Петр Вайль, Прага:Государственная Дума приняла закон о защите русского языка - в первую очередь, от иностранных заимствований.

В самой идее защиты языка есть не только нелепое и смехотворное, но и нечто неприличное. Необоснованная дерзость, если не сказать наглость, людей, возомнивших, что могут управлять стихией. А язык - стихия, саморегулирующаяся система, существующая по своим законам. Бросим беглый исторический взгляд на попытки управлять русским языком. XVIII век прошел под знаком борьбы с немецким и голландским засильем, что отразилось не столько в языке, сколько в сатирах Фонвизина и Новикова. В XIX столетии принялись воевать с галлицизмами: казалось, что французский безнадежно захлестывает русский. Ну, и где эти галлицизмы теперь? Некоторые, нужные языку, остались, остальные, ему ненужные, ушли. То же происходит и будет происходить с привнесениями английскими. А ведь когда-то, например, славянофил адмирал Шишков предлагал заменить "бильярд" - "шарокатом", а "галоши" - "мокроступами". Отличные, между прочим, слова, мне нравятся, но мы с адмиралом Шишковым - в историческом одиночестве. Языку "шарокат" и "мокроступы" не понадобились. А вот придуманный Велемиром Хлебниковым "летчик" - в ту пору, когда все говорили "авиатор" - прижился. Почему одно осталось, а другое ушло - необъяснимо. Язык знает сам, что ему пригодно, а что нет. Предполагать же самонадеянно, что он, язык, нуждается в нашей защите - уподобляться муравью, взявшемуся охранять Эльбрус.