Андрей Бабицкий: Я не буду давать хронику трагедии в "Домодедово", напомню лишь, что в результате взрыва, совершенного террористом смертником погибло 36 человек, 129 пострадавших до сих пор остаются в больницах.
Наш корреспондент в Черкесске Мурат Гукемухов опросил экспертов по разным аспектам проблемы северокавказского терроризма.
Мурат Гукемухов: Эксперт из Дагестана Руслан Курбанов предполагает, что после теракта в Домодедово будут даны еще большие полномочия силовикам на Кавказе, потому что другой логики федеральная власть не знает.
По мнению эксперта, если начатые федеральным центром робкие попытки диалога и вовлечения молодежи в социальные и экономические проекты будут пересмотрены в сторону ужесточения режима, Кавказ будет ввергнут в еще больший хаос.
Руслан Курбанов: Сегодня совершенно ясно, что кровью Кавказ не затопить. Чем больше убивают боевиков, тем больше их появляется, причем из вполне благополучных семей.
Профессиональный футболист, состоявшиеся вполне люди, трехкратный чемпион мира по тайскому боксу уходит в боевики, сын федерального судьи Дагестана, сын полковника юстиции убивает своего отца за то, что он работает в правоохранительных органах. Все это говорит о том, что сегодня в лес уходят не маргиналы, сегодня на Кавказе происходит восстание молодежи против сложившейся системы и даже против своих отцов. Задавить идейное восстание, подпутывающееся сильнейшей, логично выстроено идеологией,- невозможно. Можно только канализировать эту растущую энергетику в более конструктивное русло. Но работать с этим никто в России не умеет.
Мурат Гукемухов: Кому был выгоден теракт в России? Не стоят ли за ним некие группы влияния, оспаривающие за федеральную власть. Не является ли теракт в контекст предстоящих президентских выборов?
Руководитель Центра политической информации Алексей Мухин считает невозможным использования взрыв в Домодедово в качестве инструмента политической борьбы на предстоящих выборах 2012 года.
Алексей Мухин: Я напомню, что до выборов президента, даже парламента еще год, т.е события эти отстоят довольно далеко, -говорит Алексей Мухин, - Что касается теракта, то едва ли это фактор можно будет использовать на президентских в выборах , – потому что примеров подобного использования просто нет. Выборы выигрываются и проигрываются по другим причинам.
Мурат Гукемухов: Эксперт Руслан Курбанов настаивает - вне зависимости – от целей, которые ставили перед собой организаторы взрыва в Домодедово, – это прежде всего теракт против президента Медведева, удар по его стратегии развития государства.
Руслан Курбанов: Это удар по его стратегии по социально–экономической модернизации Кавказа.
Уже понятно, что она не работает. Кавказцы не покупаются на туристические объекты, не покупаются на шоппинг, а все деньги, которые разворовываются местными чиновниками, - расширяют коррупционную базу и в конечном итоге через отжимание бизнесменов попадают в карманы все тех же террористов. Это удар по модернизационной стратегии Медведева. Пока он увлекался Сколково, у него русская молодежь восстала против кавказцев и Кремля, у него порываются метро, у него подрываются аэропорты. Это удар по его дружбе с арабским миром, потому что взрывы четко показывают, что если он будет дружить с арабами, то все арабские проблемы у него окажутся на Кавказе и в самой Москве. И это удар по его международной стратегии привлечения инвестиций. Как он будет привлекать инвестиции в страну, в столице которой через каждые два месяца подрываются стратегические объекты и фактически происходят неонацистские восстания?
Мурат Гукемухов: Итак, на третьи сутки, след преступников найден, и этот след ведет на Кавказ.
Новость, которую меньше всего хотели услышать кавказцы, в особенности те, кто проживает в Москве. Кавказское экспертное сообщество сходится во мнении, что после теракта в Домодедово следует ожидать усиления роли силовиков на Кавказе.
С предположениями о том, что силовикам на Кавказе будут даны дополнительные полномочия, не согласны источники из администрации СКФО, с которыми удалось побеседовать спустя двое сток после теракта. По их словам, Александр Хлопонин, против ужесточения режима на Кавказе. "Теракты, увы, происходят по всему миру, – это не повод, чтобы отказываться от избранной стратегии по модернизации Кавказа",- сообщил источник в полпредстве.
На Кавказе редко встретишь человека, у которого нет близких родственников в Москве – работающих или студентов. Реакция на теракты в столице и у всех почти одинаковая.
Первый вопрос: "Как там наша московская родня?". Телефонные линии перегружаются еще до окончания скорбной новости по телеканалам. Говорит моя знакомая Асият:
Асият: Как только мы узнаем о терактах, мы сразу связываемся со своими близкими людьми, которые живут в Москве. Не пострадали ли они, живы ли они? И сразу просим их не выходить лишний раз на улицу, что ни в коем случае не натолкнуться на какие-нибудь неприятности, связанные, допустим, с выявлением лиц милицией или воинствующей молодежью.
Мурат Гукемухов: На Кавказе помимо тревоги за своих близких, которые могут оказаться случайной жертвой, например, рядом со своим домом в кафе, приторговывающим алкоголем, или в тех же московских метро и аэропорту, прибавляется еще одна – это тревога за людей которых могут назначить виновными.
Андрей Бабицкий: Политолог Сергей Маркедонов, работающий сейчас в Вашингтоне, считает, что США сегодня опасаются не силы России, а ее слабости.
Сергей Маркедонов: В предпоследний понедельник января Россия снова оказалась на верхних строчках информационных лент всего мира. Террористическими атаками, происходящими практически каждый день на Северном Кавказе, сегодня трудно кого-то удивить. Фактически мы можем говорить о том, что терроризм в этом регионе стал носить эндемический характер. В медицине эндемией называют характерное заболевание для определенной местности, связанное с теми или иными особенностями среды. Однако 24 января 2011 года атаке подвергся крупнейший транспортный узел страны, играющей серьезную роль в международной политике и претендующей на то, чтобы быть центром геополитической гравитации в Евразии. Добавим к этому, что на этот раз теракт прошел не просто в московском регионе. Он случился в международной секции аэропорта, а его жертвами стали граждане иностранных государств. Это - новое слово в российской террористической практике. Особую остроту моменту придает то, что в 2014 году Россия собирается принимать зимние Олимпийские игры в Сочи, а еще через 4 года она станет хозяйкой Чемпионата мира по футболу. Событие, которое в отличие от Олимпиады пройдет не в одном, а сразу в нескольких крупных городах страны. Таким образом, январский теракт стал свидетельством того, что Россия небезопасна для зарубежных гостей. Находясь в Вашингтоне, и имея возможность непосредственно наблюдать за отражением этой темы в американских печатных и электронных СМИ, а также контактировать с представителями ведущих "мозговых трестов" США, могу зафиксировать следующий тезис. Именно этот вопрос (а не перспективы сохранения Северного Кавказа в составе России или его отделения) стал центральным сюжетом дискуссий и споров о последствиях домодедовской террористической атаки. Между тем, в этих спорах все четче звучит такой страх Запада, как боязнь не сильной, а слабой России, не контролирующей части собственной страны.
Таким образом, одним из главных последствий акции стало повышение геополитической капитализации северокавказского подполья, которое, не имея возможности оказывать давление на российское общественное мнение, пытается зайти с другого бока – отправить тревожные сигналы на Запад, где весьма чувствительны к человеческим потерям. Это вовсе не значит, что США и страны ЕС в скором времени станут поклонниками кавказских “freedom fighters”. Период увлечения "горской романтикой" после Беслана здесь явно пошел на спад. Однако требования к России хотя бы соответствовать задачам и обещаниям, заявленным ее руководством (то есть эффективно минимизировать террористический вызов), могут нарастать. Особенно в преддверии 2014 года.
Любой теракт (а тем более масштабный и знаковый) всегда заставляет государственную власть, противостоящую террористам, давать свои интерпретации. На этот раз представители правящего тандема не были столь безапелляционны и парадно оптимистичны. Более того, ими были допущены интересные оговорки (впрочем, вряд ли таковые были результатом сложной интеллектуальной рефлексии). Так российский премьер (он же лидер правящей партии) Владимир Путин заявил, что не следует напрямую увязывать проблему Чечни с терактом в Домодедово. Понятное дело, говоря об этом, премьер решал, в первую очередь, пропагандистские задачи. Для него Чечня стала своеобразным "политическим коньком", с помощью которого он заработал славу "стабилизатора" России. Но, сам не ведая того, Путин дал правильную оценку. Сегодняшние теракты ведутся не с целью создания отдельного национального государства чеченцев. В настоящее время у северокавказских подпольщиков иные приоритеты и задачи. И среди них этнический национализм отодвинут на задний план. Но легче ли от того, что теперь не только Чечня, но и вчерашняя "спящая красавица" Северного Кавказа Кабардино-Балкария стала кровоточащей раной страны? И разве нет в том просчетов российской национальной и государственно-религиозной политики? И разве не растущая коррупция способствует тому, что население начинает терпимо относиться даже к носителям человеконенавистнической идеологии, которая готова объявить "врагом ислама" даже мусульманина! Как говорится, здесь есть о чем подумать. Дмитрий Медведев связал атаку в Домодедово с саммитом в Давосе. Мол де, целью террористов было помешать России достойно выступить на международном форуме. Конечно, в такой оценке невооруженным глазом видно стремление Кремля продвигать брэнд "встающей с колен страны". Но подтекст в оценке Медведева также верный. Теракт в крупнейшем столичном аэропорту слишком сильно "высветил" международные аспекты, которые раньше были в "спящем состоянии". Жаль только, что в качестве арсенала для противодействия чуме XXI века нам снова рекомендованы меры по усилению контроля, укреплению бдительности и наказанию мелких стрелочников из транспортной милиции. При этом если судить по высоким совещаниям, руководство страны подходит к террористическим атакам, как к природной стихии. По поручению президента мэр Москвы мчится в аэропорт, а глава Минздрава посещает больницы. При этом руководители правоохранительных структур и спецслужб оказываются, как супруга Цезаря, вне подозрений. Внятного идеологического ответа, да что там, внятной идентификации противника мы до сих пор не имеем. Снова звучат старые песни о бандитах и "бандподполье". Неясно только, до каких пор страна будет вести бои с тенью?
Андрей Бабицкий: Любой теракт в России моментально ставит вопрос о том, насколько прочно ее государственное устройство. И на сей раз, на различных форумах, в блогосфере вновь зазвучали голоса тех, кто предрекает стране немедленный и скорый распад. Глава Национальной организации русских мусульман Вадим Сидоров в своем блоге в Живом Журнале написал, что ресурс устойчивости государственной системы России ограничен, но лишь сочетание нескольких факторов может привести к развалу страны.
Вадим Сидоров: История показывает, анализируя аналогичные события в 1905 году, что ресурс устойчивости у российского государства достаточно серьезен для того, чтобы выдержать давление исключительно внутреннего характера. Поэтому, я думаю, что ресурс устойчивости есть. Я не согласен с теми комментаторами, которые ставят сжатые сроки этого года, следующего года. Но в то же самое время, есть такой серьезный фактор, вмешательство которого обычно этот ресурс устойчивости устраняет и значительно ускоряет события. И это фактор вовлечения страны в водоворот какой-то очень серьезной внешней политической нестабильности. Как правило, это война, называя вещи своими именами. То есть, даже проводя аналогии, они напрашиваются по многим факторам к началу двадцатого века: достаточно слабое, внутренне кризисное, неустойчивое царское правительство выдержало серьезную революцию в 1905 году, огромную волну террора, с которой нельзя и близко сопоставить то, что имеется сейчас. И ситуация была стабилизирована. Но страну потом накрыло волной Первой мировой войны 1914 года. И, собственно, когда Россия в нее грубо говоря вляпалась, то революция 1917 года, точнее октябрьский переворот, был предопределен. Он был следствием февральского демонтажа. У меня такое видение, что исторически Россия за двадцатый век очень сильно измельчала по причине понесенных потерь, трансформации. И сейчас страна представляет собой крайне маргинальную периферию западной цивилизации. Несопоставимую с тем, что было раньше. Поэтому, для такого потрясения мировой войны не обязательно. То есть достаточно будет, если страна ввяжется в какой-то серьезный региональный конфликт. И в данном случае, я считаю, что наиболее вероятный сценарий - это дестабилизация в Средней Азии. Сама эта дестабилизация может быть отголоском мирового "эффекта домино". Есть мало сомнений в том, что, в случае ухода американцев (а его прогнозируют многие), их заменят россияне. Помимо, собственно говоря, серьезной нагрузки на систему моральных, экономических, возможных военных потерь, это может просто сопровождаться такой новой волной эмиграции, беженцев, трудовых мигрантов из Средней Азии в Россию, на фоне которой нынешние мигрантские потоки, которые уже перегревают ситуацию внутри России, покажутся цветочками. И вот этого удара, то есть сочетания внешнеполитического давления и порождаемых им внутриполитических последствий, эта достаточно слабенькая система не сможет уже выдержать. Если революция 1905 года показала, что ведущей темой революции 1917 года будет классовый вопрос, то сейчас те события, свидетелями которых мы являемся, например, на Манежной площади, показывают, что основной темой следующей революции или демонтажа может, и скорее всего станет, национальный вопрос. И некоторые комментаторы высказывают такое видение, я, в принципе, с ними согласен. Это наиболее существенный риск, но, подчеркну еще раз, более реальным этот сценарий становится под воздействием какого-то существенного внешнеполитического толчка, развязывания некой ситуации, участником которой окажется Россия.
Андрей Бабицкий: Гибель людей – это всегда неожиданный удар, от которого темнеет в глазах и перехватывает дыхание. Однако нынешний теракт можно назвать непредсказуемым только по одному признаку – месту его проведения. Террористы, которые ведут уже много лет войну на Северном Кавказе, не подписывали мирных договоров с российскими властями, не давали обещания прекратить нападения на гражданских лиц и гражданские объекты. Поэтому, после каждого взрыва, - в Москве ли, когда он становится событием общероссийского масштаба, или на Кавказе (там подобные происшествия воспринимаются как привычная рутина) - логичен только один вопрос: когда и где произойдет следующий?
Практика жизни в стране, в которой уже много лет подряд идет война, предполагает понимание причин этой войны и умение гасить очаги террора отнюдь не только с помощью физической ликвидации его сторонников. Необходимо в первую очередь понять, почему многим из рядовых бойцов террористического подполья, несправедливость мироустройства кажется настолько вопиющей, что они готовы, презрев Божии и человеческие законы, приносить в жертву себя и убивать других.
Силовые методы в борьбе с терроризмом были и будут использоваться по необходимости. Российская проблема, однако, заключается в том, что насилие не нейтрально, поскольку и государство, и отдельные люди применяли его, не сообразуясь с нравственными и юридическими нормами, а так, как считали нужным и там, где хотели.
В результате, произвол силовых структур - их безнаказанность, презрение к закону и чужой жизни – это прямая причина сегодняшнего кавказского террора, хотя и не единственная. Когда-то развязанная война возвращается к ее родителям в столь же бесчеловечных формах, в которых она пришла на Кавказ. Следовало бы шаг за шагом исправлять сделанные ошибки, пытаться завоевывать симпатии тех людей, которые сочувствуют террористам, а не их жертвам просто потому, что им противно лицемерие государства, оплакивающего одних своих граждан и закрывающего глаза на гибель других.
Стоило бы заняться поиском понятных слов и истин, чтобы остановить тех, кто так ненавидит устоявшийся порядок жизни - воровство, мздоимство, всевластие чиновников и бандитов в милицейской форме – что вот-вот отправится убивать или взрывать себя во имя торжества лучшего мира. Пусть этот мир - иллюзия и ложь, но в него верят, и, в первую очередь, потому, что альтернативы окружающей грязи и мерзости никто, кроме воинов Аллаха, предложить не торопится.
"Необходимо", "стоило", "следовало бы" – эти слова можно повторять бесконечно, но адресат их все равно не ясен.
В Чечне уже давно восстанавливают сельское хозяйство, но используемые при этом технологии не всегда понятны. То ли они заимствованы из советского прошлого, то ли это "ноу-хау" нынешних новаторов из числа руководителей республики. На эту тему размышляет писатель Герман Садулаев.
Герман Садулаев: Группа парламентариев из Чеченской республики обратилась к руководителю Государственной думы Борису Грызлову с официальным письмом, в котором просят дать оценку выступлениям Владимира Жириновского, по мнению подписавшихся, противоречащих закону и направленным на разжигание межнациональной розни, а также освободить по этой причине Жириновского от обязанностей заместителя руководителя Думы. Припомнили Жириновскому тот факт, что в своё время он с Джохаром Дудаевым принимал в Грозном парад так называемых войск так называемой Ичкерии. Но я не буду об этом. А лучше про экономику. Про экономику всегда интереснее.
Сообщают, что Министерство труда, занятости и социального развития Чеченской республики взяло шефство над госхозом "Сержень-Юртовский" моего родного Шалинского района. Ранее Главой республики было принято решение в целях более активного возрождения государственных сельскохозяйственных предприятий закрепить кураторство над отдельными госхозами за министерствами и ведомствами республики.
Чтобы было понятно, госхоз, или государственное хозяйство, это бывший совхоз, то есть, советское хозяйство. А совхоз это почти то же самое, что колхоз. Совхозами и колхозами назывались в пору Советской власти аграрные предприятия. Считалось, что в колхозе собственность коллективная, и председателя выбирают на общем собрании колхозников, а в совхозе собственность государственная, и директора назначают. На деле и колхозы, и совхозы принадлежали советскому государству, и руководителей назначали районные органы.
В ЧИАССР колхозов не было, или почти не было, а были совхозы. После катастрофы СССР и с упразднением советской власти совхозы были преобразованы в госхозы. Насколько мне известно, во всей остальной России эта организационная форма не прижилась. Сельские предприятия были приватизированы или акционированы, совхозы и колхозы превратились в частные фермы или акционерные общества. А в Чечне так и остались госхозы.
И при Ичкерии с её Дудаевым и Жириновским, принимавшим парады в Грозном, были госхозы, и при Масхадове, и после войн, и сейчас остались. Правда, остались только тенью былой агропромышленной славы. Имущество бывших совхозов давно разграблено или уничтожено, многие сельскохозяйственные земли захвачены или застроены, количество работников уменьшилось на порядки. Соответственно снизились и хозяйственные результаты деятельности. По мнению Айэнди Хусаенова, первого заместителя министра, ответственного за шефство над госхозом "Сержень-Юртовский", аграрная республика только сейчас выходит на позиции начала 90-х годов.
Напомним, что начало 90-х годов уже было временем развала и катастрофы. А если брать максимальные показатели сельскохозяйственного производства в республике, то придётся обратиться к более ранним периодам. Эти позиции пока представляются просто недостижимыми.
Даже и посредством такого инновационного решения, как шефство министерств и ведомств над госхозами. Как всегда, очень интересно, каким именно образом будет осуществляться шефство? Будут ли чиновники и члены их семей, как научные работники и студенты в старые добрые времена, выезжать на поля, чтобы помочь селянам в уборке урожая? Или шефство будет заключаться только в умелом менеджменте, то есть, содействии руководству госхоза ценными руководящими указаниями? Может, министерство применит административные рычаги? Например, отправит на сельхозработы зарегистрированных безработных? Или это будут инвестиции – ведь зам.министра говорит о "вложенных рублях". Если инвестиции, то откуда они? Министерство, как орган власти и управления, является бюджетной организацией и собственными капиталами не обладает. Не должно обладать. Может, это личные вклады чиновников? 10% оклада – на помощь подшефному хозяйству? Или не оклада? А чего? Ну, или, например, за каждым столоначальником закрепят корову. Он будет о ней заботиться, баловать яблоками и комбикормом, повяжет на шею именную ленточку.
Жить станет легче и веселее. По крайней мере, коровам.
Андрей Бабицкий: Европейские страны выдают России чеченских беженцев по ее запросам, часто не вникая в обстоятельства дела и не проверяя, насколько выдвинутые обвинения подкреплены необходимыми доказательствами. Об одном таком случае рассказывает руководитель ингушского отделения Правозащитного центра "Мемориал" Тимур Акиев.
Тимур Акиев: На прошлой неделе в Словакии задержали жителя Ингушетии, Аслана Яндиева. Задержали по запросу российского МВД, которое объявило Яндиева в международный розыск. Яндиева подозревают в причастности к взрывам в залах игровых автоматов, которые произошли в разных концах Владикавказа 2 февраля 2006 года. Тогда погибли 3 человек и более 20 человек получили ранения. В июле 2006 года сотрудниками правоохранительных органов Северной Осетии были задержаны три жителя пос. Карца. Это пригород Владикавказа. Среди них знакомые Аслана Яндиева. Задержанных допрашивали в осетинском управление по борьбе с организованной преступностью (УБОП). В ходе допроса к ним, по свидетельствам их родных и адвокатов, применяли пытки. Многочисленные жалобы на неправомерные действия сотрудников милиции направлялись в прокуратуру. Эти жалобы стали поводом для проверки, которую проводила прокуратура г. Владикавказ, по результатом которой в октябре 2006 года возбуждается уголовное дело. Следователям были предоставлены многочисленные медицинские документы и иные доказательства фактов применения пыток и нанесения побоев, но уголовное дело вскоре было прикрашено. Вина сотрудников милиции доказывать не стали. А вот уголовное дело в отношении задержанных жителей Карца передаётся для дальнейшего рассмотрения в Верховный суд Осетии. В декабре 2007 года суд выносит обвинительный вердикт, основываясь только на показаниях подсудимых выбитых у них под пытками. Никаких других доказательств и свидетельств вины подсудимых в суде представлено не было. Показания свидетелей защиты, доказывавших непричастность подсудимых к вменяемым им преступлениям, так же были проигнорированы. Там же в суде обвиняемые заявили, что отказываются от показаний выбитых у них под пытками. В бумагах, который им подсовывали на подпись в ходе допросов, значилось и имя Аслана Яндиева. В доме его родителей и родственников были проведены обыски. Опасаясь, что его могу задержать и обвинят по сфабрикованным доказательствам, Яндиев эмигрирует из России. С 2008 года он безуспешно пытается получить убежище в Европе. А его знакомые, осуждённые на большие сроки лишения свободы, пишут жалобы в Европейский суд по правам человека. Что ждёт Аслан Яндиева, в случае если он будет выдан российскому правосудию? Очевидно то же, что и трёх его товарищей- суд в Осетии и длительное лишение свободы. В перспективе надежды на решение Европейского суда по правам человека, которое впрочем, может послужить только материальным и моральным утешением. Мало кого в нынешней России волную такие мелочи как пытки в ходе допросов, не допуск адвокатов, подтасовка фактов и др. Сегодня в России серьёзная террористическая угроза и в борьбе с террористами любые средства оправдываются целью. Таким образом с террором безуспешно борются уже более 10 лет. Террористов и их пособников убивают, сажают на большие сроки и создают невыносимые условия в тюрьмах, а террористов меньше не становиться.
И ещё, несколько слов об эффективности работы сотрудников силовых структур. В октябре 2009 года в г. Грозный сотрудница "Датского совета по беженцам", Зарема Гайсанова, была увезена неизвестными сотрудниками МВД по ЧР из собственного дома в ходе проведения ими спец операции. Её мать сегодня живёт в Ингушетии, более года она безуспешно пытается установить местонахождение своей дочери. Она обращались за помощью к российским властям и в Европейский суд по правам человек. Судьбой Заремы интересовались известные международные правозащитные организации и представители Совета Европы. Было возбуждено уголовное дело. Но всё это ни дало никакого результата.
Как и в недавнем деле похищения жительницы Ингушетии Залины Елхороевой, нет никакой положительной информации. Прошло более месяца с момента, когда неизвестные вооружённые люди на глазах у свидетелей увезли Залину с собой, а выяснить её местонахождение так и не удалось. Уголовное дело по факту похищения Елхороевой пока только обещают возбудить.
Андрей Бабицкий: Другой сотрудник "Мемориала" Усам Байсаев сейчас работает в Осло. На этой неделе Норвегия начала массово высылать беженцев с Северного Кавказа. По словам Усама Байсаева, при депортации допускаются грубейшие нарушения прав человека.
Усам Байсаев: В начале этой недели из Норвегии депортирована большая группа чеченских беженцев. Такое массовое выселение состоялось здесь впервые. И это вызывает обеспокоенность тех людей, которые здесь сегодня проживают. Число депортированных составляет около 50-60 человек. Точно пока никто не знает, потому что людей собирали по разным коммунам, в разных частях страны. Собирали по стандартной схеме: на рассвете врывались полицейские, давали некоторое время на то, чтобы собрали вещи, а потом везли под Осло в пересылочную тюрьму. В числе высланных оказались и разделенные семьи по каким-то причинам, не оказывалось, например, дома мужа, забирали жену, детей малолетних и высылали. Что в принципе уже, как мне кажется, есть серьезное нарушение. О том, что массовая депортация беженцев может состояться, в Норвегии говорили давно. В прошлом году с нами встречалась в Норвежском Хельсинском комитете атташе норвежского посольства в Москве по миграции, она уже тогда говорила, что давно принято решение о массовой депортации людей, которые получили два и больше негативов, и что власти не идут на это пока только из-за того, что не хотят шума в прессе.
Большинство высланных скорее всего это люди, которые сами согласились уехать добровольно. Это люди, которые сказали, что хотят рассмотрения их дел в миграционных службах. Но зачем они это сказали – это отдельный разговор. Дело в том, что практика властей в Норвегии в достаточной степени в этом отношении цинична и с самого начала человеку, который приехал сюда и говорит о преследованиях, нет ни одного человека, который бы сразу же автоматически не получил первого негатива. После этого он только имеет право привлекать адвоката для рассмотрения дела. Получение второго негатива уже является сигналом для норвежских властей, чтобы он был выслан. То, как проводится интервью, то, как выслушивают этих людей, как человек, работавший в правозащитной организации, я бы квалифицировал как жестокое обращение. Потому что человеку запросто могут сказать, допустим, он жалуется, что убили его брата и преследуют его: тебя же не убили. Другими словами, политика миграционных властей направлена на то, чтобы вообще в Норвегии не принимать больше беженцев с Северного Кавказа.
Я приведу такие цифры. В 2008 году миграционные власти Норвегии обработали 1186 заявлений от жителей Чечни и Северного Кавказа, из них 108 разрешили остаться из гуманитарных соображений, 16 предоставили убежище, а 13 получили защиту на общих основаниях, то есть 137 положительных ответов на 1186 заявлений. Это 1% от всех обратившихся. С тех пор процент получивших убежище в Норвегии сокращался, причем значительно – в 2009 году 7, в минувшем году всего 5%. В этом году, как я сказал, началась массовая впервые депортация чеченских беженцев и беженцев с Северного Кавказа. В то же время процент получающих убежище в Норвегии беженцев из других регионов планеты – из Сомали, из Афганистана, Ирака значительно выше. Поэтому можно говорить, что здесь проводится, я бы не сказал, что по расовому или национальному признаку, все-таки с Северного Кавказа приезжает большое количество людей разной национальности, можно говорить о какой-то региональной дискриминации. Мне представляется, что есть некое политическое решение о том, чтобы не предоставлять убежище или предоставлять в ограниченных количествах убежище людям, которые приехали именно с Северного Кавказа.
Андрей Бабицкий: "Кавказский перекресток" - программа, которая готовится совместно азербайджанской, армянской и грузинскими службами "Радио Свобода" и радио "Эхо Кавказа". Сокращенный вариант очередного выпуска Вы сейчас услышите. Ведет программу Дэмис Поландов.
Дэмис Поландов: Тема нашей сегодняшней программы – ситуация с правами человека в странах Южного Кавказа. И нашими экспертами сегодня будут: из Баку Залиха Таирова, член правления Центра защиты прав человека, директор женских программ, из Тбилиси Георгий Гогия, представитель "Хьюман Райтс Уотч" на Южном Кавказе и из Еревана Вардан Арутюнян, правозащитник. Сегодня мы будем обсуждать доклад "Хьюман Райтс Уотч" по ситуации на Южном Кавказе. Я предлагаю начать с нашего тбилисского гостя, так как он представляет саму правозащитную организацию "Хьюман Райтс Уотч". Георгий Гогия, вы могли бы вкратце, тезисно обозначить эти самые острые моменты для трех стран – Грузия, Азербайджан и Армения?
Георгий Гогия: Я начну с Азербайджана. Тут очень остро стоит вопрос свободы слова, свободы выражения. Очень часто правительство использует уголовно наказуемую клевету для того, чтобы напугать журналистов или правозащитников. Десятки таких исков были поданы только в 2010 году, и до сих пор один из журналистов сидит в тюрьме. Еще один вопрос – это вопрос выборов. Так же стоит вопрос свободы собраний, свободы религий. Что касается Грузии, в Грузии очень остро стоит вопрос выселения вынужденно перемещенных лиц, свобода выражения и свобода медиа, использование полицией чрезмерной силы, которая ненаказуема. Что касается Армении, то тут у нас очень остро стоит вопрос с ненаказуемостью применения чрезмерной силы полицией и вопрос о пытках, свобода медиа и прессы, также свобода собраний.
Дэмис Поландов: Залиха, "Хьюман Райтс Уотч" в своем докладе уделил очень много внимания именно политическим свободам и свободе СМИ. Может быть вы сделали бы акцент на чем-то другом?
Залиха Таирова: Каждый народ достоин своих властей – это раз. Во-вторых, в 2009 году я представляла альтернативный отчет в Нью-Йорке, после этого я была приглашена на одну из женских пресс-конференций, где были собраны журналистами женщины с различными нарушениями прав. И одна женщина привлекла мое внимание, которая говорила, что она 15 лет борется за свои права и никак не может восстановить их и найти справедливость. Даже бросалась под машину первой леди, она посмотрела через стекло и ничего не дрогнуло на ее лице. Я была глубоко поражена, я просто попросила разрешения задать вопрос. Я говорю: обращались ли вы в течение 15 лет в различные судебные инстанции? Она так удивилась искренне. Она говорит: а зачем?
Дэмис Поландов: Если эта женщина в Азербайджане придет в суд, подаст заявление в суд, вообще какова вероятность того, что она выиграет, отстоит свои права, если она будет каким-то образом предъявлять претензии государству?
Залиха Таирова: Я ничего не гарантирую, потому что настолько высокий уровень коррупции. Но тем не менее, надо бороться, надо стараться, надо выйти из национального уровня хотя бы на европейский уровень.
Георгий Гогия: Обязательно обращаться в суд. Каждый раз, когда ко мне обращаются, я всегда спрашиваю, какие меры предприняли для того, чтобы найти правосудие в судебной системе. Несмотря на то, что может быть шансов мало, они обязательно должны пройти этот путь хотя бы для того, чтобы обратиться потом в европейский суд.
Дэмис Поландов: Давайте переместимся в Ереван, Вардан Арутюнян, после прочтения доклада "Хьюман Райтс" у меня возникло ощущение, что в Армении права человека нарушаются очень хаотично. То есть настолько в разных сферах это происходит. Вы могли бы вычленить самые острые, самые массовые, может быть систематические случаи нарушения прав человека?
Вардан Арутюнян: С точки зрения не жителя Армении хаотично. В Армении само нарушение очень организовано, оно идет с самого начала до самого верха по всем инстанциям, по судебным инстанциям, по прокуратуре, идет очень организованно, идет достаточно долго. Доклад этот, который мы сегодня обсуждаем, я считаю одним из самых объективных и самых лучших. В Армении все разложено по полочкам: и за 2008 год - президентские выборы, и за расстрел мирной демонстрации 1 марта 2008 года, и о том, что ничего не было сделано властями для того, чтобы раскрыть убийства 10 человек и ранение более 200 демонстрантов мирных, и за политзаключенных, и за продажную судебную систему. И самое важное, на мой взгляд, что я впервые увидел в подобных докладах - это когда были критики в адрес международных структур, которые не до конца воспользовались своей возможностью, чтобы надавить на власти Армении, чтобы добиться улучшений.
Андрей Бабицкий: У меня есть такой вопрос. Наш коллега из Баку сказала, что каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет. Мы все видим, что по большей части на постсоветском пространстве народы, население действительно поддерживают собственные власти. Скажите, вообще имеет смысл эта деятельность? Все говорят на территории стран Южного Кавказа, все правозащитники говорят, что ситуация ухудшается год от года. Это значит, что деятельность правозащитников смысла не имеет?
Вардан Арутюнян: Нет, мы просто идем из нашего советского прошлого, а в советском прошлом не было понятия о правах. И мы, будучи еще советскими людьми, надеюсь, что наши дети уже не такими будут, мы еще стесняемся говорить о своих правах. И второе: я не считаю и не согласен с мыслью, что каждый народ достоин своего правителя. Я абсолютно уверен, что и азербайджанский народ, и армянские народы, грузинский заслуживают лучших правителей. В доказательство это я могу привести Армению. Та нелюбовь и то возмущение, которое имеется в народе и проявляется регулярно во время каждой демонстрации, которая проводится в Армении против властей.
Георгий Гогия: Я хочу сказать насчет того, имеет ли смысл бороться. Я думаю, что смыл всегда имеет и всегда надо бороться. Потому что существуют альтернативные доклады для разных международных организаций, ежедневно проводится работа правозащитниками в этих странах для того, чтобы информация выходила наружу, для того, чтобы у политиков не было возможности говорить, что они не знали. Это очень важный фактор.
Дэмис Поландов: Да, Георгий, я с вами соглашусь. Возникает сразу вопрос о том, как потом действуют эти международные партнеры. Есть ли какое-то ответное давление и, главное, реагируют ли страны Южного Кавказа на это международное давление?
Георгий Гогия: Я думаю, что все страны, все правительства всех трех стран, им важно, что думает о них международное сообщество. Несмотря, какими методами они добиваются власти в своей стране, они всегда думают о том, какой будет международный имидж. Пример Азербайджана: вы знаете, что два блогера сидели больше года, после того, как это стало международной новостью, после того, как это было поднято всеми международными организациями, после того, как сам президент Обама поднял вопрос об их освобождении, в конце концов добились того, чтобы их освободили.
Дэмис Поландов: Георгий, давайте спросим собственно нашего эксперта из Баку. Скажите, у вас есть ощущение, что президент Азербайджана каким-то образом заинтересован в улучшении своего имиджа?
Андрей Бабицкий: И есть у вас ощущение, что западные организации как-то стремятся оказать давление на Ильхама Алиева, например, так, как они оказывают давление на президента Белоруссии?
Залиха Таирова: Я думаю, каждый президент заботится о своем имидже - и это естественно, нормально. Что касается давления Запада, я просто говорю из своего опыта. Где-то в 90-2000 годах мы еще как-то очень сильно ощущали поддержку Запада именно в нашем контексте – контексте работы правозащитников и правозащиты. А после того, как пошла большая нефть, что-то это чувство локтя было утеряно. Будем надеяться на лучшее. Мы сами боремся. И коллега из Армении как-то подумал, что я скептически отношусь, но я просто реалист.
Андрей Бабицкий: Можно я добавлю пару слов к своему вопросу, реагируя на то, что вы сказали. Вы сказали, что каждый президент заботится о своем имидже, но если смотреть на Ильхама Алиева, у меня, например, такого ощущения не возникает. Сейчас моден термин авторитарная модернизация, то есть есть ряд лидеров на постсоветском пространстве, которые уверены в том, что ситуация в их странах особая, что они имеют право действовать в какой-то усеченной, суженной сетке критериев. И Ильхам Алиев из лидеров этого процесса.
Залиха Таирова: Вы понимаете, я недаром упомянула большую нефть. Ильхам Алиев - это однозначно. И то, что Запад на сегодняшний день буквально нас, я не хочу так резко сказать, действительно резко выступаю, буквально предал нас. Мы буквально барахтаемся, стараемся что-то делать. Сейчас Евросоюз, в контексте Евросоюза, соседство и партнерство и прочее. Понятно, мы не против партнерства, диалога и так далее.
Вардан Арутюнян: Я считаю, что евроструктуры не делают то, что они должны делать и не оказывают давление на Армению, на Азербайджан так, как на Белоруссию. Потому что евроструктуры отошли, на мой взгляд, от европейских ценностей. Речь идет не о Европе, а евроструктурах. Они начинают торговать. Они торгуют нефтью, они торгуют территорией, они торгуют экономиками. Но они в последние годы начали торговать и правами человека. Они начинают договариваться, сколько человек должны оставаться в тюрьме и сколько должно освобождаться, с нашими руководителями, с нашими диктаторами, маленькими и большими. В этом смысле я очень сильно критикую евроструктуры. Я считаю, что даже один политзаключенный на весь Кавказ – это слишком много. И если в Армении осталось 9 человек в тюрьме, сравнить, что позавчера было 85, а сегодня 9 – это улучшение, я не могу. За каждым человек судьба, за каждым человеком семья и дети. И евроструктуры именно так и считают, они как математики считают: 85 минус 9 – вот столько освобождено.
Андрей Бабицкий: Ингушские власти решили прибегнуть к новому способу влияния на соплеменников, проживающих за пределами республики. Видеосюжеты о "плохих" и "хороших" ингушах должны, по мнению главы республики, внимательно рассматриваться большим парткомом старейшин и другими, младшими по званию "парткомами". О великой силе киноискусства из Гамбурга – журналист Магомед Ториев.
Магомед Ториев: Ингушские власти решили прибегнуть к новому способу влияния на соплеменников находящихся за пределами республики. Съемки видеороликов о успешных и проблемных ингушах по мнению республиканских властей должны положительно повлиять на поведение и образ жизни ингушской диаспоры в России.
Неожиданно попалось на глаза сообщение (http://06region.ru/glavnaya/obrazovanie/4766) о новой, не побоюсь ее так назвать, инициативе ингушских властей. И к нам пришла, наконец, цивилизация. Нет, пока еще не в виде нанотехнологий, но и они, думаю, не за горами. К нам в гости постучался его величество кинематограф. Причем не в каком-нибудь затрапезном, устаревшим формате, а в самом, что ни на есть новаторском. У нас не будут снимать дурацких сериалов со всякими напомаженными охами и ахами, не станут морочить голову зрителям историями про честных и благородных ментов, пройдут мимо такого выигрышного жанра, как историческое повествование о красотах Кавказа и его славных богатырях.
Мудрая власть решила совместить полезное с приятным – дать своего рода срез времени, представив на суд зрителя портрет современника и вложив в начинание великий воспитательный смысл. Ингушские эйзенштейны и дзиги вертовы по зову властей разъедутся по всем уголкам необъятной России, чтобы запечатлеть земляков – и тех, кто славит нашу маленькую родину, и тех, кто ее позорит. Чтобы хорошими восхищались, а плохих, как это водится, осуждали.
Юнус-Бек Евкуров, не таясь, рассказал соотечественникам, как будет работать "самое великое из искусств" во благо Ингушетии: "Был случай, когда два парня были давно отчислены из института, а их родители и не знали об этом. Бывшие студенты остались в столице и занимались грабежами. Только когда попались, тайное стало явью. Мой представитель побывал в следственном изоляторе, где содержались молодые люди, отснял видеоматериал, который был показан общественности и родственникам парней". Надо полагать, после такого удара обеспокоенные родители вернули отпрысков на путь истинный
Но размах замысла не ограничен сюжетами про учащуюся молодежь или про каких-нибудь рабочих и крестьян. Вездесущая камера проникнет за тюремные стены и покажет осужденных боевиков-ваххабитов.
Но все же что-то в этой новации мне кажется недодуманным. Да, стыдить заблудших и отмечать заслуженных - дело очень правильное. Но может с "важнейшим из искусств" несколько поторопились. Возьмем, к примеру, процитированную историю про отчисленных парней. Допустим, родители не знали. Что изменится от того, что они узнали? Сами пойдут доучиваться за своих нерадивых отроков или те вернутся на студенческую скамью? Последнее кажется более предпочтительным, но, увы, никто не может знать, располагают ли означенные родители необходимым для столь душеспасительного дела объемом денежных знаков. Или возьмем тех же боевиков, чьи свирепые лица смогут лицезреть отныне их более мирные соплеменники. В большинстве своем они выбирали лес сознательно, раскаяние среди воинов Аллаха – совсем не в моде. Могут, конечно, снять какого-нибудь несчастного салафита, который под пытками признается, что он- посланник самого дьявола, но вряд ли это будет убедительно.
А те, кого примутся расхваливать – дескать, вот оно – морально-нравственный пример для ингушского общества – они, думаете, возликуют. Тоже сомневаюсь.
Традиционное ингушское общество не любит публичности. Горец должен скрывать от окружающих свои горести и сдержанно реагировать на радость. Символом закрытости можно назвать ингушские заборы и ворота - их высота и массивность ограничены лишь финансовыми возможностями хозяина, а отнюдь не его желанием. Будь его воля, он поместил бы свое жилище под непроницаемый купол. Даже самый неимущий ингуш сочтет себя опозоренным, если его забор окажется ниже 2,5 метров. Когда-то ограда не только метила частную собственность, но и выполняла оборонительную функцию. Сегодня, она стала знаком, указывающим на социальный статус владельца дома, его обеспеченность. Но основная роль забора с древнейших времен остается неизменной. Он является хранителем семейных тайн, делает горе и радость тех, кто живет за его стенами, недоступными для постороннего и любопытного глаза.
Власть решила вторгнуться в жизнь своих граждан – успешных и не очень, ленивых, трудолюбивых, честных и лживых. При этом свою чиновную жизнь она открывать не торопится. При обсуждении этой новости в форумах многие задавались вопросом: "А не лучше ли снимать ролики о чиновниках, поменявших в одночасье старенький "Москвич" на "Мерседес"? Вот это была бы потеха!
