Правозащитники требуют от Генпрокурора России провести проверку фактов, изложенных в заявлении сотрудницы Хамовнического суда Москвы Натальи Васильевой.
Несколько дней назад она сообщила, что приговор бывшим совладельцам ЮКОСа Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву писал не председательствующий в этом процессе Виктор Данилкин, а судьи кассационной инстанции. По мнению правозащитников и представителей общественности, подобное заявление обязывает прокуратуру разобраться в достоверности изложенных фактов и, в случае их подтверждения, возбудить уголовные дела, которые могут привести к отмене приговора по второму делу ЮКОСа.
Известные петербургские писатели Борис Стругацкий и Нина Катерли направили письмо в Генеральную прокуратуру с просьбой проверить заявление сотрудницы Хамовнического суда о давлении на суд по второму делу ЮКОСа. Борис Стругацкий дал интервью Радио Свобода:
- Вы уже подписывали много обращений в защиту Ходорковского и Лебедева, теперь еще одно письмо - уже в Генеральную прокуратуру?
- Было сенсационное заявление пресс-секретаря Хамовнического суда, которая заявила, что приговор выносил не суд, а какие-то более высокие инстанции, вопреки закону и в нарушение всех существующих правил. Если это заявление соответствует действительности, то встает вопрос о правомерности приговора о необходимости его пересмотра. Поскольку судьбы Ходорковского и Лебедева меня очень интересуют, было бы странно, если бы люди, которые занимают аналогичную позицию, не попытались разобраться в этой истории. Разобраться в этой истории по закону можно только усилиями прокуратуры.
- Как вы думаете, расследование все-таки будет?
- Это зависит от многих причин, которые к юриспруденции отношения не имеют. Есть ощущение, что судьбу Ходорковского и Лебедева решают настолько высокие инстанции, что закон оказывается делом второстепенным. Как известно, в России испокон веков закон что дышло, а куда повернут это дышло высшие инстанции, я не знаю. Иногда возникает впечатление, что некоторые инстанции хотят правосудия, а некоторые инстанции хотят засудить. И если действительно реально происходит столкновение двух высоких инстанций, то тогда возможен любой поворот событий, в том числе и тот, по которому Генеральная прокуратура возьмет это дело к рассмотрению. Не очень вероятным кажется мне такой исход, но, тем не менее, он возможен.
- Медведев произнес что-то вроде робкого одобрения идеи экспертизы спорных судебных решений?
- Может быть, это и есть одно из проявлений столкновения высоких инстанций. Я не понимаю, какой у этого может быть другой смысл, кроме попытки установить истину. Если это так, то это очень хорошо. Это будет означать, что действует не одна сила, а, по крайней мере, - две. Значит, сохраняется некая возможность нетривиального исхода. Мы привыкли к мысли о том, что все решено заранее, все расписано, подписано и ничего не произойдет. И до сих пор так все оно и шло, вопреки разуму, вопреки фактам, вопреки свидетельским показаниям. Впервые в этой истории возникает некая неясность. Надежда слабая, будем реалистами, но, тем не менее, она появляется.
- Может быть, власти нас просто в очередной раз разыгрывают?
- Не исключено, что это политическая игра в рамках предвыборной кампании, которая уже началась. Эта игра должна показать, что никаких двух сил не существует, существует одна, преследующая одну и ту же цель. Но мы все - дети, все мы надеемся на чудо и на "волшебников в голубом вертолете", и на человека, который весь в белом явится среди всего этого дерьма и скажет слово правды. Эта надежда, видимо, в нас не умрет никогда, только вместе с нами она исчезнет, поэтому мы и надеемся на то, что сил все-таки две, а не одна.
Сейчас эта надежда подкрепляется: я е верю в то, что Васильева могла рискнуть сама, по велению собственной воли. Не могу себе представить человека такой смелости, который позволил бы себе такие действия. Видимо, кто-то ее поддерживает. Видимо, кому-то ее действия кажутся полезными. Посмотрим. Я не знаю ничего. Я могу только гадать. Реалист Стругацкий считает, что ничего хорошего ждать не стоит, а вечный мечтатель Стругацкий надеется, что все-таки дела повернутся к лучшему.
- Что такое дело Ходорковского в масштабах страны?
- Это образцово-показательный процесс. Это ведь довольно точный аналог процессов 1937 года. В 1937 году одна половина правящего класса уничтожала другую половину правящего класса, потому что победили прагматики, победили аскеты, победили люди, которые считали, что важнее всего на свете власть, а все остальное - вторично. Они победили ту часть элиты, которая считала, что можно жить самим и жить давать другим. Бухарин призывал: обогащайтесь! Бухарин призывал к тому, чтобы качество жизни, говоря современными терминами, улучшалось, а власть использовалась бы только для того, чтобы реализовать эту политику. Бухаринцы проиграли. То же самое происходит сейчас. Одна сила считает, что надо жить самим и надо жить давать другим - это Ходорковский и ему подобные люди, которые понимают, что экономику надо направлять, прежде всего, на улучшение качества жизни населения. А противостоят им люди, которые считают, что самое главное - сохранение власти. Им даже не так важны блага, которые дает власть, им важно само ощущение власти, право решать и вершить любые судьбы. Столкновение, которое мы наблюдаем в виде такого странного процесса, можно было бы предсказать, между прочим, лет 15 тому назад. И мне кажется, что даже что-то в этом роде на кухнях обсуждалось: что может произойти, если случится контрреволюция. Тогда уже думали о том, что эта контрреволюция начнется с ущемления богатых людей, олигархов. Я не помню, существовал тогда этот термин, но имелись в виду именно эти люди - миллиардеры, которые попытаются направить страну выгодным для себя путем, и целью их будет не захват власти, а экономическое развитие. Мои симпатии, естественно, на стороне Ходорковского - просто потому, что его позиция мне близка и ясна. Я тоже считаю, что мир должен быть устроен иначе, не авторитарным образом. Государство должно быть не тоталитарным. Государство должно опираться на частное предпринимательство. За счет этого должно улучшаться качество жизни, то есть должно происходить то, что происходит в развитых странах. Здесь нет никакого открытия - дорога проторена уже десятки лет назад десятками государств. Нас опять тянут на путь авторитаризма, державности, захвата позиций в мире и так далее, то есть тащат на путь, который не предусматривает улучшения качества жизни. Как и следовало ожидать, побеждают властолюбцы. Но вот чем дело кончится, чем сердце успокоится, как говорят гадалки, будет ясно в течение 10-15 ближайших лет, когда начнет играть свою опасную роль тупик и застой, когда опять наступит эра дефицита, когда опять начнут исчезать отдельные продукты, когда опять перестанет хватать денег в стране, когда опять народу надоест, что идут годы, а никакого существенного улучшения не происходит. Может быть, к этому времени Ходорковский выйдет на волю и станет нашим кандидатом в президенты.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска "Времени Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
Несколько дней назад она сообщила, что приговор бывшим совладельцам ЮКОСа Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву писал не председательствующий в этом процессе Виктор Данилкин, а судьи кассационной инстанции. По мнению правозащитников и представителей общественности, подобное заявление обязывает прокуратуру разобраться в достоверности изложенных фактов и, в случае их подтверждения, возбудить уголовные дела, которые могут привести к отмене приговора по второму делу ЮКОСа.
Известные петербургские писатели Борис Стругацкий и Нина Катерли направили письмо в Генеральную прокуратуру с просьбой проверить заявление сотрудницы Хамовнического суда о давлении на суд по второму делу ЮКОСа. Борис Стругацкий дал интервью Радио Свобода:
- Вы уже подписывали много обращений в защиту Ходорковского и Лебедева, теперь еще одно письмо - уже в Генеральную прокуратуру?
- Было сенсационное заявление пресс-секретаря Хамовнического суда, которая заявила, что приговор выносил не суд, а какие-то более высокие инстанции, вопреки закону и в нарушение всех существующих правил. Если это заявление соответствует действительности, то встает вопрос о правомерности приговора о необходимости его пересмотра. Поскольку судьбы Ходорковского и Лебедева меня очень интересуют, было бы странно, если бы люди, которые занимают аналогичную позицию, не попытались разобраться в этой истории. Разобраться в этой истории по закону можно только усилиями прокуратуры.
- Как вы думаете, расследование все-таки будет?
- Это зависит от многих причин, которые к юриспруденции отношения не имеют. Есть ощущение, что судьбу Ходорковского и Лебедева решают настолько высокие инстанции, что закон оказывается делом второстепенным. Как известно, в России испокон веков закон что дышло, а куда повернут это дышло высшие инстанции, я не знаю. Иногда возникает впечатление, что некоторые инстанции хотят правосудия, а некоторые инстанции хотят засудить. И если действительно реально происходит столкновение двух высоких инстанций, то тогда возможен любой поворот событий, в том числе и тот, по которому Генеральная прокуратура возьмет это дело к рассмотрению. Не очень вероятным кажется мне такой исход, но, тем не менее, он возможен.
- Медведев произнес что-то вроде робкого одобрения идеи экспертизы спорных судебных решений?
- Может быть, это и есть одно из проявлений столкновения высоких инстанций. Я не понимаю, какой у этого может быть другой смысл, кроме попытки установить истину. Если это так, то это очень хорошо. Это будет означать, что действует не одна сила, а, по крайней мере, - две. Значит, сохраняется некая возможность нетривиального исхода. Мы привыкли к мысли о том, что все решено заранее, все расписано, подписано и ничего не произойдет. И до сих пор так все оно и шло, вопреки разуму, вопреки фактам, вопреки свидетельским показаниям. Впервые в этой истории возникает некая неясность. Надежда слабая, будем реалистами, но, тем не менее, она появляется.
- Может быть, власти нас просто в очередной раз разыгрывают?
- Не исключено, что это политическая игра в рамках предвыборной кампании, которая уже началась. Эта игра должна показать, что никаких двух сил не существует, существует одна, преследующая одну и ту же цель. Но мы все - дети, все мы надеемся на чудо и на "волшебников в голубом вертолете", и на человека, который весь в белом явится среди всего этого дерьма и скажет слово правды. Эта надежда, видимо, в нас не умрет никогда, только вместе с нами она исчезнет, поэтому мы и надеемся на то, что сил все-таки две, а не одна.
Сейчас эта надежда подкрепляется: я е верю в то, что Васильева могла рискнуть сама, по велению собственной воли. Не могу себе представить человека такой смелости, который позволил бы себе такие действия. Видимо, кто-то ее поддерживает. Видимо, кому-то ее действия кажутся полезными. Посмотрим. Я не знаю ничего. Я могу только гадать. Реалист Стругацкий считает, что ничего хорошего ждать не стоит, а вечный мечтатель Стругацкий надеется, что все-таки дела повернутся к лучшему.
- Что такое дело Ходорковского в масштабах страны?
- Это образцово-показательный процесс. Это ведь довольно точный аналог процессов 1937 года. В 1937 году одна половина правящего класса уничтожала другую половину правящего класса, потому что победили прагматики, победили аскеты, победили люди, которые считали, что важнее всего на свете власть, а все остальное - вторично. Они победили ту часть элиты, которая считала, что можно жить самим и жить давать другим. Бухарин призывал: обогащайтесь! Бухарин призывал к тому, чтобы качество жизни, говоря современными терминами, улучшалось, а власть использовалась бы только для того, чтобы реализовать эту политику. Бухаринцы проиграли. То же самое происходит сейчас. Одна сила считает, что надо жить самим и надо жить давать другим - это Ходорковский и ему подобные люди, которые понимают, что экономику надо направлять, прежде всего, на улучшение качества жизни населения. А противостоят им люди, которые считают, что самое главное - сохранение власти. Им даже не так важны блага, которые дает власть, им важно само ощущение власти, право решать и вершить любые судьбы. Столкновение, которое мы наблюдаем в виде такого странного процесса, можно было бы предсказать, между прочим, лет 15 тому назад. И мне кажется, что даже что-то в этом роде на кухнях обсуждалось: что может произойти, если случится контрреволюция. Тогда уже думали о том, что эта контрреволюция начнется с ущемления богатых людей, олигархов. Я не помню, существовал тогда этот термин, но имелись в виду именно эти люди - миллиардеры, которые попытаются направить страну выгодным для себя путем, и целью их будет не захват власти, а экономическое развитие. Мои симпатии, естественно, на стороне Ходорковского - просто потому, что его позиция мне близка и ясна. Я тоже считаю, что мир должен быть устроен иначе, не авторитарным образом. Государство должно быть не тоталитарным. Государство должно опираться на частное предпринимательство. За счет этого должно улучшаться качество жизни, то есть должно происходить то, что происходит в развитых странах. Здесь нет никакого открытия - дорога проторена уже десятки лет назад десятками государств. Нас опять тянут на путь авторитаризма, державности, захвата позиций в мире и так далее, то есть тащат на путь, который не предусматривает улучшения качества жизни. Как и следовало ожидать, побеждают властолюбцы. Но вот чем дело кончится, чем сердце успокоится, как говорят гадалки, будет ясно в течение 10-15 ближайших лет, когда начнет играть свою опасную роль тупик и застой, когда опять наступит эра дефицита, когда опять начнут исчезать отдельные продукты, когда опять перестанет хватать денег в стране, когда опять народу надоест, что идут годы, а никакого существенного улучшения не происходит. Может быть, к этому времени Ходорковский выйдет на волю и станет нашим кандидатом в президенты.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска "Времени Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
