Юрий, это уже четвертая передача нашего цикла. Отзывов на три предыдущих накопилось столько, что мой первоначальный план, чтобы вы ответили на них в заключительной передаче цикла, похоже рушится. В одной передаче боюсь всего не вместить. Поэтому давайте понемногу начинать уже сейчас.
Юрий Фельштинский: В одном из отзывов, кажется слушателя из Бреста, задал вопрос о моем образовании. Даже не вопрос задан, а как-то так сказано, что кто я и что я, и какое у меня образование - неизвестно. Должен сказать, что вопрос о том, можно ли доверять автору, действительно очень важен. Есть люди, про которых мы хорошо знаем, что им доверять нельзя, чтобы они ни говорили. Так вот, пару слов о моем образовании.
Американская докторская диссертация защищалась мною по теме "Большевики и левые эсеры. Октябрь 1917 – июль 1918". На русском книга вышла в Париже в 1985 году, 25 лет назад, в исторической серии под общей редакцией Солженицына. Позже в Москве я защищал уже российскую докторскую диссертацию, получал ту степень, которая в России называется доктор наук. Защищал я ее в Институте истории Российской академии наук в 1993 году по опубликованной книге "Крушение мировой революции. Брестский мир. Октябрь 1917 – ноябрь 1918". На следующий день после моей защиты газета "Правда" вышла с передовой статьей, протестующей против моей защиты. Тем не менее, 21 января 1994 года, в 70-летнюю годовщину смерти Ленина, ВАК подписала мне диплом доктора исторических наук. Это был первый случай – я подчеркиваю! - первый и, кажется, последний пока что случай, когда ученая степень доктора наук была присуждена иностранному гражданину. Я имею в виду не почетные докторские степени, которые раздают известным иностранцам в России, а реальная докторская степень, полученная через защиту диссертации.
Я хочу заверить слушателей, что Институт истории Российской академии наук никогда не дал бы мне, а ВАК никогда не подтвердила бы докторскую степень, если бы я того не заслуживал по российским стандартам.
Владимир Тольц: Юрий, я припоминаю сейчас один из комментариев, где нам с Вами досталось за неуважительное отношение к Виктору Суворову, моему старому знакомому.
Юрий Фельштинский: Суть комментария, о котором Вы упомянули, была в том, что я обидел Суворова, назвав его Резуном и явно выдумав историю про экзамен и расстрелянных маршалов, так как эту историю Суворов никогда публично не рассказывал.
Должен сказать, что с Суворовым мы большие друзья. С 1994 года я публично выступаю со статьями в защиту его концепции. Я редактировал американское издание его книги на английском. Виктор анонсировал московское издание моей и Владимира Прибыловского книги "Корпорация". Мы живем на разных континентах и, к сожалению, редко видимся, но мы единомышленники и друзья.
Резуном я назвал Виктора, потому что в те годы он книг не писал и псевдонима "Суворов" не носил, а был Резуном – это его настоящая фамилия. А историю про Сталина и Гитлера и советских маршалов Виктор мне действительно рассказывал. Уверен, он при случае это подтвердит.
Владимир Тольц: Там еще было предположение, что Вы не читали газет за 1937 год. Читали?
Юрий Фельштинский: Не просто читал, а почти год читал. Это факт моей биографии. Дело в том, что в Москве до поступления в институт с 1973 по 1974 год я работал библиотекарем в хранилище библиотеки имени Ленина, в газетном отделе. Весь год я как раз читал советские газеты, в том числе и за 1937 год. Я прочитал тогда все подшивки, с 1917 по 1953-й, периода, который всегда меня интересовал. И на следующий год я поступил на исторический факультет, заниматься советской историей. Этот год чтения газет помог мне во многом разобраться.
Владимир Тольц: Юрий, давайте попробуем обратиться к, так сказать, позитивной критике, исходящей от наших слушателей. Что из того, что они уже высказали до сих пор, Вы принимаете и считаете справедливым?
Юрий Фельштинский: Справедливым, точнее естественным и понятным, я считаю требование предоставить доказательства. Прямо взять и выложить их на тарелочке. На партийном бланке, за подписью и печатью. Например, хорошо было бы иметь заявление Сталина типа: "Подтверждаю, что я, товарищ Сталин, в рамках борьбы за власть с Лениным, с ведома и согласия ряда других членов Коммунистической партии СССР, дал указание отравить Ленина". Подпись, дата, печать.
Вы знаете, у нас ведь все эти тексты есть, только не на бланке и не за подписью Сталина. Так что давайте снова разбираться в системе доказательств.
Но начнем с убийства Саввы Морозова, с дореволюционной смерти. Я просто хочу продемонстрировать, что даже когда у нас в руках есть юридические судебные улики, ничего в смысле видения не меняется. Мы все равно живем в плену фальсификаций истории и навязанных нам многолетним повтором лжи.
Официальная версия состоит в том, что Морозов покончил жизнь самоубийством, оставив предсмертную записку. Есть ли у нас доказательства, что это не так? Есть. Абсолютно юридические, судебные доказательства. В американском издании книги "Вожди в законе" я опубликовал так называемую "предсмертную записку" Морозова и одно из писем Морозова того времени. В русском издании по техническим причинам эти фотографии опубликованы не были. Даже слепой увидит, что эти тексты писались разными людьми, т.е. не Савва Морозов, у которого был абсолютно каллиграфический почерк, писал "свою" (в кавычках) предсмертную записку. Там же я опубликовал образцы почерка Леонида Красина, который, по версии членов семьи Морозова, собственными руками застрелил Савву Тимофеевича Морозова. Я пересылаю в редакцию Свободы эти фотодокументы. На сайте их можно для слушателей выложить.
Для того чтобы понять, был ли Красин автором предсмертной записки Морозова, нужно провести экспертизу почерков. А то, что Красин в день убийства Морозова был в Ницце, и то, что деньги от страхового полиса получила ленинская организация большевиков – это документально подтвержденные факты и историками не оспариваются. А ведь большие деньги – спросите любого следователя - мотив для убийства. То есть. у большевиков был мотив для убийства Морозова!
Я хотел бы также обратить внимание слушателей на то, что версия о самоубийстве Морозова десятилетиями внедрялась в наши умы советскими историками. Между тем, если бы большевики не имели непосредственного отношения к убийству Морозова, ничто не мешало бы советским историкам рассматривать и другую версию – о том, что Морозова кто-то убил. В конце концов, ведь в этом нет ничего странного, что человека убили в Ницце! Но версия убийства никогда советскими историками не рассматривалась. До падения советской власти писать об этом было запрещено. По пословице – на воре и шапка горит…
Владимир Тольц: Предлагаемая Вами графологическая экспертиза – один из приемов того, что вы именуете "юридическими доказательствами" Вашей версии прошлого. Как я понимаю, это не единственная для Вас доказательственная система Вашей трактовки череды загадочных смертей в советской элите, которую Вы однозначно трактуете как политические убийства….
Юрий Фельштинский: Но и тут мне хотелось бы сделать общее отступление. Я настаиваю абсолютно категорически на том, что, начиная с 1920-х годов, когда появилась советская историография, нам постоянно лгали. Это наша исходная предпосылка. Нам лгали всегда и про всё. Потому что, если слушатель исходит из того, что все, что ранее писалось про Ленина, Сталина, Дзержинского, Свердлова и прочих советских деятелей – это правда, то тогда никак не может выглядеть правдой то, что говорю и пишу я. У слушателей, я считаю, довольно простой выбор. Либо предположить, что неправду пишу я, либо – что неправду писали советские историки сталинского и послесталинского периода. Иногда по злому умыслу, иногда по неведению – но писали неправду.
Владимир Тольц: Строго говоря, тут нет такой жесткой альтернативы. Ведь может и так случиться, что обе версии прошлого – и каноническая советская (а она не раз варьировалась), и Ваша - неадекватно отражают историческую реальность…
Юрий Фельштинский: То, что в Советском Союзе нам говорили неправду, я могу доказать. Про многие эти неправды слушатели и сами знают. Всё, что писала советская историография про Троцкого было абсолютным враньем, фальсификацией. Говорю это с тем большей уверенностью, что занимался Троцким много лет и считаюсь главным экспертом по Троцкому. Все, что писалось, или, наоборот, не писалось, про коллективизацию – ложь. Про индустриализацию – ложь. Про украинский голод – ложь. Все процессы над врагами народа – ложь. Про финскую войну – ложь. Про концлагеря – ложь. Про потери населения в годы революции и гражданской войны – ложь. Про потери населения во Второй мировой войне – ложь. Про начало Второй мировой войны (и тут спасибо большое Виктору Суворову, открывшему нам глаза) – тоже ложь. Про советско-германские соглашения 1939 года, раздел Европы на зоны влияния между Сталиным и Гитлером, оккупацию Прибалтики и Восточной Польши, про Катынские расстрелы – тоже ложь. Продолжать?
Владимир Тольц: Ну, нет, можете остановиться. Думаю, слушатели поняли уже, о чем Вы. Давайте вернемся к Вашим доказательствам. То, что нам лгали в годы советской власти, мы уже усвоили.
Юрий Фельштинский: Да, это ложь сознательная. Теперь не сознательная. Кто-то подсчитал, что, если судить по мемуарам участников первого советского субботника в Кремле, то знаменитое бревно Ленина несли вмести с ним 600 человек. То есть по крайней мере 590 человек в своих мемуарах наврали читателям про бревно. И в тысячах тысяч советских книг по советской истории наврано про все остальное. Вот на этом фоне в 1989 года я стал публиковаться в Советском Союзе. Поэтому возражения слушателей – а почти все возражения именно такие – что мы за жизнь прочитали сотни книжек про советских вождей, а тут Фельштинский как с Луны свалился и рассказывает нам какие-то сказки - это возражение не работает, потому что все абсолютно наоборот. Вы всю жизнь, дорогие слушатели, читали какие-то сказки, причем, как правило, недобросовестные. Да, я впервые пытаюсь на многое открыть вам глаза и предлагаю прочитать всего несколько книг, которые изменят ваш взгляд на происходившее в Советском Союзе и которые помогут вам понять, что было на самом деле. Так что аргумент, что есть тысяча книжек, где сказано, что Каплан стреляла в Ленина, и только одна, где сказано, что не она стреляла – этот аргумент я не принимаю. Количеством здесь не возьмешь.
Владимир Тольц: Ну, как я припоминаю, в "роковом выстреле" несчастной слабовидящей Каплан теперь сомневаются даже околочекистские историки. И может быть сейчас самое время обратиться к вопросу, который наших слушателей очень заинтересовал – к доказательной базе отравления Ленина.
Юрий Фельштинский: Хорошо. Вернемся к смерти и отравлению Ленина. Смотрите, 10 августа 1940 года Троцкий опубликовал в американском журнале статью о том, что Сталин отравил Ленина. 20 августа он был убит Меркадером, советским агентом, давно вхожим в окружение Троцкого. Можно ли считать случайностью, что Меркадеру отдали приказ убить Троцкого сразу же после публикации статьи Троцкого? Я считаю, что нельзя. Сталин опасался дальнейших разоблачений Троцкого, который, по мнению Сталина, "начал говорить", и именно поэтому отдал в те дни приказ убить Троцкого. Ну, и в наказание за уже рассказанное, разумеется.
Владимир Тольц: Юра, при всей "красивости" соединения двух дат – 10 августа 1940 (публикация статьи Троцкого) и 20 августа (его убийство), тут нестыковка с известными нам фактами и свидетельствами. Судоплатов, ссылаясь на то, что якобы сказал ему Сталин при инициации операции "Утка" (операции органов, завершившейся "успешным устранением" Троцкого) рассказывал, что акция по уничтожению Троцкого еще в 1937 была поручена Сергею Шпигельгласу, "однако тот провалил это важное правительственное задание". "Утка" была инициирована в марте 1939. Летом того же года Судоплатов и Эйтингон встречались во Франции с двумя автономными друг от друга группами убийц (с соратниками Сикейроса и с Рамоном и Каридад Меркадер – их стал готовить к акции Эйтингон). В августе 1939 Меркадеры с заданием отплыли в Нью-Йорк. 24 мая 1940 (т.е. за три месяца упомянутой вами публикации и "успешного убийства" Троцкого Меркадером) состоялось "неудачное" покушение на него группы под руководством Давида Сикейроса. И только после этого успехом завершилась операция "Утка".
Так что, Ваша привязка акции Меркадера к статье Троцкого выглядит неубедительно. А теперь вернемся к версии отравления Ленина.
Юрий Фельштинский: Тем не менее, как Вы любите говорить, то, что Троцкого убили через 10 дней после публикации статьи Троцкого об отравлении Ленина Сталиным - это факт. Троцкий, кстати, не единственный источник по вопросу от отравлении Ленина Сталиным. Елизавета Лермоло, сидевшая в 30-е годы, но после Второй мировой войны эмигрировавшая на Запад и написавшая мемуары, вспоминала, как встретила в тюрьме во время тюремной прогулки бывшего повара Ленина Гаврилу Волкова.
Из воспоминаний Елизаветы Лермоло:
"Ходили слухи, что его держат в "строжайшей изоляции", подотчетной непосредственно Кремлю. И никто не знал, в чем его обвиняют и почему посадили. "Меня не только никогда не допрашивали, - рассказывал Волков, - но никому не было даже позволено разговаривать со мной о моем деле".
Волков был арестован и доставлен сюда в тюрьму в 1932 г. Ему ничего не было известно о сроке. Что же касается причины, то он мог только догадываться. Суда над ним не было... Когда в 1923 г. Ленин заболел, было решено госпитализировать его в кремлевском санатории в Горках, Волкова направили туда в качестве личного шеф-повара Ленина. 21 января 1924 г. в одиннадцать утра, как обычно, Волков принес Ленину второй завтрак. В комнате никого не было. Как только Волков появился, Ленин сделал попытку приподняться и, протянув обе руки, издал несколько нечленораздельных звуков. Волков бросился к нему, и Ленин сунул ему в руку записку... В записке, начертанной неразборчивыми каракулями, было сказано: "Гаврилушка, меня отравили... Сейчас же поезжай и привези Надю... Скажи Троцкому... Скажи всем, кому сумеешь".
Юрий Фельштинский: Если в этом рассказе и есть недоговоренность, то о том, что Волков как раз и был тем поваром, который методично по указанию Сталина отравлял Ленина. Вот мнение известного эмигрантского историка и публициста Бориса Николаевского:
Из письма Бориса Николаевского:
"Троцкий... рассказал один крайне важный эпизод, который, возможно, заставит историков признать Сталина убийцей Ленина... в более непосредственном значении этого слова, убийцей-отравителем. ...Автор этих строк встречался с одной эмигранткой военных лет... В Челябинском изоляторе ей пришлось встретиться со стариком-заключенным, который в 1922—1924 гг. работал поваром в Горках, где тогда жил больной Ленин. Этот старик покаялся рассказчице, что в пищу Ленина он подмешивал препараты, ухудшавшие состояние Ленина. Действовал он так по настоянию людей, которых он считал представителями Сталина".
Юрий Фельштинский: Лидия Шатуновская, приговоренная к 20 годам и отсидевшая 7 лет в одиночной камере Владимирской тюрьмы, рассказывала о беседах с партийным функционером, критиком и журналистом Иваном Гронским. В 1932-1937 годах Гронский был главным редактором "Нового мира" и чем-то вроде комиссара по делам литературы при Сталине. Через него Сталин осуществлял связь с писательской средой. В 1937 году Гронский был арестован и осужден на 16 лет. В 1953 году, уже после освобождения и смерти Сталина, он рассказывал Шатуновской эпизод об отравлении Ленина.
Из воспоминаний Лидии Шатуновской:
"Во время одной из прогулок Гронский, человек очень умный и очень осторожный, поделился со мной... своими предположениями о смерти Ленина и о той загадочной роли, которую сыграл Сталин в ускорении этой смерти. ...Он прямо поделился со мной своей уверенностью в том, что Сталин активно и сознательно ускорил смерть Ленина, ибо... пока он был жив, дорога к абсолютной диктатуре была для Сталина закрыта".
Юрий Фельштинский: Что же рассказал Гронский? В начале 1930-х, во время одной из встреч с писателями, когда Сталин, как и все присутствующие, изрядно выпил и его "совсем развезло", Сталин "к ужасу Гронского, начал рассказывать присутствующим о Ленине и об обстоятельствах его смерти". Шатуновская пишет:
: "Он бормотал что-то о том, что он один знает, как и отчего умер Ленин. ... Гронский ... на руках вынес пьяного Сталина в соседний кабинет и уложил его на диван, где тот сейчас же и заснул. ...Проснувшись, Сталин долго, с мучительным трудом вспоминал, что же произошло ночью, а вспомнив, вскочил в ужасе и бешенстве и набросился на Гронского. Он тряс его за плечи и исступленно кричал: "Иван! Скажи мне правду. Что я вчера говорил о смерти Ленина? Скажи мне правду, Иван!" Гронский пытался успокоить его, говоря: "Иосиф Виссарионович! Вы вчера ничего не сказали. Я просто увидел, что вам нехорошо, увел вас в кабинет и уложил спать. Да к тому же все писатели были настолько пьяны, что никто ничего ни слышать, ни понять не мог". Постепенно Сталин начал успокаиваться, но тут ему в голову пришла другая мысль. "Иван! — закричал он. — Но ведь ты-то не был пьян. Что ты слышал?" ...Гронский, конечно, всячески пытался убедить Сталина в том, что ничего о смерти Ленина сказано не было, что он, Гронский, ничего не слышал и увел Сталина просто потому, что все присутствующие слишком уж много выпили. ...С этого дня отношение Сталина к Гронскому совершенно изменилось, а в 1937 г. Гронский был арестован".
Юрий Фельштинский: Сбежавший на Запад бывший секретарь Сталина Борис Бажанов рассказывал, что 20-21 января 1924 г. Сталин вызвал к себе Ягоду и приказал Ягоде и одному из врачей Ленина Федору Гетье немедленно ехать в Горки. Вскоре после приезда Гетье и Ягоды к Ленину 21 января с Лениным случился очередной приступ, и он умер. Когда в комнату к уже мертвому Ленину вошла его жена, она увидела, что на столике у кровати стояли несколько пустых пузырьков. В 7:15 вечера Ягода по телефону доложил Сталину, что Ленин умер. Иными словами, Ленин умер в присутствии фармацевта и будущего руководителя НКВД Ягоды.
Подведем промежуточные итоги. Про убийство Морозова – доказано. Про отравление Ленина, как мне кажется, доказано. Про Ягоду, Ежова, Берию, Троцкого – известно, что убили. Под вопросом у нас Свердлов, Рид, Дзержинский и Менжинский. Но та поспешность, с которой Свердлов публиковал сообщение о покушении на Ленина, а затем расстреливал и уничтожал труп Каплан, наводит на мысль, что он очень хорошо знал, кто на самом деле стрелял в Ленина и кто организовывал покушение. Так что соотношение на юридически доказанное и недоказанное у нас не такое уж плохое.
Владимир Тольц: Спасибо, Юрий Фельштинский!
