, гляжу на них веселым волком:
“Ну что, прошу! Хоть прямо, хоть проселком...”
- Домбровский, - говорят, -
ты ж умный человек,
Ты здесь один, а нас тут... Посмотри же!
- Не слышу, - говорю, -
пожалуйста, поближе! "
Михаил Левитин: Я уверен в силе личности, я не столько занимаюсь проблемами закона, сколько мне хочется показать живое сопротивление: меня убить хотели, но - ни фига не получилось. В Домбровском вообще была эта удивительная сила, такая разбойная сила.
Марина Тимашева: Правда, Зыбин в исполнении Станислава Сухарева "веселого волка" не напоминает, да и разбойной силы в нем не много. Скорее, он похож на истерзанного интеллигента (это несколько монотонно). Вокруг него вьется камарилья следователей. Все они похожи на злых клоунов, рыжих или белых. Любимый прием Левитина эффектен, актеры его театра отлично им владеют, но, во-первых, теперь его используют все, кому не лень, а во-вторых, в реалистическом романе Домбровского мучители-энкавэдэшники - разные люди, каждый со своим характером, а в спектакле это просто разные маски, они не страшные. Исключение сделано для двух персонажей, братьев: Неймана и Штерна. Зрители знают, что перед ними - один и тот же актер - Михаил Филипов, - но поверить в это почти невозможно. На секунду из поля зрения исчезает тихий, трусливый "местечковый" Нейман, и тут же - как в иллюзионе - появляется холеный, лощеный, уверенный в себе, столичный начальник Штерн. Перевоплощение происходит за секунду, безо всякого грима, прямо на наших глазах.
Фрагмент спектакля:
- Брат мой, брат, как же ты угодил в такую поганую лужу. Ведь слушки же пойдут, анекдотики, рассказы на ушко под самое честное-пречестное! Наши как рады будут. Видел бы ты лицо прокурора, когда эта паршивка сказала ему про тебя, что ты ей… Ах, брат, брат! Что же ты наделал, брат! - Амок. Слышал такое слово? Есть такой рассказ…. это когда с ума сходят. Вот и у меня случился амок
Марина Тимашева: Под стать Михаилу Филипову и Катя Тенета.
Фрагмент спектакля:
Он сам излечится. А вы? Что будет с вами?
В кого вы превратились за два дня?
Все говорят, вы - человек железный.
А вы - один сплошной звенящий нерв.
Марина Тимашева: Катя Тенета играет кадровичку, массовичку, изъясняющуюся стихами, женщину-смерть и простую, влюбленную в Неймана, бабу, то есть и маску, и символ, и живого человека одновременно. Но тут появляется еще один актер, который справлялся с такой задачей лучше всех в мире - Чарли Чаплин. В романе есть эпизод, когда прокурор интересуется, покажут ли на закрытом просмотре его фильм. В начале спектакля звучит песенка "Чарли Чаплин" на стихи Осипа Мандельштама. А в самом финале Зыбин вместе с НКВД-шниками смотрит фильм "Цирк". Последний кадр: нелепой походкой уходит вдаль маленький человечек в котелке и в широченных штанах. Левитин комментирует.
Михаил Левитин: Все мотивы, так или иначе, есть в романе. Хотя в пьесе есть целые линии и огромное количество сцен, написанных мной. С учетом, конечно, того, что есть в романе. Что касается Чаплина… А что у нас еще человеческого есть и что осталось? Я понять не могу. Но это, бесспорно, человеческое и очень общее, и очень родное. Вот и Чаплин. И все хотят его смотреть, и каждый говорит: “Вот он для нас шутит”. А он ни для кого не шутит, он так живет.
Марина Тимашева: Штаны у него такие большие и их, в общем-то, всегда надо подтягивать. Вы считаете, что ему тоже в свое время где-то срезали пуговицы?
Михаил Левитин: Ну, его герою так часто срезали пуговицы, а кутузок он пережил огромное количество, и чего только не делал, чтобы жить. Но, вы знаете, он этому не придавал такого трагического значения. И замечательный эпизод есть конкретно о Домбровском, который ждал выхода из лагеря, чтобы наказать своего врага, он просто хотел дать ему в морду. И он в библиотеке увидел этого человека. Это потрясающая история. Тот читал, поднял глаза и увидел Домбровского. И стал бежать от него по коридору, бежать спиной, а тот шел за ним, конечно, с целью его ушибить. Тот повернулся и говорит: “А кому ты нужен? Кому ты нужен вообще? У меня семья, у меня дети, а у тебя – никого нет. Ну, что такого? Ну, поступил я так. Ну, что с этого?” Домбровский посмотрел на него и подумал: “Что я его бить буду? Он уже мертвый”. И сказал: “Пойдем, выпьем пиво”.
(Звучит песня “Чарли Чаплин”)
Марина Тимашева: Вдова писателя Клара Фазулаевна Турумова (она выведена в романе под собственным именем, в должности завотделом хранения) говорит, что ее пугали.
Клара Турумова: “Ну, особенно, в общем, не надейся, от Домбровского могут остаться рожки и ножки, Левитин - режиссер своеобразный”. На что я сказала, что так долго к Домбровскому были равнодушны, так долго его имя не упоминалось, что если будут ставить, да еще такие художники как Левитин, это всегда будет во благо, короче говоря. А сегодняшняя постановка меня убеждает - во благо.
Марина Тимашева: Так считает вдова Юрия Домбровского Клара Турумова.
