Программу ведет Андрей Шарый. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Андрей Шароградский, который беседует с аналитиком Дмитрием Царегородцевым, и Ян Рунов, который беседует с экономистом Маршаллом Голдманом.
Андрей Шарый: Российская компания ЮКОС подала в американский суд прошение о защите от кредиторов в соответствии с 11 статьей закона Соединенных Штатов “О банкротстве”. В США заявление о банкротстве дает компании защиту от требований всех кредиторов на время реструктуризации бизнеса. Заявление подано в суд города Хьюстон, штат Техас, где ЮКОС располагает инвестициями в нефтяной и газовой промышленности. ЮКОС просит также наложить временный запрет на аукцион по продаже акций своего основного нефтедобывающего предприятия Юганскнефтегаз. Российские власти назначили аукцион на 19 декабря. В исковом заявлении подчеркивается, что продажа этих акций нанесет непоправимый ущерб. Сегодня же стало известно о том, что три члена совета директоров ушли в отставку, заявив, что в сложившихся условиях они не могут защищать права акционеров. На торгах зафиксировано очередное резкое падение акций ЮКОСа. За комментариями Андрей Шароградский обратился к аналитику инвестиционной компании “Проспект” Дмитрию Царегородцеву.
Андрей Шароградский: ЮКОС обратился в американский суд. Имеет ли юридическую силу это обращение, учитывая, что ЮКОС – компания российская?
Дмитрий Царегородский: Для российского суда и для российского правительства, как и обращение ЮКОСа в американский суд и, если последует за этим реакция, то сама просьба американских юридических органов не будет иметь никакой силы. Во-первых, наши законодательства никак не связаны, и ЮКОС - компания российская, на нее распространяется только российское право. Во-вторых, маловероятно, что американский суд возьмется выносить решение по деяниям правительства другой страны. Такая просьба задержать продажи Юганскнефтегаза и сохранить ЮКОС как компанию может быть оформлена только на высшем государственном уровне, как просьба о политическом одолжении. Однако же американские власти вряд ли будут бороться за Ходорковского и в целом за группу Менатеп, поскольку, как это цинично ни звучит, для них важнее не персональные акционеры ЮКОСа, а стабильность поставок нефти из России, что готов гарантировать покупатель в лице Газпрома.
Что же касается международных последствий для покупателей ЮКОСа, безусловно, обращение в американский суд может внести осложнения. Потому что в первую очередь суды англосаксонского мира будут отчасти прецедентно реагировать на иск, поданный ЮКОСом, и в принципе будут негативно настроены к любому покупателю его активов. Но, тем не менее, скорее всего Газпром приобретет Юганскнефтегаз через вторые руки и будет добросовестным покупателем. А судебные риски примет на себя транзитная посредническая компания, которая некоторое время подержит у себя этот актив и потом уже за комиссию будет рисковать собственным будущим.
Андрей Шароградский: На ваш взгляд, чего в первую очередь добивается руководство ЮКОСа, предприняв такой шаг?
Дмитрий Царегородский: На самом деле будем честны: руководство ЮКОСа делает все возможное в рамках правовых схем для того, чтобы отстоять интересы собственных акционеров. Мы традиционно говорим, что акционеры ЮКОСа – это группа Менатеп, но, тем не менее, в капитале ЮКОСа достаточно много инвестиционных фондов, иностранных инвесторов, как частных, так и институциональных. И, конечно, компания вынуждена по возможности обеспечить их права, хотя бы в минимальной степени. В рамках российской правовой системы ЮКОС исчерпал все возможности, суды систематически отказывают во встречных исках ЮКОСа к Министерству по налогам и сборам, точнее федеральной налоговой службы. Соответственно, пришлось искать правду за рубежом. Но, по крайней мере, самое точное, чего они добились – это защита от иностранных кредиторов. На ЮКОСе по-прежнему в небольшом объеме висит задолженность по кредиту синдицированному банка Сосьете Женераль. Платежи по этому кредиту будут приостановлены благодаря именно защите от преследований кредиторов. Единственное, что можно сделать на фоне продажи ключевого актива – это обеспечить нелегкую жизнь его будущему владельцу. Сделать это можно опять же через набор исков в международные суды, чтобы парализовать, по крайней мере, международную активность этого, как говорят представители ЮКОСа, грабителя.
Андрей Шароградский: В связи с сообщением о том, что ЮКОС подал иск о защите от банкротства, котировки его акций еще упали. Не означает ли это, что этот факт нанес ущерб по интересам акционеров?
Дмитрий Царегородский: Да, безусловно. Сейчас котировки ЮКОСа обновляют свои новые минимумы в последнее время. Но проявление негативной реакции связано с тем, что до последнего времени все-таки оставались еще инвесторы, которые были уверены, что в самый последний момент возможна благоприятная развязка. Дело в том, что, несмотря на колоссальные бумажные объемы требований по налогам, до сих пор с компании была взыскана, в принципе хоть и большая, но не смертельная сумма, то есть в пределах четырех миллиардов долларов. Однако же законодательство России позволяет налоговые претензии рассрочить на любое количество лет, вплоть до тридцати. И соответственно, если бы акционерный конфликт был бы улажен, конфликт акционеров ЮКОСа с государством, не исключено, что правительство пошло бы навстречу компании и из непосильного налогового бремени превратилось в достаточно небольшое по размеру. Но это могло быть только в случае, если бы в последний момент произошла сделка по продаже пакета, принадлежащего главному акционеру, кому-то более лояльному, либо тому же Газпрому, либо Сургутнефтегазу. Подавая иск о банкротстве, ЮКОС показывает, что на сегодняшний момент не совершается и, видимо, уже не совершится. Именно поэтому последние отчаянные оптимисты сейчас уже избавляются от остатков ЮКОСа на книжках.
Андрей Шароградский: Есть ли юридическая разница в терминах “заявление о банкротстве” и “заявление о защите от банкротства”?
Дмитрий Царегородский: Я так понимаю, речь идет во втором случае о термине “защита от кредиторов”. По сути своей в американском законодательстве эти понятия тождественны. Американское законодательство трактует банкротство как невозможность рассчитаться с кредиторами и компания подает иск о защите от кредиторов с той целью, чтобы по их же – кредиторов - просьбе не было арестовано имущество.
Андрей Шарый: Подав прошение о защите от кредиторов в суд техасского города Хьюстон, ЮКОС хватается за американскую соломинку. Что такое 11-я статья закона США о банкротстве? Имеет ли она международную силу? Каковы могут быть последствия решения американского суда по делу ЮКОСа? Об этом наш нью-йоркский корреспондент Ян Рунов беседует с американским экспертом.
Ян Рунов: Профессор Уэлсли-колледжа, экономист Маршалл Голдман – не только политолог, содиректор Центра российских и евразийских исследований при Гарвардском университете, но и банкир, член совета директоров регионального банка в Массачусетсе, и с американской процедурой банкротства, хотя и не на собственном опыте, хорошо знаком:
Маршалл Голдман: Я думаю, что у «Юкоса» есть шанс быть услышанным и получить защиту от кредиторов по статье 11-й. Но вопрос в том, признает ли Россия юрисдикцию техасского суда. Произойдёт следующее: судья, признав «Юкос» банкротом, заморозит имущество и счета «Юкоса» за пределами России, если таковые имеются. Будет настаивать на аналогичных мерах и внутри России. Этот вопрос, в соответствии с международной практикой, должен будет рассмотреть российский суд. На это время аукцион должен быть отложен. Потому что по закону о банкротстве компания получает временную отсрочку в оплате долгов, чтобы определить справедливую пропорционально долю каждого кредитора и воспрепятствовать получению одним кредитором всего. Видимо, руководство «Юкоса» не хочет, чтобы государство забрало всё имущество себе с последующей перепродажей. Если «Юкос» не может выжить, то менеджеры компании пытаются хотя бы разделить имущество между всеми кредиторами, включая Менатеп. Как минимум, если российские власти откажутся признавать юрисдикцию американского суда, то хьюстонский судья наложит арест на имущество «Юкоса» за пределами России.
Ян Рунов: Означает ли это, что Газпром, или другие компании, получившие по аукциону имущество «Юкоса», не будут признаны владельцами этого имущества за пределами России, и полученный от эксплуатации имущества «Юкоса» доход, вложенный в за рубежом, может быть арестован?
Маршалл Голдман: Часть акций «Газпрома» торгуется вне России. И здесь доля бывшего «Юкоса» подвергнется опасности. Также как поставки газпромовского газа в Европу. Любая компания, российская, китайская, индийская, какая угодно, получившая кусок пирога «Юкоса» вопреки решению суда в Хьюстоне, рискует своим имуществом и своими счетами за рубежом. Таких случаев в мировой практике немало. Вспомним хотя бы швейцарскую компанию «НогаТрейдинг», которая потребовала заморозить в счёт долгов все иностранные счета российского правительства. Сейчас может повториться та же история, когда начнут замораживаться все счета, хоть как-то связанные с «Юкосом».
Ян Рунов: Каковы могут быть политико-экономические последствия этого дела?
Маршалл Голдман: Вероятно, это нанесёт ущерб и инвестиционному климату в России и политической репутации страны. Газеты, радио, телевидение будут постоянно говорить об этом. Это будет нагнетать тревогу в деловых кругах, среди инвесторов, будет бить по российскому рынку ценных бумаг. С другой стороны россияне будут злиться на Америку, позволившую своему суду вмешиваться во внутренние дела России. Последствия могут быть серьёзными.
Андрей Шарый: Российская компания ЮКОС подала в американский суд прошение о защите от кредиторов в соответствии с 11 статьей закона Соединенных Штатов “О банкротстве”. В США заявление о банкротстве дает компании защиту от требований всех кредиторов на время реструктуризации бизнеса. Заявление подано в суд города Хьюстон, штат Техас, где ЮКОС располагает инвестициями в нефтяной и газовой промышленности. ЮКОС просит также наложить временный запрет на аукцион по продаже акций своего основного нефтедобывающего предприятия Юганскнефтегаз. Российские власти назначили аукцион на 19 декабря. В исковом заявлении подчеркивается, что продажа этих акций нанесет непоправимый ущерб. Сегодня же стало известно о том, что три члена совета директоров ушли в отставку, заявив, что в сложившихся условиях они не могут защищать права акционеров. На торгах зафиксировано очередное резкое падение акций ЮКОСа. За комментариями Андрей Шароградский обратился к аналитику инвестиционной компании “Проспект” Дмитрию Царегородцеву.
Андрей Шароградский: ЮКОС обратился в американский суд. Имеет ли юридическую силу это обращение, учитывая, что ЮКОС – компания российская?
Дмитрий Царегородский: Для российского суда и для российского правительства, как и обращение ЮКОСа в американский суд и, если последует за этим реакция, то сама просьба американских юридических органов не будет иметь никакой силы. Во-первых, наши законодательства никак не связаны, и ЮКОС - компания российская, на нее распространяется только российское право. Во-вторых, маловероятно, что американский суд возьмется выносить решение по деяниям правительства другой страны. Такая просьба задержать продажи Юганскнефтегаза и сохранить ЮКОС как компанию может быть оформлена только на высшем государственном уровне, как просьба о политическом одолжении. Однако же американские власти вряд ли будут бороться за Ходорковского и в целом за группу Менатеп, поскольку, как это цинично ни звучит, для них важнее не персональные акционеры ЮКОСа, а стабильность поставок нефти из России, что готов гарантировать покупатель в лице Газпрома.
Что же касается международных последствий для покупателей ЮКОСа, безусловно, обращение в американский суд может внести осложнения. Потому что в первую очередь суды англосаксонского мира будут отчасти прецедентно реагировать на иск, поданный ЮКОСом, и в принципе будут негативно настроены к любому покупателю его активов. Но, тем не менее, скорее всего Газпром приобретет Юганскнефтегаз через вторые руки и будет добросовестным покупателем. А судебные риски примет на себя транзитная посредническая компания, которая некоторое время подержит у себя этот актив и потом уже за комиссию будет рисковать собственным будущим.
Андрей Шароградский: На ваш взгляд, чего в первую очередь добивается руководство ЮКОСа, предприняв такой шаг?
Дмитрий Царегородский: На самом деле будем честны: руководство ЮКОСа делает все возможное в рамках правовых схем для того, чтобы отстоять интересы собственных акционеров. Мы традиционно говорим, что акционеры ЮКОСа – это группа Менатеп, но, тем не менее, в капитале ЮКОСа достаточно много инвестиционных фондов, иностранных инвесторов, как частных, так и институциональных. И, конечно, компания вынуждена по возможности обеспечить их права, хотя бы в минимальной степени. В рамках российской правовой системы ЮКОС исчерпал все возможности, суды систематически отказывают во встречных исках ЮКОСа к Министерству по налогам и сборам, точнее федеральной налоговой службы. Соответственно, пришлось искать правду за рубежом. Но, по крайней мере, самое точное, чего они добились – это защита от иностранных кредиторов. На ЮКОСе по-прежнему в небольшом объеме висит задолженность по кредиту синдицированному банка Сосьете Женераль. Платежи по этому кредиту будут приостановлены благодаря именно защите от преследований кредиторов. Единственное, что можно сделать на фоне продажи ключевого актива – это обеспечить нелегкую жизнь его будущему владельцу. Сделать это можно опять же через набор исков в международные суды, чтобы парализовать, по крайней мере, международную активность этого, как говорят представители ЮКОСа, грабителя.
Андрей Шароградский: В связи с сообщением о том, что ЮКОС подал иск о защите от банкротства, котировки его акций еще упали. Не означает ли это, что этот факт нанес ущерб по интересам акционеров?
Дмитрий Царегородский: Да, безусловно. Сейчас котировки ЮКОСа обновляют свои новые минимумы в последнее время. Но проявление негативной реакции связано с тем, что до последнего времени все-таки оставались еще инвесторы, которые были уверены, что в самый последний момент возможна благоприятная развязка. Дело в том, что, несмотря на колоссальные бумажные объемы требований по налогам, до сих пор с компании была взыскана, в принципе хоть и большая, но не смертельная сумма, то есть в пределах четырех миллиардов долларов. Однако же законодательство России позволяет налоговые претензии рассрочить на любое количество лет, вплоть до тридцати. И соответственно, если бы акционерный конфликт был бы улажен, конфликт акционеров ЮКОСа с государством, не исключено, что правительство пошло бы навстречу компании и из непосильного налогового бремени превратилось в достаточно небольшое по размеру. Но это могло быть только в случае, если бы в последний момент произошла сделка по продаже пакета, принадлежащего главному акционеру, кому-то более лояльному, либо тому же Газпрому, либо Сургутнефтегазу. Подавая иск о банкротстве, ЮКОС показывает, что на сегодняшний момент не совершается и, видимо, уже не совершится. Именно поэтому последние отчаянные оптимисты сейчас уже избавляются от остатков ЮКОСа на книжках.
Андрей Шароградский: Есть ли юридическая разница в терминах “заявление о банкротстве” и “заявление о защите от банкротства”?
Дмитрий Царегородский: Я так понимаю, речь идет во втором случае о термине “защита от кредиторов”. По сути своей в американском законодательстве эти понятия тождественны. Американское законодательство трактует банкротство как невозможность рассчитаться с кредиторами и компания подает иск о защите от кредиторов с той целью, чтобы по их же – кредиторов - просьбе не было арестовано имущество.
Андрей Шарый: Подав прошение о защите от кредиторов в суд техасского города Хьюстон, ЮКОС хватается за американскую соломинку. Что такое 11-я статья закона США о банкротстве? Имеет ли она международную силу? Каковы могут быть последствия решения американского суда по делу ЮКОСа? Об этом наш нью-йоркский корреспондент Ян Рунов беседует с американским экспертом.
Ян Рунов: Профессор Уэлсли-колледжа, экономист Маршалл Голдман – не только политолог, содиректор Центра российских и евразийских исследований при Гарвардском университете, но и банкир, член совета директоров регионального банка в Массачусетсе, и с американской процедурой банкротства, хотя и не на собственном опыте, хорошо знаком:
Маршалл Голдман: Я думаю, что у «Юкоса» есть шанс быть услышанным и получить защиту от кредиторов по статье 11-й. Но вопрос в том, признает ли Россия юрисдикцию техасского суда. Произойдёт следующее: судья, признав «Юкос» банкротом, заморозит имущество и счета «Юкоса» за пределами России, если таковые имеются. Будет настаивать на аналогичных мерах и внутри России. Этот вопрос, в соответствии с международной практикой, должен будет рассмотреть российский суд. На это время аукцион должен быть отложен. Потому что по закону о банкротстве компания получает временную отсрочку в оплате долгов, чтобы определить справедливую пропорционально долю каждого кредитора и воспрепятствовать получению одним кредитором всего. Видимо, руководство «Юкоса» не хочет, чтобы государство забрало всё имущество себе с последующей перепродажей. Если «Юкос» не может выжить, то менеджеры компании пытаются хотя бы разделить имущество между всеми кредиторами, включая Менатеп. Как минимум, если российские власти откажутся признавать юрисдикцию американского суда, то хьюстонский судья наложит арест на имущество «Юкоса» за пределами России.
Ян Рунов: Означает ли это, что Газпром, или другие компании, получившие по аукциону имущество «Юкоса», не будут признаны владельцами этого имущества за пределами России, и полученный от эксплуатации имущества «Юкоса» доход, вложенный в за рубежом, может быть арестован?
Маршалл Голдман: Часть акций «Газпрома» торгуется вне России. И здесь доля бывшего «Юкоса» подвергнется опасности. Также как поставки газпромовского газа в Европу. Любая компания, российская, китайская, индийская, какая угодно, получившая кусок пирога «Юкоса» вопреки решению суда в Хьюстоне, рискует своим имуществом и своими счетами за рубежом. Таких случаев в мировой практике немало. Вспомним хотя бы швейцарскую компанию «НогаТрейдинг», которая потребовала заморозить в счёт долгов все иностранные счета российского правительства. Сейчас может повториться та же история, когда начнут замораживаться все счета, хоть как-то связанные с «Юкосом».
Ян Рунов: Каковы могут быть политико-экономические последствия этого дела?
Маршалл Голдман: Вероятно, это нанесёт ущерб и инвестиционному климату в России и политической репутации страны. Газеты, радио, телевидение будут постоянно говорить об этом. Это будет нагнетать тревогу в деловых кругах, среди инвесторов, будет бить по российскому рынку ценных бумаг. С другой стороны россияне будут злиться на Америку, позволившую своему суду вмешиваться во внутренние дела России. Последствия могут быть серьёзными.
