Елена Фанайлова, Москва: В Москве в русском Пен-Центре прошла презентация книги "Всего лишь гость" Ильи Дадашидзе - поэта и переводчика, журналиста, литературного обозревателя Радио Свобода. В книгу, изданную посмертно, вошли стихи и переводы с грузинского, критические статьи, радиопрограммы, письма и воспоминания друзей Ильи Дадашидзе.
Когда Илья рассказывал о своих встречах с Надеждой Мандельштам, Эммой Герштейн, Анастасией Цветаевой или Сергеем Параджановым, мы, его молодые коллеги, обычно начинали уговаривать: "Илюша, напиши воспоминания, ты просто обязан все это записать". Он обычно отшучивался. Работа на радио не оставляла времени на литературу. Хорошо, что он успевал дружить, это редкое для Москвы качество, которое он сохранил с бакинских времен. Он успевал накормить и напоить друзей, отправиться на любимый спектакль Марка Розовского, написать малознакомому молодому человеку рекомендацию в Союз писателей. Это его качество - заботиться обо всех - проявлялось и в правозащитной программе, которую он вел. То количество людей, которое к нему приходило и рассказывало о своих бедах, было немыслимым для небольшой редакции московского бюро Радио Свобода... Он дарил дружбу, он объединял людей, и поэтому его самыми теплыми словами вспоминают Белла Ахмадуллина и Борис Мессерер, Евгений Попов и Юрий Ряшенцев, Никита Богословский и Александр Володин. Андрей Битов, президент русского Пен-Центра, написал предисловие к книге Ильи Дадашидзе "Всего лишь гость", а на презентации книги прочел его стихи:
Андрей Битов: Я прочитаю его стихи, которые начинаются так: "Льет дождь, и кровель черепица прошита струями дождя, поет монашенка-черница, дворы на Пасху обходя. Поет монашенка из Мцхеты, добравшись в праздник до Аке, кидают редкие монеты, гром громыхает вдалеке. Какой сегодня день понурый, ничем унынье не унять. Звучи псалом под небом хмурым, дождю угрюмому подстать, точися горечью полыни, звени надрывною струной, как будто и не Пасха ныне, а безысходный день страстной. Все жестче небо власянится, вскипают лужи у ворот. Воскрес Христос, душа томится, без передышки дождь идет..."
Вот, сердце было у человека, не только банально, но оно действительно было, поэтому я здесь.
Елена Фанайлова: Другом Ильи Дадашидзе была Надежда Мандельштам. Вот последние строки Ильи из программы о ней: "Она запомнила все, и теперь это помним мы, читатели. Струйка дыма, плоть, почти ставшая духом, или, как сказал о ней Иосиф Бродский, остаток большого огня, тлеющий огонек, который обожжет... "
Когда Илья рассказывал о своих встречах с Надеждой Мандельштам, Эммой Герштейн, Анастасией Цветаевой или Сергеем Параджановым, мы, его молодые коллеги, обычно начинали уговаривать: "Илюша, напиши воспоминания, ты просто обязан все это записать". Он обычно отшучивался. Работа на радио не оставляла времени на литературу. Хорошо, что он успевал дружить, это редкое для Москвы качество, которое он сохранил с бакинских времен. Он успевал накормить и напоить друзей, отправиться на любимый спектакль Марка Розовского, написать малознакомому молодому человеку рекомендацию в Союз писателей. Это его качество - заботиться обо всех - проявлялось и в правозащитной программе, которую он вел. То количество людей, которое к нему приходило и рассказывало о своих бедах, было немыслимым для небольшой редакции московского бюро Радио Свобода... Он дарил дружбу, он объединял людей, и поэтому его самыми теплыми словами вспоминают Белла Ахмадуллина и Борис Мессерер, Евгений Попов и Юрий Ряшенцев, Никита Богословский и Александр Володин. Андрей Битов, президент русского Пен-Центра, написал предисловие к книге Ильи Дадашидзе "Всего лишь гость", а на презентации книги прочел его стихи:
Андрей Битов: Я прочитаю его стихи, которые начинаются так: "Льет дождь, и кровель черепица прошита струями дождя, поет монашенка-черница, дворы на Пасху обходя. Поет монашенка из Мцхеты, добравшись в праздник до Аке, кидают редкие монеты, гром громыхает вдалеке. Какой сегодня день понурый, ничем унынье не унять. Звучи псалом под небом хмурым, дождю угрюмому подстать, точися горечью полыни, звени надрывною струной, как будто и не Пасха ныне, а безысходный день страстной. Все жестче небо власянится, вскипают лужи у ворот. Воскрес Христос, душа томится, без передышки дождь идет..."
Вот, сердце было у человека, не только банально, но оно действительно было, поэтому я здесь.
Елена Фанайлова: Другом Ильи Дадашидзе была Надежда Мандельштам. Вот последние строки Ильи из программы о ней: "Она запомнила все, и теперь это помним мы, читатели. Струйка дыма, плоть, почти ставшая духом, или, как сказал о ней Иосиф Бродский, остаток большого огня, тлеющий огонек, который обожжет... "
