Хмурый бородач во время чтения моей статьи о христианской этике нервно перебирал четки. Они совершили два полных круга, прежде чем он закончил читать статью и посмотрел на меня.
– Таких, как ты, могут назвать "предатель веры". Ты знаешь, что грозит им в таком случае?
– Да, знаю, уважаемый Гайрбек. И поэтому пришел к вам открыто, чтобы все разъяснить и так же открыто опубликовать ваши мысли в статье. Я не считаю какую-либо религию верховенствующей, не призываю слепо подчиняться одним правилам и попирать другие. Но и скрывать достоинства "враждебной" вам религии не могу. Говоря военным языком врага надо знать изнутри. Вы не можете не согласиться с тем, что доскональное изучение "чужой" религии поможет понять ее. А понять – значит быть терпимым и подготовленным к диалогу.
Мой собеседник был главой небольшого горного аула. Здесь одинаково не любили "федералов" и "воинов ислама". Первые проводили жестокие чистки, не щадя ни стариков, ни подростков. Вторые требовали поддержать их священную борьбу за мировой Халифат и тоже были жестоки. Почти все мужчины селения уехали на заработки в Краснодарский край, женщины и старики вели практически натуральное хозяйство. Небольшие молочный заводик и птицефабрика были источником поступления небольшой прибыли в скромный бюджет сообщества.
Что я ждал от разговора с ним? Откровенности в теме, которую я изучаю. Мне важно было понять мысли об исламе (и боязни его) человека, потерявшего двух сыновей в бессмысленной бойне в Чечне: старший погиб "за веру" в первую чеченскую кампанию, младший служил в армии и здесь же, в Чечне, подорвался на растяжке всего два года назад.
– Ты хочешь знать, почему русский болеет исламофобией, – хозяин дома сделал ударение на слове "русский". – И ждешь осуждения исламистов. Это очень простой путь, и по нему никто не ходит. Если исламофобия есть "…боязнь и ненависть к исламу и мусульманам… распространенные во всех слоях общества…" (Цитата из доклада Гордона Коннуэйя), то зачем ислам развивается на христианских землях? Почему бы власти не заняться культурным воспитанием своего народа вне зависимости от религии? Я согласен с твоим мнением, что христианская этика нужна всем, кто хочет мира. Но как быть тем, кто поклоняется другому богу, но вынужден жить на чужой земле? Коран призывает мусульманина защищать себя при угрозе его жизни, преследовании и гонениях. Вспомни суру 22, строку 39 оттуда: …тем, которые подвергаются нападению, дозволено сражаться, защищая себя от насилия... Конечно, это не вяжется с ненасилием по принципу "подставь левую щеку, если ударили по правой" и ты стараешься найти компромисс между двумя крайностями. Но это невозможно. Ислам воинственен, но не по своей сути. Его делают таким внешние условия. Мы вынуждены выживать из-за того, что не похожи на других, наши обычаи не воспринимаются как нормальное состояние для нас.
Да, это так. Еще в императорской России служащие имели разные права, привилегии и обязанности исходя из их религии. По указу Александра II нехристиане могли рассчитывать только на треть мест в выборных органах (городском совете). Мусульмане были освобождены от несения воинской службы. В общем проводилась политика, по которой ислам представал перед обывателем враждебным. И отношение к мусульманам зависело не от равенства по рождению и подданству, а по степени лояльности к официальной христианской власти. В современной России проблема та же: страх перед исламом внутри страны и соответственное отношение, хотя за границей Россия предлагает помочь европейцам в налаживании диалога и урегулировании проблем с мусульманскими странами и организациями.
– Скажите, почему терроризм связывают с исламом? И как вы понимаете соблюдение норм шариата в многоконфессионной стране?
Гайрбек собрал слова в текст, проверил их силу убеждения и передал мне:
– Это просто политика. Почему терроризм не связывают с протестантами Северной Ирландии? И всех католиков басков, желающих автономии, не ставят к стенке? Может быть, дело не в принадлежности террориста к тому или иному религиозному течению, а в их политических целях? Религия давно стала самым мощным инструментом в руках политиков. Слова "шахид", "моджахед", "джихад" в отношении террористов бросают тень на всю религию. Конечно, выгодно неким силам одним взрывом мусульманина-смертника замазать весь исламский мир. И ответная наша реакция защитить свою правду. Не всегда она цивилизованна, но вспомни себя: всегда ли ты избегал драки, когда в тебя кидали камни?
Я улыбнулся этому точному сравнению, но промолчал, понимая, что вопрос был риторический. Особенность этого вопроса заключалась еще в том, что Гайрбек защитил от разъяренной толпы двух рязанских солдат-срочников, которые грубо обошлись с несколькими чеченскими подростками. Он не разрешил свершиться самосуду, но перед передачей солдат их командиру надрал им уши.
– Я знаю, что США страдают исламофобией. Иначе как объяснить ее постоянные нападки на Иран, Судан, Сирию. Особое место уделено Ливии. Даже толерантная Европа тоже проявляет акты вандализма в отношении мечетей, оскорбления в адрес людей, носящих мусульманские наряды. Но посмотри, кто страдает при этом. Простые люди, в которых религиозной агрессии не более чем у комара, кусающего человека. Те же, кто реально виноват в разжигании религиозной вражды и зарабатывает на этом, остаются в тени. Исламофобия является результатом столкновения различных культур. Если мусульмане Татарстана давно органично влились в славянскую культуру и поэтому перестали быть чужаками на христианской земле, то Кавказ сохранил свою этнокультуру и меняться не собирается. И поэтому агрессия, вызванная страхом перемен, направлена против выходцев из этого региона. И в отличии от большинства татар, которые на агрессию отвечают понятно по-русски, кавказские мужчины реагируют так, как они приучены: силой на силу. Отсюда и постоянное напряжение в отношениях. Добавлю, что шариат питает силы в растущих проблемах мирового кризиса. Если государство и общество не может помочь в решении проблем, то люди от безысходности ищут новые ориентиры благосостояния в религии. И здесь воду мутят многие случайные "исламские лидеры", направляя людей по ложному пути.
Старейшина говорил ровно, но слова его, казалось, можно было физически осязать:
– Пойми, Хает Хан, и донеси мою мысль всем читателям. Мусульмане в России – граждане страны и коренные жители, по конституции равные среди равных. И к ним, к их проблемам и надеждам надо относиться так же, как если бы это были христиане.
– Таких, как ты, могут назвать "предатель веры". Ты знаешь, что грозит им в таком случае?
– Да, знаю, уважаемый Гайрбек. И поэтому пришел к вам открыто, чтобы все разъяснить и так же открыто опубликовать ваши мысли в статье. Я не считаю какую-либо религию верховенствующей, не призываю слепо подчиняться одним правилам и попирать другие. Но и скрывать достоинства "враждебной" вам религии не могу. Говоря военным языком врага надо знать изнутри. Вы не можете не согласиться с тем, что доскональное изучение "чужой" религии поможет понять ее. А понять – значит быть терпимым и подготовленным к диалогу.
Мой собеседник был главой небольшого горного аула. Здесь одинаково не любили "федералов" и "воинов ислама". Первые проводили жестокие чистки, не щадя ни стариков, ни подростков. Вторые требовали поддержать их священную борьбу за мировой Халифат и тоже были жестоки. Почти все мужчины селения уехали на заработки в Краснодарский край, женщины и старики вели практически натуральное хозяйство. Небольшие молочный заводик и птицефабрика были источником поступления небольшой прибыли в скромный бюджет сообщества.
Что я ждал от разговора с ним? Откровенности в теме, которую я изучаю. Мне важно было понять мысли об исламе (и боязни его) человека, потерявшего двух сыновей в бессмысленной бойне в Чечне: старший погиб "за веру" в первую чеченскую кампанию, младший служил в армии и здесь же, в Чечне, подорвался на растяжке всего два года назад.
– Ты хочешь знать, почему русский болеет исламофобией, – хозяин дома сделал ударение на слове "русский". – И ждешь осуждения исламистов. Это очень простой путь, и по нему никто не ходит. Если исламофобия есть "…боязнь и ненависть к исламу и мусульманам… распространенные во всех слоях общества…" (Цитата из доклада Гордона Коннуэйя), то зачем ислам развивается на христианских землях? Почему бы власти не заняться культурным воспитанием своего народа вне зависимости от религии? Я согласен с твоим мнением, что христианская этика нужна всем, кто хочет мира. Но как быть тем, кто поклоняется другому богу, но вынужден жить на чужой земле? Коран призывает мусульманина защищать себя при угрозе его жизни, преследовании и гонениях. Вспомни суру 22, строку 39 оттуда: …тем, которые подвергаются нападению, дозволено сражаться, защищая себя от насилия... Конечно, это не вяжется с ненасилием по принципу "подставь левую щеку, если ударили по правой" и ты стараешься найти компромисс между двумя крайностями. Но это невозможно. Ислам воинственен, но не по своей сути. Его делают таким внешние условия. Мы вынуждены выживать из-за того, что не похожи на других, наши обычаи не воспринимаются как нормальное состояние для нас.
Да, это так. Еще в императорской России служащие имели разные права, привилегии и обязанности исходя из их религии. По указу Александра II нехристиане могли рассчитывать только на треть мест в выборных органах (городском совете). Мусульмане были освобождены от несения воинской службы. В общем проводилась политика, по которой ислам представал перед обывателем враждебным. И отношение к мусульманам зависело не от равенства по рождению и подданству, а по степени лояльности к официальной христианской власти. В современной России проблема та же: страх перед исламом внутри страны и соответственное отношение, хотя за границей Россия предлагает помочь европейцам в налаживании диалога и урегулировании проблем с мусульманскими странами и организациями.
– Скажите, почему терроризм связывают с исламом? И как вы понимаете соблюдение норм шариата в многоконфессионной стране?
Гайрбек собрал слова в текст, проверил их силу убеждения и передал мне:
– Это просто политика. Почему терроризм не связывают с протестантами Северной Ирландии? И всех католиков басков, желающих автономии, не ставят к стенке? Может быть, дело не в принадлежности террориста к тому или иному религиозному течению, а в их политических целях? Религия давно стала самым мощным инструментом в руках политиков. Слова "шахид", "моджахед", "джихад" в отношении террористов бросают тень на всю религию. Конечно, выгодно неким силам одним взрывом мусульманина-смертника замазать весь исламский мир. И ответная наша реакция защитить свою правду. Не всегда она цивилизованна, но вспомни себя: всегда ли ты избегал драки, когда в тебя кидали камни?
Я улыбнулся этому точному сравнению, но промолчал, понимая, что вопрос был риторический. Особенность этого вопроса заключалась еще в том, что Гайрбек защитил от разъяренной толпы двух рязанских солдат-срочников, которые грубо обошлись с несколькими чеченскими подростками. Он не разрешил свершиться самосуду, но перед передачей солдат их командиру надрал им уши.
– Я знаю, что США страдают исламофобией. Иначе как объяснить ее постоянные нападки на Иран, Судан, Сирию. Особое место уделено Ливии. Даже толерантная Европа тоже проявляет акты вандализма в отношении мечетей, оскорбления в адрес людей, носящих мусульманские наряды. Но посмотри, кто страдает при этом. Простые люди, в которых религиозной агрессии не более чем у комара, кусающего человека. Те же, кто реально виноват в разжигании религиозной вражды и зарабатывает на этом, остаются в тени. Исламофобия является результатом столкновения различных культур. Если мусульмане Татарстана давно органично влились в славянскую культуру и поэтому перестали быть чужаками на христианской земле, то Кавказ сохранил свою этнокультуру и меняться не собирается. И поэтому агрессия, вызванная страхом перемен, направлена против выходцев из этого региона. И в отличии от большинства татар, которые на агрессию отвечают понятно по-русски, кавказские мужчины реагируют так, как они приучены: силой на силу. Отсюда и постоянное напряжение в отношениях. Добавлю, что шариат питает силы в растущих проблемах мирового кризиса. Если государство и общество не может помочь в решении проблем, то люди от безысходности ищут новые ориентиры благосостояния в религии. И здесь воду мутят многие случайные "исламские лидеры", направляя людей по ложному пути.
Старейшина говорил ровно, но слова его, казалось, можно было физически осязать:
– Пойми, Хает Хан, и донеси мою мысль всем читателям. Мусульмане в России – граждане страны и коренные жители, по конституции равные среди равных. И к ним, к их проблемам и надеждам надо относиться так же, как если бы это были христиане.
