Ведущий петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков: К сегодняшнему дню, 10 июля, в Петербурге уже зарегистрировано 15 кандидатов на пост губернатора. Мы решили познакомить наших радиослушателей с некоторыми из них, узнать об их программах, о методах решения городских проблем, которых накопилось немало. Итак, первым в списке наших гостей - кандидатов на пост губернатора Санкт-Петербурга - президент холдинга "Пространство свободы" Евгений Гильбо. Евгений, я хотел бы добавить сразу, что, кроме того, что вы - кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга, вы также кандидат в губернаторы Ленинградской области. Первый вопрос, который я бы вам хотел задать: почему вы решили участвовать в этих выборах? Не касаясь Ленинградской области, по Петербургу, похоже, достаточно ясно, что лидирует с очень большим отрывом полпред Валентина Матвиенко, и собственно участвовать и пытаться составить ей конкуренцию практически невозможно. Объясните нам, зачем вы решили принять участие?
Евгений Гильбо: Разумеется, на выборах при сложившейся у нас в последние годы ситуации решает не тот, кто голосует, а тот, кто голоса считает, это понятно. Но, на самом деле, моей целью было не столько удовлетворение каких-то личных амбиций. У меня, честно говоря, нет личных амбиций на замещение какой-то чиновничьей должности, а достижение каких-то принципиальных положений своей программы.
Прежде всего, речь идет о необходимости объединения города и области. Единый хозяйственный организм когда-то был разделен административными препонами, от этого страдают все - предприниматели, инвесторы, простые граждане, которым приходится сталкиваться с проблемами при приеме на работу - пресловутая прописка, якобы, отмененная, выезд на дачу связан бывает с какими-то проблемами, вечные несостыковки по возмещению льгот, и так далее, это все необходимо ликвидировать, об этом речь идет уже лет 10, и это невозможно сделать. Потому что существуют две замкнутые группы вокруг двух губернаторов, которые не могут, даже если бы и хотели, расставаться с тотальным контролем за ресурсами в своем регионе ради достижения каких-то общественных целей. Если будет один губернатор замещать эти две должности, легко, будет, соответственно, провести референдум и объединить город и область. Поэтому я выдвигался, считая голосование за свою кандидатуру чем-то типа референдума о важности этой проблемы для избирателей.
Кроме того, другим мотивом моего выдвижения было желание привлечь внимание общественности и внимание властей к важным для города и области инвестиционным проектам, прежде всего, к проектам модернизации транспортной инфраструктуры, которую можно провести гораздо дешевле, чем сейчас, которую можно произвести эффективно, и которая необходима просто смертельно, потому что город просто задыхается в плане транспортных инфраструктур. Ну и еще ряд экономических проектов, я не буду сейчас на них останавливаться.
Следующим моим мотивом было желание привлечь внимание общественности к тем моментам нашей жизни, нашей реальности, на которые наложено табу цензурой во всех средствах информации. Тема, которая не обсуждается, это тема реального геополитического будущего России. Для меня, как и экономиста, и специалиста по политике, и географии, для меня очевидно, что продолжение нынешнего экономического курса, и особенно политико-стратегического курса, неизбежно приведет к тому, что Россия, нынешняя территория России, очень скоро станет частью китайской империи. Соответственно, надо либо этот курс менять и вырабатывать какой-то более способствующий сохранению независимости, либо уже заранее думать об адаптации населения к условиям жизни в этой китайской империи. Соответственно, нужно изучать опыт скажем так жизни тех русских, которые в результате первого этапа реформ оказались в положении национального меньшинства в Прибалтике, в других странах СНГ - они выработали какие-то свои механизмы защиты экономических интересов, гражданских интересов. Надо, соответственно, изучать этот опыт и готовиться его внедрять в новых условиях. Это как бы следующий мой мотив.
Кроме того, мне хотелось на практике, как политологу уже, изучить характер и степень контроля властей нынешних за каналами информации, финансов, за пиар-ситуацией, то есть, степень прочности нынешнего режима. Нынешний режим себя позиционирует, как режим очень прочный, как режим, осевший на многие и многие десятилетия, как режим, тотально осуществляющий контроль за обществом, или близкий к этому. На самом деле, мне представляется, что тотальность механизмов контроля, которая уже действительно достигнута, в значительной степени, не обеспечивает тотальности контроля по существу, потому что не исключает нестабильности. И вот, каналы для протеста общества против власти, каналы нелегальные, потому что легальные каналы закрываются, соответственно, каналы дестабилизации - как они работают, как будут работать, это имеет смысл изучить, и тогда мы будем знать, каким образом будет происходить тот тектонический сдвиг, который сейчас намечается в российской политике на ближайшие годы.
Виктор Резунков: Можете ли вы сказать несколько слов о своей программе? Как вы считаете, надо ли менять кардинально форму управления городом?
Евгений Гильбо: Дело, скорее, в содержании этого управления, а не в форме. В любом случае необходим учет более широких интересов. До сих пор речь шла об учете интересов одной группировки, которая захватывала власть и ее держала. Скажем, при первом мэре это была группировка людей, которые были заинтересованы в каких-то финансовых проектах и в переделе собственности. При губернаторе Яковлеве это были интересы строительного комплекса, со всеми плюсами и минусами такого подхода, а та группировка, которая идет сейчас к власти, тоже достаточно, скажем так, узка в своих интересах.
Виктор Резунков: Евгений, вот вы говорили, что вы хотели провести мониторинг предвыборной кампании, так первые впечатления, какие первые ощущения, что бы вы выделили, на что обратили бы внимание?
Евгений Гильбо: Ощущения тут могут быть двух планов, скажем, личные, и более широкий аналитический контекст. В личном плане для меня эта избирательная кампания началась довольно давно, еще с марта, когда я объявил, что буду выдвигаться в губернаторы и далее в Думу государственную, а когда я изложил публично, для чего я это буду делать, началось определенное противодействие, в общем-то, не в лучших традициях российских, точнее, советских. У меня происходят разные неприятности мелкие, типа, перерезают электричества по ночам, перерезают телефон, перерубают каналы связи, расторгают, например, договоры с провайдерами, через которые у меня доступ в Интернет, бьют окна, как-то достреливают до пятого этажа. Причем очень странно, вырезали круглое отверстие, то ли лазером, то ли чем, не знаю, до сих пор в окошке дыра, до сих пор нет у меня экспертизы, не проведена до конца. Уничтожают систему видеонаблюдения за дверями моей квартиры, камеры разламывают, и так далее. Разные подметные письма, где меня обвиняют в чем угодно, включая какие-то зверские изнасилования, раскидывают по соседям, такие известные методы дискредитации. Естественно, наезжают на мои проекты коммерческие и некоммерческие, чтобы перекрыть информационные каналы, каналы связи с моими друзьями.
Сейчас, когда уже стало ясно, что я все равно выдвинулся, что это не предотвратило моего выдвижения, идет давление на спонсоров, чтобы я не мог собрать, успеть до 30-го числа, этот самый пресловутый фонд в 7,5 миллионов, который надо вносить в залог. Ну, понятно, подписи собрать в этих условиях совсем нереально, это никто не соберет, кроме известного кандидата. Вот, собственно говоря, в личном плане ситуация.
На самом деле, я не знаю, почему считается, что таким способом давления можно заставить человека отказаться от далеко идущих политических целей. В свое время в 70-е годы это делалось по отношению к диссидентам. Но этим ничего не было достигнуто, как известно. Сейчас идет рецидив этих, в общем-то, неэффективных, совершенно неграмотных мер. Конечно, все эти факты зафиксированы милицейскими протоколами, прокуратура ведет расследование, естественно, все эти расследования как бы втуне, то есть, приостановлены, естественно, их затягивают, и понятно, по каким причинам, понятно, по каким причинам милиция даже не хочет опровергать подметные письма. Идет такое давление. Это в личном плане.
Виктор Резунков: Евгений, мы видим, что губернаторская кампания в Петербурге ознаменовалась тем, что "выстроились" средства массовой информации, телевидение, в частности, а сейчас мы наблюдаем, в Москве идет тоже предвыборная такая кампания, "наезд", грубо говоря, на "ЮКОС". И складывается впечатление, что по всем фронтам идет такое наступление. Вот, смотрите, Сергей Миронов заявил, что необходимо создать орган для регулирования информационного потока. Что бы вы могли сказать по этому поводу? Как дальше будут разворачиваться события - наступление будет продолжаться? До каких пор?
Евгений Гильбо: Мне кажется, что любые попытки административно регулировать ситуацию являются следствием ощущения или осознания стратегического проигрыша. Если ситуацию не удержать стратегически, если она нестабильна, приходится пытаться ее разрешить такими отчаянными мерами, как какое-то регулирование информационного потока. Если при советской власти говорили, чего нельзя писать, теперь будут говорить, чего надо писать. То же самое происходит и с юридическими, экономическими моментами, когда идет политическая борьба, причем даже не столько политическая, сколько просто склока в кремлевской канцелярии между двумя, грубо говоря, заместителями руководителя этой структуры. Кто-то, грубо говоря, поддерживает, старается сделать какие-то новые структуры проправительственные, кто-то старается отстоять старые, в результате, скажем, идут "наезды" на того, кто мешает интересам одной из группировок, кто представляет интерес, скажем, для группы, отстаивающей сохранение этой партии, "Медведь" или как она сейчас называется...
Виктор Резунков: "Единая Россия".
Евгений Гильбо: Да, "Единая Россия". Сейчас произошел "наезд" на Ходорковского. В чем его обвиняют, и его сотрудников - непонятно и, в сущности, даже и не важно, можно даже в изнасиловании крупного рогатого скота обвинить. Какое-то дело, очень давнее... Естественно, там все далеко не чисто, как и во всех без исключения делах по приватизации, и, собственно, любое дело по приватизации может быть предметом шантажа любого предпринимателя в России. Все это является следствием неуверенности режима в своих силах и перспективах.
Виктор Резунков: И как дальше будут развиваться события? Эта неуверенность будет расти?
Евгений Гильбо: Эта неуверенность будет расти. С одной стороны, режим опирается на пассивность большей части населения и надеется, что вся эта пассивность будет как бы его поддержкой, но, на самом деле, это не поддержка, а просто пассивность, и в случае, если ему будет брошен серьезный вызов, не важно, со стороны каких сил, внешних, внутренних, этот режим сразу же дестабилизируется, и, на самом деле, страх это то, что стоит за этими действиями.
Евгений Гильбо: Разумеется, на выборах при сложившейся у нас в последние годы ситуации решает не тот, кто голосует, а тот, кто голоса считает, это понятно. Но, на самом деле, моей целью было не столько удовлетворение каких-то личных амбиций. У меня, честно говоря, нет личных амбиций на замещение какой-то чиновничьей должности, а достижение каких-то принципиальных положений своей программы.
Прежде всего, речь идет о необходимости объединения города и области. Единый хозяйственный организм когда-то был разделен административными препонами, от этого страдают все - предприниматели, инвесторы, простые граждане, которым приходится сталкиваться с проблемами при приеме на работу - пресловутая прописка, якобы, отмененная, выезд на дачу связан бывает с какими-то проблемами, вечные несостыковки по возмещению льгот, и так далее, это все необходимо ликвидировать, об этом речь идет уже лет 10, и это невозможно сделать. Потому что существуют две замкнутые группы вокруг двух губернаторов, которые не могут, даже если бы и хотели, расставаться с тотальным контролем за ресурсами в своем регионе ради достижения каких-то общественных целей. Если будет один губернатор замещать эти две должности, легко, будет, соответственно, провести референдум и объединить город и область. Поэтому я выдвигался, считая голосование за свою кандидатуру чем-то типа референдума о важности этой проблемы для избирателей.
Кроме того, другим мотивом моего выдвижения было желание привлечь внимание общественности и внимание властей к важным для города и области инвестиционным проектам, прежде всего, к проектам модернизации транспортной инфраструктуры, которую можно провести гораздо дешевле, чем сейчас, которую можно произвести эффективно, и которая необходима просто смертельно, потому что город просто задыхается в плане транспортных инфраструктур. Ну и еще ряд экономических проектов, я не буду сейчас на них останавливаться.
Следующим моим мотивом было желание привлечь внимание общественности к тем моментам нашей жизни, нашей реальности, на которые наложено табу цензурой во всех средствах информации. Тема, которая не обсуждается, это тема реального геополитического будущего России. Для меня, как и экономиста, и специалиста по политике, и географии, для меня очевидно, что продолжение нынешнего экономического курса, и особенно политико-стратегического курса, неизбежно приведет к тому, что Россия, нынешняя территория России, очень скоро станет частью китайской империи. Соответственно, надо либо этот курс менять и вырабатывать какой-то более способствующий сохранению независимости, либо уже заранее думать об адаптации населения к условиям жизни в этой китайской империи. Соответственно, нужно изучать опыт скажем так жизни тех русских, которые в результате первого этапа реформ оказались в положении национального меньшинства в Прибалтике, в других странах СНГ - они выработали какие-то свои механизмы защиты экономических интересов, гражданских интересов. Надо, соответственно, изучать этот опыт и готовиться его внедрять в новых условиях. Это как бы следующий мой мотив.
Кроме того, мне хотелось на практике, как политологу уже, изучить характер и степень контроля властей нынешних за каналами информации, финансов, за пиар-ситуацией, то есть, степень прочности нынешнего режима. Нынешний режим себя позиционирует, как режим очень прочный, как режим, осевший на многие и многие десятилетия, как режим, тотально осуществляющий контроль за обществом, или близкий к этому. На самом деле, мне представляется, что тотальность механизмов контроля, которая уже действительно достигнута, в значительной степени, не обеспечивает тотальности контроля по существу, потому что не исключает нестабильности. И вот, каналы для протеста общества против власти, каналы нелегальные, потому что легальные каналы закрываются, соответственно, каналы дестабилизации - как они работают, как будут работать, это имеет смысл изучить, и тогда мы будем знать, каким образом будет происходить тот тектонический сдвиг, который сейчас намечается в российской политике на ближайшие годы.
Виктор Резунков: Можете ли вы сказать несколько слов о своей программе? Как вы считаете, надо ли менять кардинально форму управления городом?
Евгений Гильбо: Дело, скорее, в содержании этого управления, а не в форме. В любом случае необходим учет более широких интересов. До сих пор речь шла об учете интересов одной группировки, которая захватывала власть и ее держала. Скажем, при первом мэре это была группировка людей, которые были заинтересованы в каких-то финансовых проектах и в переделе собственности. При губернаторе Яковлеве это были интересы строительного комплекса, со всеми плюсами и минусами такого подхода, а та группировка, которая идет сейчас к власти, тоже достаточно, скажем так, узка в своих интересах.
Виктор Резунков: Евгений, вот вы говорили, что вы хотели провести мониторинг предвыборной кампании, так первые впечатления, какие первые ощущения, что бы вы выделили, на что обратили бы внимание?
Евгений Гильбо: Ощущения тут могут быть двух планов, скажем, личные, и более широкий аналитический контекст. В личном плане для меня эта избирательная кампания началась довольно давно, еще с марта, когда я объявил, что буду выдвигаться в губернаторы и далее в Думу государственную, а когда я изложил публично, для чего я это буду делать, началось определенное противодействие, в общем-то, не в лучших традициях российских, точнее, советских. У меня происходят разные неприятности мелкие, типа, перерезают электричества по ночам, перерезают телефон, перерубают каналы связи, расторгают, например, договоры с провайдерами, через которые у меня доступ в Интернет, бьют окна, как-то достреливают до пятого этажа. Причем очень странно, вырезали круглое отверстие, то ли лазером, то ли чем, не знаю, до сих пор в окошке дыра, до сих пор нет у меня экспертизы, не проведена до конца. Уничтожают систему видеонаблюдения за дверями моей квартиры, камеры разламывают, и так далее. Разные подметные письма, где меня обвиняют в чем угодно, включая какие-то зверские изнасилования, раскидывают по соседям, такие известные методы дискредитации. Естественно, наезжают на мои проекты коммерческие и некоммерческие, чтобы перекрыть информационные каналы, каналы связи с моими друзьями.
Сейчас, когда уже стало ясно, что я все равно выдвинулся, что это не предотвратило моего выдвижения, идет давление на спонсоров, чтобы я не мог собрать, успеть до 30-го числа, этот самый пресловутый фонд в 7,5 миллионов, который надо вносить в залог. Ну, понятно, подписи собрать в этих условиях совсем нереально, это никто не соберет, кроме известного кандидата. Вот, собственно говоря, в личном плане ситуация.
На самом деле, я не знаю, почему считается, что таким способом давления можно заставить человека отказаться от далеко идущих политических целей. В свое время в 70-е годы это делалось по отношению к диссидентам. Но этим ничего не было достигнуто, как известно. Сейчас идет рецидив этих, в общем-то, неэффективных, совершенно неграмотных мер. Конечно, все эти факты зафиксированы милицейскими протоколами, прокуратура ведет расследование, естественно, все эти расследования как бы втуне, то есть, приостановлены, естественно, их затягивают, и понятно, по каким причинам, понятно, по каким причинам милиция даже не хочет опровергать подметные письма. Идет такое давление. Это в личном плане.
Виктор Резунков: Евгений, мы видим, что губернаторская кампания в Петербурге ознаменовалась тем, что "выстроились" средства массовой информации, телевидение, в частности, а сейчас мы наблюдаем, в Москве идет тоже предвыборная такая кампания, "наезд", грубо говоря, на "ЮКОС". И складывается впечатление, что по всем фронтам идет такое наступление. Вот, смотрите, Сергей Миронов заявил, что необходимо создать орган для регулирования информационного потока. Что бы вы могли сказать по этому поводу? Как дальше будут разворачиваться события - наступление будет продолжаться? До каких пор?
Евгений Гильбо: Мне кажется, что любые попытки административно регулировать ситуацию являются следствием ощущения или осознания стратегического проигрыша. Если ситуацию не удержать стратегически, если она нестабильна, приходится пытаться ее разрешить такими отчаянными мерами, как какое-то регулирование информационного потока. Если при советской власти говорили, чего нельзя писать, теперь будут говорить, чего надо писать. То же самое происходит и с юридическими, экономическими моментами, когда идет политическая борьба, причем даже не столько политическая, сколько просто склока в кремлевской канцелярии между двумя, грубо говоря, заместителями руководителя этой структуры. Кто-то, грубо говоря, поддерживает, старается сделать какие-то новые структуры проправительственные, кто-то старается отстоять старые, в результате, скажем, идут "наезды" на того, кто мешает интересам одной из группировок, кто представляет интерес, скажем, для группы, отстаивающей сохранение этой партии, "Медведь" или как она сейчас называется...
Виктор Резунков: "Единая Россия".
Евгений Гильбо: Да, "Единая Россия". Сейчас произошел "наезд" на Ходорковского. В чем его обвиняют, и его сотрудников - непонятно и, в сущности, даже и не важно, можно даже в изнасиловании крупного рогатого скота обвинить. Какое-то дело, очень давнее... Естественно, там все далеко не чисто, как и во всех без исключения делах по приватизации, и, собственно, любое дело по приватизации может быть предметом шантажа любого предпринимателя в России. Все это является следствием неуверенности режима в своих силах и перспективах.
Виктор Резунков: И как дальше будут развиваться события? Эта неуверенность будет расти?
Евгений Гильбо: Эта неуверенность будет расти. С одной стороны, режим опирается на пассивность большей части населения и надеется, что вся эта пассивность будет как бы его поддержкой, но, на самом деле, это не поддержка, а просто пассивность, и в случае, если ему будет брошен серьезный вызов, не важно, со стороны каких сил, внешних, внутренних, этот режим сразу же дестабилизируется, и, на самом деле, страх это то, что стоит за этими действиями.
