Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: Сегодня большинство христиан мира празднуют Рождество. Согласно последним социологическим опросам, Рождество 25 декабря отмечает и каждый пятый россиянин. В настоящее время в России насчитывается около 500 тысяч католиков, остальные россияне, согласно канонам Русской Православной Церкви - 7 января. Вот уже шестой год в Фонтанном доме Анны Ахматовой Рождество отмечают замечательной выставкой и кукольными спектаклями. Сегодня гостем нашей программы будет автор проекта - известный театральный художник Марина Азизян. Марина Салаковна, что для вас Рождество, как вы его воспринимаете, и менялось ли у вас это восприятие на протяжении всей жизни? Понятно, что вы тоже жили, в основном, в советское время, детство у вас прошло, вот какие то понятия, связанные с Рождеством, и расскажите пожалуйста еще и о выставке, как родилась идея создать такую выставку?
Марина Азизян: Для меня Рождество, поскольку я уже взрослый человек, чтобы не сказать старый, это уже тема. И художники, с которыми я сотрудничаю, то же самое, это для них, прежде всего, тема, которой мы занимаемся с большим удовольствием. Почему я так говорю, что это тема - потому что вообще библейские темы - главные для художника, а Рождество очень, так сказать, видимый праздник, ощутимый, Рождество и Пасха, и поэтому мне очень интересно. Знаете, почему, мы же привыкли к Новому году, мы привыкли к Деду Морозу и Снегурочке, и когда у меня родились внучки - я не знала, куда их повести, чтобы показать, что такое Рождество, чтобы они увидели внешний образ этого праздника. Хорошо, сколько можно ворчать, что мне все не нравится - я решила соорудить Рождество дома. К тому времени мама уже не выходила из дома, поэтому я соорудила дома некое. украсив пространство своей комнаты, соорудила домашний кукольный театр, мы сделали игрушки с моей приятельницей, и артист Сергей Дрейден помог нам изобразить волшебника, и некое представление по Евангелию из Луки мы показали в рождественский вечер. Получилось хорошо, мама сказала: "Знаешь, это надо показывать широкой публике", - и каким-то образом произошло, что мне предложили в музее Ахматовой устроить рождественскую выставку.
Это состоялось, причем очень интересно, что Шереметьевский дворец соединяется с музеем Ахматовой, и к тому времени одна из комнат Шереметьевского дворца была еще не реставрирована, поэтому директор Театрального музея, которому принадлежит Шереметьевский дворец, отдала мне эту комнату на откуп, и таким образом соединились два музея, музей Ахматовой и Театральный музей, и в этой комнате и мы соорудили театр. Театр, оказывается, эта комната была построена, то есть, это сцена для Прасковьи Жемчуговой. Оттуда только что выехал институт Арктики, по-моему, там находился. То есть, там все было в жутком состоянии. В полу дыра, на потолке остатки ламп дневного света, в общем, полный кошмар. Но мне дали на откуп. Сказали, делай что хочешь. Мы покрасили стены в синий цвет, в ультрамарин, это очень высокое помещение, около пяти метров высотой, и золотом я написала стихи, "Рождественский цикл" Иосифа Александровича Бродского. И знаете, как немного нужно чтобы создать сказку на самом деле. Летом я собрала былиночки, травинки, чуть-чуть поддули их золотом, и на эту синюю стену под углом прикрепили эти травинки. Помещение было неотапливаемое, поэтому перед тем, как запустить туда детей, мы приобрели несколько электрических каминов, нагрели, но от того, что воздух был холодный и тепло туда нагнеталось от этих каминов, эти былинки все шевелились, и когда дети вошли и увидели живые стены и какие-то шевелящиеся травинки, которые были такими сделаны арками, вокруг каждого стихотворения Бродского, получилось некое замечательное пространство, в котором ожидали чуда какого-то.
И спектакль, который я сделала, он тоже по Евангелию от Луки, мне не представлялось возможным, чтобы актеры разговаривали голосом Марии или Иосифа, поэтому все комментарии к происходящим сюжетам давали пастухи, ослик, птичка, и один ангел. Понимаете, кроме того, в этом спектакле задействовано было, я соорудила такое большое синее озеро, и спектакль кончался тем, что ангел вылетал из театра, все это маленькие куколки, в темноте вылетал из театра, подлетал к этому озеру, в луче света зачерпывал воды из озера, мыл себе личико и в это время с другого конца озера запускали лодочку маленькую с горящей свечечкой, зажигали большое сооружение из свечей, которое в центре этого озера стояло, не то замок, не то елка, большое белое конусообразное сооружение, и дети в полной тишине окружают это озеро, звучит музыка, замечательная песня, в каждом спектакле разное что-то, и в таком благоговейном состоянии дети - никаких аплодисментов спектаклю, слава Богу, не существует, потому что спектакль резко не обрывается, создается некое молитвенное состояние, к которому мы не призываем детей. но оно создается.
Татьяна Валович: И затем они могут походить по этой выставке, которая создана?
Марина Азизян: Да. Потом они выходят на выставку, и еще раз ее смотрят, и, вы знаете, мне очень нравится, что они не хотят уходить. Вообще, ведь выставок для детей, их не делают, то есть, делают выставки детского рисунка, но выставок, специально рассчитанных на детей нет. Я придумала такую игру - загадывание желаний. Существует банка с фасолью, и такой стенд с массой кармашков, над которыми написано что бы ты хотел. Самые разные желания. Например, - "хочу погулять с умным человеком по набережным Петербурга", "хочу в Кремль", - и так далее. Поэтому можно взять три фасолинки и бросить в три кармашка, и загадать себе желание. То есть, игровая структура существует на выставке.
Татьяна Валович: Вообще, говорят - рождественская сказка, вы тоже говорите о магии, о волшебстве, а вообще, сказка в вашей жизни какое место занимает?
Марина Азизян: Можно сказать... Я сделала много сказок в кино. Не считала сколько, но достаточно.
Татьяна Валович: Достаточно, наверное, напомнить самые известные, это "Старая, старая сказка" - всеми любимая.
Марина Азизян: "Старая, старая сказка", "Царевич Проша", с Надеждой Николаевной Кашеверовой я работала, которая в свое время сделала непревзойденный фильм "Золушка".
Татьяна Валович: Марина Салаковна, в ответах петербуржцев на вопрос о том, как они празднуют Новый год, прозвучала такая фраза: "Надо любить своих родных и близких". А вот для того, чтобы любить, показать эту любовь, надо ли тратить много денег, или можно сделать праздник, обходясь какими-то другими душевными затратами?
Марина Азизян: Ну, вы знаете, если это не мероприятие, если не выставка, скажем, которую я организую, то можно обойтись дома, я не знаю, если человек один, можно сочинить стихотворение нарисовать картинку, можно кому-то позвонить, сказать добрые слова, и все, больше ничего не нужно. Не надо колбасы. Я хочу рассказать немножечко о том, почему возникла эта выставка, и почему мы открываем ее 25 декабря. Это наш шаг навстречу какому-то единому с христианским миром календарю. Потому что мне бы хотелось, чтобы мы вместе с нашими друзьями, которые живут за рубежом, чтобы мы вместе, в один день, праздновали, и мне бы очень хотелось, чтобы церковь нашла возможным, чтобы мы были вместе с нашими друзьями. Я хочу поздравить всех своих друзей, которые живут во многих странах мира, и пожелать им здоровья, пожелать им замечательных блистательных мыслей, которые придут к ним в голову и по поводу праздника светлого Рождества, и здоровья, и успехов.
Татьяна Валович: Вы уже ощущаете это светлое, праздничное настроение в душе у себя?
Марина Азизян: Нет. Я должна открыть сегодня выставку, потом я задумаюсь, понимаете, не до того. Я хочу рассказать об одной выставке замечательной, каждый год я даю новую тему...
Татьяна Валович: И в этом году несколько по-другому?
Марина Азизян: В этом году другая. Я хочу рассказать о выставке, которая была, называлась она: "Рождественская ель как авторское произведение". К вопросу о том, нужно ли покупать елку вообще - это тоже дорого, можно ее соорудить. И была одна из самых замечательных выставок, художники принесли ели, сделанные, я вспомнила свою елку в блокаду, когда не было ни елок, ничего, и даже палок не было, их сжигали, дедушка соорудил мне елку - перевернул табуретку вверх ногами, к ней привязал палочку, и к палочке, может, еще две палочки и повесил фантик от конфетки - это была наша елочка. А знаете, есть замечательное стихотворение, и если вы позволите, я вам его прочитаю, не все, называется: "Похвала Рождественской елке": " К Рождеству можно относиться по-разному, есть несколько точек зрения, некоторыми из которых мы вынуждены пренебречь - общественной, безразличной, неприкрыто коммерческой, буйной, когда пивные открыты всю ночь, и наивной, ребяческой, но не тем отношением ребенка, для которого свечи похожи на звезды и ангелок золотистый, расправляющий крылья на самой верхушке наряженной елки - не только украшение, но и истинный ангел". Оно длинное стихотворение, но замечательное. Понимаете, то, что я наблюдаю, бываю за границей, вот этот весь рождественский коммерческий бум, как вам сказать, да, это очень красиво, наверное, но меня совершенно не радует, вот желание продать этот день как можно подороже, не задумываясь о том, что это такое. Вот я сегодня утром включила радио, и первое. что я услышала по поводу Рождества - это сколько стоит доллар сегодня, как он по отношению к евро и так далее. Поэтому я еще раз возвращаюсь к тому, что Рождество - для нас эта тема, в этом году у нас выставка посвящена рождественскому Петербургу, из городского фотоархива мы взяли, пересняли замечательные фотографии, праздника Рождества в Петербурге. Рождество - это ведь семейный праздник. Понимаете, он не выплескивался на улицы, в этот день принято было устраивать рождественские благотворительные вечера, и - приходите на выставку, вы увидите дивные фотографии, очень красивые.
Татьяна Валович: Да, действительно говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Марина Салаковна, а как вы считаете, такая коммерциализация праздника идет в России, или все-таки по-другому отношения складываются?
Марина Азизян: Вы знаете, я думаю, мы бежим вприпрыжку за всем миром, совершенно не задумываясь. Можно растянуть плакаты через Невский проспект, через Дворцовую площадь, можно соорудить елку выше Александринского столпа, но это ничего не прибавит душе.
Татьяна Валович: Марина Салаковна, каков ваш взгляд как художника на Петербург, вот как он оформлен, вам бы хотелось изменить этот облик, создать какую-то рождественскую мистерию? Как вам нравится вообще художественное оформление города?
Марина Азизян: Никак. Не нравится. Это не Рождество, это по-прежнему Новый год. Я не хочу думать о всем городе, мне никто не ставил такую задачу, поэтому я буду думать о своем маленьком мире, в котором я могу что-то изменить.
Татьяна Валович: А сложно этот мир поддерживать, подпитывать какими-то духовными вещами? Что вам помогает вообще в работе, чтобы продолжать - где вы находите силы?
Марина Азизян: Я не уверена в том, что я буду что-то продолжать. Скорее всего, я буду сидеть в мастерской в следующий раз и сочинять что-нибудь на тему Рождества в одиночку. Я хочу рассказать вот о чем: вы знаете, все общественные праздники, которые я помню, скажем, во Дворце пионеров, или какие-то спектакли, где орут в микрофон: "Раз, два, три, елочка – гори", - вызывали, в первый раз я ощутила одиночество, пожалуй, на этих праздниках, когда все делают вид, что очень весело, но на самом деле, если вглядеться в лицо каждого, то там счастья нет. Поэтому, чем больше человек сам будет думать лично каждый о том, что такое Рождество... Вчитаться в эти строки и сочинить для себя какую-нибудь историю - это путь из одиночества, и потом надо всегда думать о том, что кому-то хуже, чем тебе, и в этот день надо дарить подарки, надо быть благотворителем, и я хочу поблагодарить этих благотворителей. Это, прежде всего, художники, которые каждый год бросают все свои дела и работают над этой темой. Я быстро перечислю имена этих замечательных художников, которых я обожаю. Это Губанова и Говорков, Конников, Флоренский, Шагин, Татарников, Долгак, Зинкевич, Заборов, Задорин, Кузнецов, Михайловская и так далее. И актеры кукольного театра, которые играют спектакли. И особо хочу сказать про Геннадия Георгиевича Галицкого, который каждый год чем-то нам помогает. Это директор театральной фирмы "Возрождение".
Татьяна Валович: Марина Салаковна, и в заключение - вы рассказывали замечательную вещь о том, что дети кладут фасолинки в кармашки, где написано желание. Вы свою фасолинку положили бы в какой кармашек, с каким желанием?
Марина Азизян: Не знаю, я не думала. Вы знаете, я задаю вопрос перед спектаклем, я обычно выступала перед спектаклем и спрашивала детей, скажите пожалуйста, кто для вас важнее, дед Мороз или Иисус Христос, и все маленькие чудные дети, которые сидят, все хором отвечают: "Иисус Христос". И только одна моя внучка тянет руку и жестко мне говорит: "Дед мороз"... Я, пожалуй, фасолинку опустила туда, где было бы что-то по поводу того, что то, что мы делаем - не бессмысленно.
Марина Азизян: Для меня Рождество, поскольку я уже взрослый человек, чтобы не сказать старый, это уже тема. И художники, с которыми я сотрудничаю, то же самое, это для них, прежде всего, тема, которой мы занимаемся с большим удовольствием. Почему я так говорю, что это тема - потому что вообще библейские темы - главные для художника, а Рождество очень, так сказать, видимый праздник, ощутимый, Рождество и Пасха, и поэтому мне очень интересно. Знаете, почему, мы же привыкли к Новому году, мы привыкли к Деду Морозу и Снегурочке, и когда у меня родились внучки - я не знала, куда их повести, чтобы показать, что такое Рождество, чтобы они увидели внешний образ этого праздника. Хорошо, сколько можно ворчать, что мне все не нравится - я решила соорудить Рождество дома. К тому времени мама уже не выходила из дома, поэтому я соорудила дома некое. украсив пространство своей комнаты, соорудила домашний кукольный театр, мы сделали игрушки с моей приятельницей, и артист Сергей Дрейден помог нам изобразить волшебника, и некое представление по Евангелию из Луки мы показали в рождественский вечер. Получилось хорошо, мама сказала: "Знаешь, это надо показывать широкой публике", - и каким-то образом произошло, что мне предложили в музее Ахматовой устроить рождественскую выставку.
Это состоялось, причем очень интересно, что Шереметьевский дворец соединяется с музеем Ахматовой, и к тому времени одна из комнат Шереметьевского дворца была еще не реставрирована, поэтому директор Театрального музея, которому принадлежит Шереметьевский дворец, отдала мне эту комнату на откуп, и таким образом соединились два музея, музей Ахматовой и Театральный музей, и в этой комнате и мы соорудили театр. Театр, оказывается, эта комната была построена, то есть, это сцена для Прасковьи Жемчуговой. Оттуда только что выехал институт Арктики, по-моему, там находился. То есть, там все было в жутком состоянии. В полу дыра, на потолке остатки ламп дневного света, в общем, полный кошмар. Но мне дали на откуп. Сказали, делай что хочешь. Мы покрасили стены в синий цвет, в ультрамарин, это очень высокое помещение, около пяти метров высотой, и золотом я написала стихи, "Рождественский цикл" Иосифа Александровича Бродского. И знаете, как немного нужно чтобы создать сказку на самом деле. Летом я собрала былиночки, травинки, чуть-чуть поддули их золотом, и на эту синюю стену под углом прикрепили эти травинки. Помещение было неотапливаемое, поэтому перед тем, как запустить туда детей, мы приобрели несколько электрических каминов, нагрели, но от того, что воздух был холодный и тепло туда нагнеталось от этих каминов, эти былинки все шевелились, и когда дети вошли и увидели живые стены и какие-то шевелящиеся травинки, которые были такими сделаны арками, вокруг каждого стихотворения Бродского, получилось некое замечательное пространство, в котором ожидали чуда какого-то.
И спектакль, который я сделала, он тоже по Евангелию от Луки, мне не представлялось возможным, чтобы актеры разговаривали голосом Марии или Иосифа, поэтому все комментарии к происходящим сюжетам давали пастухи, ослик, птичка, и один ангел. Понимаете, кроме того, в этом спектакле задействовано было, я соорудила такое большое синее озеро, и спектакль кончался тем, что ангел вылетал из театра, все это маленькие куколки, в темноте вылетал из театра, подлетал к этому озеру, в луче света зачерпывал воды из озера, мыл себе личико и в это время с другого конца озера запускали лодочку маленькую с горящей свечечкой, зажигали большое сооружение из свечей, которое в центре этого озера стояло, не то замок, не то елка, большое белое конусообразное сооружение, и дети в полной тишине окружают это озеро, звучит музыка, замечательная песня, в каждом спектакле разное что-то, и в таком благоговейном состоянии дети - никаких аплодисментов спектаклю, слава Богу, не существует, потому что спектакль резко не обрывается, создается некое молитвенное состояние, к которому мы не призываем детей. но оно создается.
Татьяна Валович: И затем они могут походить по этой выставке, которая создана?
Марина Азизян: Да. Потом они выходят на выставку, и еще раз ее смотрят, и, вы знаете, мне очень нравится, что они не хотят уходить. Вообще, ведь выставок для детей, их не делают, то есть, делают выставки детского рисунка, но выставок, специально рассчитанных на детей нет. Я придумала такую игру - загадывание желаний. Существует банка с фасолью, и такой стенд с массой кармашков, над которыми написано что бы ты хотел. Самые разные желания. Например, - "хочу погулять с умным человеком по набережным Петербурга", "хочу в Кремль", - и так далее. Поэтому можно взять три фасолинки и бросить в три кармашка, и загадать себе желание. То есть, игровая структура существует на выставке.
Татьяна Валович: Вообще, говорят - рождественская сказка, вы тоже говорите о магии, о волшебстве, а вообще, сказка в вашей жизни какое место занимает?
Марина Азизян: Можно сказать... Я сделала много сказок в кино. Не считала сколько, но достаточно.
Татьяна Валович: Достаточно, наверное, напомнить самые известные, это "Старая, старая сказка" - всеми любимая.
Марина Азизян: "Старая, старая сказка", "Царевич Проша", с Надеждой Николаевной Кашеверовой я работала, которая в свое время сделала непревзойденный фильм "Золушка".
Татьяна Валович: Марина Салаковна, в ответах петербуржцев на вопрос о том, как они празднуют Новый год, прозвучала такая фраза: "Надо любить своих родных и близких". А вот для того, чтобы любить, показать эту любовь, надо ли тратить много денег, или можно сделать праздник, обходясь какими-то другими душевными затратами?
Марина Азизян: Ну, вы знаете, если это не мероприятие, если не выставка, скажем, которую я организую, то можно обойтись дома, я не знаю, если человек один, можно сочинить стихотворение нарисовать картинку, можно кому-то позвонить, сказать добрые слова, и все, больше ничего не нужно. Не надо колбасы. Я хочу рассказать немножечко о том, почему возникла эта выставка, и почему мы открываем ее 25 декабря. Это наш шаг навстречу какому-то единому с христианским миром календарю. Потому что мне бы хотелось, чтобы мы вместе с нашими друзьями, которые живут за рубежом, чтобы мы вместе, в один день, праздновали, и мне бы очень хотелось, чтобы церковь нашла возможным, чтобы мы были вместе с нашими друзьями. Я хочу поздравить всех своих друзей, которые живут во многих странах мира, и пожелать им здоровья, пожелать им замечательных блистательных мыслей, которые придут к ним в голову и по поводу праздника светлого Рождества, и здоровья, и успехов.
Татьяна Валович: Вы уже ощущаете это светлое, праздничное настроение в душе у себя?
Марина Азизян: Нет. Я должна открыть сегодня выставку, потом я задумаюсь, понимаете, не до того. Я хочу рассказать об одной выставке замечательной, каждый год я даю новую тему...
Татьяна Валович: И в этом году несколько по-другому?
Марина Азизян: В этом году другая. Я хочу рассказать о выставке, которая была, называлась она: "Рождественская ель как авторское произведение". К вопросу о том, нужно ли покупать елку вообще - это тоже дорого, можно ее соорудить. И была одна из самых замечательных выставок, художники принесли ели, сделанные, я вспомнила свою елку в блокаду, когда не было ни елок, ничего, и даже палок не было, их сжигали, дедушка соорудил мне елку - перевернул табуретку вверх ногами, к ней привязал палочку, и к палочке, может, еще две палочки и повесил фантик от конфетки - это была наша елочка. А знаете, есть замечательное стихотворение, и если вы позволите, я вам его прочитаю, не все, называется: "Похвала Рождественской елке": " К Рождеству можно относиться по-разному, есть несколько точек зрения, некоторыми из которых мы вынуждены пренебречь - общественной, безразличной, неприкрыто коммерческой, буйной, когда пивные открыты всю ночь, и наивной, ребяческой, но не тем отношением ребенка, для которого свечи похожи на звезды и ангелок золотистый, расправляющий крылья на самой верхушке наряженной елки - не только украшение, но и истинный ангел". Оно длинное стихотворение, но замечательное. Понимаете, то, что я наблюдаю, бываю за границей, вот этот весь рождественский коммерческий бум, как вам сказать, да, это очень красиво, наверное, но меня совершенно не радует, вот желание продать этот день как можно подороже, не задумываясь о том, что это такое. Вот я сегодня утром включила радио, и первое. что я услышала по поводу Рождества - это сколько стоит доллар сегодня, как он по отношению к евро и так далее. Поэтому я еще раз возвращаюсь к тому, что Рождество - для нас эта тема, в этом году у нас выставка посвящена рождественскому Петербургу, из городского фотоархива мы взяли, пересняли замечательные фотографии, праздника Рождества в Петербурге. Рождество - это ведь семейный праздник. Понимаете, он не выплескивался на улицы, в этот день принято было устраивать рождественские благотворительные вечера, и - приходите на выставку, вы увидите дивные фотографии, очень красивые.
Татьяна Валович: Да, действительно говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Марина Салаковна, а как вы считаете, такая коммерциализация праздника идет в России, или все-таки по-другому отношения складываются?
Марина Азизян: Вы знаете, я думаю, мы бежим вприпрыжку за всем миром, совершенно не задумываясь. Можно растянуть плакаты через Невский проспект, через Дворцовую площадь, можно соорудить елку выше Александринского столпа, но это ничего не прибавит душе.
Татьяна Валович: Марина Салаковна, каков ваш взгляд как художника на Петербург, вот как он оформлен, вам бы хотелось изменить этот облик, создать какую-то рождественскую мистерию? Как вам нравится вообще художественное оформление города?
Марина Азизян: Никак. Не нравится. Это не Рождество, это по-прежнему Новый год. Я не хочу думать о всем городе, мне никто не ставил такую задачу, поэтому я буду думать о своем маленьком мире, в котором я могу что-то изменить.
Татьяна Валович: А сложно этот мир поддерживать, подпитывать какими-то духовными вещами? Что вам помогает вообще в работе, чтобы продолжать - где вы находите силы?
Марина Азизян: Я не уверена в том, что я буду что-то продолжать. Скорее всего, я буду сидеть в мастерской в следующий раз и сочинять что-нибудь на тему Рождества в одиночку. Я хочу рассказать вот о чем: вы знаете, все общественные праздники, которые я помню, скажем, во Дворце пионеров, или какие-то спектакли, где орут в микрофон: "Раз, два, три, елочка – гори", - вызывали, в первый раз я ощутила одиночество, пожалуй, на этих праздниках, когда все делают вид, что очень весело, но на самом деле, если вглядеться в лицо каждого, то там счастья нет. Поэтому, чем больше человек сам будет думать лично каждый о том, что такое Рождество... Вчитаться в эти строки и сочинить для себя какую-нибудь историю - это путь из одиночества, и потом надо всегда думать о том, что кому-то хуже, чем тебе, и в этот день надо дарить подарки, надо быть благотворителем, и я хочу поблагодарить этих благотворителей. Это, прежде всего, художники, которые каждый год бросают все свои дела и работают над этой темой. Я быстро перечислю имена этих замечательных художников, которых я обожаю. Это Губанова и Говорков, Конников, Флоренский, Шагин, Татарников, Долгак, Зинкевич, Заборов, Задорин, Кузнецов, Михайловская и так далее. И актеры кукольного театра, которые играют спектакли. И особо хочу сказать про Геннадия Георгиевича Галицкого, который каждый год чем-то нам помогает. Это директор театральной фирмы "Возрождение".
Татьяна Валович: Марина Салаковна, и в заключение - вы рассказывали замечательную вещь о том, что дети кладут фасолинки в кармашки, где написано желание. Вы свою фасолинку положили бы в какой кармашек, с каким желанием?
Марина Азизян: Не знаю, я не думала. Вы знаете, я задаю вопрос перед спектаклем, я обычно выступала перед спектаклем и спрашивала детей, скажите пожалуйста, кто для вас важнее, дед Мороз или Иисус Христос, и все маленькие чудные дети, которые сидят, все хором отвечают: "Иисус Христос". И только одна моя внучка тянет руку и жестко мне говорит: "Дед мороз"... Я, пожалуй, фасолинку опустила туда, где было бы что-то по поводу того, что то, что мы делаем - не бессмысленно.
