Официальный представитель Следственного комитета России (СКР) Владимир Маркин объявил о раскрытии теракта в Домодедове: установлено имя исполнителя, следственные действия продолжаются. Параллельно в структуре МВД РФ появился новый заместитель министра - по безопасности на транспорте. Эту должность занял Виктор Кирьянов, ранее занимавший пост начальника ГИБДД.
Можно ли говорить об успехах СКР? Насколько эффективными с точки зрения антитеррора представляются перестановки в МВД? Об этом в интервью Радио Свобода - генерал-майор милиции в отставке, экс-глава российского отделения Интерпола Владимир Овчинский:
- В выступлении Владимира Маркина важнее отметить следующий момент: представитель СКР заявил, что параллельно раскрыто еще одно преступление, а именно - взрыв 31 декабря в Кузьминском парке Москвы, когда взлетел на воздух один из домов стрелкового клуба. До этого ходила только непонятная информация – что вроде бы был взрыв, вроде бы там были смертницы, вроде бы там нашли "пояса шахидов"... Теперь Следственный комитет России все это подтвердил.
Иными словами, что получается? 31 декабря 2010 года, еще за три с половиной недели до террористического акта в "Домодедово", и органам ФСБ, и органам МВД было известно, что некие террористические группы прорвались в Москву для совершения террористических актов. Если там была найдена одна взорванная группа, то это не значит, что другие члены группы не уцелели или что нет параллельных групп. Тогда возникает вопрос: а почему после такой ужасающей информации не был введен режим, который сейчас – по принятым поправкам новым закона о терроризме – называют "красным"? Когда надо вводить чрезвычайные меры безопасности на всех объектах транспорта, на всех объектах скопления людей, на всех объектах повышенной опасности – типа ядерных станций и прочее, электростанций.
– Могли действительно понадеяться на то, что 31 декабря была уничтожена вся группа. И не поднимать на дыбы страну перед Новым годом.
– А как можно в этом случае на что-либо надеяться, когда у нас по нарастающей идет антитеррористическая война? Когда количество террористических актов за 2010 год, по данным внутренних войск, превысило 900 фактов? Когда только за прошлый год на Северном Кавказе совершено 18 подрывов смертников? Такого количества не было за все прошедшее десятилетие... То есть, что мы констатируем? Что был взрыв, были смертники, были "пояса шахидов" – и никаких мер по обеспечению безопасности принято не было. Тогда возникает вопрос: у нас в 2006 году указом президента Путина была создана антитеррористическая пирамида – Национальный антитеррористический комитет, при нем оперативный штаб. Один аппарат НАК составляет, по-моему, больше 200 человек. Кроме того, антитеррористические комиссии есть во всех субъектах Федерации, при них оперативные штабы. Вот эта вся огромная пирамида, на которую расходуются огромные государственные средства – почему она не сработала? Было ли заседание оперативного штаба, было ли заседание Национального антитеррористического комитета? Есть ли там группы, которые контролируют ситуацию в крупных аэропортах, в других местах? Что вообще они делают?
То, что случилось у нас в "Домодедово" – это фактически российское 11 сентября. Не по масштабу акта террора: там погибли свыше 3 тысяч человек, у нас 35 человек, – а по последствиям. Ведь трагедия 11 сентября – в том, что американская система безопасности не сработала: все эти огромные ЦРУ, ФБР, Агентство национальной безопасности... Поэтому американцы сразу же после 11 сентября все это переформатировали. Уволили всех тех, кто был на этих постах. Поставили других людей. Централизовали информацию. Ввели акт о патриотизме, закон приняли. Создали регламент немедленной передачи информации по проверке.
- А что у нас делается по реакции на взрыв 31 декабря? Не может быть, чтобы ничего.
- Для того, чтобы это узнать, необходимо, конечно, парламентское расследование. Даже в тех ограниченных рамках, в которых оно может проводиться в соответствии с законом, оно должно быть проведено. У нас в Думе достаточно компетентных людей – бывших заместителей министров внутренних дел, бывших руководителей органов безопасности, которые могут проверить всю эту ситуацию и доложить, почему после 31 декабря в Москве и в других крупных городах не было принято никаких мер по предотвращению актов терроризма. Это главный вопрос, который сейчас должен стоять на повестке дня.
– Почему "российское 11 сентября" – именно теракт в Домодедово? Почему не мартовские взрывы в московском метро, в том числе на станции "Лубянка"?
– Сейчас – особая статья. Взрыв 31 декабря, после которого ничего не было – это беспрецедентная ситуация преступной халатности руководителей, отвечающих за безопасность России и наших граждан.
– Реакция, в принципе, есть - чисто административная: введена новая должность заместитель министра внутренних дел по безопасности на транспорте.
– Вполне объяснимая вещь. Но тогда встает вопрос, а почему только по безопасности на транспорте? Все выходные – можно посмотреть в сети – правоохранительные органы лихорадило сообщениями о готовящихся актах терроризма в наших крупных торговых центрах – и в Москве, и в Московской области. Слава богу, что это оказались ложные сообщения, хулиганы какие-то не найденные; дай бог, их найдут. Но какая разница, где готовится акт терроризма – на вокзале, в аэропорту, в универмаге, в каком-нибудь развлекательном центре или в театре, как было с "Норд-Остом"? Всегда в МВД был заместитель министра по общественной безопасности, который отвечал за всю общественную безопасность и за взаимодействие с органами безопасности. Почему должность вводится только по транспорту?
– Может быть, при той структуре тоже не очень получалось, учитывая количество терактов?
– Можно рассуждать и так. Но вопрос уже в другом. Почему руководители МВД не отвечают за то, что они своими руками в ходе так называемой реформы МВД ликвидировали департамент транспортной милиции и 20 линейных управлений транспортной милиции? 50 лет вся система транспортной безопасности в стране, учитывая ее огромные размеры, работала по линейному принципу – от Калининграда до Владивостока. Но это все было сломано об колено в 2010 году в ходе так называемой реформы МВД. Вместо этого функции управления переданы в федеральные округа, где элементы системы пока не связаны между собой. Поэтому и происходят постоянные сбои. Кто это сделал? Почему? Почему не отвечают те, кто все это организовал?
Я прекрасно помню ноябрь 2009 года, когда проходил совет ветеранов МВД – по настоянию бывших руководителей транспортной милиции России, которые узнали, что готовится уничтожение департамента. Пришел заместитель министра Александр Смирный и заявил, что обеспечение безопасности на транспорте – не функция МВД, что в соответствии с действующим законодательством эта функция находится в ведении транспортных органов. Тогда все возмутились, ветераны были против, но всё это было проигнорировано. А сейчас – вот и результат.
– Перестановки в МВД – разве не свидетельство того, что от проблемы, по крайней мере, не отворачиваются?
– Я считаю, что этого недостаточно. Необходимо восстанавливать систему линейных управлений – все, что было уничтожено. Самое главное - в МВД необходимо восстанавливать службу по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, которая и занималась агентурной оперативной работой по предотвращению. Да, органы ФСБ по закону о противодействии терроризму являются ведущими. Они проводят ювелирные контрразведывательные, разведывательные операции – и, слава богу, что проводят, иногда очень эффективно. Но всегда основную, черновую работу делали спецподразделения МВД. 60-70 процентов изъятия оружия, боеприпасов, взрывчатки, поимки предполагаемых террористов - это всегда делали органы внутренних дел, на это были всегда нацелены подразделения по борьбе с организованной преступностью, терроризмом. Но 6 сентября 2008 года указом Медведева эти подразделения в МВД были ликвидированы в один день. Лучшие кадры выброшены на улицу, дела оперативной разработки уничтожены. Когда я об этом говорил, мне всегда говорили: "нет, это не так, мы все сохранили". И вот теперь на прошлой неделе выступает прокурор Краснодарского края – на итоговой коллегии за 2010 год – и говорит: в одном Краснодарском крае после ликвидации УБОП ГУВД Краснодарского края было уничтожено более одной тысячи дел оперативного учета – оперативных разработок на особо опасные банды и организованные преступные группы. А ведь мы знаем, что эти банды и ОПГ, особенно на Северном Кавказе, одновременно являются и террористическими структурами. Они сначала занимаются рэкетом, разбоем, убийствами, собирают деньги с предпринимателей, потом эти деньги тратят на вербовку боевиков, потом ищут смертников, потом совершают теракты – это все одна криминальная среда…
Почему в ходе так называемой реформы МВД был уничтожен департамент по защите режимных объектов и закрытых городов? Эта служба еще в СССР охраняла ядерные объекты, атомные станции, производство ядерного, химического, биологического оружия, объекты ВПК, крупные гидроэлектростанции. Вся эта система была уничтожена и передана местным органам милиции. А что такое местные органы милиции, мы с вами знаем прекрасно: уровень коррупции, случайных людей... Сейчас даже непонятно, кто охраняет Байконур – чуть ли не подмосковной милиции это передоверили. Вот кто все это делает? Зачем в условиях антитеррористической войны на Северном Кавказе сломлена вся система борьбы с терроризмом внутри МВД России?
– Закон о полиции – в помощь ли при "ремонте"?
– Этот закон вообще никому не нужен. Принятие закона о полиции - это прикрытие уничтожения системы МВД.
Можно ли говорить об успехах СКР? Насколько эффективными с точки зрения антитеррора представляются перестановки в МВД? Об этом в интервью Радио Свобода - генерал-майор милиции в отставке, экс-глава российского отделения Интерпола Владимир Овчинский:
- В выступлении Владимира Маркина важнее отметить следующий момент: представитель СКР заявил, что параллельно раскрыто еще одно преступление, а именно - взрыв 31 декабря в Кузьминском парке Москвы, когда взлетел на воздух один из домов стрелкового клуба. До этого ходила только непонятная информация – что вроде бы был взрыв, вроде бы там были смертницы, вроде бы там нашли "пояса шахидов"... Теперь Следственный комитет России все это подтвердил.
Иными словами, что получается? 31 декабря 2010 года, еще за три с половиной недели до террористического акта в "Домодедово", и органам ФСБ, и органам МВД было известно, что некие террористические группы прорвались в Москву для совершения террористических актов. Если там была найдена одна взорванная группа, то это не значит, что другие члены группы не уцелели или что нет параллельных групп. Тогда возникает вопрос: а почему после такой ужасающей информации не был введен режим, который сейчас – по принятым поправкам новым закона о терроризме – называют "красным"? Когда надо вводить чрезвычайные меры безопасности на всех объектах транспорта, на всех объектах скопления людей, на всех объектах повышенной опасности – типа ядерных станций и прочее, электростанций.
– Могли действительно понадеяться на то, что 31 декабря была уничтожена вся группа. И не поднимать на дыбы страну перед Новым годом.
– А как можно в этом случае на что-либо надеяться, когда у нас по нарастающей идет антитеррористическая война? Когда количество террористических актов за 2010 год, по данным внутренних войск, превысило 900 фактов? Когда только за прошлый год на Северном Кавказе совершено 18 подрывов смертников? Такого количества не было за все прошедшее десятилетие... То есть, что мы констатируем? Что был взрыв, были смертники, были "пояса шахидов" – и никаких мер по обеспечению безопасности принято не было. Тогда возникает вопрос: у нас в 2006 году указом президента Путина была создана антитеррористическая пирамида – Национальный антитеррористический комитет, при нем оперативный штаб. Один аппарат НАК составляет, по-моему, больше 200 человек. Кроме того, антитеррористические комиссии есть во всех субъектах Федерации, при них оперативные штабы. Вот эта вся огромная пирамида, на которую расходуются огромные государственные средства – почему она не сработала? Было ли заседание оперативного штаба, было ли заседание Национального антитеррористического комитета? Есть ли там группы, которые контролируют ситуацию в крупных аэропортах, в других местах? Что вообще они делают?
То, что случилось у нас в "Домодедово" – это фактически российское 11 сентября. Не по масштабу акта террора: там погибли свыше 3 тысяч человек, у нас 35 человек, – а по последствиям. Ведь трагедия 11 сентября – в том, что американская система безопасности не сработала: все эти огромные ЦРУ, ФБР, Агентство национальной безопасности... Поэтому американцы сразу же после 11 сентября все это переформатировали. Уволили всех тех, кто был на этих постах. Поставили других людей. Централизовали информацию. Ввели акт о патриотизме, закон приняли. Создали регламент немедленной передачи информации по проверке.
- А что у нас делается по реакции на взрыв 31 декабря? Не может быть, чтобы ничего.
- Для того, чтобы это узнать, необходимо, конечно, парламентское расследование. Даже в тех ограниченных рамках, в которых оно может проводиться в соответствии с законом, оно должно быть проведено. У нас в Думе достаточно компетентных людей – бывших заместителей министров внутренних дел, бывших руководителей органов безопасности, которые могут проверить всю эту ситуацию и доложить, почему после 31 декабря в Москве и в других крупных городах не было принято никаких мер по предотвращению актов терроризма. Это главный вопрос, который сейчас должен стоять на повестке дня.
– Почему "российское 11 сентября" – именно теракт в Домодедово? Почему не мартовские взрывы в московском метро, в том числе на станции "Лубянка"?
– Сейчас – особая статья. Взрыв 31 декабря, после которого ничего не было – это беспрецедентная ситуация преступной халатности руководителей, отвечающих за безопасность России и наших граждан.
– Реакция, в принципе, есть - чисто административная: введена новая должность заместитель министра внутренних дел по безопасности на транспорте.
– Вполне объяснимая вещь. Но тогда встает вопрос, а почему только по безопасности на транспорте? Все выходные – можно посмотреть в сети – правоохранительные органы лихорадило сообщениями о готовящихся актах терроризма в наших крупных торговых центрах – и в Москве, и в Московской области. Слава богу, что это оказались ложные сообщения, хулиганы какие-то не найденные; дай бог, их найдут. Но какая разница, где готовится акт терроризма – на вокзале, в аэропорту, в универмаге, в каком-нибудь развлекательном центре или в театре, как было с "Норд-Остом"? Всегда в МВД был заместитель министра по общественной безопасности, который отвечал за всю общественную безопасность и за взаимодействие с органами безопасности. Почему должность вводится только по транспорту?
– Может быть, при той структуре тоже не очень получалось, учитывая количество терактов?
– Можно рассуждать и так. Но вопрос уже в другом. Почему руководители МВД не отвечают за то, что они своими руками в ходе так называемой реформы МВД ликвидировали департамент транспортной милиции и 20 линейных управлений транспортной милиции? 50 лет вся система транспортной безопасности в стране, учитывая ее огромные размеры, работала по линейному принципу – от Калининграда до Владивостока. Но это все было сломано об колено в 2010 году в ходе так называемой реформы МВД. Вместо этого функции управления переданы в федеральные округа, где элементы системы пока не связаны между собой. Поэтому и происходят постоянные сбои. Кто это сделал? Почему? Почему не отвечают те, кто все это организовал?
Я прекрасно помню ноябрь 2009 года, когда проходил совет ветеранов МВД – по настоянию бывших руководителей транспортной милиции России, которые узнали, что готовится уничтожение департамента. Пришел заместитель министра Александр Смирный и заявил, что обеспечение безопасности на транспорте – не функция МВД, что в соответствии с действующим законодательством эта функция находится в ведении транспортных органов. Тогда все возмутились, ветераны были против, но всё это было проигнорировано. А сейчас – вот и результат.
– Перестановки в МВД – разве не свидетельство того, что от проблемы, по крайней мере, не отворачиваются?
– Я считаю, что этого недостаточно. Необходимо восстанавливать систему линейных управлений – все, что было уничтожено. Самое главное - в МВД необходимо восстанавливать службу по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, которая и занималась агентурной оперативной работой по предотвращению. Да, органы ФСБ по закону о противодействии терроризму являются ведущими. Они проводят ювелирные контрразведывательные, разведывательные операции – и, слава богу, что проводят, иногда очень эффективно. Но всегда основную, черновую работу делали спецподразделения МВД. 60-70 процентов изъятия оружия, боеприпасов, взрывчатки, поимки предполагаемых террористов - это всегда делали органы внутренних дел, на это были всегда нацелены подразделения по борьбе с организованной преступностью, терроризмом. Но 6 сентября 2008 года указом Медведева эти подразделения в МВД были ликвидированы в один день. Лучшие кадры выброшены на улицу, дела оперативной разработки уничтожены. Когда я об этом говорил, мне всегда говорили: "нет, это не так, мы все сохранили". И вот теперь на прошлой неделе выступает прокурор Краснодарского края – на итоговой коллегии за 2010 год – и говорит: в одном Краснодарском крае после ликвидации УБОП ГУВД Краснодарского края было уничтожено более одной тысячи дел оперативного учета – оперативных разработок на особо опасные банды и организованные преступные группы. А ведь мы знаем, что эти банды и ОПГ, особенно на Северном Кавказе, одновременно являются и террористическими структурами. Они сначала занимаются рэкетом, разбоем, убийствами, собирают деньги с предпринимателей, потом эти деньги тратят на вербовку боевиков, потом ищут смертников, потом совершают теракты – это все одна криминальная среда…
Почему в ходе так называемой реформы МВД был уничтожен департамент по защите режимных объектов и закрытых городов? Эта служба еще в СССР охраняла ядерные объекты, атомные станции, производство ядерного, химического, биологического оружия, объекты ВПК, крупные гидроэлектростанции. Вся эта система была уничтожена и передана местным органам милиции. А что такое местные органы милиции, мы с вами знаем прекрасно: уровень коррупции, случайных людей... Сейчас даже непонятно, кто охраняет Байконур – чуть ли не подмосковной милиции это передоверили. Вот кто все это делает? Зачем в условиях антитеррористической войны на Северном Кавказе сломлена вся система борьбы с терроризмом внутри МВД России?
– Закон о полиции – в помощь ли при "ремонте"?
– Этот закон вообще никому не нужен. Принятие закона о полиции - это прикрытие уничтожения системы МВД.
