Ярослава Агапова 25 лет работает натурщицей в Московском государственном академическом институте имени Сурикова. По штатному расписанию ее профессия называется демонстратор пластических поз. Если, например, встать на цыпочки и вытянуть руки вверх - это и будет одна из пластических поз. Чтобы понять, что такое труд натурщицы, нужно хотя бы час простоять в такой позе совершенно обнаженной перед взглядами нескольких человкек. За 25 лет Ярослава Агапова позировала сотням студентов, в том числе классам скульпторов Льва Кербеля и Павла Бондаренко. Родные натурщиц, или, как они себя называют, моделей, не всегда знают об их профессии, но поскольку муж Ярославы - художник, в семье к ее работе относятся с пониманием. С Ярославой Агаповой беседует Вера Володина.
Вера Володина: Ярослава вы позируете уже 25 лет и, рассказывая о своей работе, вы очень приземленно называете себя просто учебным пособием для студентов, которые пришли в это учебное заведение и хотят стать художниками. Не может быть, что все 25 лет вы воспринимаете себя именно так только учебным пособием?
Ярослава Агапова: В моей биографии было всякое. Я была мисс Олимпиада-80, с меня лепили богинь, и прочее, и прочее, но в принципе, конечно, я только учебное пособие. Все-таки учебное пособие, потому что более ничего в институте от модели не требуется. Те, которые улетают в какие-то заоблачные дали - их судьба печальна.
Вера Володина: Что вы имеете в виду? Заоблачные дали - в смысле карьера у них иная?.
Ярослава Агапова: Ну и это в том числе.
Вера Володина: Все-таки, что это за работа, студенты - скульпторы, будущие художники, есть ли различие, модель, позирующая для того, кто лепит из глины, или пишет?
Ярослава Агапова: Не мне судить... Наверное, есть различие, потому что, скажем так, разные позы, разные задачи в скульптуре, к примеру, не играет роли цвет тела, а в живописи играет. Поэтому определенная разница есть. Но, по большому счету, все-таки, с чего я начала, то я и скажу, мы - учебное пособие.
Вера Володина: Менялись ли условия работы за 25 лет? Как это вы, и художник или скульптор, или их много, вы одна, как это все происходит, можно немножечко о технологии позирования?
Ярослава Агапова: С технологией позирования сейчас стало хуже. Раньше на скульптуре была персональная модель, то есть, с третьего курса - один студент и одна модель. Это, конечно, проще. Проще - я, наверное, сказала глупое слово, это лучше, чем когда на модель много скульпторов, потому что так не получается, потому что вот... Какие-то профессиональные глупости типа пронация, супинация... Сейчас по-другому, но сейчас, вы знаете, другие студенты. Они более целеустремленные. Если 25 лет назад, скажем так, была определенная богемность, сейчас этого нет. Сейчас от забора до обеда, все совершенно четко и попробуй ты там 3 минуты опоздать, раньше - пришел, не пришел...
Вера Володина: То есть, более жесткие к вам требования?
Ярослава Агапова: Конечно. Но, с другой стороны, я уже для модели старовата, мне 50 лет, раньше с большей отдачей мы могли, я не могу сказать, хотя скажу, конечно, слово вдохновение, это в нашей работе не последний вариант.
Вера Володина: "Вашей" - вы имеете в виду работу натурщиц, не только художника?
Ярослава Агапова: Это совместно. Вот покойный ректор Павел Иванович Бондаренко всегда говорил: "Ребята, модель надо любить, если вы модель не любите, у вас ничего не получится". Тогда же был выбор, и выбирали студенты моделей, и модели говорили, буду я работать с этим студентом, или нет.
Вера Володина: Когда относятся с уважением к модели - сотворчества в этом случае не происходит, или вы другое имели в виду?
Ярослава Агапова: Не происходит абсолютно... Были варианты, именно вот этого, когда на меня там орут, что вам за это деньги платят, я говорю: "Простите, мальчик, ты мне хоть три копейки заплатил? Вот когда ты мне заплатишь, вот именно ты, тогда я тебе это отработаю". А я обязана - обязанности здесь нет и быть не может, потому что не получается с обязанностью.
Вера Володина: Это вы говорите об обнаженной натуре.
Ярослава Агапова: Да, я говорю об обнаженной натуре... Вы понимаете, какая штука, когда мой свекр поступал в институт это где-то был, по-моему, 1949-й год, был конкурс где-то 39 человек на место, когда мой муж поступал в институт, было 18 человек на место. На экзаменах, которые я отработала в прошлую пятницу, было 2,5 человека. Вопросы есть?
Вера Володина: Как вы относитесь к фотомоделям, это ведь, наверное, с вашей позиции более легкий и эффектный труд?
Ярослава Агапова: С моим возрастом об этом не рассуждать. Когда я начинала работать в Сурикова, у нас же не было такой профессии фотомодель, я думаю, что там труд гораздо более адов, чем у нас, я так думаю, сколько им платят - я не знаю. И не мне об этом рассуждать.
Вера Володина: А ваша зарплата? Все говорят, что натурщикам платят очень небольшие деньги?
Ярослава Агапова: 97 центов в час.
Вера Володина: А в месяц? Можно оценить, сравнить с прожиточным минимумом, выше это его или ниже?
Ярослава Агапова: Что считать прожиточным минимумом? Вот я, например, я сейчас сижу на пособии по безработице потому что нас увольняют на каникулы, и получаю минимальную зарплату 593 рубля 42 копейки в месяц. Прожиточный минимум у нас где-то под 3 тысячи считается, как я читаю в газетах, которые я иногда покупаю, если деньги есть, ну, где-то 3 тысячи в месяц мы получаем, но мы работаем - октябрь, ноябрь, декабрь, с 7 февраля, март, апрель - полгода в году.
Вера Володина: А как вы начинали? В то время профессии фотомодель не было, и у вас ведь другое образование...
Ярослава Агапова: Я тогда просто училась в вечернем институте, моя подружка, у которой поддержка, училась на скульптора в Сурикове, мне сказала, пойдем, попозируем, тогда же мы обязаны были работать, если учимся на вечернем, а тогда как раз очень хорошо устраивало, не надо было полный день пахать, мы заканчиваем в половине четвертого, и как раз успеваем на занятия. Молодость, глупость, знали, что жизнь впереди, и когда-нибудь...
Вера Володина: То есть, если вернуться в те годы, вы бы уже не пошли работать натурщицей, вы так оцениваете?
Ярослава Агапова: Нет, я так не оцениваю. Я люблю свою работу.
Вера Володина: Вы говорите о сотворчестве, если говорить о таких вещах, как настроение - вы можете как-то помочь, может быть, тем же настроением, вдохнуть просто в тело тот образ, который может быть ищет художник?
Ярослава Агапова: На этот вопрос вам может ответить только художник, с которым я работала. Я надеюсь, что так и было, в каких-то случаях - да, безусловно, я не беру на себя смелость называть имена, но думаю, что да.
Вера Володина: А общение с художниками как-то влияло на вас? Вы образованный в мире искусства человек? Что общение с художниками вам дает?
Ярослава Агапова: Художника надо, в принципе, приучить к какому-то образу жизни, чтобы он был не так дик и самоуверен, как он есть на самом деле?
Вера Володина: То есть студенты - будущие художники -люди самоуверенные?
Ярослава Агапова: Если человек не чувствует, что он гений - ему там делать нечего.
Вера Володина: Если говорят "натурщица", многие подумают об обнаженной натурщице, в обстановке, когда самоуверенный человек, странно в это время такой вопрос задавать, казалось бы, где только что обнаженное не показывают, но 25 лет назад к этому по-другому относились, вы себя ощущаете защищенной в обстановке, когда вы обнаженная натурщица?
Ярослава Агапова: Абсолютно защищенной. Наши педагоги воспитывают студентов в том плане, что никаких не может быть двусмысленностей в поведении, в отношении, в чем угодно. Все, конечно, на свете бывает, и модели же бывают разные, правильно. Но абсолютная безупречность поведения в Суриковском институте гарантирована любому.
Вера Володина: Но все-таки, поскольку в обществе появилось больше свободы, как вы с этой точки зрения оцениваете студентов, учившихся в этом институте 20 лет назад и сегодня?
Ярослава Агапова: 20 лет назад я была на 20 лет моложе, а сейчас я уже предпенсионного возраста. У нас уже совершенно другая модель поведения, потому что учатся дети моих студентов, это уже совершенно иначе выглядит, но вот это отношение осталось. Модель - это модель. А все остальное...
Вера Володина: Вы позируете детям тех, кто когда-то был студентами?
Ярослава Агапова: Да. Если я проживу еще 20 лет, то я буду позировать и внукам.
Вера Володина: А вы не думаете о том, чтобы сменить профессию, несмотря на все сложности, о которых говорите, в том числе и невысокую зарплату, вы не хотели бы уже менять?
Ярослава Агапова: Куда я могу ее сменить. Это то, что я умею делать и я умею делать очень неплохо. А другого я не умею, мой поезд ушел.
Вера Володина: А есть разные классы натурщиков, есть люди более высокой касты, которые бы не говорили, что они учебное пособие. Или это все одинаково, все люди одного уровня?
Ярослава Агапова: Говорить они о себе могут все, что угодно, но на самом деле.
Вера Володина: Вы хотите сказать, что натурщик все-таки несостоявшийся человек в смысле профессии, работать натурщиком - это жизненная неудача?
Ярослава Агапова: Я считаю, что со мной все нормально. Мне в свое время это понравилось. В общем общение, конечно, хорошее, сейчас беда в том что большая разница в возрасте. Когда мы были ровесниками со студентами - лучше не придумаешь. Чем сидеть в конторе с пенсионными бабульками, которые только про внуков, борщи и горшки, у нас все-таки жизнь. Сейчас я просто - уже возрастная категория подводит. Но все равно интересно и хорошо.
Вера Володина: Вы вышли замуж за художника, и поэтому я не могу спросить вас, как ваша семья относится к вашей работе?
Ярослава Агапова: Родители не знают. Матушка не знает, но догадываются.
Вера Володина: Вы полагаете, ее расстраивало бы, что вы работаете натурщицей?
Ярослава Агапова: Она бы умерла, не приходя в сознание. Она человек пуританского воспитания.
Вера Володина: А если говорить о детях?
Ярослава Агапова: Дочь знает.
Вера Володина: Ее оценка, что вы работали натурщицей?
Ярослава Агапова: Она тоже работала. На безденежье, куда было деваться, три года назад, когда не платили вообще нигде ничего, когда у нас были у всей семьи отломанные ноги, это я не смеюсь, это совершенно серьезно, две ноги переломанные, в одной вот такой гвоздь торчит, и я ей предложила, у меня есть халтура, мой бывший студент, который уже педагог, готов тебя взять, ну, она не обнаженку работала, но чего-то там подрабатывала.
Вера Володина: А дальше ее это не привлекло?
Ярослава Агапова: 21 год, у нее еще все впереди, а мне надо как-то до пенсии и все.
Вера Володина: Говорят что не хватает натурщиц, что это умирающая профессия, и правда ли, что в других европейских государств, а раньше и в России тоже, был, как правило, конкурс на эту работу, то есть выбирали по формам человека?
Ярослава Агапова: Был. И на моей памяти. И меня один раз не взял любимый Павел Иванович Бондаренко, потому что пришли, которые моложе, красивее. Чем красота кончалась - набрали молодых красивых девочек, через неделю они поняли, что это, однако, надо работать, и это работа тяжелая, и за рубль в час, а тогда нам платили рубль в час - и они все разбежались. И стали обрывать наши телефоны и звонить - вернитесь, мы все простим, только приходите и работайте... Вы знаете интереснее ведь не фотомодель писать или лепить, а интереснее, когда есть что лепить, писать. А фотомодель - ну что она, фотомодель.
Вера Володина: Так что это тоже благо, что немолодые натурщики? Художнику есть что писать?
Ярослава Агапова: Я не знаю, насколько благо, потому что молодой натурщик все-таки как-то выносливее, скажем так, а с бабулькой уже все, что угодно, может приключиться. Но вот есть такое понятие фактурность, и в этом плане, конечно, она - девочки-конфеточки не пашут.
Вера Володина: В общем-то, конечно, вы не учебное пособие, вы - человек, который вот таким вот образом служит искусству. Да. Демонстраторы пластических поз - другое название натурщика...
Ярослава Агапова: Вы знаете, я дальше своей мастерской ничего не знаю. У меня вот есть моя мастерская, я в ней работаю. Но знаю, что к нам приходили работать бывшие цирковые балерины, у нас были мастера спорта, гимнасты и прочие. Я не знаю, как сказать, наверное, что-то надо иметь при этом, но я не знаю что. Потому что у нас мастера спорта падали в обморок, хотя казалось, если ты спортсмен... А какая-нибудь бабулька сидит и сидит.
Вера Володина: У вас даже бабульки работают?
Ярослава Агапова: У нас только бабульки и работают, и дедульки. Идем с экзаменов, а вы знаете, Товарищевский переулок, он же длинный, идут три грации, мы еще смеялись, красивые, умные, одна хромая, другая косая, третья вообще наперекосяк, и вот мы с девчонками, называю "девчонки", потому что с ними 25 лет работаю, идут модели ведущего художественного вуза страны.
Вера Володина: А может быть то, какие натурщики позируют, это влияет на искусство? Недаром, как бы не красота становится главным образом многих живописцев, а безобразие.
Ярослава Агапова: Вы помните у Родена - Та, что была прекрасной, Альмьер. Там на табуреточке, или на камушке, не знаю, на пенечке сидит нечто, на что смотреть страшно. Но великий Роден все-таки ее изваял - Та, что была прекрасной, Альмьер.
Вера Володина: Ярослава вы позируете уже 25 лет и, рассказывая о своей работе, вы очень приземленно называете себя просто учебным пособием для студентов, которые пришли в это учебное заведение и хотят стать художниками. Не может быть, что все 25 лет вы воспринимаете себя именно так только учебным пособием?
Ярослава Агапова: В моей биографии было всякое. Я была мисс Олимпиада-80, с меня лепили богинь, и прочее, и прочее, но в принципе, конечно, я только учебное пособие. Все-таки учебное пособие, потому что более ничего в институте от модели не требуется. Те, которые улетают в какие-то заоблачные дали - их судьба печальна.
Вера Володина: Что вы имеете в виду? Заоблачные дали - в смысле карьера у них иная?.
Ярослава Агапова: Ну и это в том числе.
Вера Володина: Все-таки, что это за работа, студенты - скульпторы, будущие художники, есть ли различие, модель, позирующая для того, кто лепит из глины, или пишет?
Ярослава Агапова: Не мне судить... Наверное, есть различие, потому что, скажем так, разные позы, разные задачи в скульптуре, к примеру, не играет роли цвет тела, а в живописи играет. Поэтому определенная разница есть. Но, по большому счету, все-таки, с чего я начала, то я и скажу, мы - учебное пособие.
Вера Володина: Менялись ли условия работы за 25 лет? Как это вы, и художник или скульптор, или их много, вы одна, как это все происходит, можно немножечко о технологии позирования?
Ярослава Агапова: С технологией позирования сейчас стало хуже. Раньше на скульптуре была персональная модель, то есть, с третьего курса - один студент и одна модель. Это, конечно, проще. Проще - я, наверное, сказала глупое слово, это лучше, чем когда на модель много скульпторов, потому что так не получается, потому что вот... Какие-то профессиональные глупости типа пронация, супинация... Сейчас по-другому, но сейчас, вы знаете, другие студенты. Они более целеустремленные. Если 25 лет назад, скажем так, была определенная богемность, сейчас этого нет. Сейчас от забора до обеда, все совершенно четко и попробуй ты там 3 минуты опоздать, раньше - пришел, не пришел...
Вера Володина: То есть, более жесткие к вам требования?
Ярослава Агапова: Конечно. Но, с другой стороны, я уже для модели старовата, мне 50 лет, раньше с большей отдачей мы могли, я не могу сказать, хотя скажу, конечно, слово вдохновение, это в нашей работе не последний вариант.
Вера Володина: "Вашей" - вы имеете в виду работу натурщиц, не только художника?
Ярослава Агапова: Это совместно. Вот покойный ректор Павел Иванович Бондаренко всегда говорил: "Ребята, модель надо любить, если вы модель не любите, у вас ничего не получится". Тогда же был выбор, и выбирали студенты моделей, и модели говорили, буду я работать с этим студентом, или нет.
Вера Володина: Когда относятся с уважением к модели - сотворчества в этом случае не происходит, или вы другое имели в виду?
Ярослава Агапова: Не происходит абсолютно... Были варианты, именно вот этого, когда на меня там орут, что вам за это деньги платят, я говорю: "Простите, мальчик, ты мне хоть три копейки заплатил? Вот когда ты мне заплатишь, вот именно ты, тогда я тебе это отработаю". А я обязана - обязанности здесь нет и быть не может, потому что не получается с обязанностью.
Вера Володина: Это вы говорите об обнаженной натуре.
Ярослава Агапова: Да, я говорю об обнаженной натуре... Вы понимаете, какая штука, когда мой свекр поступал в институт это где-то был, по-моему, 1949-й год, был конкурс где-то 39 человек на место, когда мой муж поступал в институт, было 18 человек на место. На экзаменах, которые я отработала в прошлую пятницу, было 2,5 человека. Вопросы есть?
Вера Володина: Как вы относитесь к фотомоделям, это ведь, наверное, с вашей позиции более легкий и эффектный труд?
Ярослава Агапова: С моим возрастом об этом не рассуждать. Когда я начинала работать в Сурикова, у нас же не было такой профессии фотомодель, я думаю, что там труд гораздо более адов, чем у нас, я так думаю, сколько им платят - я не знаю. И не мне об этом рассуждать.
Вера Володина: А ваша зарплата? Все говорят, что натурщикам платят очень небольшие деньги?
Ярослава Агапова: 97 центов в час.
Вера Володина: А в месяц? Можно оценить, сравнить с прожиточным минимумом, выше это его или ниже?
Ярослава Агапова: Что считать прожиточным минимумом? Вот я, например, я сейчас сижу на пособии по безработице потому что нас увольняют на каникулы, и получаю минимальную зарплату 593 рубля 42 копейки в месяц. Прожиточный минимум у нас где-то под 3 тысячи считается, как я читаю в газетах, которые я иногда покупаю, если деньги есть, ну, где-то 3 тысячи в месяц мы получаем, но мы работаем - октябрь, ноябрь, декабрь, с 7 февраля, март, апрель - полгода в году.
Вера Володина: А как вы начинали? В то время профессии фотомодель не было, и у вас ведь другое образование...
Ярослава Агапова: Я тогда просто училась в вечернем институте, моя подружка, у которой поддержка, училась на скульптора в Сурикове, мне сказала, пойдем, попозируем, тогда же мы обязаны были работать, если учимся на вечернем, а тогда как раз очень хорошо устраивало, не надо было полный день пахать, мы заканчиваем в половине четвертого, и как раз успеваем на занятия. Молодость, глупость, знали, что жизнь впереди, и когда-нибудь...
Вера Володина: То есть, если вернуться в те годы, вы бы уже не пошли работать натурщицей, вы так оцениваете?
Ярослава Агапова: Нет, я так не оцениваю. Я люблю свою работу.
Вера Володина: Вы говорите о сотворчестве, если говорить о таких вещах, как настроение - вы можете как-то помочь, может быть, тем же настроением, вдохнуть просто в тело тот образ, который может быть ищет художник?
Ярослава Агапова: На этот вопрос вам может ответить только художник, с которым я работала. Я надеюсь, что так и было, в каких-то случаях - да, безусловно, я не беру на себя смелость называть имена, но думаю, что да.
Вера Володина: А общение с художниками как-то влияло на вас? Вы образованный в мире искусства человек? Что общение с художниками вам дает?
Ярослава Агапова: Художника надо, в принципе, приучить к какому-то образу жизни, чтобы он был не так дик и самоуверен, как он есть на самом деле?
Вера Володина: То есть студенты - будущие художники -люди самоуверенные?
Ярослава Агапова: Если человек не чувствует, что он гений - ему там делать нечего.
Вера Володина: Если говорят "натурщица", многие подумают об обнаженной натурщице, в обстановке, когда самоуверенный человек, странно в это время такой вопрос задавать, казалось бы, где только что обнаженное не показывают, но 25 лет назад к этому по-другому относились, вы себя ощущаете защищенной в обстановке, когда вы обнаженная натурщица?
Ярослава Агапова: Абсолютно защищенной. Наши педагоги воспитывают студентов в том плане, что никаких не может быть двусмысленностей в поведении, в отношении, в чем угодно. Все, конечно, на свете бывает, и модели же бывают разные, правильно. Но абсолютная безупречность поведения в Суриковском институте гарантирована любому.
Вера Володина: Но все-таки, поскольку в обществе появилось больше свободы, как вы с этой точки зрения оцениваете студентов, учившихся в этом институте 20 лет назад и сегодня?
Ярослава Агапова: 20 лет назад я была на 20 лет моложе, а сейчас я уже предпенсионного возраста. У нас уже совершенно другая модель поведения, потому что учатся дети моих студентов, это уже совершенно иначе выглядит, но вот это отношение осталось. Модель - это модель. А все остальное...
Вера Володина: Вы позируете детям тех, кто когда-то был студентами?
Ярослава Агапова: Да. Если я проживу еще 20 лет, то я буду позировать и внукам.
Вера Володина: А вы не думаете о том, чтобы сменить профессию, несмотря на все сложности, о которых говорите, в том числе и невысокую зарплату, вы не хотели бы уже менять?
Ярослава Агапова: Куда я могу ее сменить. Это то, что я умею делать и я умею делать очень неплохо. А другого я не умею, мой поезд ушел.
Вера Володина: А есть разные классы натурщиков, есть люди более высокой касты, которые бы не говорили, что они учебное пособие. Или это все одинаково, все люди одного уровня?
Ярослава Агапова: Говорить они о себе могут все, что угодно, но на самом деле.
Вера Володина: Вы хотите сказать, что натурщик все-таки несостоявшийся человек в смысле профессии, работать натурщиком - это жизненная неудача?
Ярослава Агапова: Я считаю, что со мной все нормально. Мне в свое время это понравилось. В общем общение, конечно, хорошее, сейчас беда в том что большая разница в возрасте. Когда мы были ровесниками со студентами - лучше не придумаешь. Чем сидеть в конторе с пенсионными бабульками, которые только про внуков, борщи и горшки, у нас все-таки жизнь. Сейчас я просто - уже возрастная категория подводит. Но все равно интересно и хорошо.
Вера Володина: Вы вышли замуж за художника, и поэтому я не могу спросить вас, как ваша семья относится к вашей работе?
Ярослава Агапова: Родители не знают. Матушка не знает, но догадываются.
Вера Володина: Вы полагаете, ее расстраивало бы, что вы работаете натурщицей?
Ярослава Агапова: Она бы умерла, не приходя в сознание. Она человек пуританского воспитания.
Вера Володина: А если говорить о детях?
Ярослава Агапова: Дочь знает.
Вера Володина: Ее оценка, что вы работали натурщицей?
Ярослава Агапова: Она тоже работала. На безденежье, куда было деваться, три года назад, когда не платили вообще нигде ничего, когда у нас были у всей семьи отломанные ноги, это я не смеюсь, это совершенно серьезно, две ноги переломанные, в одной вот такой гвоздь торчит, и я ей предложила, у меня есть халтура, мой бывший студент, который уже педагог, готов тебя взять, ну, она не обнаженку работала, но чего-то там подрабатывала.
Вера Володина: А дальше ее это не привлекло?
Ярослава Агапова: 21 год, у нее еще все впереди, а мне надо как-то до пенсии и все.
Вера Володина: Говорят что не хватает натурщиц, что это умирающая профессия, и правда ли, что в других европейских государств, а раньше и в России тоже, был, как правило, конкурс на эту работу, то есть выбирали по формам человека?
Ярослава Агапова: Был. И на моей памяти. И меня один раз не взял любимый Павел Иванович Бондаренко, потому что пришли, которые моложе, красивее. Чем красота кончалась - набрали молодых красивых девочек, через неделю они поняли, что это, однако, надо работать, и это работа тяжелая, и за рубль в час, а тогда нам платили рубль в час - и они все разбежались. И стали обрывать наши телефоны и звонить - вернитесь, мы все простим, только приходите и работайте... Вы знаете интереснее ведь не фотомодель писать или лепить, а интереснее, когда есть что лепить, писать. А фотомодель - ну что она, фотомодель.
Вера Володина: Так что это тоже благо, что немолодые натурщики? Художнику есть что писать?
Ярослава Агапова: Я не знаю, насколько благо, потому что молодой натурщик все-таки как-то выносливее, скажем так, а с бабулькой уже все, что угодно, может приключиться. Но вот есть такое понятие фактурность, и в этом плане, конечно, она - девочки-конфеточки не пашут.
Вера Володина: В общем-то, конечно, вы не учебное пособие, вы - человек, который вот таким вот образом служит искусству. Да. Демонстраторы пластических поз - другое название натурщика...
Ярослава Агапова: Вы знаете, я дальше своей мастерской ничего не знаю. У меня вот есть моя мастерская, я в ней работаю. Но знаю, что к нам приходили работать бывшие цирковые балерины, у нас были мастера спорта, гимнасты и прочие. Я не знаю, как сказать, наверное, что-то надо иметь при этом, но я не знаю что. Потому что у нас мастера спорта падали в обморок, хотя казалось, если ты спортсмен... А какая-нибудь бабулька сидит и сидит.
Вера Володина: У вас даже бабульки работают?
Ярослава Агапова: У нас только бабульки и работают, и дедульки. Идем с экзаменов, а вы знаете, Товарищевский переулок, он же длинный, идут три грации, мы еще смеялись, красивые, умные, одна хромая, другая косая, третья вообще наперекосяк, и вот мы с девчонками, называю "девчонки", потому что с ними 25 лет работаю, идут модели ведущего художественного вуза страны.
Вера Володина: А может быть то, какие натурщики позируют, это влияет на искусство? Недаром, как бы не красота становится главным образом многих живописцев, а безобразие.
Ярослава Агапова: Вы помните у Родена - Та, что была прекрасной, Альмьер. Там на табуреточке, или на камушке, не знаю, на пенечке сидит нечто, на что смотреть страшно. Но великий Роден все-таки ее изваял - Та, что была прекрасной, Альмьер.
