Андрей Бабицкий: Два судебных дела так или иначе затрагивающих события в Чеченской республике прошли в Москве на этой неделе. Итоги подводит член правления Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов.
Александр Черкасов: Из Чечни - только хорошие новости. 28 апреля в Мосгорсуде прошли два заседания, о которых мы можем сообщить нашим слушателям.
Во-первых, присяжные вынесли обвинительный приговор убийцам адвоката Станислава Маркелова. В ходе процесса подсудимые и их адвокаты неоднократно ссылались на показания нашей коллеги Натальи Эстемировой, убитой летом 2009 года.
Это протокол допроса свидетеля, проведенного в первые дни после убийства, в котором Эстемирова излагает возможные чеченские версии дела об убийстве Маркелова. Чеченскую версию называли на допросах и многие правозащитники, но лишь в длинном ряду других версий.
Подсудимые и их защитники не случайно ссылались на убитую Наталью, а не на живых свидетелей, которые могли бы быть вызваны в суд и прояснить, какие из множества версий нашли наибольшее фактическое подтверждение. При этом, давая показания о чеченских делах Станислава Маркелова, свидетели говорили, прежде всего, не о чеченцах, а о военнослужащих российской армии, сотрудниках российских федеральных силовых структур, осужденных за совершенные в Чечне преступления против гражданских лиц, и по сей день пользующихся симпатиями в кругах, связанных с подсудимыми.
Чего стоят слова адвоката Васильева о том, что убитая полковником Будановым девушка, интересы родителей которой представлял в свое время в суде Станислав Маркелов, была якобы снайпершей.
Подсудимые говорили о возможных противоречиях между адвокатом Маркеловым и администрацией Рамзана Кадырова. Но в январе 2009 года об этих противоречиях ничего не было известно. По делу Буданова, которого тогда освободили из колонии, Маркелов взаимодействовал с кадыровским уполномоченным по правам человека.
Наконец, подсудимые и их адвокат указывали на якобы весьма вероятную версию о связи между убийствами Станислава Маркелова, Анны Политковской и Натальи Эстемировой, работавших вместе по одним и тем же чеченских делам.
Насколько нам известно, ни в одном деле об этих трех убийствах не просматривается связь с делом сотрудника федеральных силовых структур Сергея Лапина, кадета. В деле об убийстве Наташи Эстемировой весьма вероятно участие чеченских республиканских силовых структур, никак не связанных ни с убийством Политковской, ни с федералами, проходящими по делу кадета.
Наконец, нам стало достоверно известно, что следствие подробно и отнюдь не формально исследовало чеченские версии убийства Станислава Маркелова, не ограничившись направлением в Грозный запросов и отдельных поручений. В Чечню в середине 2009 года были командированы сотрудники Главного следственного управления.
Так или иначе, правосудие восторжествовало в деле об убийстве человека, много сделавшего для наказания военных преступников в Чечне. Убийцы, русские националисты, теперь, вероятно, получат очень большие сроки. И это хорошая новость.
Вторая хорошая новость с другого заседания, где давал показания Рамзан Кадыров в качестве потерпевшего по делу о клевете.
Напомним, в 2009 году Председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов возложил на Кадырова ответственность за гибель правозащитницы Натальи Эстемировой.
28 апреля в ходе судебного заседания по делу Орлова адвокат подсудимого Генри Резник задал потерпевшему Рамзану Кадырову вопрос о его выступлении в мечети, в Грозном, после теракта 23 мая 2009 года. Тогда Кадыров сказал: «клянусь именем Аллаха, ваххабиты и те, от кого есть хоть малейший запах ваххабизма, будут уничтожаться в Чечне. Клянусь именем Аллаха, мы даже не будем их задерживать, сажать, а просто - убивать на месте. После этого не позволим произнести даже их имен». Этот сюжет прошел по телеканалу «Грозный» в программе «Итоги» в 20:00, 23 мая 2009 года. А диск с записью сюжета и распечаткой были приобщены к материалам уголовного дела Орлова.
Отвечая теперь на вопрос Резника, Кадыров, прежде всего, заявил, что перевод был сделан неверно. Отметим, перевод сделан профессиональным переводчиком, текст перевода заверен у нотариуса.
Дальше оказалось, что глава Чечни, по его словам, говорил тогда в мечети совсем другое: «Мы должны стараться задерживать их, так как у нас большие потери. Такие потери, как сегодня. Я вам клянусь Аллахом, мы будем стараться задерживать их, и будем проводить операции, будем уничтожать бандитов, будем этих шайтанов задерживать, не убивая».
Как видим, в московском суде торжествует гуманизм. Остается пожелать, чтобы этот гуманизм, эти хорошие новости пришли и в Чечню.
Андрей Бабицкий: Второй очерк из цикла Магомеда Ториева «Возвращение на родину» посвящен беженцам, возвращающимся на Кавказ из Западной Европы по политическим соображениям или в силу полного отсутствия оных.
Магомед Ториев: После начала боевых действий в Чечне большинство беженцев, приезжавших в Европу имели, как им казалось, политические убеждения, которые на интервью всегда шли в довесок к ужасам войны. Очередной проситель убежища доказывал миграционным властям, что идеалы свободолюбивой Ичкерии, которым он бесконечно предан, не дают ему права влачить рабское существование под пятой оккупанта. Перешагнув порог миграционной службы, беженец благополучно забывал обо всем, что он только что плел чиновникам. И по сей день те, кто приезжает уже из других регионов Северного Кавказа продолжают рассказывать о своем свободолюбии, из-за которого тоталитарная власть подвергала их жесточайшим преследованиям и репрессиям.
Одним словом, политическое убежище потому так и называется, что у тебя должны быть причины именно политического свойства, чтобы получить его. Соответственно, легендированные политические убеждения – вещь необходимая. Среди беженцев политически «ряженных» - подавляющее большинство. И именно поэтому для них возвращение домой не является предательством идеалов, которых у них никогда и не было.
Беженцев с Северного Кавказа можно разделить на 3 условных категории. Их так не делят миграционные власти, поскольку 99 процентов беженцев утверждают, что они оставили Россию по политическим мотивам. В моей классификации группы делятся по их реальной мотивации.
Итак, первая – это «политические», активные сторонники независимости Чечни (Ичкерии), бывшие комбатанты, общественные деятели и убежденные противники прокремлевских режимов в республиках Северного Кавказа.
Вторая категория - «гуманитарщики», то есть люди, бежавшие от ужасов войны, преследований со стороны силовиков и даже не за их собственные деяния, а за дела братьев, сестер и даже далёких родственников, носивших фамилии Бараев, Ахмадов и т.д.
Третью категорию мы можем назвать «колбасантами». Это экономические мигранты, пустившиеся в путь в поисках лучшей, более сытной жизни.
Политические беженцы возвращаются домой очень и очень редко, их отъезд обставляется как акт примирения с новой властью в Чечне. В дальнейшем чеченские власти используют их как глашатаев, несущих в массы слово истины о новой, возродившейся из пепла Чечне.
Некоторые, как Рамзан Ампукаев, получают дивиденды от своего прошлого, выступая как на родине, так и в Европе в роли посредников или миротворцев, но жить предпочитают в Европе. Однако большинство «политических» не желает спускать знамена Ичкерии и гордится своим политическим или боевым прошлым.
Бежавшие от войны, наоборот, считают политику причиной всех своих бед. Предпочитают нейтралитет, после получения статуса беженца стараются лишнего не болтать и держатся подальше от «политических» с их акциями протеста и гневными обличениями кадыровского режима. Им хочется лишь мира и спокойствия. Для них нет разницы, кто у власти – Кадыров, Дудаев, республика в Чечне или монархия, лишь бы не война. Большинство уже успели, работая в Европе отстроить дома в Чечне, и возвращение в родные края, где воцарился относительный мир, считают вполне легитимным актом.
«Колбасанты», как ни странно это звучит, более всех интересуются политикой, поскольку очень часто они попадают в плен собственной политической «легенды» и живут уже так, как будто и в самом деле имеют убеждения и взгляды. Они страшно переживают за свои интервью, которые дали местным властям с целью получения убежища. В этих показаниях «колбасанты» предстают, по меньшей мере, «отцами» кавказских демократий, а также особами, приближенными к полевым командирам всех фронтов и секторов Имарата Кавказа включая Поволжский.
Большинство из них возвращаться домой не намерены, поскольку в Европе осталось еще много незаработанных денег. Кроме того, будучи по натуре людьми боязливыми, они опасаются, что информация об их антирусских интервью уже лежит в секретных сейфах Лубянки, а в Шереметьево много лет, дожидаясь их прилета, дежурит группа захвата с маузером и пулеметами.
Андрей Бабицкий: В начале недели министр иностранных дел России Сергей Лавров побывал в двух де-факто республиках: Южной Осетии и Абхазии. Многие эксперты гадали, был ли у этих визитов особый смысл. Этой теме посвящен «Некруглый стол», который провел мой коллега Демис Поландов.
Дэмис Поландов: На телефонной связи из Тбилиси политолог, бывший посол Грузии в России и НАТО Зураб Абашидзе, из Сухуми - политолог Ираклий Хинтба, и из Москвы - Александр Караваев, руководитель центра изучения постсоветского пространства.
Что ж, давайте попытаемся разобраться в причинах этого, достаточно громкого, визита Сергея Лаврова в Сухуми и Цхинвали. Было ли это каким-то посланием к международному сообществу или, может, возникла насущная необходимость решить какие-то конкретные вопросы во взаимоотношениях между Москвой, Сухуми и Цхинвали? Зураб, долгое время вам по должности приходилось анализировать действия российского МИДа. Что вы думаете о турне Лаврова?
Зураб Абашидзе: Это не первый визит высокопоставленного российского официального лица в Южную Осетию в Цхинвальском регионе и в Абхазию. Там бывали и премьер, и президент. Наше отношение к этим визитам вы знаете, ничего нового в этом нет. В правовом аспекте мы эти территории рассматриваем как часть территории Грузии, как оккупированные в принципе. Международное право, абсолютное большинство стран мира, не признают эти территории независимыми государствами, они тоже считают, что это часть территории Грузии. Исходя из этого, мы считаем, что этот визит незаконен, что это идет вразрез с международным правом и так далее. Безусловно, и у наших абхазских коллег, и у осетинских противоположное видение, они это воспринимают в другом ракурсе.
Дэмис Поландов: Зураб, то есть вы не видите какой-то подоплеки под этим визитом? Это просто такой же рутинный визит, какие были и перед этим?
Зураб Абашидзе: Россия старается укрепить свои позиции в этих регионах, узаконить, легализовать ситуацию там. И это очередной шаг в этом направлении. Насколько это соответствует интересам абхазского и осетинского народов, они лучше вам ответят. Лично я и к тем, и к другим отношусь с большой симпатией. У меня много друзей и среди осетин, и среди абхазов. Но я повторяю, мы имеем дело с международным правом, с политикой, так что здесь разночтения, разногласия на виду всего мира.
Дэмис Поландов: Спасибо, Зураб. Теперь переместимся в Москву. Александр, ваше мнение о визите Сергея Лаврова?
Александр Караваев: Я соглашусь с тем, что визит носит некий рутинный характер, ничего особо экстраординарного, исходя из тех сообщений, которые поступали из Цхинвала и из Сухума, вычленить, практически, невозможно. Действительно, Россия обрастает международными соглашениями. Россия признала эти территории независимыми, она обрастает целой схемой, системой международных договоров. Это нужно для того, чтобы создавалось поле, юридическая база, в котором могли бы развиваться дальнейшие отношения. Я бы не сказал, что этот визит на кого-нибудь в мире произвел какое-то сильное впечатление. Это проходит на фоне сильного обострения в других регионах мира, поэтому, наверное, мало кто придаст значение этому визиту, кроме как в Тбилиси и в самих столицах этих образований. У России с Абхазией есть целый ряд неурегулированных вопросов, в том числе связанных с делимитацией границы, поэтому, в общем, проходят дополнительные встречи на высоком уровне. Они, вероятно, совершают определенное движение навстречу друг к другу. Еще можно было бы добавить, что, вполне возможно, этот визит определенным образом подводил итог для внешнеполитического ведомства России под руководством Лаврова. В Москве идет разговор о том, что будет назначен новый глава МИД, и поэтому это еще один из дополнительных аргументов в пользу того, чтобы рассматривать этот визит, как подводящий итог. Ну, это уже некая второстепенная тема, она не касается напрямую российско-абхазских отношений.
Дэмис Поландов: Ираклий, насколько я понимаю, в Абхазии эксперты и журналисты тоже делают упор на двусторонней повестке визита. Как вы считаете, какие-то проблемы были разрешены в ходе этого визита?
Ираклий Хинтба: Все комментаторы, которые полагают, что данный визит был рутинным, что он не принес никаких неожиданностей, возможно ожидали, что будут открытые столкновения или обострения существующих проблем в российско-абхазских отношениях, их открытое обсуждение. Конечно этого не было, но если посмотрим на события последних месяцев, то увидим, что между Россией и Абхазией возникли серьезные спорные ситуации. И относительно принадлежности населенного пункта Аибга, и относительно жилищных проблем и так далее. И в этом смысле, как мне кажется, данный визит сыграл очень позитивную роль, потому что Лавров дал, на мой взгляд, очень четкий сигнал, что все эти проблемы - это проблемы, объективно связанные с формализацией, интенсификацией отношений между двумя государствами, и что к разрешению их надо подходить без излишней истерики, в рабочем порядке, в том числе согласовывая те или иные решения с различными общественными группами в самой Абхазии. Мне кажется, это должно помочь нам в Абхазии действительно снизить градус общественного напряжения вокруг российско-абхазских отношений, и прекратить инструментализировать фактор антироссийских настроений. У нас в среде конкурирующих политических сил стало модно обвинять друг друга в «антироссийскости» и в других смертных грехах для достижения тех или иных политических целей. Мне кажется, что это просто поможет перевести в цивилизованное русло, в том числе внутреннюю дискуссию в Абхазии.
Дэмис Поландов: Давайте вернемся в Тбилиси. Зураб, и в Южной Осетии, и в Абхазии сам министр и принимающая сторона говорили о возможном признании республик в скором времени одним-тремя государствами. Кроме этого, Сергей Лавров говорил о том, что, помимо признания растет количество международных контактов. В частности, имелись в виду турецкая поездка Сергея Багапш и визит израильтян. Как вы считаете, насколько сильно могут расшириться эти контакты Абхазии и Южной Осетии без их признания?
Зураб Абашидзе: Я не исключаю, честно говоря, что еще какие-то страны могут признать и Абхазию, и Южную Осетию. Но вряд ли это будут те страны, которые нужны этим регионам. Это не будет Евросоюз, это не будут передовые страны мира, это, может быть, будет какая-то африканская страна, может, где-то еще найдется страна, которая нуждается в деньгах и финансировании, как Науру, или что-то в этом роде. Я не исключаю этого. Но, знаете, вряд ли это придаст большую легитимность этим образованиям. Они должны сами сейчас судить, я издалека не судья.
Дэмис Поландов: Я поэтому говорил не о признании, а именно о международных контактах. Турция это все-таки не Науру, и появляются такие контакты и экономические связи без признания.
Зураб Абашидзе: Эти контакты, насколько мне известно, носят частный гуманитарный характер. Ездят бизнесмены, которые делают это на частной основе. У нас очень хорошие отношения с другими странами и вряд ли они будут делать что-то такое, чтобы наши отношения осложнились. Я повторяю, если еще какое-то африканское государство признает их независимость, то это вряд ли укрепит ощущение и в Абхазии, и в Цхинвали того, что они независимые государства. Мне говорили, что в Абхазии ходит молва, что до 2008 года они не были признаны, но были независимы, а сейчас они стали признанными, но уже не независимыми. Я им желаю счастья и процветания, но факт налицо - степень независимости Абхазии стала меньше, а фактор присутствия России удвоился и стал в десять раз больше. И раз сами абхазские коллеги говорят, что нет таких, которые надо раздувать и так далее, то что-то на самом деле, видимо, есть. И насколько в этой ситуации абхазы себя чувствуют комфортно, насколько их культурная и национальная идентичность гарантирована, это им самим надо судить.
Дэмис Поландов: Давайте Ираклий Хинтба ответит, как он себя чувствует. И вообще, Ираклий, скажите, как вы оцениваете сегодняшние международные контакты?
Ираклий Хинтба: Я просто хотел бы отреагировать на выступление уважаемого Зураба Абашидзе, и сказать, что есть сам факт наличия проблем, и то, что сегодня в обществе идет очень активная дискуссия относительно характера взаимоотношений России и Абхазии. Оппозиция и неправительственные организации в этом смысле очень активно действуют. И власть готова реагировать на те или иные проблемы. Это говорит о том, что Абхазия, конечно же, никакая не оккупированная территория, не марионетка России. Это абсолютно точно, а вот то, что касается внешних контактов, то Сергей Лавров сделал еще один очень важный сигнал: он сказал, что те страны, которые сегодня не дозрели до официального признания независимости Абхазии, проявляют интерес к развитию экономических, культурных связей, это очень полезно, и это надо стимулировать. Тут, конечно, речь идет и о визите Багапша в Турцию, и об израильских контактах, и о возможных визитах Багапша в Европу, и о том, что, в принципе, Европа сегодня прекрасно понимает, что продолжение политики изоляции Абхазии, которая навязывается Грузией, все эти концепции оккупированных территорий и так далее - это все абсолютно вредоносно, как для интересов Европы, Запада на Южном Кавказе, так и для интересов России. Это устраивает только Грузию.
Андрей Бабицкий: Президент Азербайджана назвал азербайджанскую экономику ведущей в мире по темпам развития. С этим утверждением не согласны некоторые эксперты. Рассказывает Зия Маджидли.
Зия Маджидли: Выступая в Национальной академии наук на этой неделе, президент Азербайджана Ильхам Алиев высказался по вопросам экономического развития Азербайджана. Он заявил, что «успешное развитие экономики Азербайджана является феноменом в мировом масштабе».
Ильхам Алиев: В течение последних нескольких лет экономический рост в нашей стране находится на самом высоком уровне, и по этому показателю мы занимаем первое место в мировом масштабе.
Зия Маджидли: Президент также подчеркнул, что всестороннее развитие экономики получило оценку международных финансовых структур.
Ильхам Алиев: Растут все международные рейтинги Азербайджана, даже в кризисные 2009-2010 годы эти показатели находились на самом высоком уровне.
Зия Маджидли: Экономист Натик Джафарли предполагает, что президент имел в виду кратное увеличение ВВП, начиная с 2003 года по сей день. Но Джафарли не считает рост ВВП итогом стратегической политики правительства. Он заявляет, что этот рост произошел на фоне подорожания нефти и увеличения скорости ее добычи.
Натик Джафарли: Все это в сумме, естественно, стало причиной быстрого роста статистических показателей Азербайджана. ВВП за последние восемь лет вырос примерно в семь раз. Видимо, президент, говоря об успешном развитии экономики Азербайджана, как о феномене в мировом масштабе, имел в виду именно это.
Зия Маджидли: Натик Джафарли считает, что нефтезависимые экономики Африки давно уже прошли этот неудачный аналог.
Натик Джафарли: В конце восьмидесятых - начале девяностых годов темп роста ВВП Нигерии составлял 38-40%.
Зия Маджидли: По мнению экономиста, когда говорят о феномене экономического роста, вспоминают пример Сингапура, который обделен природными ресурсами, но добился большого успеха за короткий промежуток времени.
Натик Джафарли считает, что, возможно, президент, говоря об успешном развитии экономики, имел в виду ремонтно-строительные работы, прокладку автомобильных дорог и воздвижение инфраструктурных проектов.
Экономист из правящей партии «Ени Азербайджан» Назим Мамедов считает, что на фоне мирового кризиса успешные экономические процессы в Азербайджане по сравнению с соседними государствами, можно считать феноменом.
Назим Мамедов: Видя, как увеличились валютные запасы Азербайджана, как удалось предотвратить падение курса национальной валюты, можно оценить экономическое развитие Азербайджана как достижение.
Зия Маджидли: А глава бакинского Центра экономических исследований Губад Ибадоглу заявляет, что феноменом называют развитие в странах, где доли информационных технологий, инноваций и интеллектуальных продуктов в успехе экономики велики.
Губад Ибадоглу: Экономическое развитие и растущий ВВП стран, зарабатывающих на продаже сырья, эксплуатации природных ресурсов, никогда не были феноменом.
Зия Маджидли: Губад Ибадоглу считает высказывание о том, что развитие экономики Азербайджана является феноменом в мировом масштабе, больше политическим заявлением, чем реальностью.
Андрей Бабицкий: Впервые после трагических событий начала марта 2008 года в Ереване, во время которых в уличных столкновениях с милицией погибло 10 человек, мэрия столицы Армении дала санкцию на проведение митинга оппозиции на площади Свободы. Рассказывает Эллина Чилингарян.
Эллина Чилингарян: Координатор АНК Левон Зурабян в беседе с Радио Свобода расценил решение мэрии как удовлетворение второго требования оппозиции. Напомним, оппозиция предъявила три требования, минимальный пакет, в случае выполнения которого 28 апреля может стать днем начала диалога, или же в случае невыполнения – днем окончательного водораздела.
На прошлом митинге оппозиции 8 апреля лидер АНК Левон Тер-Петросян заявил, что до следующего митинга, который состоится 28 апреля, Конгресс ожидает от властей страны выполнения выдвинутых им «во имя диалога» трех минимальных требований, а именно, «освобождения политзаключенных, восстановления права на проведение митингов на площади Свободы и официальное заверение о решимости раскрыть убийства 1 марта».
Левон Тер-Петросян: Одно из этих трех требований было выполнено несколько дней назад. Это было официальное заверение в готовности раскрыть убийства 10 человек в ходе событий 1 марта 2008 года. Вторым было требование дать санкцию на проведение митингов на площади Свободы.
Эллина Чилингарян: Уже 2 раза 17 марта и 8 апреля в результате переговоров с силами полиции, оцепившими площадь Свободы, АНК провел свои митинги на площади Свободы, несмотря на то, что они не были санкционированы мэрией.
В ходе недавно состоявшегося совещания по судебно-правовым реформам президент Армении Серж Саргсян заявил, что ожидает «нового импульса» в вопросе раскрытия дел, возбужденных в связи с событиями 1 марта 2008 года, что АНК расценил, как удовлетворение их первого требования.
Координатор АНК Левон Зурабян отказался прокомментировать, чем обусловлено решение мэрии о санкционировании митинга.
Левон Зурабян: Я не думаю, что целесообразно представлять какой-либо анализ с нашей стороны. Мы предложили четкий политический процесс, и считаем, что если власти согласны на это процесс, то все от этого только выиграют, и, в первую очередь, народ и общество.28 апреля мы соберемся на митинг уже на площади Свободы и вместе с народом, как и на последнем митинге, решим, как оценить шаги власти и каковы будут наши действия, в частности, решим самый важный вопрос: каким днем станет 28 апреля?
Эллина Чилингарян: Уполномоченный представитель мэрии Еревана Гагик Багдасарян в сказал, что если в прошлом то или иное мероприятие было запрещено, то это было сделано исключительно в рамках закона. По словам Багдасаряна, запрет на проведение на площади Свободы какого-либо мероприятия в последнее время был обусловлен проведением серии мероприятий. Мэрия санкционировала митинг АНК на площади Свободы, поскольку мероприятие, запланированное управлением культуры на этот день, было объявлено недействительным.
Таким образом, решение столичной мэрии от 13 апреля, запрещающее АНК проводить митинг на площади Свободы, было признано потерявшим силу.
Андрей Бабицкий: Действительно ли одна из самых больных проблем российской экономики – дотационные кавказские субъекты, средства на поддержание которых вполне могли бы быть направлены в другие регионы России, заселенные преимущественно русским населением. Писатель Герман Садулаев считает, что дело не в дотациях, а в повальном воровстве, от которого страдает сегодня вся страна.
Герман Садулаев: Хочу вернуться к теме прошлой недели. Пол-триллиона рублей, запрошенных у Москвы чиновниками из Грозного на дальнейшее развитие Чеченской республики вплоть до 2025 года. И протестная акция русских националистов под лозунгом «Хватит кормить Кавказ!».
Акция состоялась, как и было запланировано, в воскресенье, 24 апреля. И была, по сути, провалена. Как и почему провалилась идея митинга?
Прежде всего, мероприятие согласовали. Московские власти дали разрешение. Это сразу снизило градус борьбы и уничтожило романтику сюжета. Скучные и дотошные милиционеры проверяли собравшихся на предмет наличия запрещённых и опасных атрибутов. Радикально настроенным группировкам на митинге делать было нечего. Их и не было. Кто-то в качестве наблюдателей стоял по периметру.
Саму акцию провели верные сторонники умеренно-националистического движения. Они дисциплинировано повторяли «слава России!», но без опасного подтекста. Просто – слава России, почему бы и нет.
Всего участвовало несколько сотен человек. Не тысяч, а сотен. То есть, масштаб акции оказался более чем скромным, хотя разрекламирована она была широко, с использованием всех возможностей коллективного организатора и пропагандиста наших дней – Интернета.
Вопреки ожиданиям организаторов митинга, лозунг «хватит кормить Кавказ!» оказался непригодным для мобилизации. Массы отреагировали вяло. Казалось бы, должны придти десятки тысяч. Ведь, если взять тот же Интернет, только ленивый блоггер не написал ещё о том, что Кавказ, а точнее, Северный Кавказ и особенно Чечня, съедает наши деньги. Что выплаты из бюджета напоминают послевоенные репарации проигравшей стороны победителям. И так далее.
Но, как видим, политическая активность масс в этом случае началась в Интернете, и там же закончилась. Ограничилась ни к чему не обязывающими высказываниями и перепостами в виртуальном пространстве. Ради контроля бюджетных средств на митинг никто не пошёл.
Это послужит уроком националистам. Действительно, народ если не понимает, то чувствует: бюджетные вопросы – не межнациональная проблема, а общероссийская. Кавказ или не Кавказ – не важно, деньги пилили, пилят и будут пилить. Пока.
Пока не сменится парадигма на которой ныне основано российское государство. Деньги всё – остальное ничто. Деньги юбер аллес – вот как на самом деле звучит главный лозунг дня, что в Москве, что в Грозном. И власть – это только бизнес. Глупо укорять бизнесмена за то, что он стремиться обогащаться всеми доступными способами.
На виртуальные протесты полпред Хлопонин ответил дежурной фразой о том, что контроль за расходованием бюджетных средств надо усилить. Это, как говорят в сети, достойно капитана Очевидность. За весной приходит лето, снег холодный, а кипяток горячий, контроль за бюджетными средствами надо усиливать, всегда и везде, и в Берлине, и на Аляске.
Официальный Грозный тоже прокомментировал. Было отмечено, во-первых, что это только проект, а решение будет принимать федеральная власть. И, во-вторых, что это общая сумма, из которой треть планируется привлечь в качестве частных инвестиций. И на том спасибо.
В пространстве сети последовали новые волны перепостов о богатстве кавказских чиновников. Вроде бы ужасное несоответствие между словами и фактами. Но никаких последствий не будет, в этом можно быть уверенными. Более того, что касается самих жителей северокавказских республик, которые в обилии предоставляют такие якобы разоблачающие материалы, в виде фотографий и любительских видеороликов, то мне кажется, что здесь больше гордости, чем критики.
Мол, смотрите, мы тоже не лыком шиты. У нашего барина выезд покруче будет, чем у вашего барина. Помнится, в 90-е мерялись суверенитетами. Сейчас, конечно, многое изменилось.
Андрей Бабицкий: Расследование уголовного дела по факту убийства болельщика "Спартака" Егора Свиридова уроженцем Кабардино-Балкарии Асланом Черкесовым в декабре 2010 года на Кронштадтском бульваре в Москве завершено, сообщил во вторник Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации. Напомним, убийство Егора Свиридова в драке с кавказцами привело к масштабным антикавказским выступлениям в Москве. Насколько атмосфера вокруг этого дела способствовала объективному расследованию. Об этом – Мурат Гукемухов из Черкесска.
Мурат Гукемухов: Вот вкратце итоги расследования. Следователей, посчитавших, что Черкесов и его товарищи действовали в пределах допустимой самообороны, уволили за халатность. Черкесова обвинили в убийстве без намеков на смягчающие обстоятельства, а его товарищей в хулиганстве. Другая сторона конфликта осталась на свободе. Родные Аслана Черкесова заявляют, что следствие после посещения могилы Свиридова премьером Путиным превратилось в фарс. Адвокат Черкесова Дмитрий Панков с учетом складывающейся вокруг дела ситуации отказывается комментировать итоги следствия.
Дмитрий Панков: Вчера я с Асланом виделся, и им было принято решение не общаться с прессой до судебного заседания.
Мурат Гукемухов: Черкесский общественник Аслан Бишто говорит, что дело Черкесова вызвало громкий резонанс на родине обвиняемого, в Кабардино-Балкарии. Несмотря на заявление Медведева о недопустимости вмешательства в следствие, жители республики считают, что власть все же выступила в этом деле на стороне ультраправых. Кстати, уволен с работы и полицейский из Нальчика, выдавший Черкесову лицензию на травматическое оружие.
Аслан Бишто: Вот такая беспрецедентная нагрузка на одну сторону вынудила общественные организации принять сторону Аслана Черкесова. Хотя и до этого было очень много случаев столкновений, но при этом общественные организации просто комментировали и открыто не вмешивались в развитие событий. В данном случае черкесские общественные организации в Москве приняли участие в судьбе Аслана Черкесова. Когда его мать приехала в Москву, принимали ее, размещали, помогали в поисках адвоката, помогали собрать средства для первоначальной помощи. Это такое из ряда вон явление, когда общественные организации столь интенсивно вмешались в судьбу человека. Потому что раньше до этого тоже было несколько случаев. За последние полтора года в Кабарду привезли шесть трупов, которые погибли в результате ксенофобских отношений со стороны тех же болельщиков "Спартака".
Мурат Гукемухов: Александр Верховский, руководитель исследовательского центра по проблемам ксенофобии СОВА, говорит, что кавказцы неверно истолковали смысл посещения премьером Владимиром Путиным могилы Егора Свиридова, отсюда и неоправданно бурная реакция южан.
Александр Верховский: Дело не только в фанатах, а в авторах антикавказских настроений. И его политический смысл поездки на могилу не в том, чтобы успокоить фанатов, а в том, чтобы показать примерно половине наших граждан, которые кавказцев не любят, что президент не то, что их не любит, но понимает их озабоченность.
Мурат Гукемухов: Политический обозреватель Орхан Джемаль считает, что власть сама виновата в том, что банальное уголовное дело раздулось в громкий политический процесс с возможными серьезными последствиями. Заигрывая с нацистами, федеральная власть загнала себя в угол.
Орхан Джемаль: Это было целенаправленное разжигание националистической истерии. Всем памятна история в Кущевке. Все говорят, что бандиты Цапки убили местного фермера, который осмелился им противостоять. Но ведь никто не пытается сформулировать, что семью крымского татарина вырезали православные изуверы славянской национальности. Этот вопрос не педалируют, потому что он не имеет смысла – это всем понятно. А в данном случае такая же бессмыслица вдруг становится ключевым фактором и это раздувается в политическое дело. Конечно, надежд на то, что будет учтено, что у Черкесова была какая-то драка, нет никаких. Будут карать на всю катушку, чтобы утихомирить националистов. Хотя, на мой взгляд, их поощряли, развивали, культивировали, а теперь вдруг оказалось, что это джинн, выпущенный из бутылки, которому необходимо приносить такие жертвы.
Мурат Гукемухов: Егор Свиридов был не просто болельщиком, он – ударная сила, если угодно, спецназ фанатов, который ездит по стране за своими кумирами и дерется с превосходящими силами противника, потому что гостей всегда меньше, чем хозяев. Иногда дерутся насмерть – дело для фанатов обычное. И все-таки история со "спартаковцами" выходит за рамки банального мордобоя горячих поклонников футбольных клубов. 20 апреля 2009 года в день рождения Адольфа Гитлера на футбольном матче в Казани "спартаковские" болельщики вывесили плакат: "C днем рождения, дедушка!". Осенью прошлого года дагестанцы ответили встречным баннером: "Сдох Гитлер, сдохнут и его внуки". Мне трудно представить эту своеобразную полемику как противостояние идейных антифашистов убежденным фашистам, которые, как, например, знают, чем отличаются пропорции черепа представителя высшей нации. Это скорее противостояние гопников, разделенных не только футбольными страстями, но и национальной неприязнью, захлестнувшей Россию в последние годы. Александр Верховский говорит, что ультраправые проникают в среду футбольных фанатов, несмотря на противодействие фанатских фирм и даже натянутые отношения их с нацистами. Крепкие, смелые, не слишком обремененные образованием парни – идеальная адресная группа для ультраправых.
Александр Верховский: Нет взглядов, но на это наплевать, в фанатской среде вообще принято относиться к этому довольно равнодушно. Вообще говоря, в любой фирме можно быть каких угодно взглядов. Там имеет значение, как ты дерешься, насколько предан делу фанатскому.
Мурат Гукемухов: Вот и лидер Русского национального движения Славянское движение Дмитрий Демушкин после погрома на Манежной площади заявил, что фанаты "Спартака" пригласили его помочь провести акцию в память о Егоре Свиридове. В качестве компенсации кавказцам можно считать аресты зачинщиков погрома на Манежной площади, которых вскоре объявили "узниками совести". Однако, это не снимает главной проблемы – каков будет приговор? Удастся ли властям убедить стороны в справедливости предстоящего судебного разбирательства. Если нет, декабрьские события в Москве может повторить любая из сторон. Обозреватель газеты "Время новостей" Иван Сухов считает, что шанс на внятный и убедительный приговор все же есть.
Иван Сухов: Мне кажется, что здесь как раз есть шанс на то, что какое-то более-менее взвешенное и властное решение. Потому что на одной стороне есть достаточно серьезные и влиятельные кавказские общины, а с другой стороны есть общественное мнение, которое они попытались оседлать поездкой на кладбище. И в данном случае, мне кажется, что это равновесие, рассматривать все, как требует закон, а не так, как требует одна из сторон. Какое-то очевидное несправедливое решение приведет к усилению конфликтности и, возможно, к новым массовым неприятностям в Москве.
Мурат Гукемухов: Не лучший противовес ордам кавказских гопников, заполонивших российские просторы. С этой задачей справились бы силы правопорядка, если бы они реже заглядывали в карманы "абреков" в поисках "приварка". И совсем неважно, убил Черкесов или оборонялся, важна реакция государства. В этом случае она заискивающая перед нацистами. Манипулировать ультраправыми не получится, они и сами не прочь возложить цветы к могилам своих товарищей в статусе премьер-министра. А может быть уже слишком поздно, и властям ничего не остается, кроме как отодвинуть неизбежное
Андрей Бабицкий: Двадцать лет назад 26 апреля 1991 года был принят Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов». В этом документе было дано определение репрессированных народов, а также признано их право на восстановление территорий, существовавших до насильственного перекраивания границ. Казалось бы, этим решением новая Россия пошла на решительный разрыв со сталинскими традициями национальной политики. Однако череда этнополитических конфликтов, в первую очередь на Северном Кавказе, на неопределенный период отложила прощание с наследием прошлого. О причинах такого развития событий размышляет политолог Сергей Маркедонов.
Сергей Маркедонов: Принятие Закона от 26 апреля 1991 года мотивировалось восстановлением справедливости по отношению к незаконно наказанным советским гражданам, репрессированным в соответствие с принципом коллективной вины, то есть по этнической принадлежности. Осудить подобную политику было необходимо для страны, стремящейся к отказу от репрессивной системы государственной власти и управления. Тем паче, что практика депортаций противоречила не только демократическим стандартам, но и советской же Конституции. Однако и принятие реабилитационного закона и попытки его реализации привели совсем не к тем результатам, на которые рассчитывали политики, правозащитники и гражданские активисты. Почему это произошло? И какие уроки мы можем извлечь из этой истории через 20 лет?
Начнем с рассмотрения того общественно-политического контекста, в котором Закон от 26 апреля 1991 года был принят. Двадцать лет назад Советский Союз доживал свои последние дни. Одной из главных интриг того времени был растущий день ото дня конфликт между союзным центром, теряющим реальную власть, легитимность и популярность и российской властью, которая позиционировала себя, как альтернативу Горбачеву. В апреле 1991 года не только жители РСФСР, но и граждане других республик СССР смотрели на Россию, как на гаранта недопущения реставрации сталинско-брежневских порядков. Два центра вели друг с другом жесткую за гранью всякого фола борьбу за автономии. За год до принятия реабилитационного закона союзное руководство приняло два акта, которые не только де-факто, но и де-юре повышали статус автономных образований, позволяя им самоопределяться и входить в «обновленный Союз ССР» напрямую без согласования с российским руководством. Именно в этих законах надо искать корни и «парада суверенитетов», и особой политической линии Чечни, Татарстана, Башкирии, Якутии, Тувы, Северной Осетии. Интересно, что идея вхождения в СССР через голову России станет весьма популярной среди окружения лидера чеченских сепаратистов Джохара Дудаева. Российскому руководству требовалось дать свой ответ Горбачеву, чтобы перетянуть на свою сторону автономии. И такой ответ был дан 26 апреля 1991 года. Во многом конъюнктурный характер и поспешность принятия реабилитационного закона предопределил и некорректность многих его формулировок, и дальнейшие негативные последствия в его реализации.
Оказалось, что борясь со сталинским наследием, противники национальной политики «отца народов» вооружились его же теоретическими подходами, при которых этническая группа рассматривается, как «коллективная личность». В итоге текст Закона апеллировал к коллективным правам, а не правам человека и гражданина. Само понятие «репрессированные народы» возводило много разделительных линий для граждан новой России. Оно фактически формировало представление о «пострадавших» от тоталитаризма народах и о тех, кто не подвергся репрессиям. Но само такое деление некорректно уже в силу того, что в тоталитарном и авторитарном обществе от репрессивного режима страдает все население страны. Только в отдельных случаях используется инструмент депортации, а в других ситуациях раскулачивание и экспроприация, в-третьих, запрет на эмиграцию или дискриминация при приеме в вузы и на работу. В случаях же со ссылками, лишением гражданства, принудительным психиатрическим лечением или запретом на публикации трудов мы и вовсе можем говорить о воистину «интернациональном охвате». Можем ли мы на этом основании считать, например, один народ более пострадавшим, чем другой? И вообще, насколько такие «считалки» полезны и необходимы для продвижения к гражданскому миру в многосоставной стране?
Самыми опасными для этнополитического развития стали пункты Закона о т.н. «территориальной реабилитации» (статьи 3,6, 7). Они признавали эксклюзивное права на «свою землю» для одного этноса, что было несправедливостью в отношении к тем представителям других этнических групп, кто оказался на «спорных территориях» зачастую не по своей вине. Так, например, в 1944 году из Пригородного района депортировали ингушей. Однако заселение этой территории осетинами также проводилось не посредством референдумов. Многих осетин переселили туда из тогдашней Грузинской ССР без всякого на то их согласия. В-третьих, принятие Закона от 26 апреля 1991 года спровоцировало завышенные ожидания на скорый передел границ для реализации принципа «территориальной реабилитации». Это стало одной из причин (хотя и не единственной) осетино-ингушского конфликта, а также острых споров в Дагестане, КБР и КЧР. Да и в Чечне в течение всего постсоветского периода многие несправедливости сегодняшнего дня оправдывались фактом сталинской депортации. Как будто одна несправедливость может автоматически исправить другую!
И в этом, пожалуй, состоит главный урок истории с Законом «О реабилитации репрессированных народов». Он показывает, что борьба со сталинским наследием должна вестись системно и продуманно, а не в рамках конъюнктурных кампаний и ради достижения сиюминутной политической выгоды. И в этой борьбе знание деталей и нюансов подчас важнее, чем следование единой «генеральной линии», поскольку именно это позволяет без потерь пройти минное поле, умело поставленное советскими вождями.
